Небезопасно было в тебя влюбляться

Шото нахаживал круги вокруг лавки в ожидании Изуку, что должен был выйти пятнадцать минут назад, но почему-то до сих пор этого не сделал. Хотя сам предложил прогуляться. Тодороки не спешил ему звонить, подозревал, что омега обижается на него после последнего их разговора, и был готов смиренно ждать. Ветер трепал волосы, и альфа с недовольством думал, что он будет разносить аромат Мидории по округе, привлекая к нему внимание других людей. Прежде Шото никогда не отличался особой жадностью, но последние дни он стал замечать за собой, что волнуется, когда Изуку увлекается чем-то или кем-то. Тодороки думал поначалу, что все это не слишком серьезно, что подобно простой игре, но чувства, что волной накрыли его с головой, быстро доказали обратное. Наконец дверь подъезда открылась, Мидория неспешно вышел во двор и огляделся по сторонам, будто сомневался, что альфа его дождется. Они встретились взглядами, Шото слегка улыбнулся и поспешил отойти подальше, чтобы любопытные соседи ничего лишнего не подумали. Изуку нарочито неспешно последовал за ним. – Давно ждете? – поинтересовался он, когда они отошли от дома на приличное расстояние. – Нет, – Тодороки улыбнулся, он предпочел сделать вид, что Мидория вовсе не опоздал. Он явно сделал это нарочно и объясняться не собирался. – Разве вчера мы не перешли на «ты»? – уточнил альфа дружелюбно. Омега качнул головой, на его лице отразилась неуверенность. – Не знаю… мне показалось, мы расстались вчера на «вы», – осторожно заметил он. – Тебе показалось, – отмахнулся Шото и по привычке протянул Изуку руку, за которую тот взялся с некоторой неохотой, всё ещё изображая из себя обиженного. Хотя Тодороки искренне не мог понять, с чем может быть связана его обида. Ничего плохого он не сделал! Вроде бы… Сегодня Мидория был одет по-другому, Шото, того не желая, всегда обращал на это внимание. Они в молчании двинулись по направлению к парку. Тодороки и не думал разговаривать: ему нравилось ощущать близость Изуку, чувствовать его запах и тепло ладони, но его напрягло, что вечно болтливый Мидория не спешит что-то рассказывать. Неужто опять собирается сказать что-то нехорошее? Или предложит расстаться, поняв, что эти «отношения» были лишь странной прихотью его подросткового мозга, а на самом деле он в этом не нуждается! Шото стало не по себе, он искоса посмотрел на омегу. Но тот выглядел совершенно обычно, улыбался уголками губ и рассеянно смотрел по сторонам. – Не хочешь куда-нибудь сходить? – поинтересовался Тодороки осторожно. – А, ну, – Изуку отозвался сразу, хотя альфа полагал, что его не услышат, – можно… А куда? – Мидория обернулся и улыбнулся. – День очень хороший, – мягко сказал Шото и вздохнул. У него было столько планов, но их всех пришлось оставить «на потом». На какое-то мистическое «потом», которое никогда не наступит. – Хороший… – согласился омега. – Хотя не очень, на самом деле, – он поморщился. – Родители сегодня опять ругались, – проговорил Изуку тихо. Тодороки нахмурился. Он не знал, стоит ли обсуждать с Мидорией все эти вещи, но в любом случае не мог не интересоваться произошедшим. – По поводу чего? – Шото прищурился, непроизвольно сжимая ладонь Изуку крепче. – По поводу денег, чего же ещё, – пробубнил омега грустно. – Как они мне надоели! – выпалил он с гневом. – Была бы возможность, я бы сбежал куда-нибудь далеко, – протянул расстроенно. – А… не надо, – поспешил предостеречь его альфа. Ему подумалось, что Мидория всерьез может такое учинить. – Ну, совсем скоро ты закончишь школу, поступишь куда-нибудь и уедешь. Недолго ведь осталось. – Ах, нет, это очень долго, – застонал Изуку. – Даже думать не хочу, – сморщился он. – Каждый школьный день… такой тяжелый! Я не могу. Одноклассники… чтоб они все сдохли, и родители… меня так раздражают! Будто нарочно издеваются. Я с трудом переживаю одну неделю, не понимаю, как пережить целый десяток! – Мм, – Тодороки поджал губы и с сочувствием на него посмотрел. – Всегда можно закончить