выстрелы в молоко

Все уходят из штаба, а Волков медлит. Последним делает шаги к двери, но вместо того, чтобы покинуть комнату, закрывает их вдвоем с Вадимом на замок-вертушку. — В чем дело? — спрашивает Вадим все еще тем грубым, командным тоном, который пугает и заставляет подчиняться приказам без возражений. Слышит осторожные, тихие шаги. Волков приближается к нему, склонившемуся над столом, со спины, и плеч касаются его ладони. — Показалось, что вы слишком напряжены, майор, — спокойно говорит Волков. Надавливает пальцами на задубевшие мышцы. От его прикосновений приливает к голове кровь, становится жарче в и так душной комнате. Он мнет плечи неторопливо, и лопатками Вадим ощущает жар его груди. Еще не прижался сзади. Но встал близко. — А ты бы не напрягся, выловив посреди песков шпиона? — огрызается Вадим. — Мне уже кажется, что его наши и подослали, чтоб нас в тонусе держать... — Рядовые на посту проспали, — соглашается Волков и, склонившись, прикусывает шею Вадим. Смыкает зубы — и не отпускает, держит, будто поймал добычу. Вадим в одно движение разворачивается, заламывает ему руки и валит грудью на стол под шорох карт и бумаг, падает на пол спутниковый телефон. Волков коротко выдыхает, скалится довольно, будто щекой на подушку лег, будто и не тянет боль от запястья до плеча в скрученных руках. Вадим наваливается ему на спину, немного ослабляя хватку — иначе из сустава плечо ему выбьет... Касается кончиком носа скулы Волкова и жадно вдыхает. — Да-а, — выдыхает Волков, — напряжение есть... Вадим коротко толкается к его ягодицам пахом. Еще какое напряжение. С тобой не расслабишься... Он отпускает руки Волкова, шарит ладонями по его телу, словно проверяя на наличие оружия, а Волков подставляется, и край его рта трогает легкая улыбка. И это короткое движение губ, почти насмешливое, будто он победил в схватке, срывает все предохранители. Вадим, рыча, прикусывает его загривок, наскоро выхватывает ремень из его брюк, велит: — Руки. Волков понимает с одного слова. Заводит руки за спину, и Вадим, выпрямившись, стягивает его запястья ремнем, мимолетно радуется — хорошо, что он в форме с длинным рукавом, следов не будет видно, хорошо, что он всегда запакован в одежду, тем сильнее хочется его раздеть... Вадим даже отступает на шаг, чтобы полюбоваться, и дыхание перехватывает от голых бедер — брюки упали к лодыжкам, от того, как послушно Волков лежит на столе грудью, связанный, и не дергается, только пальцы сцепляет в замок. Глядя на него, Вадим и не замечает, как расстегивает свои брюки. Спускает его темные трусы пониже, членом ведет между бедер, оставляя след смазки, и Волков едва заметно вздрагивает. Да, знаю, что тебя тут тронь — и ты плавишься... Вадим сводит его ноги потеснее и толкается между них, но идет плохо, сухо. Опускается на одно колено и облизывает бедра Волкова, слизывает с них соль, дуреет от мелкой дрожи его мышц, кусает так, что Волков ахает — но совсем тихо. Тут и след оставить можно, тут не видно... Поднимается и проскальзывает опять членом, держит одной рукой за ягодицы, второй — стискивает ремень на его запястьях. Волков старается, сжимает ноги сильнее, и Вадим забывает обо всем, остается только он — и Волков, распластанный перед ним Волков, красивый, выдыхающий через приоткрытые губы, с порозовевшим лицом. Вадим так и смотрит на его закрытые глаза, подрагивающие ресницы, когда кончает, пачкая спермой ему бедра. Тяжело дышит, как после бега, и, опираясь локтем о стол, обхватывает другой рукой член Волкова — горячий, твердый. Отдрачивает ему наскоро, и Волков сжимает кулаки, всем телом напрягается, а в следующий же миг — растекается, слабеет. Вадим, отстранившись, подхватывает с пола пожелтевший листок бумаги — чей-то рапорт — и вытирает им руки, смахивает сперму с бедер Волкова. Ослабляет ремень на его запястьях, и Волков сам высвобождается. Медленно выпрямившись, подтягивает брюки, застегивается. Присев на край стола, смотрит на Вадима тем смазанным взглядом, от которого в груди все горит, и вполголоса спрашивает: — Легче? — Угу. Закурить бы. Но сиг нет. — С шпионом нормально поговорить бы, — замечает Волков. — Думаешь, задобрил меня? — ухмыляется Вадим. Скрещивает руки на груди. — Ноги раздвинул — и приказы обсуждать теперь можно? — Да, — легко отвечает Олег. — Он явно не прочь пообщаться, майор. Скорее всего, именно этого он и желает. — Свободен, лейтенант, — бросает Вадим. Волков, помедлив, кивает: — Так точно. Выходит из штаба, ни разу больше не взглянув на Вадима. Вадим возвращается к столу, сгребает бумаги в кучу. Поднимает телефон с пола. И, дав себе пару секунд на раздумье, вызывает к себе связного и велит: — Конвою скажи, чтобы шпиона вернули обратно. Мешок с головы не снимать. Но не бить. И следит, как связной по рации передает приказ недавно уехавшей машине.