Небезопасно было в тебя влюбляться

С самого утра у Тодороки было плохое настроение. В первый момент он даже подумал, что всё не так плохо, Изуку вернулся к своим родителям, те его обогрели и накормили, не это ли лучший повод радоваться. Но эти мысли куда-то улетучились, он кисло вздыхал, занимаясь домашними делами. Мозг подкидывал идеи, что могло происходить, если бы Мидории остался с ним, каждая мысль нравилась Шото больше предыдущей. Он не мог никак понять, в чем дело, но мысли об этом омеге ужасно его радовали. Понедельник начался у Тодороки хорошо: он знал, что в школе так или иначе рискует пересечься с Изуку. Альфе хотелось увидеть его ясные глаза и поинтересоваться, как вчера с родителями всё прошло. Шото даже сумел убедить себя, что его интерес вызван лишь тем, что он беспокоится внутренне, не узнают ли родители Мидории, что произошло. Хотя что-то подсказывало ему, что это не так. Тодороки не поленился и сходил к кабинету 2-А, но почему-то не решился войти, замерев в коридоре у двери. Идущие мимо ученики удивленно на него смотрели, но никто ничего не говорил, а учителя только хмурились, покачивая головами. Шото в коллективе особой популярностью не пользовался. Некоторые педагоги относились к нему с необоснованным отвращением, ходили все напыщенные, как индюки, высоко подняв носы. Не один раз Тодороки слышал, как другие учителя поносят его предмет, приговаривая, что в школе он самый бесполезный. Альфа не мог их винить – знал, как многие дети ненавидят спорт, но одно другому не мешает, он всё ещё полезный и необходимый. Ведь дети ненавидят и алгебру, и геометрию, и иностранный язык, но никому почему-то не приходит на ум убрать их из школьной программы. Очень часто учащиеся могут мысленно разгрузиться на уроках физкультуры, немного отдохнуть от бесконечных вопросов и работы головой. Да, они бы предпочли вовсе ничего не делать, но и смена вида деятельности бывает очень полезной. А кто-то говорил о Шото, что дело вовсе не в предмете, а в нем самом. Что он якобы ни к чему в жизни не стремится, что в педагогику пошел, поскольку ума на нечто большее не хватило. Тодороки это ввело в искреннее недоумение. Странно слышать подобное от учителя. А сами они, что, от ума великого в педагогический пошли? Или их предметы какие-то особенные? За уровень школьной программы из них всё равно не вышел… Шото этого не понимал. Коллеги мало что знали о его жизни, чтобы бросаться подобными словами. Тодороки пошел в школу по совершенно другим побуждениям, нежели предположение о «легкой работе». И на жизнь свою он не плюнул, отнюдь, не работа определяет людей, а люди – работу, поэтому альфа только качал головой, когда мимо него пробегали недовольные учителя, шипящие что-то недовольное и толкающие друг друга локтями. – Какие-то проблемы? – послышалось неподалеку от него. Шото вздрогнул от неожиданности: погруженный в свои мысли, он ничего кругом не замечал. Всё думал о том, будет ли странным его поведение или же нет. Как отреагирует Изуку, если увидит его? Будь они ровесниками, Тодороки мог бы творить любую ерунду и это не вызывало бы никакого удивления, подростки во все времена были импульсивными и дурными, никто от них особого ума и не ждал. Но как взрослый человек и, в первую очередь учитель, Шото позволить себе этого не мог. Он обернулся, столкнувшись взглядом с усталым взглядом Айзавы. Тот всегда был сонным, вымученным, держащимся на одном кофе и энергетиках. Тодороки было искренне его жаль, но одновременно его это всё и раздражало: вот от кого старшеклассники брали плохой пример и забивали на своё здоровье в угоду делам. – Никаких, – Шото покачал головой. – Я просто проходил мимо. – Проходили, да так, что уже которую минуту тут стоите, – пробурчал себе под нос Айзава и поморщился. Тодороки клацнул зубами и отступил на шаг, отвернувшись. Пояснять своё поведение он никак не собирался. Айзава посмотрел на него странно, прищурился, о чем-то задумавшись, Шото сразу же стало не по