Can I call you tonight?

Нил и Эндрю успели как раз к заходу солнца. Эндрю был здесь впервые и нашел это место очень красивым. Нил очень много о нем рассказывал, о Ронане и его семье. В груди Эндрю теплело каждый раз, когда он представлял Нила и Ронана в Барнс: как они носятся по полям, а их матери наблюдают за ними на этом островке безопасности и счастья среди беспокойной жизни, которую вели Нил и Мэри Хатфорт. Эндрю усмехался, когда Нил рассказывал, как Ронан любит коров, еще с тех пор как был ребенком. Картинка в голове Эндрю, как маленький Ронан играет с коровками, выглядела в равной степени очаровательной и забавной. После очередных указаний Нила, они, наконец, прибыли на место, и Эндрю припарковался около знакомой БМВ. Он оглядел облупившиеся в некоторых местах бежевые стены и красные крыши. Среди множества строений одно выглядело как дом: в окнах горел свет, а сквозь одно из них виднелась огромная рождественская ель. Они выбрались из машины. Взбудораженный Нил лыбился без остановки, а Эндрю только влюбленно закатывал глаза. Нил протянул руку, и Эндрю принял ее, сцепив их пальцы, чувствуя тепло его ладони. Они подошли в входной двери и постучали. Мгновение спустя им открыл Адам. Ронан стоял позади него. — Что за черт? — воскликнул Адам. Ронан выпучил глаза, а затем разразился хохотом. Адам, прослезившись, распахнул свои объятия в ожидании Эндрю. Тот кивнул, и они обнялись. Нил обнял их обоих, а затем и Ронан присоединился, обхватив всех разом. «Отвратительно приятно», — подумал про себя Эндрю, греясь в тепле их рук. Наконец, они расцепились, смеясь и чихая, а как же иначе, когда стоишь на морозе в одном свитере? Ронан загнал всех внутрь, и Эндрю тут же отправился на кухню, делать горячий шоколад. Он был знаком с Ронаном уже несколько месяцев, поэтому видел — что-то не так. По каким-то причинам он был заметно напряжен. Эндрю слышал, как скрипят в его голове шестеренки, когда тот кипятил молоко и просил принести кружки. — Как вы вообще, блин, здесь очутились? Вы разве не должны быть в Лондоне? — Это целая история, Линч. Расскажу как-нибудь, — отмахнулся Эндрю. — Оу, ну ладно. — Линч? — Что? — Мы уже давно живем вместе, и ты же знаешь, что я знаю. — Ох, ну, у Пэрриша выдалась непростая ночка вчера. Опять его ебаный папаша. Боже, я так сильно ненавижу его, Эндрю, я бы… Эндрю обхватил его запястье, и Ронан громко выдохнул. — Знаю, Ронан. Как он? — Сейчас уже лучше. Но было паршиво, Эндрю. Просто пиздец. Терпеть не могу, когда он такой. — Я тоже. С Нилом та же фигня. Стремные ночи; Лондон плохо на него влияет. Поэтому мы решили испортить вашу вечеринку. Ронан дал ему щелбан. Эндрю грозно на него уставился и показал средний палец. — Линч, какого хуя? — Испортить вечеринку? Идиот. Я рад, что вы здесь, придурок. — Мы сомневались. Но нам вас не хватало. — Авв, ты скучал по нам, Эндрю? Как мило. — Этого я не говорил. — Врунишка. Эндрю улыбнулся. Ронан покачал головой и положил сахар и какао в кружки. В кружку Эндрю он добавил двойную порцию сахара, не переставая коситься на него. Эндрю все еще улыбался. Ронан тыкнул его в ямочку, и тот ухмыльнулся еще шире, даже не уклонившись от его руки. — Я поговорю с ним, хорошо? — осторожно спросил Эндрю. — Ага, ты лучше его знаешь. Пришла очередь Эндрю раздавать щелбаны. — Бля, за что? — вскинулся Ронан. — Ты знаешь его лучше. Линч, я днями напролет слушал оды, посвященные тебе. — Я не преуменьшаю, Эндрю. Он все мне рассказал. И знаешь, я рад этому, рад, что ты есть у него. Да, мы все просрали, это правда. Но