(Не)Скрытая правда

— А-СЯНЬ! — ВЭЙ УСЯНЬ! Цзян Яньли полностью онемела и замерла, когда её родители выкрикивали имя брата, который только что перерезал себе горло прямо на их глазах. Ч-что? Что только что… случилось? Следующее, что она знает, это то, что она подбежала к своему диди после того, как её отец поймал его, когда он начал падать, стоя на коленях у его головы и просто кладя руку ему на шею, чтобы остановить кровоток. Почему было столько крови?! Почему… почему она не останавливается?! Она передавала ему всю свою небольшую часть духовной энергии! Почему это не работало?! Она пыталась позвать его по имени, но у неё ничего не выходило. У неё болело горло. Было так больно, что она даже не могла говорить. Она кричала? Она что-то слышала. Она слышала, как отец что-то говорил, прежде чем встать и куда-то убежать, но это не имело значения. Всё, что имело значение, было её драгоценным A-Сянем, который только что извинился перед ними, перед тем как все это произошло. П-почему он был так неподвижен?! Она также могла видеть, как её мать делает то же самое, что и она, и даёт её брату духовную энергию, чтобы помочь ему исцелиться, но это тоже не работало. Неужели её А-Сянь действительно перерезал себе горло так глубоко, что даже их духовные силы не могли его вылечить?! — Нам нужно отвести его к целителям. — произнесла её мать, взяв Вэй Усяня на руки, в то время как Цзян Яньли держала его голову и продолжала прижимать руку к кровоточащей ране. Двое устремились в том направлении, куда убежал её отец несколько минут назад, и когда они дошли туда, их главный целитель был уже готов, и приказал им уложить её диди на кровать, прежде чем просто оттолкнуть их со своего пути и приступить к работе. Именно тогда ноги Цзян Яньли, наконец, подкосились, и она упала на землю прежде, чем её родители успели её поймать. Она просто разрыдалась, слезы текли по её лицу, как река, когда она смотрела на свои руки, покрытые малиново-красным. Кровью. Кровь её А-Сяня. С её Сянь-Сянем все будет в порядке?! Что делал целитель? Почему это длилось так долго?! Её диди все еще дышит?! Что случилось? Что только что произошло?! — Почему… почему он это сделал? — Она задохнулась от вопроса, который был у нее внутри с тех пор, как ее брат упал на землю. Родители бросили на нее такие же беспомощные взгляды, показывая, что они тоже понятия не имели, но то, что можно было увидеть на их лицах, был страх. Ужасный страх и… вина? Неужели Вэй Усянь всегда так себя чувствовал, а она не знала?! Он пытался убить себя из-за разрыва её помолвки?! Но в этом не было никакого смысла! Он бы не стал этого делать из-за такой вещи. Тогда… тогда он всегда хотел убить себя, а Цзян Яньли не знала об этом?! И она называла себя его сестрой, когда НЕ имела на это права?! Что за сестры не знают, что переживает их брат, когда упомянутый всегда знал, грустит ли она хоть немного?! Что за сестры не знали о чувствах своих младших братьев, пока они не решили, блять, покончить с собой? Она могла слышать, как её родители разговаривают между собой, вероятно, снова спорили, и сейчас ей ничего не хотелось, кроме как вышвырнуть их обоих из комнаты. Разве они не видели ситуацию, в которой оказались?! Разве они не могли понять, что это одна из причин, по которой её А-Сянь сделал это?! Как он почувствует себя, если проснётся и обнаружит, что они снова ругаются из-за него?! Но… действительно ли это было причиной того, что A-Сянь сделал это? Неужели их слова так сильно его ранили?! Цзян Яньли знала, насколько жестокими были эти слова, но никогда не думала, что они вызовут что-то подобное. Как она могла не знать?! Как она могла всегда думать, что с её братом всё в порядке только потому, что он всегда улыбается?! Она действительно была худшей сестрой на свете, не так ли? Она видит свою мать, других учеников и людей, продолжающих оскорблять её брата за его спиной и даже ему в лицо, и всё же она никогда не думала, что что-то не так, потому что упомянутый брат просто улыбался и отмахивался от этих оскорблений шуткой. А теперь А-Сянь так без жизненно лежит из-за них и их глупых проблем, вынужденый бороться за свою жизнь. Жизнь, которую он только что попытался отнять. Выживет ли он? Пожалуйста… пожалуйста, не умирай. Она больше не будет притворяться, будто все в порядке. Она серьёзно позаботится о своем брате и никогда больше не позволит никому причинить ему боль. Говорить о нем плохо. Заставлять его чувствовать себя обузой. Заставлять его чувствовать, что он им что-то должен из-за своего существования! Так что, пожалуйста… она молилась всем богам, чтобы они спасли его. На этот раз она будет лучшей сестрой. Она лучше справится. Цзян Яньли никогда бы не попросила ничего другого у небес, если бы они спасли её брата только один раз. Услышали её хоть раз. Теперь она могла видеть, как целитель разговаривает с её родителями, но она была слишком напугана, чтобы даже поднять взгляд и послушать. Слишком боялась услышать, как женщина говорит им, что А-Сянь никогда больше не откроет глаза. Слишком