себе. Такой взгляд не сулил ему ничего хорошего. Прозвенел звонок, Тодороки на всех парах ринулся к спортивному залу, боясь, что подростки убьют друг друга гимнастическими мячами или задушат скакалками. В его годы игры бывали очень травмоопасными. Вторника Шото ожидал, как небесной маны. Из-за замены в расписании урок со 2-А у него был по вторникам, а не понедельникам. Администрация постоянно вносила какие-то коррективы, чем всех только сбивала с толку. Тодороки с волнением наблюдал, как с наступлением перемены дети начали постепенно стекаться к залу и расходиться по раздевалкам. Шото приветливо кивал всем головой, выискивая среди множества одну единственную макушку. И та вскоре появилась. В руках Мидория нес пакет с формой, в этом альфа мог даже не сомневаться. Они встретились глазами, Тодороки улыбнулся раньше, чем успел задуматься об этом действии, а Изуку быстро начал пунцоветь, отводя случайно глаза. Такое поведение Шото показалось непонятным. Омега неуверенно приблизился, сделав несколько шагов в его сторону, будто собирался подойти, о чем-нибудь сказать или что-нибудь сделать, но в конечном итоге не решаясь и быстро убегая в раздевалку. Альфа проследил за ним взглядом, ему хотелось кинуться вслед за ним, но Тодороки вовремя одернул себя, встряхнув головой. Обычно на работу с детьми берут исключительно бет, ведь у них не бывает ни течек, ни гона. Да и на любую работу с людьми в целом, но, когда речь заходит о детях, всё становится особенно строго. К Шото первое время все относились с огромным подозрением. Альфа, и пришел работать учителем в школу. К подросткам… зачем? Вызывает много лишних вопросов и недоумений. Тодороки старался вести себя как можно более спокойно, быть тише и незаметнее, чтобы не давать ни единого повода себя уволить. Первое время он даже пил блоки, скрывающие его запах, чтобы лишний раз никого не нервировать, но вскоре передумал, решив, что это не обязательно. А вот блокаторы всегда были при нем: если у него начнется гон в школе, администрация не будет разбираться, пусть Шото удастся сохранить совершенное самообладание, сразу же уволит. Такие случаи уже были. – Добрый день, – весело поприветствовал его кто-то, Тодороки рассеянно кивнул головой. Дети постепенно начали выстраиваться в шеренгу в физкультурном зале, но Изуку выходить из раздевалки не спешил. Шото даже подумал, что Мидория зачем-то опять решил там отсидеться, но, стоило только прозвенеть звонку, как омега вместе с остальными выбежал из раздевалки, низко склонив голову. – Хорошее настроение, класс? – поинтересовался Тодороки весело, оглядывая присутствующих. Ему лениво начали отвечать, устало вздыхая. Но взгляд Шото был прикован только к Изуку, хотя сам альфа этого совершенно не замечал, постукивая кончиком ручки о журнал. Он провел перекличку, отмечая отсутствующих, рассеянно предложил ученикам пробежать несколько кружков. Те заканючили, но сопротивляться не стали, послушно начиная бежать. Тодороки, что всё ещё не оторвал от Мидории глаз, внимательно принялся наблюдать за его действиями, отступая к лавке. Он ожидал, что сейчас и Изуку двинется в ее направлении, ожидал, что омега тихонько сядет и, возможно, они смогут поговорить. Но вместо этого Мидория сделал несколько неловких шагов вслед за всеми и перешел на медленный бег, не поднимая глаз от пола. Журнал чуть не выпал из пальцев Шото. На секунду он замер с глупым выражением на лице, уставившись на это диво. Удивленным был не только он, но в отличии от одноклассников Мидории, что быстро переключились на себя, Тодороки не сразу совладал с шоком. Он встряхнул головой и отступил на несколько шагов, икрами уперевшись в лавку. Он медленно сел, нахмурился. В голове сразу же появилось несколько догадок, и Шото почувствовал, что ему в обязательном порядке нужно узнать, что именно сподвигло Изуку на подобное поведение. Может, он поругался с родителями? Те узнали о том, что он вытворяет в школе и заставили его ходить? В первую и одновременно