***
Вместо того чтобы участвовать в выполнении своих "королевских" обязанностей, Джено поручает Тэёну организацию Большого совета. Бывший король-регент, а ныне канцлер, должно быть, раздражается на него за то, что он так много бездельничает, но Джено это сейчас не волнует. Он уже чувствует себя истощенным после церемонии коронации и хочет побыть один, милостиво отклонив приглашение герцога Белламора поохотиться на кабана. Джено удаляется в свои покои. Как только за ним закрывается дверь, он снимает корону, плащ и верхнюю одежду и бросает их на кровать. Он чувствует себя лучше - намного легче, как будто с него сняли бремя. Он открывает двери, ведущие на балкон, впуская прохладный ветерок зимней ночи. По его рукам пробегают мурашки, но он не надевает плащ. Прохлада овладевает им. Он опускается на стул и со вздохом откидывает голову назад. Сори запрыгивает к нему на колени, жалобно мяукая, и он гладит ее по ушам. Нари сворачивается калачиком у его ног, ее хвост бьет по земле, а Боншик лежит на кровати, прижавшись к его плащу. Джено улыбается. Даже спустя столько времени он рад, что все его кошки по-прежнему любят его. Он сидит в созерцательной тишине, кошки - его единственная компания. Затем раздаются три коротких последовательных стука в дверь, затем пауза и два более медленных стука. Джено на мгновение замирает, прежде чем узнать его. "Входи, Марк". "Я удивлен, что ты все еще помнишь наш секретный код", - поддразнивает его кузен, закрывая за собой дверь. Он несет с собой бутылку. "Как я мог забыть? В свое время это спасло меня от многих неприятностей", - говорит Джено. Он замечает бутылку вина и жестом приглашает Марка сесть. "Мы пьем вместе?" "Только если ты хочешь", - говорит Марк. "Я принес сливовое вино, чтобы отпраздновать". "Сладкое", - присвистывает Джено, протягивая кубок. "Когда мы пили его в последний раз, мать чуть не снесла нам головы. Боже, какие же мы были глупые дети". Марк фыркнул. "Я почти забыл, какой страшной может быть тетя Миран, когда она злится. Мне было хуже, так как я был старше и должен был быть более ответственным". "Ты всего на год старше", - говорит Джено. Он ждет, пока Марк откроет бутылку и нальет щедрое количество в обе чашки, прежде чем сделать глоток. Оно сладкое, прямо как он помнит. Джено сглатывает комок в горле, ностальгия бурлит в нем. Он ставит кубок обратно на стол. "Мне жаль слышать о смерти твоего отца. Я слышал, что он умер от лихорадки", - говорит Джено, вертя в руках кольцо. Ему не жаль, что его дядя умер, но он сочувствует Марку. Этот ублюдок, может, и измазал кожу Марка в черно-синий цвет, но он все равно был его отцом. Марк пристально смотрит на него. "Он убил твоих родителей. Я думал, он убил и тебя". Джено чувствует, что у него пересохли губы. Он выпрямляется, голос дрожит. "Ты знал?" "Нет, пока не стало слишком поздно", - признается Марк, глядя на свои руки, скрутив пальцы в кулаки. Он качает головой и снова поднимает взгляд. "Все детство я боялся его. Я не осмеливался противостоять ему. Я был слаб. Но когда я узнал о предательстве отца, меня захлестнула жгучая ярость. Как будто во мне наконец прорвало плотину, требуя отомстить за все, что он сделал против меня, твоих родителей, тебя. Ты мне как брат. Это было самое малое, что я мог для тебя сделать". Он делает паузу, как бы раздумывая, стоит ли продолжать. Его голос падает до шепота. "Его убила не лихорадка, а яд. Он всегда говорил, что это оружие труса, так что я счел это подходящим". Проходит мгновение, прежде чем смысл сказанного доходит до сознания. "Ох", - тупо осознает Джено. "Я могу гореть в аду за то, что сделал, но по сей день я не жалею об этом. Это все еще считается отцеубийством, если я никогда не видел этого человека своим отцом? Он не заслуживает этого звания, не после всего, что он сделал". Марк откидывает голову назад, опустошая остатки своей чашки. Он