боялась услышать, что он оставил их. Слишком боялась узнать, что ей больше никогда не удастся увидеть его улыбку или услышать его смех. И вообще, как долго она здесь просидела, чтобы целитель закончил? Она видела, что солнце начинает садиться, но это означало, что она просидела здесь больше двух часов. Как такое могло быть? Она потеряла сознание, или что-то в этом роде? Что произошло? Был ли её брат в порядке? Или она упустила его последние мгновения из-за того, что просто сидела здесь и ничего не делала, как всегда?! Она медленно встала на дрожащие ноги и побежала в комнату Вэй Усяня, когда не нашла на месте своих родителей, где увидела, что они стоят у кровати, измеряя пульс Вэй Усяня. Был ли он… он мёртв?! Неужели она пойдет туда и только столкнётся лицом к лицу с безжизненным трупом? Нет… она бы тоже умерла, если бы это было так. Но… но её отец только облегченно вздохнул, когда упал на колени, и её мать тоже закрыла глаза, делая глубокие вдохи. Они бы не выглядели так, если бы А-Сянь умер. Верно? Итак… так он был жив? Он в порядке?! Она продолжала медленно идти к кровати, её глаза слезились при виде повязки, обернутой вокруг бледной шеи брата. Она покачала головой, и просто взяла его внезапно маленькую руку, и тоже проверила его пульс. Ей нужно было убедиться в этом самой. Ей нужно было самой пощупать его пульс. Ей нужно было самой почувствовать, что он жив. Вскоре она снова начала рыдать, почувствовав медленный и слабый, но всё ещё бьющийся пульс А-Сяня. Он был жив. Он был жив. Он был жив. Она снова упала на колени, не отпуская холодную руку А-Сяня и крепко сжимая её. Руки девушки всё ещё лежали на его пульсе, чтобы убедиться, что он жив. Что его сердце всё ещё билось. Что он всё ещё дышал. Что он не просто оставил её одну. Что он всё ещё здесь. — А-Ли? — Наконец отец позвал её, заставляя повернуть голову, чтобы посмотреть на него, и она могла поклясться, что никогда не видела мужчину таким сломленным, напуганным и уставшим. Как будто вся жизнь ушла из него. Девушка взглянула на свою мать. Её глаза расширились при взгляде на неё, находящуюся в таком же состоянии. Почему же Цзян Яньли была так шокирована этим фактом?! Она ожидала увидеть что-нибудь еще?! — Почему… почему он… почему он… — Она упала в тишине, будучи не в состоянии закончить предложение, и её отец просто закрыл глаза, покачал головой и сказал: — Я не знаю. Так, Цзян Яньли посмотрела на свою мать, в надежде, что она получит хоть какой-то ответ. У неё всегда были ответы. Она всегда знала, что сказать, чтобы почувствовать себя лучше, несмотря на последствия. Тогда почему это выглядело так, будто даже она не понимала, что происходит? Почему она выглядела так, будто не могла даже говорить, и просто смотрела на Вэй Усяня широко раскрытыми недоверчивыми и… заплаканными глазами? Чувствовала ли она себя теперь виноватой?! После этого она медленно встала, взяла влажную ткань, чтобы очистить оставшуюся кровь с подбородка и щек Вэй Усяня, лаская его умиротворенное спящее лицо и думая о том, что так сильно повредило его драгоценную чистую душу, что заставило его сделать такое? Что заставило его хотеть умереть? — А-Сянь… — всхлипнула она, прошептав его имя, чувствуя, как из её глаз текут свежие слезы, когда она прижимала его маленькую руку к своей груди. Она посмотрела на своего отца, когда мужчина тоже встал, глядя на Вэй Усяня с болью на лице. — Он выглядел… он выглядел прекрасно, когда я прибыл в Гусу. — сказал он, и никто из них не получил ответа. Внезапно, они понятия не имели, что это значит, «когда Вэй Усянь выглядел прекрасно». Был ли он действительно счастлив?! Или это была всего лишь маска, чтобы скрыть боль, пожирающую его изнутри? Целитель вернулся через несколько мгновений, объясняя Цзян Яньли то, какое лекарство они должны дать её брату и как они должны действовать с ним, чтобы больше не причинять ему травм. Но могли ли они это сделать? Неужели её родители действительно так поступают?! Потому что всё, что говорил целитель, было тем, что любая нормальная семья сделала бы, даже не имея необходимости обсуждать это. Не споря без перерыва. Не продолжать обвинять своих детей в том, что они создают проблемы и являются обузой. Не заставлять их чувствовать себя никчемными. Не сравнивать их друг с другом. Неужели её родителям было так сложно сделать всё это, что им потребовалась такая ситуация, чтобы осознать ту боль, которую они им причинили?! Даже сама Цзян Яньли чувствовала себя подавленной и плакала, перед тем как заснуть, когда оставалась одна по ночам и внезапно думала о том, что Вэй Усянь, который всегда был в центре всей напряжённости в Пристани Лотоса, которая, вероятно, заставляла его хотеть плакать снова и снова. Неудивительно, что он наконец дошел до этой точки. — В чем дело? — С кровати послышался тихий шёпот, заставляя их всех забыть бы то, о чем они говорили. Целитель ушёл, оставив их просто броситься к Вэй Усяню, который снова смотрел на них своими чертовски большими испуганными глазами. — А-Сянь! А-Сянь, о