школу экстерном. – А? – Изуку поднял удивленно глаза. – Ну да, главное экзамен сдать. Это выглядит сложно, но в третьем классе не так уж и много чего изучают, – пожал Шото плечами. – По крайне мере, ты можешь закрыть некоторые предметы и не ходить на них. Только заявление о свободном посещении писать придется. – А… – Мидория растерялся, прежде он не думал о подобном. – Ну… мне кажется, я не справлюсь… – Ты так хорошо учишься, как это ты не справишься? – Тодороки тихо рассмеялся. Изуку удивленно на него посмотрел. – У тебя всё получится, – весело сказал альфа и, не удержавшись, чмокнул омегу в щеку. Тот вздрогнул и удивленно на него посмотрел. – Ох… – на его лице проступила краснота: он смутился. – Ну… можно было бы попытаться. Но вряд ли родители разрешат мне подобное. Да и… не знаю, как-то… – Соглашусь, очень много сложностей с бумагами, придется разговаривать с директором и учителями, но это реальнее, чем ты думаешь. Согласись, один год в школе лучше, чем два. А в университете тебе будет заметно легче, – улыбнулся Шото. Мидория не отозвался. Он всерьез задумался об этом и нахмурился, плотно сжав губы. Тодороки уже знал эту его привычку: Изуку всегда делал так, когда думал о чем-то. Омега рассказал ему, что раньше он постоянно бормотал себе под нос и другого способа от этого избавиться не нашел, как до боли сжимать челюсти. Альфа улыбался легкому солнцу и подставлял ветру лицо. Вдруг ему подумалось, что всё складывается не так плохо, как он полагал, намного лучше, чем мог бы думать. Все подозрения и сомнения развеялись. Мидория кажется счастливым от их прогулок и редких поцелуев, а сам Шото чувствует, как наполняется радостью изнутри. Когда это администрация школы беспричинно лезла в такие дела? А родители Изуку слишком заняты собой, чтобы о чем-то подобном беспокоиться. – Погода такая хорошая, – заметил омега и остановился, потянув Тодороки за руку к себе. Они встали друг напротив друга, альфа почувствовал, как от этого стремительно кровь закипает в жилах. – Твои глаза… кажутся особенно красивыми на солнце, – хихикнул Мидория тихо. Шото моргнул и наверняка начал краснеть. Хотя прежде с ним такого не случалось. – А… спасибо, – он улыбнулся, – ты тоже… в смысле… твоё лицо… и… э… губы… – Тодороки растерялся и понял, что комплименты делать он не умеет. Это упущение. Изуку не растерялся и решительно потянул его к себе, приподнимаясь на носочки. Его слабые на вид руки до боли вцепились в плечи. Альфа шумно вздохнул, замирая от удивления. Поцелуй продлился буквально несколько секунд, Мидория быстро покраснел до кончиков ушей и отпрянул, отвернувшись, будто ничего не произошло. Шото только глупо открыл рот, тоже отворачиваясь. – Ну… наверное… стоит попробовать, – проговорил омега негромко, возвращаясь, как ни в чем небывало, к их старой теме. – Хотелось бы, но… ладно, я попытаюсь, вряд ли учителя мне разрешат, но… – он замолчал и растерянно посмотрел на альфу. – Т-Т… Тодороки-кун, куда ты смотришь? – выговорил наконец. Шото бы вздрогнул от неожиданности – прежде Мидория никак к нему не обращался, – но его взгляд был прикован к невысокой фигуре на другой стороне улице. Альфа сглотнул и резко отпустил руку Изуку, сделав от него в противоположную сторону несколько шагов, искусно изображая, что вовсе вместе они не гуляют. Омега растерялся, но не стал спешить за ним, замерев на месте. Человек, что показался Тодороки знакомым, стоял некоторое время, а после быстрыми шагами ушел. – Пронесло? – пробормотал себе под нос Шото и нахмурился. – Тц… – он обернулся к Мидории. – Что там такое? – заволновался тот. – Мне показалось, я увидел знакомого, – негромко отозвался альфа и вздохнул. – Знакомого? – нахмурился Изуку. – И что? Надо подойти, поздороваться, что ли? – Нет, – Тодороки потер пальцами переносицу и, схватив его за руку, быстро потянул в другом направлении, – это не совсем знакомый, а ученик нашей школы. – А… и… – глаза Мидории стремительно стали больше. – Да, – Шото нахмурился, – он мог видеть