выдыхает. Немного улыбается. "Знаешь, я действительно думал, что у меня больше не осталось живых родственников. Я не мог поверить своим глазам, когда снова увидел тебя". "Я знаю", - шепчет Джено. "Мне жаль, что я не вернулся раньше". Марк машет рукой. "Не стоит, Джен. Ты был травмирован моим отцом. Я не виню тебя за то, что ты не доверяешь мне". "Дело не в этом. Ты мне тоже как брат". Как по команде, Боншик запрыгивает на колени Марка и прижимается головой к его животу. Из всех его кошек Боншик всегда была самой враждебной к людям. Она никогда не позволяет никому гладить себя, не говоря уже о том, чтобы взять на руки. Он полагает, что Марк - исключение, как всегда. Джено продолжает: "Просто с самого детства я знал, что королем должен быть ты, а не я. Я никогда не подходил для этого. Я не хотел забирать у тебя все это, но я это сделал. Я вернулся и вмешался в твою первую битву. Взял Джемина своим рыцарем чести. Украл твою корону... Разве ты не ненавидишь меня за это?" "Я никогда не смогу ненавидеть тебя за то, что ты украл то, что никогда не было моим", - серьезно говорит Марк. Он замечает растерянный взгляд Джено и осторожно снимает Боншика с колен. "Вот, давай я тебе кое-что покажу". Он проходит через открытые двери на балкон и прислоняется к перилам. Дрожь пробирает все его тело, но, несмотря на это, он остается снаружи, ожидая, пока Джено последует за ним. Когда тот выходит, Марк смотрит на улицу и говорит: "Красиво, не правда ли?". Джено смотрит на ночное небо, и у него возникает ощущение дежа вю. Джемин говорил то же самое и на крыше гостиницы, и в ночь победного бала. Он смотрел на звезды, луну и небо и видел необъятность мира, который еще предстоит исследовать. Что-то похожее на сожаление терзает сердце Джено, и когда он вздыхает, он видит свое дыхание, освещенное луной. "Да", - говорит он. "Теперь это твое королевство". Марк разводит руками. "Мои чувства вряд ли имеют значение в великой схеме вещей. Главное - это люди. И я знаю, что с тобой они будут в надежных руках". Джено вздрогнул. Он опускает глаза вниз, понимая, что Марк указывает на изящные арки и крутые башни, на мощеные улицы с домами и магазинами, в окнах которых вдалеке мерцают огни. На раскинувшиеся просторы изумрудно-зеленых лесов и снежных гор, усеивающих горизонт, на города, построенные далеко, но все еще в пределах досягаемости. За жизнь там. За Леонум. Он всегда был так занят тем, что смотрел вверх, что ему и в голову не приходило посмотреть вниз. "А что, если я не хочу быть королем?" сказал Джено после некоторого молчания. Он поворачивается лицом к Марку. "Разве я не могу просто отречься от престола, и ты примешь корону вместо меня?" Глаза Марка печальны. Он закидывает руку на плечо Джено, притягивая его к себе. "О, Джен. Ты знаешь, что народ никогда не примет меня без Кольца Львов. Лорд Ауриэль - тому доказательство". Они остаются снаружи, пока их пальцы не онемеют, один смотрит вверх, другой - вниз. По какой-то причине Джено задается вопросом, смотрит ли Джемин на тот же вид, что и он. Интересно, значит ли это что-нибудь.***
Союз между королевствами Солис и Леонум должен был завершиться браком между принцем Донхёком и принцем Марком, чтобы они оба могли править бок о бок как короли, когда Марк взойдет на трон. Теперь, когда Джено вернулся, все стало немного сложнее. Нравится им это или нет, но Донхёк становится его новым суженым ради сохранения мира между обоими королевствами. Никто не хочет войны - Леонум, в частности, не может позволить себе ее так скоро после войны с Тестудо. Марк говорит, что это к лучшему и ничего не поделаешь, но Джено знает, что его кузен скрывает свои истинные чувства, чтобы ему было легче. Он видел, как Марк смотрит на Донхёка, как будто тот является для него источником света, и без него ему будет не хватать солнечного света. Донхёк лучше скрывает свои эмоции