выстрелы в молоко

Глаза у пленника красные. Наверное, мешок, который ему надевали на голову, был пыльный. Сидя на пустом ящике для боеприпасов, пленник спрашивает: — Так что, поговорим, майор? — Что вынюхивал? Вадим машинально сует руку в нагрудный, но пачки сигарет там давно нет. Волков сидит за спиной и прислушивается. — Искал друга, — коротко говорит пленник. Вадим ухмыляется: — А нашел двух. Пленник трет костяшками указательных пальцев глаза. Устало говорит: — Слушай, я не в себе. Не спал черт знает сколько. Только сейчас отпускать начало. Охрана у тебя — одно название, периметр вы даже не пытаетесь патрулировать, приходи кто хочешь. О бпла не слышали вовсе. Поэтому ты мне скажи — что десять человек забыли в пустыне? — Вопросы здесь задаю я, — напоминает Вадим. Пленник изредка вздрагивает, будто от нервного тика, и то и дело трет глаза. Бледный до синевы. — Майор, — подает голос Волков, — он на отходах. Бесполезно разговаривать. Вадим морщится: — Плевать мне, на чем он, под чем он. Не меня с утра вывезли, чтобы в дюнах прикопать. Уперев локти в колени, пленник склоняет голову. Глухо говорит: — Я готов оказать полное содействие. Заберем мой автомобиль, настрою беспилотник, где база, которую ты ищешь, — я в курсе. Похолодев, Вадим нарочито небрежно спрашивает: — Бред начался? Подняв лицо, пленник смотрит ему в глаза. На белках — полопавшиеся сосуды. В нем ничего не осталось от вчерашнего азарта и задора. — Хорошо. Давай по порядку, — тихо произносит пленник. — У меня есть друг. Отличный программист. Изобрел программу, которая подтягивает сведения из любых закрытых баз. Особенно из баз силовиков. Личные данные, фото, позывные, рассекретить любого агента для него — дело пары минут. Коды доступа к программе были только у него. Он хотел загнать ее подороже и вскоре перестал выходить на связь. Я искал его. Долго. Думаю, нашел. Ты ведь тоже его ищешь. Так вот, мое тебе предложение: программу и доступ к ней ты получишь, но с головы Джонни не должно упасть ни одного волоска. Вадим страшно хочет оглянуться на Олега. Удостовериться, что тот усмехается — надо же, что этот рыжий от отчаяния придумал. Но отвести взгляда от красных глаз никак не получается. Вадим подходит к пленнику почти вплотную, берет его пальцами за подбородок. О страхе говорит лишь горький запах пота, но лицо пленника остается безмятежным. Вдруг он вздрагивает, судорога проходит от глаза до уголка рта. Кожа его горит, словно у него температура под сорок. — Ты что несешь? — почти шепотом спрашивает Вадим. Пленник криво улыбается. — О тебе я тоже все раскопал, майор, — отвечает он. — О психопате, который собрал таких же отморозков и сбежал с ними, прихватив побольше оружия. ЧВК на ушах стоит. Они найдут тебя, в любой стране найдут, и с тобой произойдет несчастный случай. Я тебе гарантирую. Твои подчиненные, кстати, в курсе, что ушли в самоволку? Или ты им лапши на уши навешал? Вадим, размахнувшись, дает ему звонкую пощечину. Не удержав равновесия, пленник валится боком на ящик, опирается на один локоть. Касается губы и улыбается все шире. — Ты прав, — равнодушно говорит Вадим, обернувшись к Волкову. — Он под чем-то. Устрой ему, не знаю, душ холодный или еще что… Чтобы к вечеру он мог связно говорить. — Ну, с речью у него проблем нет, — замечает Волков и тут же извиняется за вольность: — Так точно, майор. — Приблизившись к пленнику, грубо хватает за плечо и велит: — Пошли. Вадим остается один. Надо было послать Волкова к собачьей матери, тогда бы пленника прикопали, и он ничего не смог бы наболтать. Но их же он нашел. Бывшие командиры не смогли отыскать, а он — нашел. Может, и базу, из-за