выстрелы в молоко

Груз Вадим подстерегает на парковке офиса, подходит со спины в слепой зоне камер и, пока тот не успел обернуться, надевает мешок на голову. Зажимает ладонью рот, а груз неожиданно сильно бьет локтем под ребра. Но багажничек-то открытый — вот он, только сложить дорогую посылку и ленточкой перевязать… Груз не вопит — странно, обычно они все кричат, а этот борется остервенело, но молча. Вадим хватает его за талию, кидает в багажник, груз все-таки взвизгивает, тянется к ушибленной ноге, а Вадим — к его запястьям, перехватывает стяжкой, и мгновенно на белой коже над манжетой рубашки остается розовый след. Груз бешено мотает головой, пытаясь скинуть мешок, почти выскакивает из багажника, но у Вадима за плечами опыт. Он, поймав лодыжки груза, их тоже стягивает, сует ноги в багажник и, надавив ладонями на плечо и бедро, вкрадчиво говоришь: — То, что ты не кричишь, — это хорошо. Но кляп в рот взять все равно придется. Вытаскивает из кармана тряпку и, не снимая мешок, подсовывает под него руку, давит на челюсти, груз стонет. Вадим сует кляп в рот и срывает мешок — не хватало еще, чтобы задохнулся. Груз дергается, но Вадим, подтолкнув его поглубже, захлопывает крышку багажника. Вот и славно. Сев в авто, он неторопливо выезжает с парковки. Урок всем мальчикам и девочкам: нехер сидеть на работе дольше всех, иначе злой дядя увезет в лес. Он, кстати, реально в лес вывозит, даже кайфует от едва ощутимого налета девяностых. Лучше бы, конечно, чистенько: в гаражи и в яму закатать в бетон. А в лесу тело найдут, начнут расследование… Но заказчик попался старомодный, еще и пожелания принялся высказывать. Истязать груз Вадим не собирался, хоть и умел пытать, но удовольствия от этого не получал, только руки марать лишний раз. Поэтому вывезет, выстрелит, прикопает… Он едет не слишком долго, может, час. Груз то и дело начинает беситься, толкаться в багажнике. Вадим делает музыку погромче. Выключает фары, съехав с федеральной трассы, шуршит шинами по проселочной дороге в темноте. Остановившись, глушит мотор, ласково проводит по кобуре под пиджаком. Даже не запыхался ведь, думает с глупой гордостью, хотя груз руками и ногами сучил только в путь… Он открывает багажник, загорается на крышке подсветка. Груз смотрит взбешенно, разве что глазами не вращает, чтобы совсем за психа сойти. Течет слюна из уголка губ, языком он тщится вытолкнуть кляп. Схватить бы за шкирку, поставить на колени и в затылок выстрелить, но Вадиму вдруг становится любопытно — груз будто что-то ну очень хочет сказать. — Я вытащу кляп, — размеренно говорит Вадим, — но давай без воплей, тут все равно никто не услышит, а я разозлюсь. Груз закатывает глаза и, успокоившись, расслабляет челюсть. Вадим, придерживая его затылок для удобства, проскальзывает пальцами во влажный горячий рот, подцепляет кляп и бросает его на землю. Груз, шумно выдохнув, перекатывается к краю багажника и сплевывает. Поднимает на Вадима взгляд и шипит: — Чего застыл? Руки. — Руки, — эхом повторяет Вадим. Отодвигает борт пиджака, демонстрируя пистолет, и доверительно спрашивает: — Не понимаешь, да? Груз смотрит на него, как на умственно-отсталого. — Руки, — повторяет он, — и вези к банкомату. Со страху, что ли, умом тронулся? Вадим хмурится. — К какому еще, на хер, банкомату? — произносит он медленно, с расстановкой, чтобы до груза точно дошло. — Ты сдохнешь сейчас. Але, прием, епты. — Ни за что не поверю, что за меня так мало заплатили, что смогу перекупить тебя переводом по номеру карты, — холодно говорит груз. — Так что? Але, — издевательски передразнивает он. — Пиздец ты забавный. — В багажник еще, как девочку, сунул. У меня ноги затекли, между прочим! Вадим присаживается на порожек багажника. Груз возится, устраивается на спине. Волосы рыжие растрепались, глаза сверкают, как у кошки, губы раскраснелись. И ничуть не боится, поражается Вадим. Смотрит нагло и ждет, когда его капризы исполнят. — Вот что, — тихо говорит Вадим, — поиграли и хватит. Можешь помолиться, если веришь, или, не знаю там, о жизни подумать. Он подхватывает груз поперек груди, выуживает из багажника, швыряет на землю. Груз, повозившись, садится на колени и смотрит с ненавистью. — Я о жизни уже все обдумал, — выплевывает он. — Сколько? Не ты первый, не ты последний. У всех есть своя цена. — Разоришься, — коротко отвечает Вадим. — Ничего, вычту из зарплаты