Небезопасно было в тебя влюбляться

Шото мешкал совсем недолго. Он на несколько секунд замер в недоумении, решив, что это ему уже просто кажется. Что бы Изуку здесь делать? Вечером на улице, сидящим на бордюре и устало глядящим в землю. Его дом совсем рядом, не мог же он потеряться? Тодороки нервно хихикнул. Множество мыслей замелькали в его голове за секунду, он сделал шаг по направлению к ученику раньше, чем осознал это. Медленно подошел, нависнув над ним тенью. Мидория не сразу заметил его появления, он то ли пытался уснуть, то ли очень сильно устал, то ли Шото настолько бесшумно ходит, что очень маловероятно, но так или иначе омега дернулся испуганно только тогда, когда Тодороки позвал его по имени. – А, ох, – Изуку отскочил и чуть не упал с бордюра на дорогу, на секунду потеряв равновесие. – Я… – он открыл рот и тут же заткнулся, отворачиваясь. Но Шото успел рассмотреть его растерянное заплаканное лицо, что покрылось необычными красными пятнышками, наверное, от слез. Что-то кольнуло в груди, альфа нахмурился. – Почему ты сидишь тут в одиночестве? – бесцеремонно поинтересовался Тодороки и нахмурился, заметив, что ответа Мидория давать ему не спешит. Шото переступил с ноги на ногу, ожидая. Омега так и продолжал сидеть на бордюре, руками уперевшись в асфальт, он не поднимался и не убегал, лишь изредка нервно вздыхая. Вот и альфа уходить не спешил, твердо намереваясь выведать, чего Изуку делает здесь в одиночестве. Почему-то предположение, что Мидория просто гулял, а после устал и решил посидеть, понаблюдать за миром и небом, казалось совершенно абсурдным, хотя Тодороки знал, что часто старшеклассники творят что-то подобное. – Вы идете с работы? – кисло поинтересовался Изуку, будто намереваясь сменить тему. – Именно, – Шото не поленился и присел на корточки рядом с ним. Он доверительно постарался посмотреть Мидории в глаза, но тот трусливо отвернулся, кусая бескровные губы. – А тебя вот в школе давно не видно, – заметил Тодороки и склонил голову набок. – Где ты пропадаешь? – по-дружески уточнил он. Изуку дернул плечами, не собираясь отвечать. Наверняка решил, что это никого другого не касается, особенно какого-то там школьного преподавателя. – Да так… – Мидория вздохнул. Альфа с прищуром на него посмотрел, чувствуя что-то неладное. – Твой классный руководитель сказал, что ты отсутствуешь по семейным обстоятельствам, – задумчиво проговорил Тодороки и присел на бордюр рядом с ним, заставив поежиться и отодвинуться подальше. – А теперь ты сидишь тут в одиночестве, – заметил он. – Что-то произошло? Изуку не сразу ответил. Он растерянно посмотрел на учителя, в его больших глазах отразилось непонимание, страх и волнение. Шото увидел это на периферии зрения. Он обернулся и посмотрел Мидории в глаза, тот подскочил и опустил голову, сжимая пальцами свою одежду. Та была слишком легкой для вечера и в некоторых местах грязной, будто бы Изуку падал несколько раз в лужи. Тодороки, оглядев его, нахмурился только сильнее, в голове всплыли наиболее жуткие идеи. Кто знает, что творится у Мидории дома, может, что-то не так с его родителями? Но от этой идеи Шото быстро отказался: будь Изуку из неблагополучной семьи, это сразу же было бы заметно, а он почти отличник, всегда в чистеньком, выглаженном, вежливый, спокойный… – Ничего не произошло, – слабым голосом сказал наконец омега. Тодороки вздохнул. Галимое вранье. Это очевидно, Мидория неспроста такой поникший и уставший, что-то произошло, но говорить по каким-то причинам он не хочет. – Тогда почему ты не идешь домой? – полюбопытствовал Шото. – Уже довольно поздно. – М… – Изуку глупо пожал плечами и отвел глаза, будто намекая альфе, что продолжать разговор он не намерен. Но и тот в свою очередь уходить никуда не собирался, терпеливо ожидая, когда Мидория ему всё расскажет. – Позже пойду. – Насколько позже? – Тодороки склонил голову набок. – И почему ты не ходишь в школу? Что за семейные обстоятельства? – он прищурился, зная, что его вопросы звучат слишком требовательно и невежливо, но не