под завесой притворного безразличия, но его действия, направленные на обеспечение безопасности Марка, дают понять, что он чувствует то же самое. Они должны быть вместе. Они могут отложить свадьбу еще максимум на пару недель. Джено не удивится, если Донхёк будет избегать его как чумы до тех пор - что вполне нормально, поскольку они едва знают друг друга, и их брак будет всего лишь бессмысленной клятвой, чисто ради политики - поэтому он не уверен, как реагировать, когда один из его слуг стучит в дверь. "Ваше Величество, принц Донхёк из Солиса желает войти". Никакого упоминания о том, что с ним Марк. Джено высовывает голову из-под одеяла. Он прятался с церемонии коронации, спал и ел в своей комнате. Дуется, так называет это Тэён. Канцлер много раз стучался к нему в дверь, но безрезультатно. Джено знает, что в конце концов ему придется уехать, но пока он довольствуется тем, что притворяется, будто всех его проблем не существует. Он не видел никого, кроме Марка и нескольких слуг, когда они приносили ему еду. Однако он не может просто сказать Донхёку, чтобы тот убирался. Слухи в замке распространятся как лесной пожар, если он так открыто отвергнет своего суженого. Перед свадьбой это будет выглядеть не лучшим образом. "Он может войти", - говорит Джено, неохотно вставая с кровати и накидывая плащ. Он не ожидает, что Донхёк тут же распахнет двери и ворвется в дом с хмурым выражением лица. Он машет рукой, и слуга поспешно закрывает за ним двери, давая им возможность уединиться. "Что-то случилось?" спрашивает Джено. Донхёк закатывает глаза так сильно, что кажется, они выпадут из его головы. "Простите за выражение, ваше величество, но я считаю, что вам пора перестать жалеть себя и оторвать свою ебанную задницу, грустный, жалкий трус". Джено моргает, ошеломленный внезапной порцией оскорблений. Донхёк делает еще пять шагов, чтобы войти в его личное пространство, и тычет указательным пальцем в грудь Джено, отталкивая его назад. "Ты не единственный, кто застрял в этой ситуации. Это тяжело для всех нас. Представь, что чувствует Тэён, Марк, я. Черт, даже твои старые приятели из "Черных койотов"". Он не забыл о "Черных койотах". Просто ему было слишком стыдно видеть их после столь внезапного отъезда. Они доверяли ему и называли его семьей, но он предал их, скрывая от них свою личность все это время. "Мне жаль", - наконец говорит Джено. "Ты позволил мне убежать, но я все равно вернулся. Я разрушил все для тебя". "Перестань извиняться за то, что не в твоей власти! Если бы не ты, Марк был бы уже мертв. Я в любой день соглашусь на это дерьмо", - шипит Донхёк. Он тяжело вдыхает, беря себя в руки. Ругательства считаются неподобающими для человека его статуса. "Послушай, все, о чем я прошу, это перестать вести себя так, будто ты бессилен. Ты же король, ради всего святого". Затем он поворачивается на каблуках и направляется к дверям. Он останавливается, когда его рука падает на дверную ручку. Он оборачивается. "И, может быть, это не мое дело, но что за король избегает своего собственного рыцаря ебанной чести?" "Я не..." начинает Джено, но Донхёк исчезает так же быстро, как и появляется, стены дрожат от удара захлопнувшихся за ним дверей. Джено слышит, как слуга пискнул от ужаса, когда он выбирается с другой стороны на дорогу принца. С тех пор как Джено стал королем, никто не разговаривал с ним так нагло. Марк, как правило, добрее, а Тэён всегда осторожен. Донхёк, однако, предельно честен. Джено так и не смог вставить ни слова, но он полагает, что все, что он скажет, будет звучать как оправдание. Никого не волнует, что ему не нужна эта чертова корона. Она у него уже есть, и, как сказал Донхёк, более или менее, он может смириться с этим.***