своих сбшников. Вадима он начинает бесить. Вытащив пистолет из кобуры, он делает к грузу шаг, становится почти вплотную, и тот смотрит снизу вверх. А потом вдруг перед собой — прямо на ширинку Вадима. Внутри пробегает холодок. Отбитый. Совершенно отбитый. Думает, что он бессмертный. — Хочешь отсосать напоследок? — спрашивает Вадим, разом слегка охрипнув. — Предсмертное желание? — Ага, член тебе откушу, — огрызается груз. — Последний ужин в жизни — хрен без соли. Вадим ржет. Груз мог бы для приличия молить о пощаде, плакать, заискивать и вежливо предлагать денег, а он вместо этого устроил стендап. Сбивает с настроя, вообще-то. План был хладнокровно выстрелить в затылок и пнуть тело в заранее приготовленную ямку, забросать свежим дерном и получить остаток суммы на счет. А не светские беседы вести. — Так что, пупсик, — интересуется груз, — так и будешь просто стоять? Тебя мои сбшники скоро найдут. Через полчаса примерно. Сделай уже что-нибудь. Охранника с парковки, надеюсь, не покалечил? — Сбшники поехали за другой машиной, — отвечает Вадим, — и найдут только картошку в багажнике. Охранника просто в туалете закрыл, жалко что-то стало деда. Ему мерещится, что в глазах груза наконец мелькает тревога. Чтобы закрепить успех, он продолжает: — Ну что, спеси поубавилось? Успокоился? Или так и отойдешь в мир иной с шутками про члены? — Лучшие шутки, — высокомерно заявляет груз. — Особенно для таких, как ты. Давай, называй сумму, и поехали снимать деньги. Считай это жестом доброй воли. — У меня репутация есть, малыш, — притворно вздыхает Вадим, — и ее не купишь ни за какое бабло. Давай, вставай. Дальше ножками. Он, схватив груз за шиворот, вздергивает его на ноги. Тот, покачнувшись, все же удерживает равновесие. Вадим, так и держа его за воротник, ведет к выкопанной яме. Груз едва семенит из-за стянутых лодыжек. Примолк наконец-то. Понял, что все его маршруты Вадим изучил, служба безопасности не приедет, никто его не отыщет. Вот сейчас точно начнет умолять взять деньги… Груз вдруг бросается в сторону — но не прочь от Вадима, а прямиком в него, таранит, налегая всем телом, и Вадим отшатывается, воротник выскальзывает из пальцев, а груз совершает еще один прыжок, чудом удержавшись на ногах. Макушкой бьет в грудь и делает, кажется, себе больнее, чем Вадиму. И все бы ничего, если бы не влажная после недавних дождей трава. Вадим поскальзывается, летит на спину, груз рушится сверху, в небо грохает выстрел, звук его съедает шум, доносящийся с трассы. Вадим с рычанием перекатывается, нависает над смирно застывшим грузом. Рычит: — Ебнулся? А если бы в тебя шмальнул? — Так ты же это и собирался сделать, — невинно отвечает груз. Глаз его совсем уже не видно, слабая подсветка под крышкой багажника осталась позади, только его дыхание и касается лица. — Я решил погибнуть в бою, не забудь мне потом вложить топор в руку. Вадим, выдохнув, прижимается лбом к его лбу. Наверное, надо было соглашаться на предсмертный отсос. Хоть бы рот ему заткнул. Груз возится под ним, ерзает, вытягивая ноги, и бедром, кажется, специально трется о пах Вадима. Вадим кладет ладонь ему на горло, и груз сглатывает. Шепчет: — Вот сразу бы с этого начал. Вам же всем потрогать смерть хочется, а не выстрелить с расстояния. — Нам — это кому? — тихо спрашивает Вадим. Груз мелко смеется, выгибается, упираясь членом в бедро, и у Вадима из-под крышака разве что пар не идет. Он бормочет: — Нет, ну раз ты так настаиваешь… Поднимается рывком, вздергивает груз на колени, и тот щекой жмется к ширинке. Вадим расстегивает ее одной рукой, упирает дуло пистолета в висок грузу. Предупреждает: — Только рискни… — Да я нормально без зубов умею, — снисходительно отвечает груз и одними губами прихватывает нижнее белье, оттягивает. Вадим только однажды трахал заложника, и то ради информации: хотел унизить, раз уж на боль тот не реагировал. А с этим-то на хрена?.. Но груз губами и языком обрабатывает член через ткань белья, и по телу бегут мурашки. А, черт с ним, СБ он действительно на ложный след навел, времени — хоть до утра в лесу туси… Он оттягивает резинку трусов вниз, вытаскивает член, и груз тут же касается его языком. Вадим выдыхает. Держит пистолет у виска, а груз надевается ртом на член, ныряет на него, и дуло скользит по его голове. Не пойдет, решает Вадим. Кладет ладонь ему на затылок, фиксирует, и толкается сам еще не вставшим