выстрелы в молоко

Вадим открывает дверь, в другой руке у него — пломбир в вафельном стаканчике, уже подтаявший, мягкий, словно на улице сочное лето, а не промозглый апрель; он улыбается, подмигивает Серому, тот мигом хмурится, всем своим видом демонстрируя, как его задевает любое панибратство. Олег усмехается. Пока они оставляют легкие кожанки в прихожей, разуваются, Вадим проходит на кухню, зычно объявляя: — У меня еще целая морозилка мороженого. Хотите? Серый отказывается. Он, верный сложившемуся ритуалу, ставит на подоконник две бутылки вина, по-хозяйски роется в ящике для столовых принадлежностей, вытаскивает штопор. А Олег садится напротив Вадима, просит: — Дай куснуть. Вадим протягивает, и с его пальцев капает растаявшее мороженое: протек вафельный стаканчик, который он слишком долго мял в руке, и пломбир, медленно скатывающийся каплями по ладони, приковывает взгляд не только Олега, но и Серого — тот, встав у стола, замирает со звонкими бокалами в руке. Вадим ухмыляется, довольный, что на мгновение стал центром внимания. Олег, облокотившись на столешницу, тянется к нему, вонзает зубы в мягкий пломбир, откусывает кусочек вафли. Подтаявшее — самое вкусное. Растворяется на языке вместе со стаканчиком. Вадим вдруг берет его за лицо двумя пальцами — чистой рукой — и звериным жестом слизывает с подбородка белый росчерк, оставшийся от мороженого. Язык его кажется шершавым и горячим, как у кошки, и Олег почти тянется за поцелуем, но Вадим отстраняется, откидывается на спинку стула и лыбится до ушей. В пару укусов сжирает пломбир и с набитым ртом говорит: — У меня реально еще есть, Поварешкин, вон холодос за тобой. Серый ставит бокалы на стол, словно впечатывая их, как каблук в мостовую. Вадим переводит на него взгляд: — Для тебя я захватил фруктовый лед, солнышко. Длинный, как ты любишь. Он подмигивает, Серый едва заметно розовеет, но строит лицо кирпичом. Садится за стол лицом к окну, между ними. — Открой бутылку, — велит он и подает штопор Вадиму. Тот под столом касается ноги Олега стопой, ведет от лодыжки до колена; параллельно зажимает между бедер бутылку, ввинчивает штопор и вытаскивает пробку в одно движение, прикусив губу. Серому не нужно вина, чтобы начать целоваться. Он отодвигает наполовину полный бокал в сторону, сначала тянется к Олегу, коротко касаясь губ, а Олег подталкивает его к Вадиму, и тот целуется с полной самоотдачей, вытрахивает из Серого душу языком, лезет к нему в брюки, и того начинает трясти. Олег смотрит, как они, словно подростки, сидя на самых краях стульев, бешено вылизывают рты друг друга, и его все сильнее накрывает возбуждение. Надо же. Так приятно даже просто смотреть. Серый отталкивает Вадима двумя руками в грудь. Чуть сползает по стулу вниз, глубоко дышит. Глядит из-под ресниц на нахально облизывающегося Вадима. — Кто целуется лучше — я или Олег? — спрашивает Вадим. Серый вспыхивает и цедит сквозь зубы: — Угадаешь ответ сам? Вадим коротко смеется. — Недотрога, — нежно говорит он. — Пойдем в кроватку. Хочу, чтобы ты сегодня визжал от того, как круто я тебя оттрахаю. Серый вскакивает так быстро, что едва не роняет стул, и шипит: — Олег целуется лучше. Он идет в сторону спальни, расстегивая на ходу рубашку. Олег переглядывается с Вадимом, тот вполголоса говорит: — Я ведь по жопе ему однажды надаю, Поварешкин. Не искалечу, но сидеть он не сможет нормально еще неделю. — Не стоит. Ему такое нравится, — усмехается Олег. Они вваливаются в спальню вместе, столкнувшись плечами в дверном проеме. Серый, высвобождая запястья из манжет, оборачивается было, но Вадим вдруг в один шаг оказывается за его спиной, обнимает — нет, не обнимает, еще немного — и скрутит в захвате. Шепчет театрально-громко: — А раз Олег целуется лучше, то почему, — сжимает его член через брюки, — у тебя так стоит, а, солнышко? Серый