хорошо, что ты был с ним рядом. — А кто был с тобой? Ронан замер. Эндрю знал, что его это зацепило. Пожав плечами, Ронан взгромоздился на кухонную стойку, ожидая, пока закипит молоко. Между ними повисло молчание, слышно было только приглушенные голоса Нила и Адама из гостиной. — Кто был с тобой, Линч? — Никого. — Идиот. Ты не знаешь, сколько раз тот парень порывался позвонить тебе, но останавливался в последнюю секунду, потому что был уверен — только он во всем виноват. Ты не знаешь, каково ему было. Ты не знаешь про все те сценарии в его голове, когда он придумывал новые изощренные способы заставить тебя его ненавидеть, чтобы он мог презирать себя еще больше. И я рад, что ты не знаешь обо всем этом. Это сломало бы тебя еще больше. Дважды разбитому сердцу уже не стать целым, так в чем смысл? — Эндрю. Я должен был позвонить ему. Твою мать, я должен был. — Ага, — шепнул Эндрю. — Он думал, ты его ненавидишь. — Ненавижу его? Вот идиот. — Видишь? И ты говоришь, я знаю его лучше. Ты знаешь его так же хорошо, как мы с Нилом. Нам известны самые лучшие стороны друг друга и самые дерьмовые. Это не соревнование. Самое главное — сейчас вы вместе. И я никогда не видел его счастливее, только это имеет значение, Ронан. У нас у всех были проблемы, но мы это пережили. Вот и все. — Мда. Бля… — Ронан подпрыгнул, когда молоко закипело и чуть не убежало на плиту. Эндрю фыркнул от смеха. Зазвонил телефон Ронана, и пока он его проверял, Эндрю наполнил чашки мятными леденцами и маршмеллоу. — Че за хуйня? — Что опять? — Поступила плата за весь оставшийся период обучения от Стюарта Хатфорта. — Счастливого Рождества? — полувопросительно ответил Эндрю. — Эндрю, какого хуя? — Это все дядя Нила. Он заплатил за наше обучение, в качестве подарка на рождество Нилу. Знаю, это немного крипово. — У Пэрриша точно съедет кукуха. — Это уже проблема Нила. — Боже, нас ждет катастрофа… Эндрю рассмеялся над Ронаном, который выглядел не на шутку взволнованным. Понятно, что Адам не примет это просто так, поэтому Эндрю приготовился. Раз Ронан получил это письмо, значит, Адам тоже его получил. Они зашли в гостиную. Адам лежал около елки, а Нил сидел рядышком и что-то бубнил, вероятно, про Лондон, и показывал фотки. Ронан и Эндрю опустились на пушистый ковер, поставив перед ними дымящиеся кружки. Гостиная тут же наполнилась ароматами какао и мяты. — Пэрриш? — Мм? — Проверь телефон, — Ронан дернул плечом. — Ладно. Все в порядке? — Мхмм. Эндрю встретился взглядом с Нилом. По нему было видно, что он уже начал слегка паниковать. Адам разблокировал телефон. Его глаза чуть не повылазили из орбит, когда он прочитал электронное письмо. — Что это за нахуй? Ох, он был в ярости. По-настоящему. — Чего? — Ронан, не строй из себя невинную овечку. Почему моя учеба оплачена за два года вперед? — Это все дядя Нила. — Это я понял. Но почему? Вы же знаете, я не нуждаюсь в благотвор… — Адам замер, заметив, как переглянулись Ронан и Эндрю. — Короче, Нил, я не могу это принять. Это не… Эндрю обратил внимание, как задрожал Адам, но в следующее мгновение его уже обхватили руки Нила. — Знаю, Адам, но я не хочу драться с тобой из-за этого. И Стюарту фиолетово. Это был рождественский подарок, который шел в комплекте с извинениями передо мной. И поверь, он бы все равно не потратил эти деньги, так что пусть они пойдут на что-то хорошее. Вот. — Ладно. Но я все равно зол на тебя. И как он вообще… — Адам, — вздохнул Нил. — Хорошо. Слава богу, очень скоро он все же угомонился, и они сидели, попивая какао под светящейся елкой