даже членом. Замирает. Во рту груза тепло и влажно. Язык. Язык трет, скользит, расталкивает плоть, и она поддается, твердеет, перестает помещаться во рту. Вадим, чуть вытащив, толкается обратно, утыкается в щеку изнутри, затылок в его ладони горячий, того гляди обожжет, и рукоять пистолета тоже теплеет. Груз стонет с членом во рту. Нравится ему, что ли, когда грубо? Когда на грани ходит? Умрет же сейчас, с жалостью думает Вадим. Умрет, потратив последние минуты на отсос своего убийце. Сколько бы он денег предложил, интересно?.. Рот шелковый. И по языку скользить так приятно… Вадим крепче стискивает пистолет и расслабляет палец, лежащий на курке. С предохранителя так и не снимает. Пробует глубже — и на головке сжимается горло. Вадим прикусывает нижнюю губу, чтобы не издать ни звука. Толкается в глотку мерно, плывет от ощущения абсолютного контроля, ему и пистолет не нужен, чтобы продырявить этого парня охуевшего… Вытаскивает полностью, и груз кашляет, глубоко дышит. — В рот или на лицо? — вполголоса спрашивает Вадим. Груз сипло отвечает: — Я бы в другой ситуации сказал, что в меня. Впечатляющий размер. В рот. А то неловко перед сбшниками будет с мордой в сперме… Вадим хмыкает. Отпустив затылок, обхватывает член ладонью, мажет головкой по губам груза, соскальзывает на щеку, и тот сам трется о член лицом, постанывая. Нравится тебе, когда на лицо, нравится… Жаль, не видно ни черта. Поэтому в рот, в рот приятнее. Он хватает груз за подбородок, проталкивается в рот, велит: — Языком поактивнее. И елозит почти одной только головкой по мягким губам, тычет то в небо, то в язык, то в щеку, груз, шумно дыша через нос, старается изо всех сил, и у Вадима яйца поджимаются, по нервам щекотка бежит от ночного приключения под шелест листьев в лесу. Он краем уха слышит шаги — а может, просто ветер, — но замечает потом узкий луч фонарика, скользнувший в стороне, и ему бы накрутить глушитель и тихо свалить, но груз со стоном надевается на член ртом, надевается до горла, сглатывает — и Вадим со сдавленным вдохом кончает ему в глотку. Выходит, снимая пистолет с предохранителя, хлопает по карманам пиджака, чтобы найти глушитель, а лучи фонариков уже ближе. — Говорил же, — шепчет груз, — найдут. По кругу пустить не предложат, прости, они люди серьезные… — Да пошел ты на хрен, — шепотом отвечает Вадим. Наконец нащупывает глушитель — завалился за подкладку пиджака. — Я уже не раз сходил, не беспокойся. Сдулся? После оргазма пообниматься любишь или пистолет заклинило? Вадиму хочется застонать в голос. Он, пряча пистолет, шепчет: — Да ну нахуй. И крадется к своей машине. Груз смеется. Как только Вадим садится в авто, груз кричит: — Ребят, я здесь! Все в порядке! Просто припугнуть вывезли! Лучи фонариков сходятся между собой, а Вадим жмет на газ. Правда — ну его нахрен, этот не-двухсотый из него чуть всю душу не высосал, грешно после такого убивать, да и деньги не такие уж большие, и заказчик неприятный, пускай живет… …Сережа пьет кофе на веранде любимого ресторана в обед, и к нему без спроса подсаживается мужчина. Сережа, хоть и едва рассмотрел его в пылу борьбы, тут же узнает. Холодно спрашивает: — Пришел в себя? Тут прямо пришьешь? Мужчина щурится. — Ты че, реально совсем не боишься? Сережа отпивает кофе и мило улыбается: — Еще бугаев с пукалками я не боялся. Меня пострашнее в этой жизни пугали. Мужчина закатывает глаза и взмахом руки просит у официанта меню. Произносит, переведя взгляд на Сережу: — Ладно. Мы не с того с тобой начали. Я Вадим, — протягивает он ладонь. — В курсе, — отвечает Сережа. Ладонь Вадима повисает в воздухе. Сережа обнимает пальцами чашку кофе. Не объяснять же дураку, что время тянул, что крышак течет, что творит порой такое — аж сам потом ужасается. Официант приносит меню. Вадим, взяв его, бурчит: — Угощу тебя коктейлем. — Благодарю, откажусь. Сережа в один глоток допивает кофе и поднимается. Вадим, буравя его взглядом, говорит: — Я знаю, где ты живешь, и все маршруты передвижения тоже знаю. — И что? — изгибает Сережа бровь. — Опять поймаешь и в багажник сунешь? — Цветы с шампанским пришлю. — Ну попробуй, попробуй… Сережа уходит. А вечером в квартиру барабанит курьер с пошлым букетом из пятидесяти роз. В цветах записка: “Я в багажник одеяло постелил, теперь полный комфорт, выходи” Сережа, хмыкнув, улыбается, и всерьез подумывает спуститься из квартиры вниз.