которой Вадим просеял уже каждую песчинку в пустыне, найдет? Только поэтому он не идет следом за Волковым с пленником и не пускает обоим по пуле в затылок. * Олег не говорит ничего — слишком много ушей вокруг. Приводит пленника к полевому душу, выдает обмылок и, скрестив руки на груди, велит: — В душ. Потом поешь. На чем сидел? — Психоактивная дрянь, — отвечает пленник, не глядя на него. Ничуть не стесняясь, стаскивает водолазку и кладет ее на песок, избавляется от обуви и брюк. Чуть помедлив, снимает и нижнее белье, добавляет его к стопочке вещей. — Последние дня три вообще слабо помню, все урывками… Он встает под криво прикрученную на алюминиевую трубу лейку и нажимает на педаль босой ногой. Вода едва льется, пленник шипит и покрывается мурашками — врытая в песок бочка остыла за ночь, еще не нагрелась. Посмотрев на потуги пленника, Олег подходит к нему и сам жмет на педаль, и вода струится ровными порциями. Майор выбил снабжение на операцию такое, как и на самых важных миссиях не бывало. Несколько канистр с водой, генераторы, регулярно отсылал парней заново наполнить канистры в городе, горючее не кончалось ни разу. Никому бы в голову не пришло пожаловаться. Снимались с мест, кружили, сами не понимая, куда ехать, и конечной цели не знали, но это дело привычное, незачем спрашивать все детали плана, достаточно выполнять приказы. Обрезать бы волосы рыжему, слишком много воды тратит… Олег ритмично жмет на педаль и разглядывает спину пленника, изгиб позвоночника, белые ягодицы. Вспоминает, как жадно он отсасывал. Был не в себе, значит… — Ни о чем спросить меня не хочешь? — спрашивает пленник и запрокидывает голову, подставляет лицо воде, проводит по волосам, смывая с них мыльную пену. — Нет, — отвечает Олег. Кожа пленника покрывается мурашками. Олег, словно во сне, касается пальцами между лопаток, ведет по позвоночнику вниз. Пленник замирает, напрягшись. Что, думаешь, мы все тут чокнутые? Как наш майор? Кто знает. Может быть, и так. Пальцы дотрагиваются до ложбинки между ягодиц. Парни изголодались. Им приведи в казарму рыжего пленника голым — пустили бы по кругу без зазрения совести. И Олег бесстыдно ведет пальцами дальше, раздвигая ягодицы, дотрагивается до сжатого отверстия — там пленник тоже мыл, чистюля. — Может, хотя бы не здесь? — севшим голосом спрашивает пленник. — Боишься, отымею? — хмыкает Олег и убирает руку. Пленник, выдохнув, словно становится меньше ростом, опускаются его плечи. Обернувшись, он скалится: — Ты меня уже в рот отымел. У вас это, как я понимаю, обычное дело. Он отступает от лейки душа, наклоняется за одеждой, словно специально выставляя перед Олегом задницу. — Возьми с собой, — говорит Олег, — и за мной. Пленник медленно выпрямляется, подхватив одежду в одну руку, обувь — в другую. Прикрывает пах ворохом черных шмоток. Вот теперь в его глазах мелькает тревога. Проносится через орбиту глаз со зрачком-точкой лишь на миг, но Олег успевает ее уловить. Взяв пленника за плечо, тащит в казарму — брошенные кем-то укрепления, которые они сами довели до ума, чтобы осесть здесь на неделю — или на месяц, кто знает. Проводит мимо часового, и пленник едва ощутимо вздрагивает от чужого взгляда. Проводит по коридору мимо открытой двери в общую спальню под одобрительный свист и грубые шутки. Вталкивает в кладовку, роется в ящике с лишними вещами, находит не пригодившийся комплект формы. — Надень, — велит пленнику. И, выйдя из кладовки, запирает ее на ключ. * Волков, конечно, является к нему в кабинет, рапортует, что пленник отмыт и накормлен. Уходить не торопится. Вадим, сидя за столом, делает вид, что занят, и сдвигает туда-сюда