Впервые Джено присутствует на заседании Великого Совета вместе с Тэёном. Марк тоже присутствует. Совет составляет список срочных решений, которые должен принять король, и Джено проводит часы, слушая, как они обсуждают то, что считают правильным. Почти всегда он соглашается с Тэёном и Марком. Единственный раз, когда он не согласен, - это когда они решили лишить лорда Ауриэля его титула и приличий. По мнению Джено, он заслуживает более сурового наказания - лично он за казнь или, по крайней мере, за вечное заключение, но все считают иначе, и в конце концов он сдается. Когда встреча закончилась, он был в плохом настроении, чувствуя себя скорее марионеткой, чем королем - бесполезным. Он часто не понимал, что происходит, пока Тэён или Марк не объясняли ему все заново. В отличие от Марка, он не разбирается в тонкостях политики, финансов и прочего. Он провел слишком много лет вне замка и уверен только в своем мастерстве фехтования. Герцог Белламор снова приглашает его на охоту, и на этот раз, отчаянно желая выбраться из замка, он соглашается. Однако он не может уехать без своего Почетного рыцаря. Джемин прибывает с фальшивой улыбкой и глубоким поклоном. Он зачесал волосы назад, открыв гладкий лоб и сильные брови. Он не говорит ничего другого, кроме "Ваше Величество", и сопровождает Джено в конюшню, всегда держась на почтительном расстоянии позади него, держа руку на мече на всякий случай. Он не делает ничего плохого, но молчание тревожит. Джено не может заставить себя нарушить его. Леди Белламор просит присоединиться к ним, чтобы понаблюдать за охотой. Джено узнает в ней блондинку, которая танцевала с Джемином на балу победы, и какая-то часть его души хочет отказать, просто чтобы увидеть ее реакцию. Тем не менее, не желая обидеть герцога, он позволяет ей составить компанию. Она красиво сидит на кобыле, плотно закутавшись в меховую шаль, ее щеки раскраснелись от холода. Ее глаза постоянно перебегают с плеча Джено на Джемина. Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но потом сдерживается и, заправив прядь волос за ухо, смотрит в сторону. Ей нравится Джемин, понимает Джено. Его все больше и больше раздражает то, как очевидно она себя ведет, краснеет, играет со своими волосами, почти не обращая внимания на окружающую обстановку. Он не единственный, кто это замечает. "Милашка, не правда ли?" усмехается герцог Белламор, когда она отступает назад с несколькими другими рыцарями, которыми герцог командует для ее безопасности. Охота на кабана может быть опасной, особенно зимой. "Моя дочь однажды танцевала с этим мальчиком, а теперь влюбилась в него". Ревность закручивается в животе Джено, но он быстро подавляет ее. К его облегчению, Джемин не выглядит так, будто отвечает на ее тонкий флирт, и сохраняет профессиональное выражение лица, вежливо улыбаясь, если встречает ее взгляд. "Надеюсь, это просто фаза. Хотя я признаю, что у мальчика есть обаяние, в нем все еще течет кровь простолюдина", - продолжает герцог, понизив голос до заговорщицкого шепота. "Я не знаю, о чем думал король-регент, давая ему пэрство - не говоря уже о таком высоком титуле, как виконт. На мой взгляд, для такого наемника, как он, достаточно было бы назвать его рыцарем". Они находятся на расстоянии слышимости Джемина, и Джено раздраженно скрипит зубами. Он знает, что не должен устраивать сцену, но герцог действительно начинает выводить его из себя. Несмотря на то, что герцог Белламор не реагирует и крепче сжимает поводья, он не замечает его недовольства. "Конечно, я аплодирую вам за то, что вы назначили его своим рыцарем чести, ваше величество. Это было очень разумное решение", - говорит герцог Белламор. "Положить свою жизнь, чтобы защитить короля, - это величайшая честь, которой может быть удостоен человек его статуса". Такие дворяне, как герцог Белламор и лорд Ауриэль, склонны обесценивать жизни других людей и относиться к их смерти как к пустяковому делу. Они считают себя выше других, не заботясь о том, что массы будут принесены в жертву, лишь бы они