нас. Нет, расстояние большое, конечно, но он мог нас узнать, – сухо выдохнул он. Изуку помолчал недолго, пока вскоре встревоженно не заметил: – А если он расскажет кому-нибудь? – В том-то и дело. – Да… я думаю, всё обойдется, – Мидория криво улыбнулся, и Тодороки понял, что он вовсе ни в чем не уверен. – Это был твой одноклассник, – с неохотой заметил Шото. Омегу передернуло. Изуку в школе не очень любят, рассказывать про него всякие пакости люди горазды. Остается только надеется, что их не узнали. Следующим днем в школу Шото направлялся с легкой опаской. Весь вечер в чате они с Мидорией обсуждали произошедшее и договорились сегодня не контактировать и не ходить после окончания уроков гулять. Тодороки вошел в здание, привычно кивнул охраннику головой, прошел через турникет, двинулся в спортивный зал. Его преследовало неприятное ощущение, но всё происходило, как и всегда. Дети суетились, учителя ворчали на всех и куда-то спешили. Прозвенел звонок, первый урок прошел совершенно спокойно, как и второй. Шото не ходил к классу Изуку и не мог знать, что там происходит, но к нему пока что не прибежала разгневанная администрация со словами об увольнении. Это радовало. Он даже успел немного успокоиться и решить, что всё обошлось, пока, заглянув в расписание, не понял, что сегодня у него урок со 2-А. С тревогой Тодороки ожидал звонка. Он даже понадеялся, что в школу Мидория не придет, хотя утром омега писал ему о своих переживаниях… В зал ввалились ученики, Шото как можно более равнодушно оглядел всех и поднялся, чуть прищурившись. На секунду взглядом он столкнулся с тем вчерашнем учеником, что смотрел на него ехидно и весело. По спине побежал морозец. – Так, класс, давайте отметим отсутствующих, – по обыкновению сказал Тодороки и в шоке понял, что его голос хрипит. Он медленно начал перечислять ребят по списку, ставя галочки и крестики. Когда очередь дошла до Изуку, Шото предварительно специально сглотнул, чтобы звучать громко и весело. – Здесь, – отозвался последний учащийся, Тодороки равнодушно кивнул головой. Он обратил внимание, что Мидория, как и всегда, стоит почти в самом конце шеренги, низко склонив голову. Одноклассники косятся на него и будто пытаются пихнуть локтями, но в этом не было ничего удивительно. – Так, сегодня у нас по плану, – начал Шото говорить, но его весело перебили: – Тодороки-сенсей, можно вопрос! Альфа поднял голову. На него уставилось несколько пар радостных глаз; Шото понял, что ему даже надеяться не стоило, что хулиган никому ничего не растреплет. Что-что, а зрение у него было хорошее, он узнал их. А если бы и не узнал, то всё равно всем все разболтал, лишь бы повеселиться и обсудить что-то с дружками. – Пожалуйста, – спокойно отозвался Тодороки, проигнорировав тот момент, что его перебили. Сейчас это было совсем неважно. – А это правда, что вы с этим ушлепком встречаетесь? – весело поинтересовался пацан, пихая своих друзей локтями под ребра. Они тихо загоготали, а практически весь класс сдавленно захихикал. Никто из присутствующих кроме него не осмелился бы такое прилюдно спрашивать. Шото медленно нахмурился. – О ком речь? – холодно спросил он. – Ну как же? – хулиган радостно хлопнул в ладони и махнул рукой, – о Мидории, конечно же! – засмеялся он. Вместе с ним засмеялись и практически все остальные: для них это было лишь забавным развлечением, вряд ли кто-то всерьез думал, что Тодороки имеет отношения с кем-то из учеников. – Во-первых, – альфа вздохнул, – не надо называть своего одноклассника «ушлепком». Во-вторых, откуда такой интерес к нему? – он цокнул языком и сделал к хулигану шаг. – Он тебе нравится? – весело спросил Шото, и весь класс дружно взорвался хохотом. Прежде Тодороки не позволял себе говорить что-то подобное. Это переходило всякие границы и было неприемлемо для учителя лезть в личную жизнь учеников и ставить их в неудобное положение, но другого не менее эффективного способа сбить его с мысли он не придумал. Школьникам всё равно над кем смеяться, если