в состоянии вести себя как-то по-другому. – Я полагал, что вы куда-то уехали… скоро, к тому же, праздники… – альфа качнул головой. Омега только тяжело вздохнул. Он склонил голову ещё ниже, его пальцы быстрее начали теребить край футболки, губы задрожали, Шото поежился, подумав, что Изуку сейчас расплачется. Но тот глубоко вздохнул и закусил изнутри щеку, чтобы этого не произошло. – Мы никуда не уезжали, – тихо проговорил Мидория совсем слабым, разбитым голосом. – Мы… п-просто… ну… м… – он нервно вздохнул и закрыл глаза, положив голову на свои колени, что он обхватил руками. Тодороки в недоумении на него посмотрел. Наверное, уже всякий на его месте давно бы ушел, решив, что это не его дело, но Шото уходить не хотелось, напротив, он чувствовал, что, чего бы это не стоило, он должен добиться правды. Не ясно только, почему же для него это настолько важно… – Так что? – альфа наклонился ближе к омеге, тот поежился и отстранился. – Что-то произошло дома? – тихо поинтересовался он, стараясь говорить так, чтобы голос звучал беззлобно и ободряюще, хотя вряд ли это получилось: так он ни с кем никогда не разговаривал. Изуку тяжело вздохнул. Он наконец поднял голову и посмотрел преподавателю в глаза, прекращая покусывая губы. Его взгляд был таким грустным, таким брошенным, у Тодороки защемило сердце. – Я не могу сказать, – наконец изрек Мидория. Шото удивленно на него посмотрел и усмехнулся уголками губ, отвернувшись. Он поднял глаза к нему, наблюдая за последними уходящими солнечными лучами, что окрашивали небеса в красный цвет. Совсем скоро и они потухнут, город погрузится во тьму. Как долго Изуку собирается тут сидеть? Тодороки опустил взгляд на свои большие пакеты с продуктами. Ему подумалось, что стоит поспешить домой, ведь сливочное масло рискует растаять, а молоко – скиснуть. Но вместо этого он достал из пакета связку бананов, отломил один и протянул его омеге. – Хочешь? – мягко улыбнулся. Мидория растерянно на него посмотрел, нервно вздохнув; Шото почувствовал, как сильно омеге хочется есть. Нехороших догадок стало ещё больше. – М… н-нет, спасибо, – Изуку мотнул головой и отвернулся. – Ну же, – Тодороки пихнул кончик банана в его колено. – Давай же, я угощаю. Думаю, они спелые, – он улыбнулся шире. Мидория глупо поморгал, неуверенно поерзал на месте, пожал плечами, вздохнул, посмотрел с жадностью на банан и отвернулся. – Всё же… н-не стоит, – выдохнул тихо. – Ты не любишь бананы? – удивился Шото. – Ну, тогда, кажется, у меня ещё есть яблоки, – он заглянул в один из больших пакетов. – Вот только яблоки надо мыть… – протянул задумчиво Тодороки. – Так что? – он обернулся на омегу. Тот поерзал на месте, нервно вздохнул и несмело улыбнулся. – Ну… н-наверное… – осторожно протянул к альфе руку, будто переживал, что его за это ударят по пальцам и зашипят. – М… – он неуверенно взял в холодную ладонь банан, не сводя с учителя глаз. Тот улыбнулся. Изуку вздохнул и притянул фрукт к себе, прокручивая его в руках, он отвернулся и нервно вздохнул. – С-спасибо, – шепнул еле слышно. Шото кивнул и вновь устремил взгляд на небо, удивляясь тому, как быстро начинает темнеть. Восточная сторона неба уже окрашивалась в темно-синий, серый цвет. Тодороки обернулся на ученика, что так и продолжал сидеть, растерянно глядя на банан в руках, что своей изогнутой формой как будто улыбался ему. – Нет, он, конечно, красивый, – протянул альфа и усмехнулся, – но я тебе рекомендую его съесть, – он добродушно улыбнулся. Мидория вздрогнул, посмотрев на него растерянно, словно не понял, что ему только что сказали, глупо моргнул и кивнул, наконец соглашаясь с услышанным. Он медленно потянул за хвостик банана, кожура без особого сопротивления лопнула и открылась, обнажая бежевый фрукт. Шото с интересом пронаблюдал за этими действиями. Изуку быстро глянул на него, моргнул и поспешил отвернуться, вздыхая. Тодороки в недоумении нахмурился. Странные мысли появились в голове, он с волнением решил, что Мидория мог подумать что-то не то. Альфа качнул головой и тактично