и наблюдая за падающими с неба снежинками. Позже обнаружилось, что уже пора готовить ужин, а они еще даже не вытащили сумки Нила и Эндрю из машины. Ронан и Нил скрылись в кухне, а Эндрю ждал, пока Адам натянет ботинки. — Не спали кухню, Джостен! — громко напутствовал Эндрю. — Не поскользнись и не свались в сугроб, Миньярд! Эндрю покраснел, услышав, как все смеются над ним. «Предатель», — подумал он, вспомнив, как шлепнулся на задницу у Стюарта во дворе и хихиканье Нила, когда он его поднимал. За это он получил пригоршню снега в морду. В результате они оба вымокли и тряслись до тех пор, пока не переоделись и не выпили горячий кофе. Эндрю открыл входную дверь, и они вышли под снегопад. Снежинки оседали на их коже и застревали в волосах, пока они шли к Мазерати. Оба молчали, слышен был лишь хруст снега под ногами. Ботинки Эндрю его подвели: он заскользил и чуть не упал. Адам успел подхватить его за талию в последний момент. Эндрю напрягся от внезапного прикосновения, но он знал — не произошло ничего такого, из-за чего стоило терять голову, просто это застало его врасплох. Адам сразу же отдернул руку. — Блин, извини. Я не… — Не надо. Все нормально, Адам. Я просто не ожидал. — Все равно прости, — повторил Адам, намеренно избегая смотреть в глаза. — Пэрриш, — Адам посмотрел на него, — перестань. Я же знал, что это ты. Не парься. — Ладно. Эндрю открыл багажник, отдал Адаму пару сумок, а сам взял остальные, прежде чем закрыть машину. Пока они шли, Адам старался не отставать, чтобы успеть поймать Эндрю, если тот опять поскользнется. Эндрю усмехнулся про себя. Они добрались обратно без происшествий. Адам показал, где их комната, чтобы они могли отнести туда вещи. Эндрю заметил его мешки под глазами и красные следы-полумесяцы на плечах. — Сядь. Они расположились на полу рядом с кроватью. Акварельные закатные блики кружили прямо у их ног. — Что было? Ронан сказал мне. — Просто возвращение сюда после стольких лет выбило меня из колеи. Я видел мать, — вздохнул Адам, а Эндрю замер. — Да уж. Я больше никогда не вернусь туда. Никогда. Это место принесло мне только боль и страдания. Я хотел спросить ее, почему она ничего не сделала? — Адам вздрогнул. Эндрю мог видеть, как остекленел его взгляд. Он взял его за руку, и Адам пожал ее. — Я хотел спросить ее, неужели я настолько не достоин любви, что она ничего не сказала? Просто молча сидела в углу, пока мой отец избивал меня чуть ли не до смерти. Я не спросил, Эндрю. Потому что, как ты сказал мне, нет смысла жалеть о несделанном, — он взглянул на Эндрю, и тот кивнул. — Поэтому я не стал. И я сказал Ронану, что никогда не вернусь. Он вообще не хотел туда ехать, наверное, он был прав. Просто мне нужно было… — Подвести черту, — закончил за него Эндрю. Адам громко сглотнул и кивнул. — Ага, теперь мне уже лучше. Иногда отец залезает ко мне в голову, мучает меня или еще хуже — мучает Ронана. А я просто наблюдаю, не в силах ничего сделать. Эта беспомощность душит меня, хоть я и знаю, что это все нереально и происходит у меня в голове, но это же Ронан, и он… Адам замолчал, и слезы брызнули из его глаз. Эндрю тут же притянул его к себе, и Адам зарыдал, уткнувшись ему в грудь, неуклюже согнувшись из-за большой разницы в росте. Эндрю погладил его по спине. — Адам, все хорошо. Теперь ты здесь, дома, в Барнс. С нами. С Ронаном. И с этими гребаными коровами, которых я еще не видел. Ты уже не тот Адам Пэрриш, с которым я познакомился много лет назад. Ты стал кем-то большим. Ты не такой, как раньше. Все получилось, как ты хотел. Блять, ты