дергается, хватает запястье Вадима, зло отвечает: — Еще пара глупых вопросов — и мы уходим. — Искать другого? — хмыкает Вадим. — Да, другого, и если ты считаешь себя незаменимым… Вадим на мгновение приподнимает его в воздух, сграбастав обеими руками, и словно пушинку бросает на постель. Серый по-кошачьи приземляется на локти и колени, но Вадим не дает ему встать: наваливается сверху, целует-кусает шею, оголенное плечо. Жарко говорит: — Тебе не просто третий нужен. Тебе нужен я. — Ты нам не… ах! Серый замолкает на середине фразы — Вадим мокро целует его в ухо, сжимает волосы в кулак, и Серый стонет. Другой рукой Вадим пробирается ему под живот, мнет член, и Серый возится, тычаясь ему в ладонь. Олег заворожен. Он, медленно освободившись от рубашки, так же неторопливо снимает брюки. Наблюдает, как Серый, припечатанный крупным телом Вадима к кровати, извивается, стонет, трется задницей о его пах, а Вадим беспорядочно целует его, трогает, заставляет повернуть голову и приникает к губам. Щеки Серого покраснели, глаза зажмурены, и он стонет в поцелуй. Вадим резко садится на пятки, легко шлепает Серого по заднице. Командует: — На колени, солнышко. Тот приподнимается, отклячив зад, и Вадим ловко ныряет ладонями к его ширинке, расстегивает, вытряхивает из брюк так резво, что Серый ахает от неожиданности. Вадим, наклонившись, кусает его за ягодицу через нижнее белье, сжимает бедра жесткими пальцами. Олег, оставшись лишь в трусах, садится на кресло в углу и смотрит. Сердце у него бьется где-то в горле, член уже стоит. Видит, как нравится Серому грубость, нравится играть в сопротивление, а на деле — отдаваться; Олег так с ним никогда не мог, только нежно-нежно, только на поводочке за ним. Серый вскрикивает от еще одного укуса, бедра его дрожат. Вадим выпрямляется, с размаху бьет ладонью по заднице, опять — крик. Вадим рычит: — Ты другого не захочешь. Мы же оба видим, как ты трясешься, как ты хочешь именно меня. — Я не… Вадим наклоняется, прижавшись грудью к спине Серого, обнимает его и вздергивает на колени. Касаясь губами уха, вкрадчиво произносит, держа его одной ладонью за горло: — Так боишься признаться, что я тебе нравлюсь? Что Сергей Разумовский не использует очередного наемника, а хочет, мечтает, чтобы он его трахал, а? Ну же, солнышко. Так просто сказать. Говори: ты мне нравишься. Олег теряется лишь на миг, почти напружинившись, почти поднявшись, чтобы прекратить это, чтобы отбить руку, улегшуюся на горло Серого. И все же он видит, как быстро у Серого встал. Как тот дрожит в руках Вадима и все равно жмется к нему ближе, трется искусанной задницей о жесткую ширинку его джинсов. — Ну же, солнышко, — шепчет Вадик и касается губами его затылка, обнимает за талию. — Скажи, что я ошибаюсь. — Не ошибаешься, — пересохшими губами выдавливает Серый в ответ. — Нравишься… — Так-то лучше, — удовлетворенно произносит Вадим и поворачивается к Олегу. Улыбается ему. — Мы все выяснили. Идем к нам. Олег снимает трусы и носки, оставляет их на полу. Приближается к кровати, и Вадим с Серым, застыв, смотрят на него. Серый тянется в его сторону, наклоняется к паху. Вадим наконец отпускает его. Дыхание обжигает член, Олег вздрагивает, и Серый проводит языком от основания до самой головки, берет в руку. Облизывает, поглядывая вверх, пока Вадим торопливо раздевается, а потом оглядывается на него и словно между делом говорит: — Все равно отшлепай меня. — Как ты?.. — изумляется Вадим. — У меня отличный слух. Избавившись от одежды, они перебираются на середину кровати. Свежие простыни пахнут кондиционером для белья, волосы Серого горят на белой подушке, и они плавятся в объятиях друг друга, прикосновениях. Серый — как всегда между ними, на этот раз — лицом к Олегу, целует до нехватки воздуха, постанывает, когда Вадим проникает в него пальцами. Олег обнимает Серого, просунув