отвернулся, разглядывая окружающую местность, которую и без того знал наизусть. С учениками, особенно, омегами, он всегда старался соблюдать дальнюю дистанцию, чтобы взволнованные подростки не напридумывали себе чего и не побежали на него жаловаться. Администрация школы в этих вопросах очень резкая, разбираться не будет, просто уволит и забудет. – А чего вы не идете домой? – негромко спросил через минуту молчания Изуку. – Я? – Шото усмехнулся уголками губ. – Мне казалось, мы разговаривали. – А у вас молоко не скиснет? – уточнил Мидория, быстро глянув альфе в пакет. Тот тихо засмеялся и обернулся, с облегчением увидев, что омега банан уже съел, держа в руке одинокую пустую кожурку. – Боюсь, скиснет, – улыбнулся Тодороки. – Но, если я уйду, я ведь не узнаю, чего ты тут сидишь, не так ли? – он склонил голову набок. – А мне очень интересно. – Мм, – Изуку поерзал на месте и с легким волнением на него посмотрел. – Просто сижу. Я… я… гулял… долго ходил… и у меня заболели ноги… – нервно начал говорить он, – я решил посидеть, – натянуто улыбнулся. Шото вопросительно приподнял брови. – Да? – Ну… д-да… вы же знаете, спорт это не мое, – хихикнул омега. – Это я знаю, – не стал спорить альфа. – Но мне почему-то кажется, что ты вовсе не гулял. Да и странно это… гулять вместо школы. – Я бы предпочел гулять, – буркнул тихо Мидория и отвернулся. – Мне кажется, все школьники предпочли бы гулять, – хмыкнул Тодороки. – Думаю, не существует того самого человека, для которого школа – второй дом, – он вздохнул. Изуку посмотрел на него удивленно. – Наверняка… – он вздохнул. – Но я… в любом случае предпочел бы гулять… в любую погоду… в любой день… даже в сезон дождей… – тихо признался омега. Шото удивленно на него посмотрел. – В любые дни? – уточнил он. – Даже когда урока физкультуры нет? – усмехнулся альфа уголками губ. Мидория посмотрел на него скучно, вздохнул. – Ага… – он склонил голову набок. – На самом деле… – его голос задрожал, – дома кое-что происходило… поэтому я не мог ходить в школу… – тихонько признал он. – А… недавно… ну… когда я был не дома… они… родители… ну… неожиданно уехали, – нервно начал говорить Изуку. Тодороки нахмурился, с волнением на него посмотрев. – И что? Далеко они уехали? – М… ага, – Мидория кивнул, – там что-то… прям срочное случилось… – протянул он, – я не знаю, они меня толком не успели ни о чем оповестить… вот… – И что? – Шото нахмурился сильнее. – Ты… боишься оставаться один дома? – предположил он серьезно. Изуку глянул на него и опустил голову. – Ну… разве что чуть-чуть, – признался омега, а Тодороки еле сдержался от легкого смешка. – Но… дело не в этом… – вздохнул он. – А в чем? – альфа нахмурился. – Если что-то случилось, позвони им. Мидория долго молчал, его лицо побледнело и перестало выражать всякие эмоции. Шото пытался угадать по его глазам, о чем же таком он там думает, но это было практически невозможно: Тодороки тонул в глубоких изумрудных омутах и на несколько секунд забывал обо всем на свете. – Я… ну… – Изуку вздрогнул, – забыл свой телефон дома, – кисло сказал он. – Мм, – Шото нахмурился, – так вернись домой. Чего ты вообще тут сидишь? – удивился он, никак не соображая, что же не так. На сей раз Мидория молчал ещё дольше. Он нервно перебирал пальцами, чуть хмурился и ерзал на месте, нервно вздыхал, покачиваясь корпусом вперед-назад. Его лицо стало ещё бледнее, а глаза покраснели, постепенно наполняясь слезами. Тодороки от этой картины стало физически больно, он сглотнул и нахмурился, на языке появился неприятный металлический привкус страха. – Ну… – Изуку нервно вздохнул, он закусил губу и так и не заплакал, хотя казалось, что слезы в таком количестве просто не могут удерживаться на глазах. – Я… – он вздрогнул всем телом, – я потерял свои ключи, – признался Мидория с болезненным криком и наконец разревелся, спрятав лицо в ладонях. Шото моргнул, смысл слов не сразу до него дошел. Он нахмурился и подскочил, не веря в услышанное. – Хочешь сказать, ты не можешь попасть домой? А твои родители где-то