боже, ты в порядке? — спросила Цзян Яньли, её глаза начали заливаться слезами, когда она наконец увидела открытые и живые глаза Вэй Усяня. — Шицзе? — Вэй Усянь снова прошептал тем пустым голосом, который она так ненавидела, заставляя её быстро кивнуть, когда она взяла его за руку. — Я здесь. Шицзе прямо здесь. Хорошо? — Она говорила мягко, лаская лицо Вэй Усяня, но сразу же отдернула руку, когда он резко вздрогнул, она почувствовала, как слезы застывают в её глазах. — A-A-Сянь, зачем ты это сделал?! — спросила она. Вэй Усянь продолжал смотреть на неё, как будто не понимал, о чем она говорит, прежде чем маленькое «ах» вылетело из его рта, и он взлетел на кровати, слишком быстро, заставив всех вздрогнуть. — Я-я — начал Вэй Усянь, его рука взлетела к уже забинтованной шее, его голова в ужасе кружилась, глядя на людей, уставившихся на него с тревогой. Почему он все еще здесь?! Нет-нет-нет-нет, почему он был здесь?! Он должен быть мертв! Он должен быть мертв, тогда почему он не был?! Почему они его спасли?! Почему, почему, почему, почему, почему?! Просто… почему они не могли его отпустить?! Господи, дай мне умереть! Неужели я прошу так много?! Он просто хочет умереть! Почему эта долбаная вселенная так жестока по отношению к нему?! Просто дайте мне умереть, бля! Неужели я прошу так много?! Он больше не может этого выносить! Он действительно не может! Это… ещё не поздно! Он может… он всё ещё может… — Вэй Усянь! — Юй Цзыюань, будучи первой, кто обнаружил, что Вэй Усянь сжимает свою шею, побежала вперед, схватив его руку и отдернув её, прежде, чем мальчик снова поранился. На повязках уже было немного крови, но ПОЧЕМУ ЭТО ПРОИСХОДИТ?! Вэй Усянь… он… он действительно не может пытаться снова убить себя, верно?! — О-отпустите меня… отпустите меня, ОТПУСТИТЕ МЕНЯ! — Вэй Усянь внезапно начал кричать, но, несмотря на то, что её муж и дочь замерли в испуге, Юй Цзыюань держала его за запястья так крепко, как только могла. Она была действительно рада, что Вэй Усянь в этот момент был намного слабее, чем обычно, и она могла удерживать его на месте, как бы он не возражал. Если подумать… Это действительно первый раз, когда он протестует, когда Юй Цзыюань что-то делает с ним против его воли. И это случилось впервые, когда женщина действительно пытается спасти его, а не… причинить ему боль. — Вэй Усянь. Вэй Усянь, ты не должен кричать, ладно? Не стоит, иначе ты навредишь горлу. Просто успокойся… — Это… это то, что я пытаюсь сделать, разве вы не видите?! ОТПУСТИТЕ МЕНЯ! Просто… дайте мне умереть. Дайте мне умереть, дайте мне умереть, дайте мне умереть! — Вэй Усянь продолжал кричать и тоже разрыдался, повязки вокруг его горла стали ещё краснее. Затем он внезапно посмотрел на перепуганную женщину, смотрел на неё такими пустыми глазами, что их невозможно было узнать. — Разве вы не хотите, чтобы я умер?! Это… не было бы легче?! Я… Я не принесу ордену ничего, кроме разрушения… Я… просто дайте мне умереть! — Вэй Усянь почти умолял, рыдая, эти слова пронзали сердце женщины, как ножи, и она внезапно обнаружила, что отчаянно кричит, чувствуя, как мир рушится ей на голову. — НЕТ! НЕТ ВЭЙ УСЯНЬ, ЧТО ТЫ ГОВОРИШЬ?! — Она кричала, чувствуя, как по её щеке катится единственная слеза. Что имел в виду Вэй Усянь? О чем он говорил?! Почему было так больно видеть Вэй Усяня в таком состоянии?! Почему он не перестал пытаться вырвать руку из её хватки?! Почему он не прекратил попыток пораниться?! Неужели это… действительно ли это была её вина?! Она причина, по которой он не переставал сейчас пытаться убить себя?! Видя её воздействие, не имея возможности ничего сделать, голова Вэй Усяня упала ей на плечо. Он продолжал рыдать, внезапно почувствовав себя слишком усталым, чтобы даже пошевелиться. — Пожалуйста… я… я не могу снова жить в этом аду… пожалуйста… пожалуйста, позвольте мне умереть… — Он полностью замер после того, как сказал это, заставляя замершую женщину, наконец, медленно отпустить его запястья, и поднять руки, чтобы потрясти его за плечи. — Вэй Усянь? Вэй Ин?! — Она продолжала звать, да вот только Вэй Усянь оставался неподвижным. Она немедленно проверила его пульс, испустив судорожный вздох, когда почувствовала его. Он только что потерял сознание. Ничего больше. Он только что потерял сознание. Поэтому она посмотрела на мужа и дочь, которые были такими же неподвижными, как Вэй Усянь, слезы текли по их лицам. — ПОЗОВИТЕ ЦЕЛИТЕЛЯ! — кричала она, её голос, наконец, вернул им немного здравого рассудка, и её плачущая дочь немедленно кивнула, выбегая, в то время как Цзян Фэнмянь бросился к ней, взял одну из рук Вэй Усяня и тоже проверил его пульс. — Как вы думаете, в Гусу что-то случилось? Почему… почему он вдруг стал таким?! — спросила Юй Цзыюань, смотря на мужа и пытается, просто пытается придумать причину, которая доказывала бы, что Вэй Усянь не просто дважды пытался убить себя из-за неё. Из-за её слов. Из-за того, что она начала кричать на него, как только увидела его через три месяца, вместо того, чтобы поприветствовать или хотя