смешно. – Этот? – хулиган скривился. – Именно, – Шото улыбнулся. – Лучше подари ему шоколад и предложи погулять после школы. – Да он урод, как он может мне нравиться! – в гневе воскликнул парнишка. – А мне? – парировал в свою очередь Тодороки, наклонившись в его сторону. На секунду повисло молчание. Альфа дрогнул, его взгляд заскользил по макушкам учеников, пока не остановился на Изуку. Тот дрожал, а лицо его покраснело от смущения, возмущения и подступающих слез, только сейчас Шото понял, что омега вот-вот разревется. Он только открыл было рот, чтобы исправить сказанное, но Мидория вдруг сорвался с места и выбежал из зала, закрыв лицо ладонями. У Тодороки больно защемило сердце, он вздохнул. – Вот нюня, – еле слышно буркнул кто-то. Шото повернулся к классу и озлобленно нахмурился, плотно сжав зубы. Он злился на хулигана, хотя прекрасно знал, что плачет Изуку именно из-за него. Нужно было подобрать другие слова! – Так, дети, – Тодороки тяжело вздохнул, – я не встречаюсь с учащимися, – строго сказал он. – Хватит это обсуждать и распускать глупые сплетни. Вы зачем его задираете? – альфа непроизвольно клацнул зубами, – хотите сами оказаться в таком положении? – Да мы тут вовсе… – начал было кто-то, но осекся, поймав на себе взгляд Шото. – Вы не верите в карму? Не переживайте, не долетела ещё, – отрезал Тодороки. – После урока подойдешь ко мне, – строго сказал он, посмотрев на хулигана. Тот скривился. Всё занятие альфу раздирали противоречивые чувства. Ведь их отношения не были выдумкой. Будет настоящим свинством их отрицать и утверждать, что дети сами всё это напридумывали. Но в противном случае он рискует лишиться своей работы… А от мысли о том, что где-то через стенку в раздевалке плачет Изуку, Шото стало тошно от самого себя… Прозвенел звонок, учащиеся особенно быстро поспешили покинуть зал. – И чего вы хотите? – грубо поинтересовался альфа, когда они остались одни. – Скажи мне, зачем ты это делаешь? – негромко поинтересовался Тодороки, подходя к нему. – Почему тебе нравится задирать других? Ты ищешь внимания? – Вот не надо меня лечить! – отшатнулся хулиган. – Достаточно воспитателей развелось, – пробурчал он. – И не надо меня тут главным злом выставлять! Я вас видел вчера! – он нахмурился, – вы с этим гуляли. Или скажете, что я вру? – он с ядом во взгляде посмотрел на Шото. Тот плотно сжал челюсти и промолчал. Тодороки чувствовал, что глупо отнекиваться, и ещё глупее просить его ничего не рассказывать. Все равно расскажет, ещё претензии предъявлять будет. Следующим же днем Шото в своей догадке убедился: хулиган распустил слух и теперь вся школа трепалась о том, что физрук встречается с кем-то из учеников. Накануне Тодороки писал Мидории много сообщений, но тот почему-то не ответил, они так и не договорились, как будут себя вести. После конца учебного дня Шото вызвали к директору. Сразу же он почувствовал, что разговор будет не из приятных. – Тодороки-сан, я вызвал вас по теме довольно щепетильной и даже глупой, – в привычной веселой манере начал говорить бета, когда альфа оказался в его кабинете. – Какой же? – Шото нахмурился, заранее решив делать вид, что вовсе не в курсе происходящего. – Учащиеся и теперь уже и педагоги обсуждают, – директор посмотрел на него, прищурившись, – вас и одного из старшеклассников, с которым вы якобы в отношениях. – Простите, что? – Тодороки приподнял удивленно брови. – Я ни в коем случае не сомневаюсь в вашей компетенции, – проговорил медленно бета, а Шото еле сдержался, чтобы не скривиться. Все они говорили так, хотя он прекрасно знал, что к нему, как к альфе, относятся с большими предрассудками. – Но не могу не обращать внимания на подобные вещи. – Могу заверить вас, что отношения с учащимися у меня исключительно деловые, – выдохнул Тодороки хрипло, пытаясь сохранять лицом спокойствие. Он никогда не умел правдоподобно врать. – Конечно-конечно, я в этом ничуть не сомневаюсь, – криво улыбнулся директор. – Но я надеялся, что вы мне объясните, откуда