жили. Это отвратительно. Джено видел много смертей в своей жизни - конечно, некоторые люди, такие как его дядя, более или менее смирились с этим, - но это не значит, что он хочет, чтобы кто-то умер, пытаясь защитить его. Герцог усмехается, словно ожидая, что Джено с ним согласится. Как будто Джемин На не является тем, кем Джено дорожит и за кого без колебаний готов умереть - даже если он когда-то дал это глупое обещание никогда не отдавать за него свою жизнь, он нарушит его, если придется. Джено не улыбается в ответ, и герцог замешкался, застигнутый врасплох. "Герцог Белламор, - холодно говорит он, останавливая коня. "Не желаете ли сыграть в игру?" "Конечно, Ваше Величество", - отвечает герцог. Он же не может сказать "нет". "Великолепно", - говорит Джено. Он дергает головой в сторону Джемина. "Тогда давайте разойдемся в разные стороны: я со своим рыцарем, а ты с остальными. Кто первым поймает кабана, тот и победил". Не дожидаясь ответа, он погнал своего коня вперед, оставив герцога и его свиту позади. Джемин молча следует его примеру. Они сворачивают с проторенной дороги, пробираясь сквозь густую сосновую листву. Ореол солнца проглядывает сквозь серые облака, воздух холоден от предвкушения снегопада. Зима скоро должна прийти быстро и неумолимо. Как только они оказываются достаточно далеко от герцога, Джено делает глубокий вдох. Кабана по-прежнему не видно, и от Джемина не доносится ни звука. "Мы когда-нибудь поговорим?" наконец спрашивает Джено. "О чем ваше величество желает поговорить?" отвечает Джемин, не пропуская ни звука. Коротко. Лаконично. Они останавливаются у текущей реки. Джено спускается на землю и приседает, погружая пальцы в стремительные потоки. Вода еще не замерзла, но холодная, и он отходит, засовывая руку в карман. Позади него Джемин молча расседлывает коня. Джено никогда не замечал, как часто Джемин болтал, словно не мог насытиться звуком собственного голоса - иногда легким и кокетливым, иногда серьезным. Джено скучает по этому. Он смотрит на свое отражение в реке и вздыхает. "Знаешь, это было у реки, после нашей маленькой водной драки, когда ты предложил мне руку и сказал, что хочешь стать королем. Я подумал, что ты сошел с ума, но, как ни странно, я тебе поверил. Ты мог сказать что угодно, и я бы тебе поверил". Короткая пауза, затем шарканье ног Джемина. Наконец: "Я никогда не мог и мечтать о том, чтобы взять вашу корону, Ваше Величество. Это будет считаться изменой". "Я не это хотел сказать. Не поступай так со мной, Джемин. Не будь чужаком". Джено встал и повернулся к нему лицом. "Пожалуйста, просто поговори со мной". "Что ты хочешь, чтобы я сказал?" "Все, что угодно! Мне все равно, если ты будешь кричать или злиться на меня, просто, пожалуйста, Нана. Мы слишком много пережили вместе, чтобы ты вот так отгораживался от меня. Пожалуйста. "Его голос срывается в конце, и на мгновение Джено может читать лицо Джемина, как открытую книгу, в каждой вспышке эмоций отпечатывается чувство вины и неуверенности. Его ресницы дрогнули, когда он моргнул, колеблясь. Его губы дрогнули. И тут чувства Джено сбиваются с ритма, мышцы напрягаются. Прежде чем он успевает среагировать, из леса свистит стрела, которая задевает щеку Джемина, а затем бесполезно исчезает в речном потоке. На долю секунды все стихает. Затем из кустов в нескольких шагах позади Джемина выбегает ревущий кабан, пугая их лошадей, и бросается на них. Джемин делает шаг, чтобы защитить Джено, и выхватывает свою саблю. Это довольно крупный кабан, примерно вдвое ниже их ростом, но весит гораздо больше. Магия разбухает внутри Джено, когда он призывает ее, и реальность изгибается вокруг него, сила засасывает его внутрь. Он искривляется в воздухе и выныривает, упираясь пятками в спину кабана и погружая меч вниз. Брызнула кровь, но к тому времени он уже вернулся на прежнее место, ни волоска не осталось на