далеко? – альфа всплеснул руками. Омега не отозвался, продолжая плакать и тихо всхлипывать, задыхаясь от слез. Тодороки замолчал, не зная, что он должен делать в таких ситуациях. Он медленно сел обратно, взволнованно глядя на Изуку. Успокаивать людей, когда те плачут, он не умел, да и вряд ли это нормально при отношениях ученик-преподаватель. Перейти грань не хотелось бы. Шото нервно усмехнулся себе под нос. Что-что, а грань он наверняка уже давно перешел. Несколько минут висело молчание, прерываемо шумом машин и редкими тяжелыми вздохами Мидории. Омега пытался успокоиться, быстро-быстро утирая слезы руками, но ему это никак не удавалось, те текли будто с новой силой, он задыхался и дрожал всем телом. Тодороки с сочувствием на него смотрел, не зная, что он должен сказать, и как правильно будет себя вести. За это время в голове он прокрутил множество вариантов развития событий. Позвонить в полицию? Оставить Изуку одного? Что же это будет? Он останется сидеть во дворе ночью? От одной этой мысли Шото передернуло, он в ужасе вздохнул. Мидории потребовалось очень много времени для успокоения, он сдерживался слишком долго, его от простых слов будто прорвало. Небо успело полностью окраситься в синий цвет. Около трёх минут после между ними висело молчание. Шото искоса смотрел на омегу, но начинать вновь разговор первым не решался. Ветер растрепал кудрявые волосы Изуку, тот задрожал. Альфа с волнением тут же подумал, что ему должно быть очень холодно. – Вы… – Мидория наконец заговорил, и Тодороки поспешил к нему обернуться, – только… пожалуйста, – в его голосе послышалась болезненная мольба, – никому не сообщайте! Я сам виноват, – он трусливо отвернулся. Шото глупо моргнул. – Но… – он нахмурился. – У тебя есть другие родственники, с которыми ты можешь побыть? – уточнил альфа. Изуку неуверенно покачал головой. – А знакомые какие-нибудь? – предположил Тодороки, вновь в ответ получая растерянное качание головой. Шото тяжело вздохнул. – И что же ты собираешься делать? – в лоб спросил он. Мидория вздрогнул и отвернулся. Ответа на этот вопрос он явно не знал. – Ну… родители вернутся… рано или поздно… – протянул он тихонько. – Так, – альфа нахмурился, – нет, – он мотнул головой, – ты же не можешь тут один сидеть всю ночь! – Тодороки всплеснул руками. – Давай позвоним твоим родителям, – твердо заявил он. Изуку дернулся и замотал головой. – Нет! – он всплеснул руками. – Так, – Шото в недоумении на него посмотрел, – почему нет? – уточнил он, предчувствуя что-то неладное. – Ну… – Мидория отвел глаза. – Они обязательно приедут или что-нибудь придумают, – уверенно заявил Тодороки. Даже если отношения у них сложные, родители не бросят своего ребенка одного на улице. – Что не так? – альфа посмотрел ему в глаза. – М… – Изуку дернул плечами, – ну… – он отвел глаза… – м… просто… не надо. Я… не знаю наизусть их номера, вот, – заявил омега. Шото почему-то показалось, что он врет, но объективной причины для этого он не видел. – Мидория-кун, – Тодороки нахмурился, – ты меня обманываешь, – уверенно заявил он. Омега вздрогнул всем телом. – Зачем? – альфа нахмурился. Изуку растерянно пожал плечами и отвернулся, тихо вздыхая. Отвечать на этот вопрос он не собирался. – М… я не вру, – тихонько сказал он. Шото вздохнул. Врет, всё видно по глазам. – Если ты не знаешь номера, – протянул альфа задумчиво, – в школе обязательно должны быть номера твоих родителей, – заявил он. – У классного руководителя или директора. Пойдем, оттуда и позвоним, – решительно заявил Тодороки. Омега вздрогнул всем телом и замотал быстро-быстро головой. – Нет, – он с волнением посмотрел на учителя, – пожалуйста, не надо. Тот растерянно на него посмотрел, не понимая, с чем связана такая уверенность и не желание звонить родителям. Шото осмотрел Мидорию с ног до головы, нахмурившись. На том не было следов от побоев, он был худеньким, но не выглядел забитым или изможденным, значит, его родители не какие-то сумасшедшие. В чем же дело? – Почему нет? – хмуро уточнил Тодороки. – Мм… – Изуку тихо