руку ему под голову, покрывает поцелуями лицо, пока тот толкается ему в бедро упругим членом в такт движениям Вадима. Тот наваливается на Серого сзади, и Олег перекатывается на спину, позволяя лечь на него сверху. Чуть разводит ноги, чтобы Серому было удобнее, и тот притирается сразу же так, что дыхание перехватывает. Вадим встает на колени за ним и тянет Серого на себя. — Солнышко, — зовет он. — Отсоси Олегу. Олег на локтях перебирается назад, прислоняется к изголовью кровати. Серый, вздернув зад, смотрит на него и прижимается к члену щекой. Не отрывая взгляда, проводит по нему языком. Олега прошивает от одного вида — как ресницы бросают тень на светлые глаза, как волосы лежат на белой коже, как раскрасневшиеся от поцелуев губы приоткрыты. Вадим возвышается за ним горой мышц, горит татуировка в свете солнца, проникающего через окно. Он поглаживает Серого по заднице, насаживает на пальцы, и тот мягко выстанывает, почти мяукает от проникновения, прижимает член Олега к щеке. Олег касается его скулы, шепчет: — Возьми его. Иначе, думает, мне хватит лишь одной картины, как ты держишь его у лица. Он поднимает глаза и ловит взгляд Вадима, и в тот же миг Серый насаживается ртом до самой глотки, так, как лишь он один умеет, как Вадим ни разу не смог. У Олега выбивает воздух из легких. Он кладет ладонь на рыжеволосый затылок, и Серый сглатывает, всасывает так, что хочется всхлипнуть от избытка чувств. И тогда Вадим, замахнувшись, бьет. Шлепок выходит звонкий, Серый словно кричит, не размыкая губ. Второй удар — и он вспоминает, что во рту член. Покачивает головой, помогает себе рукой. Сбивается с ритма в ожидании следующего шлепка. Олег кладет ладони ему на щеки, удерживая голову, и проносится шальная мысль: лишь бы зубы не сомкнул от неожиданности. Вадим бьет вновь и больше уже не прерывается. Шлепки идут один за другим, он чередует руки, бьет без устали, и Серый вздрагивает от каждого. Выпускает изо рта член, роняет голову на живот Олегу, комкает простыни в кулаках. Дрожит. Ладонь Вадима рассекает воздух, шлепок такой сильный, что Серый вскрикивает, и Олег чувствует на коже мокрое — скатилась ему на пресс слеза. Он отталкивается от изголовья кровати, говорит: — Вад, хватит. — Нет… еще, — выдыхает Серый. И от очередного удара взвизгивает, дрожит всем телом. Вадим, склонившись, легонько дует ему на ягодицы. Дотрагивается до них губами. Ухмыляется: — Горячие. Как пирожки только из печи. Он замахивается, Серый весь сжимается словно от страха. — Не надо, — говорит Олег. Раз у Серого нет стоп-сигналов, то он скажет за него. Но Серый, к его удивлению, соглашается едва слышно: — Да… хватит… Вадим проводит по его заднице костяшками пальцев. — Олег, — вполголоса спрашивает, — ну как, не упал? Олег вздрагивает. Вадим его подловил. Что бы Олег о себе ни думал, что бы ни говорил — у него стоит до боли. От того, как Серый дрожал и всхлипывал. Вадим бесцеремонно подталкивает Серого ближе к Олегу, встает за ним на коленях, лезет в растянутую дырочку пальцами. — Хочешь по очереди, солнышко? — светским тоном интересуется он. — Хочу, — осипшим от криков и стонов голосом отвечает Серый. Олег, выдавив смазки, гладит ладонью член. Скользит взглядом по Серому. Грудь у него раскраснелась, и шрам выделяется резко-белым. Ресницы слиплись от слез. Олег молча притягивает его к себе одной рукой за бедро, другой — за голову. Серый опускается на его член безропотно, хотя идет туго, зажимается, оглушенный недавней болью. Он медленно насаживается до конца, словно обессилев. Олег жестом просит его наклонить голову и целует. С ним медленно, плавно. Олег нежно сминает его губы своими, обводит языком. Обнимает, прижимая к себе. Кожа у Серого лихорадочно горячая. А ягодицы… Олег поглаживает их. Обжигают ладонь. Он мечтает провести по ним языком, зализать, успокоить, хоть