месте. Кабан падает с громким стуком на землю перед Джемином. "Боже, это было впечатляюще, Ваше Величество. Вы великолепно используете силу кольца". "Что это было, черт возьми, герцог Белламор?" рычит Джено, когда герцог выходит из леса, медленно хлопая руками в перчатках. "Искренняя ошибка, Ваше Величество. Мы выслеживали кабана, и, похоже, неудачный выстрел одного из моих людей попал в вашу сторону. Я благодарю Бога, что вы целы и невредимы". Он не обращает внимания на Джемина, который был ранен стрелой и сейчас вытирает кровь со щеки тыльной стороной ладони. Если бы Джемин стоял чуть правее, стрела попала бы ему в голову. Кольцо Джено не успело бы вовремя среагировать, так как под угрозой была не жизнь его владельца. Губы Джено сжались в тонкую линию. Наконец появляется леди Белламор, и она громко задыхается, прикрывая рот изящной рукой, испытывая большее отвращение к убитому кабану, чем к ошибке отца, которая едва не стоила жизни ее возлюбленному. Джено огрызается. "Я не приемлю покушений на жизнь моего рыцаря чести, независимо от того, была ли это искренняя ошибка или нет. Вопреки вашему мнению, он не является расходным материалом". "Я должен извиниться, Ваше Величество. Я не хотел вас обидеть", - отвечает герцог. Он жестом указывает на человека с арбалетом рядом с собой. "Он тот, кто сделал выстрел. Делайте с ним, что хотите". "Ваше величество", - тихо предупреждает Джемин, но Джено уже знает. "Если не хотите, чтобы уже ваша голова была на волоске, в следующий раз лучше следите за своими людьми", - выплюнул он, слишком злой, чтобы заботиться о том, сделает ли он герцога Белламора своим врагом. Марк, конечно, укорит его позже, поскольку этот герцог, в частности, очень важен, и это, вероятно, не то, что имел в виду Донхёк, когда говорил, что нужно вести себя как король, но, боже, как приятно сказать то, что он действительно чувствует. Когда он уходит, он слышит, как Джемин говорит, тихо, но с резкой ноткой: "Вы должны радоваться, что король цел и невредим. Иначе я был бы уполномочен убить ". Герцог Белламор возмущенно бормочет о разнице в рангах и о том, что такой человек, как Джемин, не имеет права так с ним разговаривать, пока взгляд Джено не заставляет его замолчать. Они с Джемином покидают герцога и его людей, чтобы отнести кабана в замок для сегодняшнего ужина. Леди Белламор тоже остается. Он слышит, как Джемин прощается с ней, и подавляет в себе ревность, чтобы не дать ей снова подняться. Он знает, что лучше: она красива, но ее поведение отталкивает. Проще говоря, она не в вкусе Джемина. Не то чтобы Джено действительно знал, какой у него тип. Просто у него сложилось такое впечатление.***
Возможно, это его паранойя или кольцо обострило его чувства, но с тех пор, как он стал королем, Джено чувствует на себе пристальные взгляды всех людей, скрытые взгляды или откровенные пристальные взгляды, когда они шепчутся за своими руками, их неравнодушные уши в углу каждого зала, подслушивающие его разговоры. Отсутствие уединения - одна из многих вещей, которые ему стали не нравиться в замке. Он проводит Джемина в свои покои, отпустив слуг, наполняющих его ванну горячей водой. Он моется и одевается сам с восьми лет, и еще не привык к тому, что теперь по его приказу так много людей. Джено жестом велит Джемину войти в комнату первым и закрывает за ним дверь, чтобы предотвратить подслушивание. Быстро осмотрев комнату, он замечает, что все три его кошки исчезли, вероятно, бродят по залам замка или с Марком. "Это просто порез, Ваше Величество", - говорит Джемин, когда Джено просит его сесть возле свечей для лучшего освещения. "Я знаю, просто позволь мне позаботиться об этом", - говорит Джено. "И прекрати это дерьмо с "Ваше Величество". Мне это уже надоело". "Как скажешь, Джено", - с ухмылкой соглашается Джемин. Где-то между стычкой у реки и возвращением в замок, Джемин расслабляется