Искусство Хаоса

      Иногда поговорить о чем-то действительно важном бывает сложно. Намного проще не касаться этой темы, пытаться отвлечь себя, стараться забыть. Я знал, что так делать не стоит. Подавленные воспоминания и чувства все равно не дадут жить спокойно. Об этом знают все, кто хоть раз был на приеме у психолога или хотя бы умеет пользоваться интернетом. Но все равно именно так я жил на протяжении многих лет, предпочитая не думать, не вспоминать, не чувствовать. Нужно было дать такую же возможность и Агате. Но людям вообще свойственно лицемерие и от других мы часто требуем больше, чем от самих себя…       — Я ведь понимаю, что именно тебя тревожит. И именно поэтому еще не выдал тебе адрес твоего кузена, — сказал я очередную глупость, наблюдая, как на ее глаза наворачиваются слезы.       Как успокаивать плачущих женщин? Особенно если сам довел их до такого состояния? Кажется, ученому, который разработает идеальную формулу для этого, нобелевскую премию выдадут автоматически, без всяких конкурсов и жюри.       Придумать что-то я не успел, да это было и не нужно. Я забыл, насколько уникальная эта девушка… Только что ее плечи дрожали, взгляд выглядел потухшим, а еще она отворачивалась, чтобы спрятать слезы. Глупая. Наверняка считает это слабостью… Но внезапно она встрепенулась, стиснула кулаки и глубоко вздохнула, а когда повернулась, глаза уже не были пустыми. В них горела злость.       — Надо же, какая трепетная забота обо мне, — выплюнула Агата. — Да ты просто моим личным психологом заделался! Корона не жмет? Синдром Бога жить не мешает? — с каждым словом она говорила все громче и в итоге перешла на крик. — Почему ты решил, что можешь что-то за меня решать?!       Агата вскочила на ноги и было такое ощущение, что она сейчас бросится на меня с кулаками. Нет, я понимаю, ей нужно на кого-то выплеснуть эмоции и даже обвинить в своих бедах, пусть и на пять минут. Мне, в общем-то, не жалко. Если бы не одно но…       — Сядь, дурочка. У тебя же нога болит, — покачал я головой.       — А ты меня заставь, — бросила она и поковыляла к кровати.       Прихрамывание было совсем легким, можно было бы даже не заметить, если специально не обращать внимания. Но все же было. Конечно, не перелом, но и не простой синяк. Боже! Ну почему она настолько упрямая?       — Ну и что ты будешь делать, если найдешь сейчас Данте?       — Это уже не твое дело!       — Возможно. Я пока не могу точно сказать, мое это дело или нет. Но вот что я знаю наверняка — если ты сейчас встретишься с ним, без всякого плана и даже не понимая, чего именно ты хочешь, ты его просто убьешь. Может и правильно. Я бы точно убил. Но в этом разница между нами — я потом смогу жить спокойно и не жалеть об этом.       — Думаешь, я не смогу?! — она обернулась, так и не дойдя до своей цели. Кажется, я разозлил ее еще сильнее. Ничего, так даже лучше.       — Не сможешь. Ты пока не понимаешь, но думать как циник, и быть им — разные вещи. Вместо того, чтобы отомстить и жить спокойно, ты начнешь копаться в себе, а потом будешь тратить половину своей зарплаты на психолога, который все равно не поможет.       — А, ну да, я же забыла — единственный психолог в этом мире у нас ты. Вон как все по полочкам за минуту разложил, — огрызнулась она и уселась на кровать, сложив руки на груди.       Сейчас она выглядела даже смешно и немного мило. Как нахохлившийся воробушек. Я бы улыбнулся, если бы не знал, что за этим скрывается…       — Ты села не на ту кровать, — вздохнул я, поднимаясь.       — Что? — вскинулась Агата. — Ты теперь еще и решаешь, на какой кровати мне спать? Что с этой не так? Здесь матрас получше, поэтому она зарезервирована для «его величества»? — скривилась она.       