бы поздороваться. Этого не могло быть! Он никогда ничего не показывал, что бы она ни говорила. Его никогда это не заботило. Всегда глупый и назойливый мальчишка, который продолжал вытворять свое, что бы она ни говорила. Он никогда… его никогда это не заботило! Или… или он действительно так долго чувствовал себя так? Он всегда скрывал свою боль за улыбками?! Всегда ли был склонен к суициду и сегодня, наконец, достиг своей конечной точки? Он всегда хотел умереть?! Умереть из-за нее?! Нет… пожалуйста, нет… пожалуйста, пусть всё будет не так. Юй Цзыюань… Юй Цзыюань, возможно, никогда не любила его так сильно, но она абсолютно никогда не хотела его смерти! Ни разу! Он был… он был просто… невинным ребенком. Да это оно. И почему она только сейчас поняла это?! Почему она не могла просто подумать об этом, прежде чем начать оскорблять его при каждом удобном случае?! Так… так что все это действительно было её ошибкой? Нет, это должно быть что-то другое, верно? Кто-то что-нибудь с ним сделал в Гусу? Это Цзинь Цзысюань?! Поэтому он с ним дрался? Или это был кто-то другой? — Я… я не знаю. Он был… он выглядел прекрасно, когда я забрал его оттуда. Может быть… может быть, просто немного грустно, но не более того. Он выглядел так, как и всегда, но затем в середине нашей поездки назад он почувствовал головокружение и… разговаривал сам с собой и вел себя странно, и… я не знаю! — Цзян Фэнмянь чуть не заплакал, озвучивая последнюю часть. Теряя самообладание, которое он всегда имел, он смотрел на ужасно неподвижное и вспотевшее лицо Вэй Усяня, покоящегося на плече его жены. Он не должен быть таким! Он должен смеяться, бегать и шутить над каждым учеником и старейшиной Пристани Лотоса. Он не должен выглядеть таким безжизненным! Это его вина? Потому что он не был достаточно быстр, чтобы вырвать меч из рук, когда Вэй Усянь был рядом с ним? Из-за того, что он ничего не делает и просто смотрит на всё, что происходит с мальчиком прямо у него на глазах, как и всегда?! — Он… он сказал… он сказал, что я всегда хотела его смерти. Что… что он имел в виду? — прошептала Юй Цзыюань, прежде чем она смогла себя остановить, заставляя своего мужа смотреть на неё теми слезливыми и пустыми глазами, которые она так ненавидела. — Чем вы думали?! — Цзян Фэнмянь чуть не выплюнул это, но никогда, никогда не думал, что слова могут причинить такую ​​боль. Это… это то, как всегда чувствовал себя Вэй Усянь?! Это то, что она всегда заставляла его чувствовать?! Внезапно она почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Пока не раздался тихий шепот из того места, где Вэй Усянь все еще лежал головой у неё на груди. — П-пожалуйста… прекратите спорить из-за меня… — прошептал он, и они оба немедленно заткнулись, глядя на Вэй Усяня, по лицу которого всё ещё текли слезы. Они никогда не видели, чтобы он плакал, не так ли?! А теперь он, казалось, не переставал плакать ни на секунду. — Хорошо. Хорошо, мы никогда больше не будем спорить, обещаю. Не думай об этом, хорошо? — Цзян Фэнмянь пообещал немедленно, и Юй Цзыюань даже не пыталась остановить его, как всегда, потому что какое у нее было право, когда она была причиной того, что Вэй Усянь был такой сейчас? Она никогда… она никогда не думала, что её слова задевают так глубоко. Но она даже не могла ничего сказать, даже если бы хотела, потому что целитель пришел вскоре после этого, велел ей положить Вэй Усяня, который что-то шептал себе под нос, на кровать, и начал снимать повязки, не останавливаясь, даже когда Вэй Усянь начал вертеть головой. — Вэй Усянь… тебе нужно оставаться на месте. У тебя шея болит. — мягко пожурила целитель Вэй Усяня, заставляя мальчика издать еще один прерывистый звук рыданий, прежде чем окончательно сдаться и лежать неподвижно, пока женщина выполняла свою работу: очистила рану, которая, к счастью, не открылась, и снова перевязала ее, говоря им, чтобы они не позволяли Вэй Усяню так сильно двигать головой, и давая Юй Цзыюань лекарство, чтобы… заставить выпить его, если он собирается снова пораниться… — А-Сянь? Ты хочешь немного воды? — А-Ли была милой сестрой, которой она и была, и мягко спросила Вэй Усяня, и мальчик посмотрел на неё, сглотнул, прежде чем тихонько и слабо кивнуть, и А-Ли помогла ему медленно сесть. Она сама сидела рядом с ним и прижимала его к своему телу, пока Фэнмянь наполнял чашу воды и давал её девушке, которая помогала Вэй Усяню медленно пить её, а Юй Цзыюань наблюдала, как её дочь начала поглаживать его… волосы брата после того, как он закончил. Вэй Усянь просто кладет голову ей на плечо и, наконец, выглядит так, будто немного успокоился. Юй Цзыюань никогда не думала, что она была бы так благодарна своей дочери и Вэй Усяню за то, что они так близки, но в этот момент, всё, что она хотела, — это чтобы кто-нибудь успокоил Вэй Усяня и помешал ему снова сделать что-нибудь настолько глупое. — Тебе лучше, диди? — спросила Цзян Яньли, её родители смотрели на неё с трепетом, увидев, как она, наконец, вернула Вэй Усяня к реальности. Но в отличие от того, чего