в его присутствии. Он сидит, широко расставив ноги, опершись рукой на стол, положив подбородок на изгиб ладони. Джено закатывает глаза. Он подходит к Джемину и осторожно берет его за подбородок, наклоняя его голову вверх, чтобы он мог осмотреть травму. Джемин смотрит на него полуприкрытыми глазами. Джено не встречает его взгляда и заставляет себя сосредоточиться на текущей задаче. Он задумчиво хмыкает. Порез зарубцевался и, вероятно, заживет в течение недели или около того. "Можно я попробую что-нибудь сделать?" - спрашивает он. "Давай", - отвечает Джемин. Джено проводит большим пальцем по щеке Джемина. В месте соприкосновения их кожи возникает нечто похожее на электричество. Все вокруг исчезает, мир сужается до них и их двух сердец, бьющихся в тандеме, ускоряясь. На долю секунды напряжение становится таким сильным, что его можно резать ножом. Затем Джемин прочищает горло, и Джено отпускает его руку. Он делает шаг назад. Его сердце все еще колотится, но мир вокруг него постепенно проясняется. Джемин дотрагивается до его щеки, и она оказывается незапятнанной. Он удивленно хмыкает. "Ренджун никогда не говорил мне, что кольцо может исцелять не только твои раны". "До сих пор я не был уверен, что смогу", - говорит Джено. Делает паузу. "Ренджун сказал тебе?" "Если бы он этого не сделал, я бы обыскал весь Леонум, чтобы найти тебя. Ренджун убедил меня в обратном", - Джемин смеется, и в его голосе звучит горечь. "Было похоже, что все знали о твоем отъезде, кроме меня. В ту же ночь твой жених передал мне подарок. Сказал, что это от тебя". "Кто?" "Принц Донхёк из Солиса? Ну, знаешь, твой жених". "Ах, да", - неловко говорит Джено. Он почесал затылок. "Ты не должен называть его так". Джемин скрещивает ноги, наклоняется вперед и смотрит в глаза Джено. Почти обвиняюще: "Почему нет? Он ведь твой жених, не так ли?". "Да, но..." отвечает Джено. Затем он замечает нахмуренные брови Джемина и заминку в его дыхании, и делает паузу, чтобы обдумать, что все это может означать. "Подожди, ты ревнуешь?" "Ты ревновал к леди Белламор?" выпаливает Джемин в ответ. "Да, ревновал", - тихо признается Джено после некоторого молчания. Странно произносить это вслух, как будто это делает его ревность более реальной. "Вы двое...?" "Нет. Ты и принц Донхёк?" "Никогда", - твердо говорит Джено. "Кроме того, у него есть Марк, а у меня..." он запнулся, колеблясь. Когда он не продолжает, Джемин поднимает бровь. Джено вздыхает. "У меня есть ты". Минуту Джемин просто сидит и смотрит на него. Джено разрывается между тем, чтобы принять это за шутку или прыгнуть с балкона. Он не знает, о чем думает Джемин. После того, что кажется мучительным часом ожидания, но на самом деле всего через несколько секунд, Джемин наклоняется, его плечи трясутся. Только когда Джено слышит знакомый звук резких вдохов, чередующихся с неудержимым хихиканьем, он понимает, что Джемин смеется. Он стоит, ошеломленный, пока Джемин не выпрямляет спину и не вытирает воображаемую слезу из глаза. Джено не понимает, почему он находит это таким смешным. "О, Джено. Ты был тем, кто отверг меня". Джено гримасничает. "У меня не было выбора. Мне жаль". "Не стоит. Я на тебя не сержусь. Если ты говоришь, что у тебя не было выбора, значит, у тебя его не было", - легкомысленно говорит Джемин, откидываясь на спинку стула. Затем так же быстро, как он начал смеяться, он становится серьезным. Огоньки свечей отражаются в его медово-карих глазах, как безнадежно мерцающие звезды. Джено неловко сглотнул, не зная, как поступить. "Итак, твой подарок? Тебе понравился?" - спрашивает он вместо этого. Он почти забыл о нем, но рад, что Донхёк сдержал слово отдать его Джемину. В тот день, когда Черные Койоты прибыли в столицу, он проходил мимо странной маленькой лавки, торгующей всякими безделушками. Его внимание привлек блеск латуни и серебра. Это был маленький телескоп