запищал, ерзая на месте. Шото нервно усмехнулся. – Они… будут ругать меня, – признался робко омега. – Ну это же лучше, чем остаться одному на улице на всю ночь! – альфа в шоке покачал головой. – Тебя рано или поздно найдут полицейские и обязательно позвонят родителям. Так почему бы не сделать этого самому? – Мм… – Мидория низко-низко опустил голову, тяжело вздыхая. Ему словно было физически больно, Тодороки стало ужасно его жаль. – Они очень… сильно будут меня ругать. – Ты что-то недоговариваешь, – заметил Шото, но больше Изуку всё равно ничего ему не сказал. – У тебя, может, есть какой-нибудь друг? – А? – омега растерянно на него посмотрел, – у меня? – тон его голоса сделал вопрос абсурдным. – Ясно. Какие-нибудь знакомые? Ну? Соседи? Друг детства? Кто-нибудь? – предположил Тодороки, но Мидория так ничего и не сказал, лишь вздрогнув на последних словах. – Ты собираешься просто тут сидеть? Это абсурд! Ночью будет холодно! А если ты проголодаешься? А спать как? – Шото начал распаляться, не в состоянии поверить, что Изуку удумал сотворить. Омега лишь растерянно на него смотрел и ничего не говорил, робко пожимая плечами. Некоторое время между ними снова висело молчание. Тодороки даже почувствовал, что сильно проголодался, он отдаленно подумал, что как такое вообще могло свалиться ему на голову. Попытался сообразить, какое ему дело, почему настолько не всё равно, настолько всё это важно, но логичного ответа на это не было. Шото мог бы подумать, что он просто добрый человек, но, нет, ни с кем другим подобным он не отличался. – Они… правда будут очень сильно ругаться, – наконец проговорил Мидория. – Они… очень… злые последнее время. – Пусть так, – Тодороки посмотрел на него со всей серьезностью: он лучше многих знал, что такое «плохие родители». – Но они же не бросят тебя одного! – повторил он. Изуку думал некоторое время, будто сомневался в этом, а после наконец сказал. – Не бросят… конечно, нет, – он хихикнул. – Но они… будут очень злы, что я всё им испортил, – негромко проговорил Мидория и нервно вздохнул. – Вернутся… и будут очень злы… и… – его глаза опять начали наполняться слезами, Шото всплеснул руками, не зная, как прекратить этот процесс. – И поэтому ты предпочтешь быть тут один? Они хоть завтра приедут? – Ну… – Изуку дернул плечами, – вроде бы… – неуверенно протянул он. Тодороки в шоке поднял брови и тяжело вздохнул. То ли это особенность Мидории, то ли все подростки настолько нелогичны… – А, вернувшись домой, они не будут тебя ругать? – уточнил Шото. – Представь, в каком они будут ужасе, когда узнают, что ты околачивался где-то на улице! – М… ну… зато я не сорву их очень важное мероприятие, – протянул омега и пожал плечами. Альфа только в шоке открыл рот. – Всё, – он поднялся, – я звоню в полицию, – твердо заявил он, – и слушать ничего не буду. – Нет! – Мидория тут же подскочил вслед за ним. – Нет-нет-нет! – он замахал руками, обронив кожурку банана. – Нет! – бесцеремонно схватил Тодороки за локоть, сжав практически до боли. – Пожалуйста, – с волнением посмотрел Шото в глаза. Тот опешил и отступил, растерянно его оглядывая. – А… и что ты мне предлагаешь? – уточнил он хрипло. Изуку опустил свои руки и виновато отвел глаза, пожимая плечами. – М… не знаю, – тихо шепнул он. – Мидория-кун, – Тодороки взволнованно заглянул ему в глаза, для этого ему пришлось наклониться. – Пожалуйста, прекращай. Я не могу просто сделать вид, что ничего не видел и уйти, – воскликнул альфа. – Как ты себе это представляешь? – Ну… – омега схватился за голову, в ужасе сжимая свои волосы. – Пожалуйста, родители будут очень злы! У них… – он начал задыхаться, – проблемы с деньгами… и… они постоянно на взводе… я… – Изуку затряс головой, нервно вздыхая, – и… мм, – он плотно сжал губы, готовый расслабиться. Шото растерянно на него посмотрел. Ни друзей, ни знакомых, ни даже нормальных соседей. Может, они и есть, но Мидория к ним не пойдет, зная, что они будут звонить в полицию. – Что ж… – альфа тяжело вздохнул, – пошли со мной, – сказал он наконец.