они ожидали, Вэй Усянь просто медленно покачал головой, вместо того чтобы кивать, и открывает рот, чтобы начать говорить. — Н-нет… что-то должно произойти и… и… — сказал Вэй Усянь, сглатывая, его дыхание перехватило, когда он пытался сосредоточиться и собраться с мыслями, прежде чем что-то сказать. У него очень сильно болела голова. Почему это было так громко?! — Что ты имеешь в виду? Что произойдет? — осторожно спросил Цзян Фэнмянь, наклоняясь немного ближе к ним, заставляя мальчика взглянуть на него, прежде чем снова перевести взгляд себе на колени, начиная тихонько бормотать себе под нос. — Я-я должен сначала рассказать им о резне на Пристани Лотоса? Н-нет, это… это всё ещё не скоро… тогда ч-что насчет Лань Чжаня? Лань Чжань… А-Юань… мой А-Юань. Но нет, Лань Чжань, он… он сейчас в Облачных Глубинах. Тогда… я должен рассказать им о… сожжении Облачных Глубин? Их… их смерти? Это… как насчет… и… к-как насчет Цзинь Цзысюаня… нет… он… это годы спустя он… теперь он жив… он… он… потом… потом Шицзе… — Он прекратил свою тихую бессвязную речь, испуганный всхлип вырвался из его горла, когда он вспомнил о смерти своей сестры, которая теперь была очень даже жива, глядя на него сверху вниз так же в панике, как и все в комнате. — Шицзе… — он всхлипнул, заставляя звук вырваться из горла, вынуждая упомянутую женщину просто прижать его голову к своей теплой груди. Она обняла его, когда он начал ужасно рыдать, цепляясь за её одежду, так сильно схватив её за рукава, что у него наверняка будут болеть пальцы. — Чшшш, всё в порядке. Всё в порядке, А-Сянь, я здесь. Я прямо здесь. — нежно прошептала Цзян Яньли, слёзы тихо стекали по её щекам, когда она взглянула на своих родителей, которые выглядели ничем не лучше неё. Даже её мать смотрела на Вэй Усяня со слезами на глазах. ЧТО С НИМ НЕ ТАК?! Что произошло?! И что такое он повторяет про себя, как сумасшедший?! Говоря о смерти и разрушении? Просто… что происходило?! — Вэй Усянь, тебе нужно на секунду успокоиться и сосредоточиться, хорошо? У нас всё в порядке. Мы никуда не исчезнем. Просто сделай глубокий вдох и постарайся успокоиться, прежде чем что-либо объяснять, хорошо? — Юй Цзыюань сказала это таким мягким голосом, какой почти никто и никогда не слышал. Она даже не помнила, чтобы так разговаривала со своими детьми, когда они только родились. Она даже не знала, что может так говорить. Но в данный момент это не имело значения, потому что её слова, казалось, действительно работали, когда Вэй Усянь попытался сделать глубокие и прерывистые вдохи, через пару минут начав медленно успокаиваться. Он все еще тяжело дышал, но, по крайней мере, больше не прерывался в неконтролируемых рыданиях. Он должен был сказать им. Он должен был рассказать им об ожидающем их аду. Если он снова будет жить в этом аду, он собирается изменить это, и если эти люди внезапно решат сохранить ему жизнь, тогда он тоже не позволит им умереть. — Я знаю будущее. — внезапно выпалил Вэй Усянь, заставляя всю комнату погрузиться в тишину. Что, черт возьми, он только что сказал? — Что? — спросил Цзян Фэнмянь, с тревогой глядя на жену и дочь. Неужели Вэй Усянь тоже сошёл с ума?! Он действительно поранил голову или что-то в этом роде?! Или виной всему шок от случившегося?! — Вэй Усянь… может тебе сначала стоит немного отдохнуть, хорошо? Ты выглядишь усталым. — сказала Юй Цзыюань, сделав несколько шагов вперед, но остановилась, когда Вэй Усянь начал быстро качать головой. Черт возьми, он не должен так сильно двигать шеей, и все же он выглядел так, будто его это вообще не заботило! И вновь, это было из-за неё и глупых бездумных слов. — Нет… нет, вы должны меня выслушать! Клянусь, я не сошел с ума! Пожалуйста, поверьте мне! Я… я не могу смотреть, как вы снова умираете! — Вэй Усянь почти умолял, глядя на них широко раскрытыми испуганными глазами. О чем он говорил?! Неужели он сказал правду?! Не поэтому ли он вдруг такой?! Тогда что он имел в виду говоря, что наблюдал за их смертью? Они умерли в будущем, о котором говорил Вэй Усянь?! Неужели он выглядел таким напуганным из-за этого? Но это невозможно! — А-Сянь, что ты имеешь в виду? — мягко спросила Цзян Яньли, бросая на родителей внимательный взгляд, предлагая им позволить Вэй Усяню объясниться. — Я… я не… я… — Вэй Усянь остановился, сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, прежде чем всё объяснить. Ему нужно было хотя бы собраться, чтобы они ему поверили. В тот момент он действительно выглядел просто сумасшедшим. Не было бы ничего удивительного, если бы ему не поверили. — Я не из этого времени. — начал он, отчего взрослые раскрыли рты и начали задавать вопросы, но одного лишь взгляда дочери было достаточно, чтобы заставить их замолчать. Она была права. Им нужно было хотя бы выслушать его, вместо того, чтобы обвинять его в сумасшествии и ухудшать его состояние. — Видите ли, я… я уже прожил все это, и… и я знаю будущее и… и я просто умер сегодня в будущем, но вместо этого я оказался здесь в прошлом и… и… клянусь, я не вру! Я… я могу это