последнюю встречу они показались Тодороки довольно резкими людьми. Или же… Мидория сам решил взяться за ум? Альфа тихо усмехнулся и покачал головой. Это казалось слишком абсурдным, чтобы быть правдой. Неужели Изуку передумал и вдруг решил, что физкультура не худший предмет? Буквально пару дней назад он отзывался о спорте довольно болезненно, Шото всё ещё помнит выражение его лица, когда омега говорил о физкультуре. Да нет. С начала года не ходил, а тут вдруг передумал! Но факт оставался фактом: Мидория послушно бегал вместе со всеми, медленно перебирая ногами и руками. Бежал он медленно, лениво и устало, но бежал, а не тихонько сидел на лавочке. Тодороки внимательно принялся за ним наблюдать, в недоумении качая головой. Изуку практически сразу же поймал его взгляд на себе и смущенно отвернулся, вновь будто бы начав краснеть. Шото нахмурился, он так и не понял, с чем это может быть связано. Мидория сделал разминку вместе со всеми и даже послушно попытался покачать пресс, но получилось у него плохо. Ученики разложили маты на полу и делали по пятьдесят раз, но Изуку сделал от силы лишь десять, по большей части лежа на спине и тяжело дыша. Тодороки следил только за ним. Но это всё равно было невообразимым чудом, чем-то странным и слишком невозможным. Настоящее достижение. На скакалке Мидория прыгать не стал. Шото вспомнил его слова о «стесняюсь», а потом и о «не умею». Тодороки почему-то подумалось, что оба эти глагола можно употребить относительно Изуку. Скакалку он в руки взял, но лишь бестолкового покрутил ее, так и не сделав ни одного прыжка. Однако, Шото всё равно поставил ему «А», в недоумении качая головой. Когда до конца урока осталось пятнадцать минут, любители решили сыграть в волейбол, а Мидория вместе с доброй половиной сел на лавку. Тодороки должен был следить за счетом, но вместо этого он следил за Изуку, не сводя с него глаз. Омега явно чувствовал его взгляд на своем теле, но виду не подавал, не поворачивая головы и не поднимая больших глаз. Он потирал ладони, что наверняка успели заледенеть, ерзал и взволнованно вздыхал. Такое поведение Шото показалось ещё более странным. Мидория вообще сегодня был каким-то жутко странным. Утром, когда в субботу они проснулись в квартире Тодороки, Изуку случайно обмолвился, что его волосы просто невозможно расчесать. Но сегодня альфа обратил внимание на то, что его прическа выглядит по-другому. Более воздушной, объемной и мягкой, будто Мидория добрый час стоял перед зеркалом и расчесывался, приглаживая волосы. Прозвенел звонок, ученики повскакивали со своих мест и побежали в коридор, спеша вылететь из ненавистного места в школе. Шото лишь махнул им всем рукой, мол, идите. Задерживать всех лишнее время он не любил, прекрасно зная, что перемены слишком маленькие для того, чтобы нормально успеть переодеться. Но Изуку уходить не поспешил. Это было ужасно на него не похоже: обычно он первым вылетал в коридор, ужасно дрожа и волнуясь. В зале они остались одни; Тодороки поднялся со своего места и двинулся к нему, медленно переваливаясь с ноги на ногу. Мидория быстро к нему подбежал, взволнованно перекатываясь с ноги на ногу. – Что-то произошло? – уточнил искренне обеспокоенно Шото. Изуку смущенно улыбнулся и отвел глаза. – Н-нет, – он мотнул головой. – Э… я поставил тебе оценку, – неуверенно заметил Тодороки и улыбнулся. – Рад, что сегодня ты занимался. Что этому поспособствовало, позволь спросить? – М… – Мидория замялся. Шото поджал губы, подумав, что ему не стоило об этом спрашивать. – Ну… так получилось… – промямлил омега, и альфа понял, что говорить об этом не стоит. – Я… хотел… ещё раз… вас поблагодарить, – тихонько пробубнил Изуку. Тодороки моргнул. – Что? – он наклонился к ученику. Мидория вздрогнул. – Говорю, что… ещё раз хочу вас поблагодарить! – взволнованно повторил он и посмотрел Шото в глаза. Альфа открыл удивленно рот и неуверенно улыбнулся, кивнув головой. – Спасибо! Я… я… сидеть на холоде… это… вы правы… далеко