выстрелы в молоко

Вадим прикусывает бедро Олега, а тот мычит в подушку и раздвигает ноги шире. Солнышко гладит его по затылку, усевшись рядом. Вадим на миг приподнимается, проводит взглядом, словно ладонью, по телу Олега от темноволосой макушки до ягодиц, по чернильному волку и еще свежему, розовому шраму, по изгибу поясницы и темным волоскам на бедрах. Увиденное снова заводит, но с Олега сегодня хватит — и так уже заездили, улегся на живот, обнял подушку и спрятал лицо, а на внутренней стороне ног, в паху, подсыхает вытекшая сперма. У солнышка глаза светятся, он словно маньяк — ни в чем не знает меры, и пока не сотрет себе все в кровь, то, наверное, не успокоится. Оставив в покое Олега, солнышко тянется к Вадиму, целует сухими губами. Кожа возле рта у него вся исколота щетиной, хотя Олег только с утра брился, но на нем шерсть отрастает мгновенно. Нежные ладони солнышка скользят по талии, перемещаются ниже, и Вадим шумно выдыхает от аккуратных прикосновений пальцев меж ягодиц. — Признайся, ты пьешь виагру, — говорит Вадим, запуская руки в волосы солнышка. Тот искрит улыбкой и ранит васильковым взглядом. — Ну что ты, я не такой старый, как ты. У меня стоит, словно у юнца. — Так и есть, — отзывается Олег. — Он и тебя заездит. — Пусть попробует, — фыркает Вадим. Он плюхается на подушку рядом с Олегом, кладет ладонь ему на поясницу, лениво поглаживает кончиками пальцев, а солнышко, устроившись сзади, растягивает Вадима. Первые минуты всегда туго и сомнительно, и Вадим, прикрыв глаза, отвлекается на Олега. Касается его растраханной задницы, Олег недовольно рычит. А ноги все равно разводит, и Вадим, не проникая внутрь, мнет края дырочки, волосы рядом с ней слиплись от смазки, пота, спермы. Солнышко, навалившись сверху, методично трахает пальцами, прикусывает кончик уха. Олег, повернув голову, смотрит на него, чуть улыбается, и Вадим не сомневается: солнышко тянет свою влюбленную улыбку в ответ. Наклоняется и касается губами щеки Олега, потом — скулы Вадима, снова — Олега… Чередует легкие, как прикосновение крыла бабочки, поцелуи, пока Вадим не притягивает к себе за шею Олега, пока не целует его глубоко и мокро, и пальцев в заднице становится больше, и не так уже они беспокоят, даже приятно становится. Солнышко наконец тянет его за бедра, и Вадим привстает на колени и локти. Он так и смотрит на Олега, пока солнышко плавно входит, пока распирает изнутри его член, и дыхание сбивается, по виску ползет капля пота. Олег даже не моргает, смотрит в глаза Вадиму. Переворачивается на бок и, опершись на локоть, тянется к его члену. — Нравится? — спрашивает. Солнышко, ахнув, входит на всю длину и замирает, прижимается к спине грудью, обнимает так крепко, что дышать сложно. — Очень, — хрипло выдыхает Вадим. Солнышко начинает двигаться мелкими толчками, член его словно до горла прошивает, хотя не такой уж и огромный, просто нормальный крупный хер, и все же Вадим тяжело дышит с непривычки, нечасто он бывает снизу. Олег ласкает его, и Вадим никак не может сосредоточиться на стонах солнышка, на его прикосновениях к талии и спине. Все глядит на Олега, на его полуулыбку, на спокойные глаза. — Поварешкин, — сипло произносит, — еще разок выдержишь? — Думал, ты уже не предложишь, — усмехается Олег. — Серый, дай нам минутку… Солнышко выходит, и Вадим выдыхает так долго, что едва легкие не слипаются. Садится на пятки, Олег устраивается под ним, пальцы в него входят легко, и Вадим льет смазку ему прямо между ягодиц, даже дует — потерпи немного, мы тебя оба заездили, но что поделать, если ты такой сладкий, сунуть бы в тебя член — и никогда не вынимать… Солнышко со спины ластится, целует и кусает, на шее уже живого места нет от его засосов, тоже тянется к Олегу и, мазнув белыми пальцами по промежности, мурлычет: — Готов. — Давай лицом, — говорит Вадим, и Олег переворачивается на спину. Глядит в