бумаги. — Ну? — буркает, не поднимая глаз. — Пленник говорил правду? О самоволке. К вопросу Вадим готов. Придумал разные варианты ответов: гневную тираду, тихое раздражение, насмешку. Но Волков — не тупой. Единственный из собранной шоблы не тупой, а еще — верный. И пока они не нашли базу, Волков ему нужен. Глубоко вдохнув, Вадим все-таки поднимает на него взгляд. — В целом — да, — отвечает он. Волков даже не меняется в лице. Внимательно слушает, принимает все к сведению, и шестеренки у него в мозгу крутятся на бешеной скорости. Вадим продолжает: — Тебе не надоело за сухпаек и копейки вкалывать? Рисковать жизнью непонятно за что? У меня это вот уже где, — он проводит ребром ладони по горлу. — На программу этого придурка есть покупатель. И он мне перечислил пока только аванс, а посмотри, на что его хватило, — он обводит кабинет рукой. — И заплатит еще больше. Всем хватит, чтобы начать новую жизнь. Вопросы? Претензии? Волков проводит костяшкой по нижней губе, прикусывает палец. Наконец отвечает: — Никак нет. — Хороший мальчик, — хмыкает Вадим. — Смышленый. Развлечься не желаешь? Губы Волкова трогает улыбка. Он кивает. — Тогда веди пленника, — хищно говорит Вадим. — Прокатимся… Вадим садится за руль, Волков с пленником — позади. Руки ему связали за спиной, на голову опять надели мешок — незачем было дерзить: стоило вернуть ему смартфон, и он мигом задрал нос: вы же совсем не умеете обращаться с техникой, виртуальную систему накати — и все, до настоящей никогда не доберетесь… Оказалось, что на смарте у него было дофига информации, а главное — точка на карте, где он бросил внедорожник. Они едут к нему, забирают беспилотник, обшаривают салон и багажник, забитый банками энергетиков; половина из них — пустые. Вернувшись в свою машину, Вадим едет по новым координатам — дрон отсюда запустить нельзя, не долетит. Заскучав, он смотрит в зеркало заднего вида на пассажиров. — Волков, — вполголоса зовет, — развлеки меня, что ли. — Могу рассказать анекдот, — ехидно встревает пленник. Проигнорировав его, Вадим ловит в зеркале взгляд Волкова. Усмехается: — Давно порнухи не смотрел… Волков с пониманием улыбается. За это Вадим его и ценит — ловит все на лету, будь то бой или гражданка, приказ прикрыть или просьба подогреть воображение. Волков, подхватив пленника под колени, дергает его ноги на себя, тот от неожиданности вскрикивает. Сдвинувшись ближе к середине сиденья, Волков укладывает пленника задницей себе на бедра, сноровисто расстегивает его ширинку и приспускает брюки и трусы, оголяет белую кожу и рыжие волосы в паху. Стопы пленника упираются в окно, он возится, возмущается: — Не трогай! Отвали! От… ах, — выдыхает, стоит только Олегу с нажимом провести по его бедрам вверх, к паху. Тише добавляет: — Хоть мешок этот сними… что я увижу… песок один… — Не положено, — весело отвечает Вадим. Сверяется с навигатором, берет левее и опять — к отражению в зеркале. Поправляет его, чтобы настроить обзор получше, и смотрит, как загорелые грубые ладони мнут мягкие бедра, трут член… Волков, облизав палец, ныряет им между ног пленника, надавливает, и тот пытается отползти, елозит, уходя от прикосновения. Приходится на миг оторваться — туда вообще едет?.. И опять Вадим приникает взглядом к отражению, смотрит, как Волков ловит колени пленника, прижимает их к своему плечу, приподнимает повыше — и проскальзывает другой рукой между ягодиц, продолжая дразнить и пугать. Член тяжелеет. — Не боись, не порвем, — хрипло говорит Вадим. Сам бы хотел так с пленником. Но приходится вести авто. Волков переносит ладонь на член пленника, подрачивает совсем легко, а тот ведется, постанывает, толкается ему в