не лучший план, – Изуку тихо хихикнул. – Всё в порядке, – Тодороки махнул рукой, – ерунда, можешь не думать об этом. – Нет, я серьезно! – Мидория подался в его сторону, чуть ли не прислонившись грудью к журналу, что Шото держал в руках. Альфа удивленно отступил. – Спасибо, – смущенно повторил Изуку и быстро начал покрываться румянцем. Он опустил глаза, переступая с ноги на ногу. – Э… – Тодороки качнул головой, – что ж… всегда пожалуйста. Будет ещё нужна помощь – обращайся, – нелепо пошутил он. Мидория неуверенно кивнул. – Хорошо, – еле слышно сказал он. – Как… что с твоими родителями? – негромко поинтересовался Шото. – Они ни о чем не узнали? – Нет, – Изуку помотал головой, – они ни о чем не догадываются, решили, что я просто пошел гулять, – улыбнулся он. – Что ж, – Тодороки кивнул, – это хорошо. – Хорошо? – Да, – альфа прищурился. – Нет? – А… – Мидория поежился. Он как-то странно посмотрел на учителя, но Шото так и не понял, что именно это может значить. – М… вы… вы… здесь можете немного подождать? Я сейчас! – вдруг выпалил Изуку и убежал в коридор. Тодороки проводил его недоумевающим взглядом. Он медленно проследовал вслед за омегой, в недоумении зависнув в коридоре. Огляделся по сторонам, но Мидории уже нигде не было. Через полминуты Изуку выскочил из раздевалки для омег, чуть не врезавшись в него. – Аккуратнее, – Шото словил его руками. – Значит, на физкультуре еле бежишь, а сейчас несешься, – пошутил он. Омега вздрогнул и отступил, густо покраснев. Тодороки поспешил убрать свои руки за спину, сделав вид, что Мидории он вовсе и не касался. – М… у меня… кое-что… кое-что для вас есть, – выдохнул Изуку, снизу-вверх посмотрев на альфу. Только сейчас тот обратил внимание, что омега что-то держит в своих руках. Это была небольшая квадратной формы коробка, чистая и ровная, наверное, новая. – А… для меня? – брови Шото поползли вверх. – Да, – Мидория глупо кивнул головой. – Это… ну так… – он сильно смутился, всё его лицо стало жгуче красным, Тодороки вдруг подумалось, что так он ужасно похож на клубничку. – Это… это шоколад, – тихонько пролепетал Изуку. Альфа моргнул. – Что? – он нахмурился. – Шоколад? – удивленно переспросил он. – А… ох… вот как… э… спасибо, – неуверенно выдохнул Шото и кивнул. – Да-да, – Мидория взволнованно переступил с ноги на ногу, ужасно явно волнуясь, – я… я сам его сварил, – еле слышно сказал он. Тодороки вздрогнул всем телом от неожиданности. В первую секунду подумал, что просто ослышался. – Для меня? – шепотом переспросил он. – Да! – выдохнул Изуку, что и без того был на эмоциях, а дурость Шото только лишний раз его нервировала. – Вот, возьмите скорее! – взволнованно попросил омега и впихнул альфе в руки коробку. Тодороки только глупо хлопал глазами, не понимая, что происходит. Мидория залепетал что-то о том, как сильно он благодарен и как красиво Шото поступил, с каждым словом краснея только сильнее. Он путался в словах и жестикулировал взволнованно руками, переминаясь с ноги на ногу. Проходящие мимо них школьники удивленно на них косились и что-то шутили, сдавленно хихикая. Альфа даже предполагать не хотел, как это выглядит со стороны и что, должно быть, окружающие думают. Изуку наконец закончил и замолчал, взволнованно на него посмотрев. Тодороки ещё раз посмотрел на коробку в своих руках, на Мидорию, на коробку, на Мидорию, в голове что-то щелкнуло, и Шото глупо кивнул, выдыхая еле слышное: – Спасибо большое. Очень… э… очень… неожиданно… и… э… спасибо, приятно… э… тебе не стоило, – альфа неуверенно посмотрел на омегу. – Я рад помочь… Тот растерялся и отступил. Похоже, он ожидал совсем не такой реакции. Тодороки почувствовал себя виновато и неуверенно почесал щеку, вздохнув. – М… д-да… – Изуку опустил глаза, – ну… ну… э… мне надо переодеться, – тихонько проговорил он. – А, хорошо, я помогу, – на автомате отозвался Шото, его перекорежило, только смысл сказанных слов дошел до мозга. – В смысле… – А, – веснушчатое лицо смешно вытянулось. – Ну… – В