и понимает — Серому это не нужно, он хотел до слез, он всегда хотел на самой грани, чтобы смешалось с болью, чтобы изломало. Он хотел так, как Олег не мог с ним. Олег вспоминает его слова, звучавшие еще месяц, даже больше назад: я разрешаю тебе получать удовольствие. Кажется, он и сам себе наконец это разрешил. Ладони Вадима бегут по рукам Олега мягко, словно не требует, а просит; и Олег отпускает Серого. Вадим подхватывает его под мышки, будто котенка, заставляет приподняться на коленях. Серый упирается подрагивающими руками Олегу в плечи, тот склоняет голову, целуя его пальцы, и Вадим входит. Тоже неторопливо, размеренно. Прикрывает глаза, держа Серого за талию. Наклоняется и касается губами между лопаток. Голос у Серого сел, и стонет он тихо. Вадим берет его непривычно мягко. Прижимается щекой к плечу и шепчет, войдя и замерев: — Хочешь снова на два попробовать, солнышко?.. Олег смотрит в глаза Серому, у того расширяются зрачки. Он едва заметно кивает, но Вадим этого не видит, и тогда Олег произносит: — Он хочет. И Вадим пересаживает податливого, словно игрушка, Серого ему на член, тот плавно опускается и тут же приникает к губам. Олег берет его лицо в ладони, покрывает поцелуями лицо, шею, оставляя следы. Не шевелится, хотя бедра подрагивают от жажды движений — в его шелковое тело, быть в нем, двигаться в нем, брать его так, чтобы он постанывал от каждого толчка… И все же Олег сдерживается, к его члену Вадим добавляет пальцы. Он тоже целует Серого, губы его на плечах, в волосах. Совсем не похоже на то, что было месяцы назад. Серый позволяет им любить себя, быть обоим нежными, на нем больше нет маски, будто происходит все не с ним. Он приподнимается на коленях, тут же опускается, насаживаясь на член и пальцы. Олег подрачивает ему, запуская язык в его рот, и Серый обнимает его, прижимается к нему грудью. Ему на плечо опускает подбородок Вадим. Олег тянется к нему, поцелуй с ним — жесткий, он больше кусает, трется щетиной о мягкую кожу губ. А Серый — губами по щеке. Они путаются друг в друге, целуются бесконечно долго, гладкая влажная головка члена Серого скользит по ладони Олега, по ладони Вадима, снова — у Олега в руке… Вадим свободно ходит в нем пальцами и, прикрыв глаза, шепчет на ухо: — Готов, солнышко? — Да… Серый обнимает Олега за шею, утыкается носом ему в висок. Шепчет: — В прошлый раз паршиво вышло. — Ты же говорил… — Да. Но паршиво. Хочу по-другому… — Исправим. Олег не знает, слышит ли Вадим, а если нет — то обижается ли, что они общаются между собой. Он кладет одну ладонь Серому на плечо, наклоняет его еще ближе к Олегу, и Олег чувствует, как опять скользит по его члену крупная головка, как натягивается до боли анус вокруг основания, как завораживающе тесно, контрастно, упруго… Он хрипло выдыхает, жмурится, обнимает подрагивающего Серого. Вадим входит до конца, руки его сталкиваются с руками Олега, он тоже обнимает за талию. Касается члена Серого. — Привыкни, — тихо говорит он. И они дышат. Сначала Олег дышит в унисон с Серым, а потом замечает, что и Вадим поймал их ритм. — Если не так, то мы… — начинает было Олег, но Серый, чуть отстранившись от него, чтобы заглянуть в глаза, слабо улыбается: — Знаю. Он выдыхает, кладет ладони на плечи Олегу и приподнимается на коленях, едва выпуская их члены. Вновь насаживается. Олег впервые замечает, как напряжен Вадим, как внимательно следит за Серым, за ним самим. Может, поэтому они и ввязались в отношения на троих? Потому что Вадиму можно доверять. Можно положиться на него. Он первым скажет “хватит”, если все зайдет слишком далеко. Серый покачивается на членах, узкий, горячий. Хватает воздух ртом. Вадим обхватывает его член скользкой от смазки рукой, проводит с напором, и Серый прикрывает глаза, запрокидывает голову. Движется увереннее. — Вот так, — удовлетворенно говорит