кулак. Уже не пытается съездить коленями по лицу. Волков, коротко глянув в зеркало заднего вида, давит на бедро пленнику, заставляя опустить ногу, то и дело закрывавшую обзор. Жаль, что приходится отвлекаться на дорогу. Вадим выравнивает машину, опять приникает к отражению — Волков дрочит пленнику быстро и четко, выполняя задание, и тот поскуливает, мешок приглушает звуки, слетающие с его губ. Кончает за несколько минут — Волков умеет, у Волкова волшебные руки… Член упирается Вадиму в ширинку. Сглотнув, он выдыхает: — Себе. Не видит лица Волкова, но знает, что тот довольно ухмыляется. Спихивает с коленей пленника, и тот голой задницей возится на сиденье, пытается натянуть штаны. А Волков свои — расстегивает, устраивается удобнее, шире разводит колени, обхватывает себя измазанной в сперме ладонью. Не торопится, но стоит у него крепко, и Вадим уже почти не смотрит на навигатор, едет вроде прямо, все равно тут вокруг один песок, успеет если что выкрутить руль… Глядит только на ровный длинный член Волкова, который сам полировал ладонью десятки раз, который дважды в рот брал, смотрит на все его вены, на темную головку… Стоит до боли уже, и Вадим поправляет член в штанах. Пленник шипит: — И часто у вас фестивали дрочки? — Тебе же понравилось, — отзывается Вадим. Волков протискивает руку вниз, сгребает яйца. Рот слюной наполняется. Ласкает себя напоказ. До чего же он приказы хорошо выполняет… Вадим снижает скорость до двадцати в час, до десяти и, не выдержав, оборачивается, смотрит на приоткрытые губы Волкова, на его ладони внизу, на члене и яйцах, тормозит совсем. Ловит взгляд Волкова — и тот, коротко выдохнув, содрогается, кончает себе в ладонь. Вытирает руки о бедра пленника, тот, взбрыкнув, бьет его по голени, и Волков лениво толкает его в плечо, осаживает: — Полегче. Поправляет брюки. — Меняемся, — говорит ему Вадим. — Я немного ушел с маршрута. Волков вылазит из машины, садится на его место, а Вадим — устраивается сзади. Поправив зеркало, Волков трогается с места. Пленник замер в напряжении. Вадим тянет его за загривок вниз, стаскивает мешок с его головы, утыкает ртом в пах. По крайней мере, пленнику хватает ума не спорить. Он облизывает член, берет в рот, и Вадим давит ему на затылок, заставляя насадиться поглубже, задает темп. Брюки он так и не натянул, и Вадим лапает его задницу, трет тесно сжатое колечко мышц, толкается ему в горло. Ловит взгляд Волкова через зеркало. Волков не смотрит вниз. Волков смотрит ему в глаза, и это почему-то распаляет еще сильнее. * Пленник управляет дроном, глядя только в экран смартфона. Склонившись над ним, сидящим на багажнике джипа, Вадим следит за песком. Бесконечным песком. — Вот, — тихо говорит пленник, но Вадим и сам уже видит — камера замирает над базой. Людей мало. Часовых можно снять снайперкой. Лучше ночью. Подобраться, всех вырезать, забрать программиста вместе с его программой. — Нужно подготовиться, — решает Вадим. — Завтра вечером выдвинемся. — Сегодня, — вскидывается пленник. — Джонни и так у них уже неделю, каждая минута на счету. — Может, он мертвый уже, — отмахивается Вадим. Пленник, вздрогнув, вскакивает на ноги. Зло смотрит. — Мы договорились, — выкрикивает. Олег тихо появляется у него за спиной, ему кивни только — и заломит пленнику руки, уложит щекой на раскаленный металл багажника. — Ни о чем я с тобой не договаривался, — пожимает плечами Вадим. — У меня отряд — не пушечное мясо. Пленник сжимает пульт управления и смарт так, что того глядишь пополам переломит. — Ладно, — смягчается Вадим. — Вернемся, соберем ребят. Этой ночью заберем твоего друга. Не за просто так, конечно, — ухмыляется. Пленник