доказать! — сказал Вэй Усянь, глядя на людей, которые смотрели на него, как будто он потерял рассудок, и ему просто хотелось кричать. Боже, почему его слезы не останавливались?! Это только делало его ещё более сумасшедшим, черт возьми! Он всегда мог их контролировать, тогда почему это вдруг стало так сложно?! — Как ты можешь… доказать это? — спокойно спросил Цзян Фэнмянь, пытаясь не напугать мальчика или что-то в этом роде, когда он уже выглядел вот так. — Есть… водяной упырь! Огромный… вероятно, собирающийся атаковать южную сторону пристани сегодня вечером. Я знаю. Это произошло в ночь после того, как я вернулся из Гусу, так что я… я помню. Да… — объяснил Вэй Усянь, вспомнил, что случилось, потому что он был на пристани той ночью и сумел позаботиться о нём, но он был действительно огромным и причинил много повреждений и травм. И им также, вероятно, нужно было послать несколько способных культиваторов, если они не хотели, чтобы кто-нибудь умер. Вэй Усянь… на этот раз ничего не мог поделать в таком состоянии. Бля, так он теперь лажал хуже, чем раньше! — Что ты такое говоришь… — начала Юй Цзыюань, но вскоре ее прервала дочь. — Сегодня ночью? — спросила она, и Вэй Усянь кивнул, прежде чем прижаться к сестре. — Хорошо. Мы отправим людей посмотреть, прав ли ты. — сказала она, не заботясь о своих родителях, которые, кажется, хотят отказаться или, возможно, задать больше вопросов. Но А-Сянь нуждался в отдыхе и успокоении своего разума. А не отвечать на вопросы, которые, казалось, только его пугали и заставляли паниковать. — П-правда? — Прошептал Вэй Усянь, глядя на нее недоверчивыми глазами. — Да, но только при одном условии. — серьёзно сказала она. — Только если ты пообещаешь немного отдохнуть прямо сейчас и больше ничего не делать, чтобы причинить себе вред. Хорошо? — спросила она с теплой улыбкой, заставив Вэй Усяня уставиться на неё с открытым ртом, как будто он собирался что-то сказать, или, может быть, возразить, но после нескольких секунд размышлений он наконец кивнул, заставляя её выдохнуть. Она не осознавала, что задержала дыхание, она также чувствовала, как её родители расслабляются позади неё. — Мама. Папа. Вы отправите туда людей? Я останусь с ним и прослежу, чтобы он был в порядке. — Она спросила своих родителей, посмотрев на них таким суровым взглядом, чтобы не оставалось места для споров. Они просто кивнули, понимая, что это будет лучше для Вэй Усяня, и буквально выбежали из комнаты, оставив её наедине с её маленьким и ещё дрожащим братом на руках. Затем она снова обратила внимание на него, убирая волосы с вспотевшего лба. — А-Сянь? Тебе удобно? Или ты хочешь вернуться? — спросила она, и Вэй Усянь быстро покачал головой, его хватка на её руке снова усилилась. — Хорошо. Ладно, ладно. Я буду здесь. Ты просто поспишь, ладно? — мягко сказала она, поцеловав волосы Вэй Усяня, заставляя его смотреть на нее. — О-обещаешь? Обещаешь, что не… Что я не останусь снова один? — в ужасе спросил он, заставляя женщину нахмуриться и внезапно желая спросить, что он имел в виду, говоря «снова?» Неужели он потерял её в этом… будущем, о котором всё время говорит? Если так… — Я обещаю. Я буду здесь и приготовлю тебе суп, когда ты проснешься. Как тебе идея? — спросила она, и внезапно Вэй Усянь подумал, что, возможно, смерть может подождать несколько часов, потому что он действительно… очень хотел попробовать суп, по которому так скучал. Суп его сестры. И он внезапно обнаружил, что хочет остаться в её объятиях и почувствовать её тепло ещё немного. Просто… ещё немного. Хотя он этого не заслужил. — Х-хорошо. Это… звучит здорово. — Он ответил шепотом, наконец закрыв глаза и позволив сестре притянуть его ближе, когда он погрузился в сон без сновидений, а Цзян Яньли продолжала держать его, не отпуская ни на секунду. Она продолжала сидеть рядом с ним, как и обещала, пока её родители не вернулись через несколько часов, их глаза были широко раскрыты, когда они смотрели на Вэй Усяня. — Н-не говорите мне, что там действительно был водяной упырь. — Цзян Янь Ли обнаружила, что спрашивает об этом, и, к своему ужасу, её родители кивнули, прежде чем заговорить. — Он не… лгал. Действительно был водяной упырь. Настолько огромный, что люди погибли бы, если бы нас там не было. — Цзян Фэнмянь сказал это, заставляя свою дочь сделать глубокий вдох, прежде чем посмотреть на Вэй Усяня. — Так ты имеешь в виду… ты имеешь в виду, что он действительно… знает… будущее?! — прошептала она, прежде чем взглянуть на него и его жену, которая выглядела не лучше. — Это все еще могло быть совпадением… — пыталась рассудить Юй Цзыюань, но было очевидно, что даже она сейчас сомневается. Она глубоко вздохнула, покачав головой, прежде чем посмотреть на Вэй Усяня. — Нам нужно разбудить его… — сказала она усталым и тревожным тоном, глядя на него, спящего мальчика на руках у её дочери, которая, казалось, хотела запротестовать. Но она просто хотела знать, почему… что случилось, что заставило Вэй Усяня из всех людей вести себя так. Стать самоубийцей. Что с