так сильно вырос. И я так тобой горжусь. — Хорошо. — И это нормально видеть кошмары, пока ты доверяешь Ронану настолько, чтобы позволять ему быть рядом, когда ты просыпаешься. Я доверяю ему тебя. Он всегда был рядом со мной, когда был нужен. Он будет с тобой, когда ты закроешь глаза, и он будет с тобой, когда ты их откроешь. — Знаю, Эндрю, знаю. Просто, я не хочу быть обузой — ни для него, ни для кого бы то ни было. Эндрю почувствовал, как начинает закипать от его идиотизма. Он развернулся к Адаму — его щеки были влажными, глаза покрасневшими — и обхватил его лицо ладонями. — Скажешь так еще раз, и я выпущу тебе кишки. И плевать на Линча. Каким долбоебом надо быть, чтобы так думать? Ты никогда не будешь обузой. И, блять, не спорь даже. Мы вместе уже уйму времени. Кто-то из нас когда-нибудь жаловался? — Адам покачал головой. — Тогда завязывай с этим. — Извини. — Дубина. — Спасибо, ты потрясающий. Я люблю тебя, Эндрю. — Я тоже тебя люблю. Слова соскользнули с губ Эндрю легко и непринужденно. Дыхание перехватило у них обоих. Эндрю отпрянул; собственные слова повергли в шок. Они осели неподъемной тяжестью в его груди. Пальцы Адама обхватили его запястья — нежное тепло его рук поверх сумасшедшего пульса. Эндрю взглянул на Адама: его лицо отливало золотом в предзакатных лучах, а голубые глаза сияли ярче, чем когда-либо. Адам вздохнул и отпустил руку Эндрю. Эндрю несколько раз моргнул, пытаясь осознать это все: свои слова, чувства, что все это значит. — Эндрю, дыши. — Ок, — хрипло отозвался Эндрю. — Я люблю тебя, ты такой идиот. Я никуда не денусь, обещаю. — Обещания нарушаются, Пэрриш. — Тогда поверь, что это я не нарушу. Сможешь? Эндрю завис. Ответ был прямо перед ним. Он посмотрел на Адама. — Естественно. — Значит я не нарушу. Эндрю кивнул. Он все понял. Он любил Адама Пэрриша. Он любил Нила Джостена. Любил Ронана Линча. А они любили его — открыто и бескорыстно. Они все были влюблены в Эндрю Миньярда. И Эндрю Миньярд отвечал им взаимностью, потому что сам так хотел. Любить тех, кто любил его. Так он и делал. Это откровение создавало давление в груди, в сердце, но с ним было так тепло и уютно, словно он вернулся домой. Адам улыбнулся ему, и Эндрю убрал руки, ненадолго задержав одну на щеке Адама, всего на секунду, просто убедиться, что это по-настоящему, что он реален, из плоти и крови, они оба. А потом отстранился и, наконец, выдохнул. Улыбка Адама была непоколебима. Они поднялись с пола. Эндрю выглянул в окно: солнце село, и небо приобрело прусский оттенок синего. Он почесал шею, на которой выступили капельки пота. Все это ошеломляло, как прибой, с грохотом разбивающийся о камни. В ушах до сих пор звенели их голоса, их признания и другие слова; кожу и подушечки пальцев покалывало от прикосновений. Он дома, его дом здесь, рядом с ними. Чувства захлестнули его, хорошие чувства. Коленки ослабели, но Адам, как и всегда, успел его подхватить. Как он однажды сказал: «Для этого и нужны друзья, разве нет? Собрать тебя по кусочкам, когда ты разваливаешься». Эндрю вернул контроль над своими чувствами и успел заметить руку Адама на своей талии. Тот быстро ее убрал, но Эндрю неуклюже поймал ее и вернул обратно. Адам замер, но на лице Эндрю расплылась улыбка. Он кивнул Адаму, который, похоже, все еще пребывал в шоке. — Это да, пока это не нет. Адам усмехнулся и убрал руку, а затем Эндрю был резко прижат к его груди, внутренне проклиная каждый дюйм роста этого дылды. Эндрю похлопал его по спине и вздохнул, улыбаясь сам себе. — Пэрриш? Эндрю? Они оторвались