верит. Вадиму и самому хочется поскорее уже покончить со всем этим, продать программу, получить деньги на счет, потеряться под другим именем и забыть о разыскивающей его ЧВК, свалить наконец из пустыни в места поприятнее. Но пленнику незачем об этом знать. Пусть думает, что за ним должок. Вернувшись, Вадим собирает всех в кабинете, разжевывает план. Раздает указания. А после — запирается вместе с пленником и Волковым, сбрасывает со стола вещи. Пленник сам начинает раздеваться, жопу он продает так легко, будто всю жизнь этим занимался. Но так быстро Вадим не хочет. Все равно нужно дождаться, когда начнет темнеть. Сев в кресло, он затягивает пленника к себе на колени, прижимает спиной к груди, трогает его за член, вертит розовые соски. Пленник ерзает и трется задницей. Волков, голый, устраивается на краю столешницы перед ними, расставляет ноги пошире. Говорить пленнику не надо — и сам понимает: наклоняется, привычно берет в рот. Переглядываясь с Волковым, Вадим улыбается. Ссаживает пленника с коленей, пинком отправляет кресло к стене. Берет со стола крем и, густо выдавив на пальцы, тычет между ягодиц пленнику. Тот напрягается весь, вцепляется Волкову в бедра. Не сосет уже, а только во рту держит. Вадим, придерживая за талию, упрямо пытается проникнуть в тесное отверстие. — Не зажимайся, — велит пленнику. Тот, выпустив изо рта член, кладет щеку на бедро Волкову, закрывает глаза. Сводит лопатки. Волков зачем-то перебирает рыжие волосы, гладит по затылку. Ладно, пусть что хочет делает… Вадим, надавив, проникает в пленника двумя пальцами. Тот, вздрогнув, шипит: — Понежнее. — Тогда за другом твоим не успеем, — хмыкает Вадим. Внутри горячо и тесно, но пленника Вадиму не жалко. Вот Волков — другое дело… С Волковым он только между бедер. Волкову — только в рот. А почему, собственно, для Волкова такие поблажки?.. Ему скажи снять штаны — и он бы любимому майору подставился, кусал губы, но терпел. А может, ему понравилось бы… Пленник все так же напряжен. Вадим вытаскивает пальцы, и тот выдыхает с облегчением. — Ложись на стол, — командует Вадим. Медленно выпрямившись, пленник через плечо смотрит на него. Волков мягко спрыгивает со стола. Обходит его кругом, хлопает по столешнице. — Выполняй приказ, — напоминает пленнику. И тот нехотя садится на стол, ложится спиной поперек столешницы, ставит стопы на край. Так сподручнее. И ему полегче, не надо стоять, согнувшись… Волков, взяв голову пленника в ладони, провозит членом по его щеке, легонько скользит по лицу, улыбается Вадиму. И Вадим невольно улыбается в ответ. Выдавливает еще крема, проникает в тесное тело пленника, скользит пальцами туда-обратно… Переводит взгляд на Волкова. Тот, повернув голову пленника на бок, подстраивается, проникает ему в рот. Вадим, поймав его ритм, в том же трахает пленника пальцами, берет его одновременно с Волковым, добавляет еще, не особо церемонясь. Пленник поддается. Разводит ноги шире, а потом и вовсе забрасывает их на плечи Вадиму. Сочтя это за приглашение, Вадим убирает пальцы, намазывает член. Уткнувшись головкой в растянутую дырочку, пытается проникнуть, но узко. Надавливает. Сжимает бедро пленника, сквозь зубы цедит: — Расслабься. Приходится сгибать колени, чтобы подстроиться под высоту стола. Вадим, немного подтянув пленника к себе, резким коротким толчком все-таки проникает, и пленник стонет с членом Волкова во рту. Тот наглаживает его по волосам, похлопывает по щеке. Скользит взглядом по Вадиму — от глаз вниз, по груди, по животу… Вадим толкается в тесноту дальше, все больше распаляясь. У пленника совсем мягкий. Волков первым обращает на это внимание. Выскальзывает из