ним случилось? Кто это с ним сделал?! Что она сделала с ним в этом будущем, чтобы он был так уверен, что она хочет его смерти? Просить её позволить ему умереть. На самом деле это не может быть её вина… верно? Неужели она просто продолжала оскорблять его до такой степени, что он был уверен, что она его ненавидит? Так уверен, что самоубийство было единственным решением, которое пришло ему в голову, когда он вернулся? — Мама, мы можем подождать до завтра… — Н-нет необходимости. Я проснулся. — внезапно сказал Вэй Усянь тихим шепотом, поразив их всех, но, может быть, так было лучше. Он не спал, и теперь они действительно могли поговорить. — Ты действительно… знаешь будущее? — Цзян Фэнмянь был первым, кто начал разговор через несколько мгновений, не зная, что ещё сказать. Не зная, действительно ли он хотел знать об этом будущем, когда его приемный сын выглядел так. Заставило его дважды попытаться убить себя, чтобы больше не пережить этот ад, как он это сказал. Заставило его… умереть. Вэй Усянь сказал, что они все умрут? Это то, что он имел в виду, когда сказал: «Я не могу смотреть, как вы снова умираете»? Вэй Усянь просто кивнул им еще раз, глубоко вздохнув, как будто не знал, что еще сказать. А он действительно этого не знал. Как он собирался сказать им, что все они умрут? Умрут из-за него?! Каждый проклятый член его семьи умрет из-за него. Даже те, кто еще даже не родился. Как он собирался им все это объяснить? А еще рассказать им о Вэнях? О том, что они собирались сделать? О том, что собирались атаковать буквально через год-два. И про сжигание Облачных глубин? Он должен был сказать им и об этом. Он должен был спасти отца Лань Чжаня, если мог. Но разве… поверили бы ему и Лани, если бы он сказал им, что знает будущее? А как насчет Не? Он не мог позволить Хуайсану потерять своего брата, его единственную семью, снова и снова. Он не мог позволить Сичэнь-гэ потерять своего Да-гэ и пережить всю эту боль. И… и Вэнь Цин и Вэнь Нин. Как он мог сказать Вэнь Цин, что он собирался превратить её брата в лютого мертвеца, и заставить её умереть? Причину смерти её семьи? И… а что насчет Мэн Яо? Как он собирался объяснить ЭТО?! Как он собирался сказать Цзинь Цзысюаню, что собирается убить его? Что его убили отец и сводный брат? И… и Мо Сюаньюй! Он должен был… он тоже должен был что-то с ним сделать! Верно? Снова, Вэй Усянь думал, что смерть — лучший выбор, потому что как он собирался им все это объяснить? Это было уж слишком! Слишком много событий! И он даже не вспомнил последние дни своей первой жизни! И как он собирался объяснить им всё это, чтобы они полностью его не возненавидели? Как будет действовать мадам Юй, когда она узнает, что всё, что она всегда ему говорила, было правдой?! Что он всего лишь обуза, которая всех их погубит. — А-Сянь! A-Сянь тебе нужно успокоиться и вдохнуть! А-Сянь! — Цзян Яньли звала, трясла брата, который только что начал задыхаться и хватался за грудь, как будто не мог дышать. О чем он думал?! Что случилось в этом будущем, что делает его таким устрашающим?! Она даже не была уверена, хочет ли она вообще знать. — Шицзе… — рыдал Вэй Усянь, снова схватив её за рукав и, наконец, начав немного успокаиваться, когда Цзян Яньли продолжала говорить с ним тихим и мягким голосом. Может, им действительно стоит подождать до завтра. Вэй Усянь правда не выглядел так, будто был в состоянии даже говорить, не говоря уже о том, чтобы что-то объяснять. Что, черт возьми, случилось с ним, чтобы сделать всегда живого человека таким?! Как раз в тот момент, когда Цзян Фэнмянь собирался сказать им подождать, Вэй Усянь открыл рот. — Я могу показать вам это! — Он почти кричал, пугая их всех и снова заставляя их думать о том, что, черт возьми, это значило?! — Что ты имеешь в виду? — спросила Юй Цзыюань. — Видите ли… есть заклинание, которое покажет вам чьи-то воспоминания, жизнь и всё, что с ними связано. Я могу показать вам свои воспоминания и… вы… вы всё поймете, и мы… мы можем… мы можем защитить людей от смерти и… но мы должны рассказать об этом и другим людям! — Вэй Усянь объяснял слишком быстро, чтобы кто-либо из них действительно понял, о чём он говорит. Какое заклинание? — А-Сянь, но нет… такого заклинания. — сказал Цзян Фэнмянь, глядя на свою жену, которая ему нравится. Похоже, она ничего такого не могла вспомнить, сколько бы она ни думала. — Ну, ещё нет, конечно, потому что я изобрел это почти двадцать семь лет спустя, но я могу это сделать сейчас! — Вэй Усянь сказал, нервно кусая ногти, он снова начал шептать себе под нос. Что он сказал сейчас?! — С…создать его? — спросил Цзян Фэнмянь, приподняв бровь, но вместо ответа Вэй Усянь просто выскочил из кровати, заставляя их всех закричать в тревоге. — ВЭЙ УСЯНЬ! — Мне просто нужна была бумага. — сказал он, когда буквально все поймали его и затащили обратно в кровать. — А-Сянь, ты не должен двигаться! Просто скажи мне, что ты хочешь, и я тебе это принесу. — сказала Цзян Яньли, её руки блуждали по телу Вэй Усяня, проверяя, нет ли травм, но она даже не