слухи берутся. Шото некоторое время помолчал, а после довольно спокойно и уверенно рассказал о классе Изуку, о задирающих его учащихся и одном конкретном ученике, который обозлился на Тодороки за придирки насчет внешнего вида. – Поэтому я полагаю, что слухи идут именно от него, – подытожил альфа. – Вот как… – бета задумался. – Хорошо, допустим, – сказал он суховато, и Шото почудилось, что ему не верят. – Я скажу учителям, чтобы заставили всех прекратить обсуждать это. – Буду много благодарен, – Тодороки улыбнулся. – Но вы же понимаете… – директор бросил на него странный взгляд, – что, если подобная ситуация повторится с вами ещё раз, – он качнул головой, – мне придется предложить вам заявление по собственному. Не подумайте, – бета с наигранной печалью всплеснул руками, – но нашей школе не нужна дурная репутация! Шото сухо кивнул, попрощался и вышел. Он и прежде знал, что администрация не сильно его жалует, а некоторые педагоги в голос возмущаются тому, что альфа работает учителем. Тодороки часто так и подмывало в ответ сказать множество колкостей в сторону учителей-омег и их течек, намекнуть, что и это может отвлекать учащихся от учебного процесса. Но рисковать местом не хотелось. Мрачнее тучи Шото вернулся домой. Он включил мобильный и обнаружил, что ни на одно из его сообщений Изуку не ответил, хотя все они были прочитаны. Альфу охватила злость. Да, он был резок! Не стоило говорить подобных вещей и давать одноклассникам Мидории новый повод над ним смеяться, да! Но это же делалось не из прихоти, а чтобы защитить их маленькую тайну. Тодороки не хотел его обижать. Шото переоделся и упал на диван, собираясь написать Изуку длинное сообщение с извинениями. Он ужасно хотел встретиться, обнять его, рассказать о случившемся и, возможно, вдвоем придумать решение проблемы, но, когда увидел, что Мидория «в сети», а писать не спешит, всякое желание у него отпало. Получается, омега всё ещё обижается на него? Мог бы хоть что-то ответить. Что это за детские выкрутасы? Тодороки охватила злость, он отшвырнул телефон на другой конец дивана, без сил раскинув в стороны руки и ноги. Директор прозрачно намекнул ему об увольнении. Оказаться без работы Шото не хотелось, если узнают, почему его турнули с прошлого места работы, уже никогда снова не возьмут в школу. Эти отношения были ошибкой с самого начала! Альфа весь вечер корил себя за то, что связался с Изуку. Он плачет по поводу и без повода, не стоило вестись на его красные глаза и всхлипы. Тодороки был так раздражен, что даже не ужинал. Он ругал сначала школу, затем этого придурка, что только и умеет отравлять жизнь другим, потом Мидорию. Его злило, что омега даже не пытается решить их общую проблему. Но в глубине души Шото знал, что не злится всерьез. Он скучает и волнуется, он хочет, чтобы Изуку был рядом, хочет зацеловать его и уснуть вместе. Ему не хватает его объятий в конце их встречи, не хватает теплоты его ладони и мелодичности голоса. Несмотря на утомление, быстро уснуть Тодороки не удалось. Он лежал и смотрел в потолок, готовый продолжать плескаться желчью. Ему так хотелось обматерить и директора, и весь педагогический состав за его отношение к нему на протяжении всех трех лет. Шото усмехнулся. Впрочем, как оказалось, они были правы, он совратил ученика… А ведь прежде Тодороки был убежден, что с ним такая ситуация произойти не может. Мидория на связь выходить не собирался. Альфа отправил ему ещё сообщение по поводу того, что его собираются уволить, Изуку прочитал, но так и не ответил, а Шото вдруг подумал, что омеге на него вовсе всё равно. Он и прежде это подозревал, когда поначалу его посещали мысли о том, что Мидория с ним только ради мнимой любви, в которой он так нуждается… Наверное, ему совсем нет дела до того, что с Тодороки может произойти. Вся злость альфы развеялась, он натянул на себя одеяло и закрыл глаза, почувствовав такую неприятную, болезненную тяжесть в груди. Может, для Изуку это было игрой. Но Шото ведь влюбился по-настоящему.