глаза ему — и за плечо, на солнышко. Вадим бесцеремонно разводит его ноги, подхватывает под колени, забрасывает себе на плечи, вновь сходя с ума от гибкости Олега, его пополам сложить — и трахать, и целовать… Пристраивается и легко входит. Олег обнимает его, притягивая ближе. Губами Вадим тычется ему в шею, слизывает горечь пота, жадно втягивает воздух. Прилипает к его телу своим, обнимает так, что двигаться почти не может. Солнышко вновь приставляет меж ягодиц Вадима головку, толкается — и на этот раз входит куда легче. На пробу делает пару движений, Вадим мелкими толчками пытается подстроиться. Солнышко берет его на всю длину, держит за бедра, а Вадим лишь немного движется в Олеге, но тот едва слышно постанывает, и Вадим зубами оттягивает кожу с его шеи, чтобы он застонал громче. Его прошивает вдруг словно вспышкой — так правильно солнышко берет… И двигаясь между ними, Вадим начинает постанывать сам. Наваливается на Олега сильнее, члену в его теле горячо и тесно, ноги его давят на плечи. Олег сводит колени на шее, словно придушивая, и Вадим плывет, будто отдается ему, а не втискивается в его послушное тело. Солнышко запускает Вадиму пальцы в волосы, держит крепко, словно Вадим в любой миг может убежать. Но он застревает между их телами, совершенно размазанный, хотя думал, что уже не сможет еще раз кончить, солнышко давит всем весом на спину, и Вадим едва дергает бедрами, уложив голову в изгиб плеча Олега, дышать жарко и сложно, даже голова, кажется, кружится. Вся кровь отливает вниз, задница словно пульсирует, и хочется больше, глубже, он и сам толкается в Олега яростнее, наращивая амплитуду, обнимает его так, что тот уже колени к ушам прижал. Солнышко все быстрее входит, и от очередного толчка Вадим с рычанием вбивается в Олега совсем беспорядочно, потеряв четкий ритм, его всего скручивает, по бедрам проходит судорога, и он кончает — уже не в первый раз за вечер — в Олега. Тот слабо стонет, в живот упирается его член. Вадим, опершись на локоть, берет его в ладонь, а солнышко все трахает, стонет высоко и сладко, даже мурлычет что-то про то, как сильно Вадим его сжал. Задница действительно словно резко сузилась, от каждого толчка внутрь внутри что-то ноет, но зато и на собственном члене Олег словно теснее стал, в нем горячо и влажно от спермы и смазки. Не вытаскивая, Вадим отдрачивает ему в том же темпе, что солнышко дотрахивает его. Олег кладет одну ладонь Вадиму на щеку, другой тянется к солнышку, и тот склоняется ниже, подставляя лицо под его прикосновение. Олег смазанно глядит на Вадима, потом — за плечо, и у основания его члена трепещет пульс, а через секунду он кончает себе на грудь, закусив губу. Солнышко вбивается по самые яйца и тоже замирает. Вадим остро ощущает каждый толчок спермы, внутри становится мокро. Ноги Олега медленно сползают с его плеч. Первым вытаскивает солнышко и валится на спину, грудь его, покрытая капельками пота, высоко вздымается. Розовые ареолы сосков — словно полупрозрачные леденцы на его теле, так и хочется в рот взять… Потом Вадим осторожно выходит из Олега, поглаживает его по бедру. Шепчет: — Хочешь, поцелую там? — Еще неделю вообще не трогай, — притворно закатывает глаза Олег, но Вадим все равно спускается вниз, снова целует бедра с внутренней стороны, дует на дырочку и быстро касается ее кончиком языка. Олег дергается — чистюля, ему бы и в голову не пришло отлизать то место, куда только что кончил. А Вадим еще раз широко проводит языком, и Олег жалобно стонет. — Не хочешь притормозить, Вад? — лениво спрашивает солнышко и зевает. Вадим, напоследок подув на покрасневшую дырочку Олега, подтягивается выше. Вкручивается между ними. — Что, устал, котенок? — насмешливо интересуется. Солнышко недовольно ворчит и тычется головой куда-то в подмышку. Вадим обнимает одной рукой его, другой — Олега. Все они устали. Но это приятная усталость.