смысле, – Тодороки замотал головой, – да-да, конечно, иди переодевайся, – он кивнул и криво улыбнулся. – До завтра. – Ага… – Мидория отступил на несколько шагов, пока не уткнулся спиной в ручку двери. Он странно посмотрел на Шото и прошмыгнул за дверь, скрывшись в раздевалке. Альфа только вздохнул. Около минуты он бестолково стоял посреди коридора, глупо моргая, пока в голову не пришло вернуться обратно в зал. Тодороки по привычке открыл окна для проветривания и направился в инвентарную, где без сил присел на стул, пытаясь осознать, что только что произошло. Это… определенно… было… было… очень мило? Шото нервно усмехнулся. Да-да, лишь вежливость и красивая благодарность, ничего больше, Тодороки даже не стоит обращать на это особое внимание. Но нет. Альфа не мог выкинуть сказанное Изуку из головы, сделанное им. Что это должно значить?! Помнится, в старшей школе его одноклассники дарили друг другу подобные наборчики в знак своей… симпатии? Обычно это происходило между друзьями, теми, кто находился в отношениях или собирался в них вступить. Кто-то даже использовал это вместо признания. Шото встряхнул головой и потер переносицу, тяжело вздыхая. – Я просто слишком много думаю… – пробормотал он себе под нос и нахмурился. Поставил коробочку на стол и уставился на нее, как на какое-нибудь яблоко раздора. Прищурился, анализируя её взглядом, на секунду ему даже подумалось, что это какая-то шутка. Он очень осторожно взял крышку с двух сторон пальцами, медленно потянув её вверх. Внутри оказался шоколад. Собственно, глупо было ожидать, что Мидория соврал. Совсем обыкновенные шоколадные шарики, покрытые разной цветной посыпкой, лежали в аккуратных формочках. Тодороки тяжело вздохнул. Прежде никто никогда ничего ему не дарил. В семье праздники они не праздновали, а сильно близких людей у него не было, что желали бы ему что-то подарить. Как реагировать на это, Шото не знал. Он неуверенно потер ладони о штаны, очень волнуясь даже просто прикасаться к этим конфетам. Тодороки почему-то казалось, что это просто шутка и на самом деле конфеты предназначаются для кого-то другого, а не для него. Шото медленно взял двумя пальцами один шоколадный шарик, принюхался. Он даже подумал, что, возможно, Мидория решил его за что-то отравить. За то, что альфа заставляет его ходить на физкультуру… и нашел красивый повод. – Да нет-нет, – Тодороки тихо усмехнулся, покачав головой, – ничего такого, это обычная благодарность. Я… себя накручиваю, – выдохнул он и закинул конфету в рот, медленно ее пережевывая. Внутри оказалось что-то безумно сладкое, какие-то сухофрукты и орешек в самом центре. Шото с удовольствием подумал, что давно не ел ничего вкусного, стоит зайти сегодня в магазин. Следующим утром в школу Тодороки шел с необыкновенно хорошим настроением. За ночь все его волнения улеглись, раз в уборной всю ночь он не провел, травить Изуку его не собирался, это радовало. А шестым по расписанию у него стоял урок со 2-А, чему Шото не мог прекратить радоваться. Увидев Мидорию, он приветливо кивнул ему головой. Изуку неуверенно улыбнулся ему в ответ. В ту секунду альфа подумал, что у него наконец-то получилось достучаться до Мидории, показать, что физкультура не самый страшный школьный предмет. Изуку даже не поленился и сегодня снова занимался, правда всё ещё не так усердно, как его одноклассники, но Тодороки демонстративно этого не замечал, прекрасно зная, какой для Мидории это большой шаг. Но после урока Изуку снова задержался в зале. Он осторожно подошел к Шото, сильно волновался, переминался с ноги на ногу. Тодороки сразу же почувствовал что-то не ладное. – Я… – Мидория робко поднял на него глаза, – должен кое-что вам сказать, – он шумно вздохнул. – Вы… вы были так добры ко мне… и… и… и… я… – омега быстро начал покрываться румянцем, а альфа нахмурился, – ну… со мной прежде никто таким не был… Мне кажется… то есть… я думаю… ну… вы… я… вы… я… вы… вы… вы мне очень нравитесь! – выпалил он наконец.