Вадим. — Вот так… Он ласкает Серого, а Олег кладет ладони ему на ребра, помогает двигаться вверх-вниз, чтобы он не так устал на дрожащих коленях. Серый тихо ахает, и на этот раз — не от боли, не от муки. Вадим, заметив это, вполголоса произносит: — Говорил же: будешь визжать на моем члене. Попрыгай, как тебе хочется, солнышко, давай. Хорошенько объезди нас… И Серый, словно послушавшись его, ускоряется. Насаживается теперь неглубоко, покачивается, смакуя каждый миллиметр, входящий в него, задерживается под самыми головками — и опускается на члены, изогнувшись в пояснице. Он словно перестает замечать, что его касаются, что он не на игрушках, а на живых людях. С закрытыми глазами он делает так, как будет приятно ему, и срываются тихие стоны с его губ. Олег прикусывает губу, сдерживаясь. Переглядывается с Вадимом. Читает ту же жажду в его глазах: хочется вбиться, хочется трахать его до потери пульса, хочется в эту шелковую задницу до самых яиц влететь… И Серый вдруг, словно прочитав их мысли — как же легко догадаться, что варится в их головах в этот момент! — насаживается на полную. Открывает глаза. Смотрит на Олега. Оборачивается к Вадиму. Кулак его замирает на члене Серого. — Такой красивый, — невольно выдыхает Олег, лаская взглядом белую кожу в веснушках. — Очень, — тихо вторит Вадим. И Серый, счастливо улыбнувшись им обоим, продолжает. Он уже теряет терпение — Вадим дрочит ему со знанием дела, как самому себе. Быстрее насаживается, снимается, член Вадима едва не вылетает, но он придерживает его и с рыком прижимается к спине Серого грудью, сам совершает несколько рывков, и у Серого сбивается дыхание. — Да, — выдавливает он коротко. Опирается ладонями в плечи Олега. Вадим трахает его четко, неглубоко, и Олег, придерживая Серого за бедра, тоже толкается внутрь. Он попадает в ритм, но делает все наоборот — когда Вадим входит, Олег выскальзывает, а потом толкается, пока Вадим тянет назад бедра. Серый тихо постанывает, отталкивает руку Вадима, сам берет член. Прикусывает губу. Изящные пальцы его ходят под самой головкой, он жмурится, и Олег знает — остались считанные мгновения. Он жадно смотрит на Серого, быстрее толкается бедрами в тесный жар, в его гостеприимное тело, и на миг кажется, что они заполняют не телесное, а черную дыру в его груди, и двоих едва хватает, чтобы ее хоть ненадолго заткнуть. Серый, изломанно ахнув, утыкается лбом Олегу в плечо, головка его члена касается живота. Вадим уже не осторожничает, трахает на полную, и от трения о его член Олег тоже теряет контроль. Они вбиваются в Серого, тот всхлипывает, впивается зубами в шею Олега, шумно вдыхает — и сжимаются мышцы вокруг членов, бьет Олегу в грудь теплая сперма, крупная дрожь сотрясает тело Серого. Олег в последнем движении входит в него, приподняв бедра, и его тоже выгибает в дугу, он пропускает оргазм через весь организм, от кончиков пальцев ног — до самой головы, даже волосы, кажется, дыбом встают. Серый прижимается к его лбу своим, взмокшим, ищет губы. Вадим рывком вытаскивает член, но не успевает — кончает внутрь, только второй толчок спермы — на все еще пульсирующую, покрасневшую дырочку Серого, на яйца Олегу. И рушится на них сверху. Олег тянется между ног Серого, щупает припухшие мышцы, по сперме одним пальцем проникает внутрь — и там сперма, их общая, большей частью — его… Он сталкивается рукой с Вадимом, губами — с ним же. Серый зажат между ними, едва дышит. — Теперь — лучше? — шепчет Олег, на миг оторвавшись от Вадима. — Тебе хорошо, солнышко? — эхом отзывается Вадим. — Да-а… Вад, где там твой фруктовый лед… — Засунуть в тебя? — ерничает тот, не удержавшись. Серый фыркает: — Хотя бы приложи. Он лезет целоваться к Вадиму, к Олегу, никак не может определиться, и они, уложив его на спину между собой, склоняются к нему оба, зацеловывая. Они — горят, а Серый — тает.