его рта, тянется через стол и берет его член в кулак, пока Вадим медлит и протискивается по миллиметру. Розовая головка мельтешит перед глазами, Вадим никак не может оторвать взгляда от пальцев Волкова под ней. Пленник будто уже не так сильно сжимается на члене. Вадим проталкивается в него, входит на всю длину. Ловит запястья Волкова, шепчет: — Отдохни. И сам обхватывает член пленника, подрачивает ему, начинает двигаться в его узкой заднице. А Волков опять берет его в рот — плавно покачивает бедрами, взгляд его плывет, и Волков вдруг кажется охренеть каким красивым, Вадим засматривается на него, тоже поплыв. Держит пленника за бедра, чтобы не возился, вбивается в него все быстрее, хотя хотел растянуть — давно такого не было, чтобы в чужое тело вломиться, да и плевать, танцует на самой грани острое возбуждение, его уже не оттолкнуть, не отсрочить… Волков смотрит на него — и Вадим, забыв дышать, кончает, изливается в пленника. Тот стонет в голос — значит, Волков перестал рот его терзать. Вадим вытаскивает, отступает на пару шагов, взмахивает ладонью — мол, теперь твоя очередь. Волков будто сомневается. Говорит тихо: — Я могу не… — Давай-давай, — перебивает Вадим. — Я его тебе подготовил. Давай, заслужил. И, вслепую нашарив кресло, валится в него. Волков, обойдя стол, встает между ног пленника, входит легко — конечно, Вадим его разработал уже… Берет короткими ровными толчками, ускоряется постепенно, и Вадим таращится на его бедра, покрытые темными волосами, на его задницу с ритмично сокращающимися мышцами, на его спину и татуху… Волков кончает еще быстрее — еще бы, ему член мусолили, пока Вадим пыхтел. Но он не выходит — остается внутри пленника и торопливо ему отдрачивает. Заботливый ты мой… Вадим усмехается. Страшно хочет закурить, но сигарет нет. Волков, закончив, отступает. Пленник подтягивает к себе колени, укладывается на бок на стол, к ним — спиной. Глубоко дышит. Волков поворачивается к Вадиму. Зовет почти шепотом: — Майор… Вадим поднимается из скрипнувшего кресла. Кивком спрашивает — что? Волков к нему чересчур близко, можно все черные точки щетины пересчитать. Опустив взгляд, Волков вдруг касается кончиками пальцев челюсти Вадима, притягивает его к себе и дотрагивается до его губ своими. Вадим замирает. Ощущает каждый его выдох. Нервно облизывает губы, и язык задевает губы Волкова. Глаза у него закрыты, темные ресницы вздрагивают. И Вадим, словно никто не видит, обнимает его одной рукой за талию, вторую кладет на затылок. Целует целомудренно. Коротко. Мягко. И сразу отстраняется. Начинает одеваться, Волков, надев штаны, шнурует берцы. Пленник шевелится и садится. Глянув на него, Вадим говорит: — Отдохни. Время еще есть. Сейчас принесу пожрать. Они с Олегом едят на ходу — надо подготовиться к отъезду. В сумерках рассаживаются по машинам. Вадим, задержавшись, поливает все внутри импровизированной казармы бензином, чиркает спичкой — чтобы сжечь все, что они оставили. * На базе справляются быстро и без потерь, одного только задевает по касательной — сам виноват, нечего было подставляться. Пленник в углу обнимает своего друга — тощего, коротко стриженного мальчишку. Волков стаскивает тела в угол. Двоим Вадим велит порыться в бумагах, из компов вытащить жесткие диски. А, не знаете, как… ну этих спросите — и тычет в угол. Сам идет на выход, накручивая на пистолет глушитель. Принесу воды, говорит, а то парень загнется от обезвоживания… На улице из его отряда — семь человек. Двоим он говорит принести из его машины, стоящей дальше всех, воды. Следует за ними и, когда их скрывает другой джип, делает два тихих выстрела — глушитель длинный, звук хорошо