осознавала, что это делает. Он не должен так много двигаться после того, как потерял столько… крови. — Здесь. — Юй Цзыюань сказала, протягивая ему бумагу и кисть, которые он хотел, и Вэй Усянь внезапно посмотрел на неё широко раскрытыми глазами, прежде чем отвел взгляд, когда взял их, шепотом неловкое «спасибо», которое вонзилось в сердце Юй Цзыюань, как нож. Потому что… почему он так на неё смотрел?! Почему он выглядел так, будто даже не мог заставить себя взглянуть на неё? Но прежде, чем она успела что-нибудь сказать, Вэй Усянь вернул ей листок, и ей пришлось смотреть на него несколько секунд, чтобы понять, что там написано. Потому что, хотя это явно был почерк Вэй Усяня, написано было слишком… быстро и совершенно не так аккуратно, как безупречный почерк Вэй Усяня. Как будто он на самом деле не мог сосредоточиться на этом при написании, и она даже могла видеть некоторые ошибки. Но она не указала на это и просто посмотрела на Вэй Усяня, приподняв бровь. — Что это за имена? Лань… Чжань. Лань Сичэнь. Лань Цижэнь. Цзинь… Цзысюань (?) И… мадам Цзинь? И братья Не. — читала она, запутавшись ещё больше, чем раньше. — Это… люди, которые действительно вовлечены в это будущее. Я имею в виду… действительно вовлечены. — объяснил Вэй Усянь. — Как… вовлечены? — спросил Цзян Яньли, думая о том, что они должны позвать этих людей. Она даже не знала братьев Не полностью. Или Лань. Ну конечно. Они дружили с A-Чэном и A-Сянем. — Как… как… половина из них умрет? — сказал он, оставив часть «из-за меня». Они могли… они могли просто увидеть это, когда это произойдет. Потому что он действительно не думал, что сможет заставить себя рассказать им об этом. И это решение было намного лучше. Он действительно не мог бы сам все подробно объяснить, даже если бы захотел. Было… так много всего. — Умрёт? — спросила Цзян Яньли, сглотнув. — Сколько их? — Все они, кроме… Лань Цижэня и Лань Сичэня. — сказал он, делая паузу перед добавлением. — Все мы тоже. Но я, Цзян Чэн и… Лань Чжань спустя годы после тебя. Но мы… тоже умрем. — сказал он, заставляя Цзян Фэнмяня смотреть на свою жену, которая выглядела не лучше него. Двое из них и… все их дети умрут? Это было… намного хуже, чем они думали, хотя, даже если Вэй Усянь говорил это из-за своего состояния, им все еще приходилось слушать, потому что даже если бы был один процент вероятности того, что это правда, они должны были знать, чтобы изменить это. Они не могли позволить своим детям умереть. — Т-ты… ты мне веришь? — спросил Вэй Усянь, когда его голова вскинулась вверх, глядя на них с отчаянием, написанным на его лице. — Ты действительно можешь… показать будущее? — Цзян Яньли спросила… не зная, что ещё сказать, и Вэй Усянь немедленно кивнул. Наконец-то надежда вернулась в его пустые глаза. И она ничего не хотела, кроме как сохранить эту надежду, поэтому она посмотрела на своих родителей, ожидая решения пары. Цзян Фэнмянь вздохнул, глядя на свою жену, прежде чем кивнуть. — Мы… мы отправим письма людям, про которых ты нам сказал… — Вы… вы должны сделать это тайно и сказать им, чтобы они пришли так, чтобы никто не знал, что мы… мы не можем допустить, чтобы орден В-Вэнь стал что-то подозревать и атаковал раньше… — немедленно сказал Вэй Усянь, их глаза расширились, и на секунду Юй Цзыюань действительно подумала, что это не может быть 15-летний Вэй Усянь. Его раньше не волновала политика. Но внезапно, это показалось ему самым главным. — Вэнь атакуют? — злобно спросила она, и Вэй Усянь нерешительно кивнул, все еще избегая зрительного контакта с ней. — Они-они начнут войну… Так что в конце концов это действительно произойдет. — Хорошо. Я обязательно напишу это в письмах. — Цзян Фэнмянь кивнул, прежде чем посмотреть на свою дочь. — Как насчет того, чтобы мы поспали сейчас, и продолжили разговор завтра, когда придут другие? — предложила девушка, глядя на своих родителей и указывая глазами на Вэй Усяня. — Но… — начал Вэй Усянь, и на этом она поймала его. — А-Сянь, тебе всё ещё нужен отдых. И ты можешь просто всё объяснить, когда все будут здесь, когда ты сможешь лучше контролировать свои мысли. — сказала она, зная, что в этом споре невозможно победить его сестру, Вэй Усянь наконец кивнул, сдаваясь. Но он всё ещё держал сестру за рукав, не отпуская. — Пойдём в твою комнату, хорошо? — мягко спросила она, помогая Вэй Усяню встать вместе с Цзян Фэнмянем после того, как мальчик кивнул. — Ты останешься? — прошептал он, когда сел на свою кровать, глядя вниз, как будто ему было стыдно, и, возможно, он ожидал выговора. Брань, которая всё никак не приходила, потому что с сегодняшнего утра, Юй Цзыюань внезапно не знала, что делать, и каждый взгляд на глаза Вэй Усяня, когда он смотрел на неё, по какой-то причине был равен ранам от ножа. — Я буду здесь. — мягко сказала Цзян Яньли, притянув его к себе ещё раз. Вэй Усянь только судорожно вздохнул, цепляясь за нее изо всех сил. Когда пара Цзян вышла из комнаты, Цзян Фэнмянь пошёл в свой кабинет, чтобы написать письма. Он очень надеялся, что не пожалеет об этом.