размером с его руку, обтянутый красным бархатом. По какой-то причине он напомнил ему о Джемине, и он купил его на деньги, которые собирался потратить на костюм для церемонии посвящения в рыцари. Что-то в нем подсказывало ему, что оно того стоит. В коробке с телескопом он оставил записку. В ней было написано: "Чтобы ты смог добраться до звезд". "Да, это было здорово", - говорит Джемин почти шепотом. Как будто он что-то осознает. "Я думал, ты забыл о той ночи. В гостинице. Это единственный раз, когда мы говорили о звездах". Прежде чем Джено успевает защититься, Джемин встает. Джено не шевелится, пока Джемин осторожно касается его головы, пальцы пробегают по затылку, а затем ложатся на плечи. Он делает глубокий, вздрагивающий вдох. Давление в комнате просто безумное. Взгляд Джемина опускается к губам Джено, и он наклоняется к ним, их дыхание смешивается. Он останавливается в дюйме от них. Джено сокращает расстояние. Как будто многолетнее напряжение внезапно спало. Словно наверстывая упущенное, они целуются пылко, отчаянно. Воздух, хотя и наполненный невысказанными словами, странно интимный. В тишине обнажаются все их секреты и мечты. Как будто только они одни и существуют. Джемин внезапно разрывает поцелуй, и слюна соединяет их рты. Джено сгорает от возбуждения и рвется вперед, желая поцеловать его снова. Он прикусывает нижнюю губу Джемина, захватывая плоть между зубами. Он тянет, Джемин стонет, и их бедра скрещиваются так, что кажется одновременно и слишком много, и недостаточно. Джено задыхается от прикосновения и отпускает губы Джемина. Джемин пользуется случаем, чтобы провести поцелуями по его шее, и Джено выгибает шею, чтобы облегчить доступ, прикусывая губу, чтобы подавить звуки, которые он издает. Его тело словно горит повсюду. "Пойдем", - в конце концов говорит Джемин, берет его за руку и медленно освобождает его от одежды. Джено снимает свою корону и бросает ее в угол комнаты. Она стукается о каменный пол, и глаза Джемина ненадолго следят за звуком, прежде чем повернуться назад. В кои-то веки Джено рад, что слуги заранее приготовили ему ванну. Они устроили огромный беспорядок, разбрызгивая воду повсюду, пока очищали кожу от пота и грязи. Джемин глушит стон тыльной стороной ладони, когда Джено осторожно прижимается ртом к шрамам на его коже, слизывая блеклые белые линии и несовпадающие шрамы, слишком старые, чтобы кольцо могло их залечить. Он задается вопросом, не остались ли они с тех пор, как он присоединился к "Черным койотам". Они идут голыми из ванны к кровати, с них все еще капает. "Мы собираемся намочить твои простыни", - говорит Джемин. Его волосы теперь длиннее, мокрые пряди падают ему на глаза. Джено расчесывает их пальцами. "Мне плевать на простыни". "А не должно бы", - говорит Джемин, но несерьезно и падает назад, увлекая за собой Джено. Из них обоих, Джемин - тот, у кого немного больше опыта. Он открывает себя для Джено, показывая ему, как растянуть мышцу, чтобы не было больно. "Я готов". Он прижимается поцелуем к обнаженному плечу Джено. Джено сжимает его запястья и проводит губами по груди Джемина до ключиц. "Ты уверен?" - спрашивает он, неуверенно проникая внутрь. Джемин извивается в его руках. "Я не хочу делать тебе больно". "Ты не сделаешь", - говорит он. "Ты никогда не сможешь причинить мне боль. Джено, пожалуйста". И Джено двигается в нем, входя в него так осторожно, как только может. В какой-то момент Джемин подстегивает его, и осторожность уходит в прошлое, и все становится просто горячим, твердым и идеальным. После этого Джемин обнимает Джено за плечи и притягивает его к себе. "Ты тоже собираешься это забыть?" - дразнит он. Его глаза светятся надеждой. "Никогда", - обещает Джено и наклоняет голову, чтобы они могли поцеловаться как следует. Джемин улыбается ему в ответ. Хотя Джено не может этого видеть, на этот раз улыбка кажется искренней.