съедает. Остается еще пять снаружи. Зовет двоих по имени, чтобы скорее подошли, и они срываются к нему бегом. Он присаживается за джип над еще теплыми телами. И пока кретины, ахнув, нагибаются ниже, укладывает и их. Три осталось. Немного. Но уже вскочили на ноги, насторожились. Вадим, прижав пистолет к животу и согнувшись, словно от боли, медленно бредет к ним. Исподлобья сканирует обстановку. Один дурак приближается и падает в песок первым, оставшихся Вадим снимает точными выстрелами — в лоб и в затылок додумавшемуся попытаться укрыться за углом здания. На песке остается лежать початая пачка сигарет — кто-то из них выронил. Вадим забирает ее и прячет в нагрудный. Меняет магазин в пистолете. А, вода… воду забыл. Берет бутылку из ближайшей машины, пистолет сует глушителем за ремень. Возвращается внутрь, отдает бутылку спасенному парню. И программу, и код доступа он уже сдал на радостях от освобождения — хомуты на натертых до крови запястьях и лодыжках Вадим перерезал ему собственноручно. Он объявляет: — Ладно, бросайте все. На выход. Еще двое. Они идут один за другим, проходят мимо него. Пленник помогает подняться на ноги программисту. Волков медлит. А, плевать… Вадим поднимает пистолет и делает два выстрела — по одному в затылок. Тут же молниеносно разворачивается на звук. В темной комнате, только луна пробивается через прорехи в крыше да светит белым экран ноутбука, который программист отдал Вадиму, белеет лицо Волкова с плотно сжатыми губами. Он смотрит на Вадима, наставив пистолет ему в лицо. Вадим целится в ответ. Замечает шевеление краем глаза — видимо, пленник счел хорошей идеей подобрать автомат одного из убитых, — и цедит: — Отставить. Это только наше дело. И смотрит на Волкова. Тот отрывисто спрашивает: — С самого начала собирался всех положить? — Да, — признается Вадим. — Денег много. Но не настолько, чтобы всем новые личности сделать. А на простых левых паспортах далеко не убежишь. Волков шумно выдыхает. Все еще не стреляет. Дурак. Другой бы на твоем месте давно уже пустил пулю в лоб безо всяких сантиментов. Пришил бы завравшегося майора, поделил бы деньги с программистом — все равно он собирался свою поделку продать. Нет, Волков — верный, Волкову через себя придется переступить, чтобы так сделать. Волков его вчера поцеловал. Такого верного больше никогда не будет. Выдохнув, Вадим принимает решение. Опускает пистолет, выбивает из него магазин и прячет в карман. Скручивает глушитель. Раскидывает руки и говорит: — На двоих хватит. Давай, лейтенант, рванем вдвоем. Я тебе все рассказал. Почти все, — криво улыбается и оглядывается на трупы. Думает, что в то мгновение, как отвернется, Волков и выстрелит, в лицо не сможет, а стоит отвести взгляд — спустит курок. Но выстрела нет. Волков опускает пистолет. — Я спать с открытыми глазами буду, — предупреждает он. Вадим улыбается шире. — Нет, — отвечает, — ты будешь спать со мной. — Я могу помочь, — вдруг подает голос пленник. — С паспортами, электронными отпечатками личностей… не за бесплатно. Нам с Джонни тоже нужно скрыться. Вадим переводит на них взгляд. Олег встает рядом с ним, встает за его плечом, как всегда. Зябко ежась, программист бормочет: — Меня прикроют, Сереж. Есть кому… А программу продавайте как можно скорее, — вскидывает глаза он на Вадима. — Через неделю-другую код доступа станет недействительным. Довезите до города — и мы в расчете. — Но… — начинает было пленник — уже не пленник, а свободный человек, — и осекается. Переглядывается с программистом. Понимает его без слов. Вадим забирает ноутбук. Вместе с Олегом поливает все бензином, и вчетвером они уезжают от зарева ярче рассвета.