друг от друга, когда услышали голос Ронана. На их лицах сияли широкие улыбки. Адам вытер глаза краем свитера. — Мы здесь, Линч, — отозвался он. Ронан появился спустя мгновение. — В чем дело? Все нормально? — Да, Ронан. — Эндрю? — Да, Линч, все путем. Пойду приму душ перед ужином, — предупредил Эндрю и начал распаковывать вещи. — Оставим его одного. Поговорим снаружи, Ронан. — Пэрриш, что такое? Ты плакал? Какого х… Хихикающий Адам вытолкал его из комнаты, не дав закончить мысль. Со словами: «Увидимся за ужином» Адам захлопнул дверь. Эндрю улыбнулся и кивнул напоследок. Он распаковал их с Нилом шмотки и запихал их в один из шкафов. Остальное выложил на туалетном столике. В дверь постучали, затем она отворилась, явив его взгляду родные рыжие кудри и холодные голубые глаза. Нил сел на кровать рядом с ним. Эндрю угукнул, не дожидаясь вопроса, и очень скоро голова Нила уже покоилась на его плече. Их колени соприкасались. Нил рассеянно постукивал пальцами по своим. — Эндрю, все хорошо? — Ага. Я только что говорил с Адамом. Кошмары. — Ох. Он в порядке? — Да, все нормально. А ты? — Все хорошо. Мне гораздо лучше тут, со всеми вами. Мы приготовили кое-что итальянское и изысканное на ужин. Не помню, как называется. — Ты запоминаешь сложные уравнения, но не помнишь названия блюд? — Нил издал драматичный стон. — Наркоман. — Ой, заткнись. Думаю, он будет счастлив повторить их. — Ты воняешь. Я собираюсь в душ. — Ты хотел сказать, мы собираемся? — Как скажешь, наркоман. Эндрю поднялся и избавился от толстовки, чувствуя на себе взгляд Нила, который тоже встал с кровати. Эндрю фыркнул, чувствуя, как розовеют уши от хулиганской ухмылки Нила. – Увидел что-то интересное, Джостен? — Очевидно, — усмехнулся Нил. Эндрю рассмеялся, когда тот подошел ближе. Они стояли так близко, но недостаточно. — Да или нет? — Да. Руки над талией. Нил согласно промычал и прижался своими губами к губам Эндрю. И вот руки Эндрю уже запутались в его волосах, раздался стон, и пальцы Нила заскользили по его ребрам. Они стояли и целовались; Нил не мог сдерживать звуки, а Эндрю улыбался ему в губы. — Одежду долой, — сказал он. Нил хихикнул и стянул свою толстовку. Они взяли полотенца и направились в ванную. Там они избавились от остатков одежды и залезли под горячую воду. Эндрю отодвинул мокрые волосы с глаз Нила. У него самого они прилипли ко лбу. — Я хочу тебе отсосать. Да или нет? — Да, Эндрю, да. Голос Нила звучал настойчиво, словно он хотел этого так сильно, так отчаянно. Эндрю опустился на колени. Остались только низкие стоны, руки, исследующие кожу, жар, тепло и пламя, сжигающее обоих. Нил кончил с именем Эндрю на губах. Разгоряченные и потные, они стояли под душем, соприкасаясь лбами. Эндрю наблюдал за каплями, которые бусинками оседали на ресницах Нила, за его мягкой улыбкой. Нил тоже не мог отвести от него взгляд. — Я тоже хочу. Да или нет? — Да. — Руки? — Над талией. И Нил заставил Эндрю распасться на кусочки, стоя перед ним на коленях и следя, чтобы руки не опускались ниже талии. Пальцы Эндрю запутались в его волосах; они сокрушали друг друга бережными касаниями, шумным дыханием, именами друг друга, срывающимся с губ. После душа они переоделись в сухую одежду и расположились у окна. Эндрю прижался спиной к груди Нила, обхватив себя его руками и целуя их. Нил вздохнул. Эндрю выцеловывал признания на его руках, надеясь, что очень скоро сможет произнести эти слова вслух. Нил коснулся губами его волос. — Я тоже люблю тебя, Эндрю, — прошептал он. Сердце Эндрю чуть не выскочило из груди.