Покачав головой, я не стал ничего отвечать, а просто подошел к ней, подхватил на руки и перенес на другую. За эти два коротких шага я успел получить несколько весьма болезненных тумаков, но было как-то плевать.       — Здесь будет лучше, — сказал я, опустив Агату на кровать.       — Чт… — она замолчала, не договорив, а потом оглянулась. В глазах промелькнуло понимание, а затем на лицо наползло уже привычное выражение вселенской усталости. — Нильсен, ты идиот! — заявила она.       — Мы вроде с тобой уже выяснили этот вопрос, — улыбнулся я. — Сегодня не буду возражать.       — Нет, я понимаю, и ход мыслей, в общем-то, верный. Ближе к входу и окну должен быть расположен тот, кто быстрее отреагирует на внезапную опасность, а вот более уязвимым членам коллектива лучше выделить непростреливаемый угол, который удобно защищать. Казалось бы, все правильно. Но ты перепутал меня с собой! Тебе снова напомнить, что здесь я лейтенант, а ты гражданский? Почему ты меня так упорно тащишь в зону, которую удобно прикрывать?       — Какой интересный анализ, — ухмыльнулся я. — Может, я просто люблю спать справа.       — Я не…       — Агата, помолчи, — вздохнул я, доставая из пакета минимальный набор лекарств, который смог найти в круглосуточной аптеке.       Разложив все необходимое рядом, я задрал штанину дешевой пижамы. Это единственная одежда, которую можно было достать в это время суток но она, по крайней мере, была сухой.       Черт! Нужно было посмотреть на ее ногу раньше, а не верить словам о том, что с ней все в порядке. Половина голени опухла и наливалась багровым цветом, а по диагонали тянулся порез. Точнее, не совсем порез. Кожа лопнула из-за сильного удара, и рана продолжала немного кровоточить.       — Просто отдай! — дернулась Агата, пытаясь забрать у меня лекарства.       — Сиди смирно, а то накажу, — прищурился я, улыбнувшись.       — И почему ты именно сегодня вдруг такой нормальный? — фыркнула она, а потом зашипела, когда я начал обрабатывать рану. — Ай!       — Потерпи. Вот увидишь, еще немного, и я снова стану психом. А пока можешь продолжать на меня орать.       — Вот и буду! — похоже, мое разрешение она приняла как руководство к действию. — Ты и есть псих! Я на тебя кричу, а ты мне порезы обрабатываешь?! Кто вообще так делает?! Еще и снисходительно разрешил на тебя орать! Имею полное право! У меня нервный срыв! Поэтому я собираюсь еще покричать немного, а тебе придется все это выслушать!       — Угу, как скажешь, — кивнул я, беря в руки бинт. — Согласен со всем, кроме одного. Ты явно поспешила, назвав свой кошачий писк нервным срывом.       — Опять со мной споришь?!       — А как иначе? Разве ж это нервный срыв? Ты даже ни одной тарелки не разбила, — хмыкнул я.       — Они пластиковые, — недовольно буркнула Агата, бросив взгляд на стол с остатками нашего нехитрого ужина. — Говоришь так, как будто знаешь, как должен выглядеть настоящий нервный срыв.       — Конечно, знаю. Пора бы тебе уже смириться с тем, что я все и всегда знаю, — с этими словами я щелкнул ее по носу, заставив смешно сморщиться.       — Это… из личного опыта?       Кажется, ее гнев немного остыл и теперь вопросы она задавала уже более осторожно. Вроде бы хороший признак, но меня не покидало чувство, что буря еще впереди.       — Да, — коротко ответил я. — Снова попросишь рассказать?       — Если… если тебе не сложно об этом вспоминать, — окончательно стушевалась она.       — Не сложно. На самом деле, это был один из лучших моментов в моей жизни, — улыбнулся я. — Знаешь, ведь после того случая с аварией и обвинениями в халатности я уехал, но… Убежать от проблемы не получилось. Вернувшись в Швецию, я устроился работать в компанию, примерно такую же, как та, которую так холил и лелеял дед. Может быть потому, что был слишком хорошо знаком с тематикой работы. Может быть, считал, что если пойду к его конкурентам, пусть и иностранным, это будет негласным бунтом. Сейчас я понимаю, насколько это было смешно.       — Почему? — удивилась Агата. — Звучит вполне логично. Я бы на твоем месте, возможно, тоже пошла бы к конкурентам. В чем проблема?       — Проблема в корпорациях, — процедил я сквозь стиснутые зубы. — Я поменял место работы, но ничего существенно не изменилось. Те же битвы за новые технологии, в ходе которых не жалеют никого, и уж точно не сотрудников. Те же попытки сэкономить, из-за которых приходят бесконечные судебные иски. Подставные политики, лоббирующие интересы крупных игроков, стремление к монополии, эксплуатация и игра чужими жизнями, — продолжал перечислять я.       — Ты сейчас так все это описал, как будто работал не в какой-то химической промышленности, а в настоящей корпорации зла из комиксов, — тихо хихикнула Агата, вот только мне было не до смеха.       — Комиксы врут, — отрезал я, закончив закреплять повязку на ее ноге и подняв на нее взгляд, от которого она даже слегка отшатнулась. — Настоящие корпорации зла не собираются захватывать мир, потому что он и так принадлежит им. И они не разрабатывают роботов-убийц ради смеха. Они незаметны, но смертоносны. Такие корпорации ввергают целые цивилизации в нищету ради увеличения прибыли, играючи, калечат чужие жизни и ежедневно убивают людей.       — Мне кажется, ты слегка утрируешь…       — Утрирую? — вскинулся я, поднимаясь на ноги. — Rio Tinto содержит собственную армию наемников в Намибии, чтобы предотвращать восстания эксплуатируемых работников на месторождениях и местных жителей. Всех несогласных просто убивают, зачищая деревни, жители которых жалуются на загрязнение. United Fruit Company поддерживали колумбийских террористов для тех же целей. Собственно, они до сих пор продолжают это делать, только организация сменила название и больше не входит в списки террористических. Monsanto загрязнили в Алабаме воду десятками тонн высокотоксичных веществ, фактически убив сотни человек, а на суде заявили, что не могли потерять ни цента прибыли. Про то, что творят нефтегазовые компании на месторождениях или на территориях, по которым проходят трубопроводы, я вообще молчу, так же как и про хедж-фонды. И это все недавние примеры. А если покопаться в истории, то и вовсе страшно становится. Siemens сейчас вроде чистенький бренд, но мало кто знает, что именно они производили газовые камеры для нацистов. Собственно, почти тем же самым занимался мой прадед.       По мере рассказа запал спадал и сейчас я уже жалел, что вообще затеял этот разговор. Девочка и так на грани, а я еще и масла в огонь подливаю, идиот! Судя по ее виду, напугал я ее знатно.       — Т-твой прадед?       — Да, — кивнул я, присаживаясь рядом с ней. — Он тоже был родом из Швеции и занимался тем, что изготавливал для нацистов химическое оружие. Уже потом, после войны, он шустро сменил фамилию и переехал в Британию, где его дело продолжил его сын — Гаррисон. В семидесятых годах прошлого века наравне с полимерами его компания делала все то же химическое оружие, отправляя его в Судан, Эквадор, Ливан… Как думаешь он заработал свои миллиарды? На инновациях? Это смешно. Большие деньги всегда строятся на крови. И когда я начал работать в точно такой же компании, только под другим флагом, понял, что…       — Что? — спросила Агата, когда пауза в разговоре затянулась.       — Что ничего не поменялось, — выдохнул я. — Правда, на осознание этого мне потребовалось несколько месяцев. Сначала я был невероятно собой доволен, — грустно ухмыльнулся я. — Чтобы до моих туго соображающих мозгов дошло, нужно было подставить меня дважды.       — Они тоже тебя подставили? Обвинили в чем-то?       — Ну, справедливости ради нужно сказать, что они не успели. Я узнал заранее о том, что на меня собираются повесить статью. Собственно, изначально собирались. В руководстве ведь отлично знали, кто я такой. Так что там решили выжать из меня по максимуму, заполучив пару технологий от более успешных конкурентов, а потом слить, чтобы еще и подорвать имидж моего деда. Или как минимум насолить ему. Они же не знали, что ему на меня плевать, — хмыкнул я. — Вот тогда и случился нервный срыв.       — И что ты сделал?       — Разгромил квартиру, в которой жил, — на лицо наползла улыбка, которая наверняка смотрелась так, будто я вспоминаю лучший момент своей жизни. — На самом деле, проблема была не в той компании, а во мне. Почему я снова пошел по той же дорожке, к которой меня готовили с десяти лет? Почему даже не подумал, что у меня есть какой-то другой выбор? Гаррисон продолжал оставаться в моей голове, даже когда я уехал в Швецию, как будто контролируя меня, дергая за поводок, пусть и на большом расстоянии.       Погрузившись в воспоминания я даже не заметил, как мне на плечо легла рука. И только когда Агата слегка сжала ладонь, почувствовал это прикосновение. Оно было настолько неожиданным, что я вздрогнул. Но сбрасывать ее руку не хотелось. Странно и глупо. Мне ведь уже не нужна ничья поддержка. Сейчас меня это вообще не заботит. Я избавился от голоса Гаррисона в своей голове, уничтожил все его установки. Почему же сейчас у меня такое чувство, что я вернулся в прошлое и снова сижу на руинах собственной квартиры? Но только теперь рядом есть кто-то, кто может разделить со мной хоть кусочек тех переживаний…       — Ты ушел из той компании? — спросила Агата слегка дрожащим голосом.       Повернувшись, я заглянул во влажные глаза, из которых вот-вот должны были политься слезы. Странная девочка. Она кажется воплощением логики, но иногда ее вообще нельзя понять. Сейчас она переживает один из худших моментов своей жизни. Но при этом, когда речь шла о ней, она сдержалась, а из-за меня плачет…       — Нет. Я ее разорил, — бросил я, но сразу же перевел тему. — Так что учись, как правильно себя вести при нервном срыве, — преувеличенно бодрым голосом продолжил я. — Можешь разгромить эту комнату. Ни в чем себе не отказывай, убытки я возмещу.       — Вот как встречу Данте, непременно воспользуюсь твоим советом. А сейчас я в порядке, — упрямо заявила Агата, шмыгнув носом.       — Тогда давай ложиться спать, — вздохнул я, предпочитая больше не поднимать тему ее психического здоровья. Что-то мне подсказывало, что если буду лезть куда не просят, сделаю только хуже.

***

      Сказать оказалось намного проще, чем сделать. Я честно пытался заснуть, но на этот раз у меня не получалось. Обычно рядом с Агатой я засыпал почти мгновенно. Мне вообще не мешали люди рядом, если я не считал их врагами, конечно. Но сегодня каждый шорох отдавался глухим эхом в голове. Я слышал, как она ворочалась, не в силах заснуть, но не подавал виду. Слышал, как она прерывисто вздыхает, пытаясь успокоиться, но притворялся, что сплю. И только когда с соседней кровати послышались тихие всхлипы, не смог продолжать делать вид, что все в порядке.       Почти беззвучно поднявшись, я подошел к ее кровати, а затем подхватил за хрупкие, вздрагивающие плечи, вынуждая сесть, и прижал к себе.       — Тише девочка. Тише, маленькая…       Понятия не имею, как нужно успокаивать плачущих женщин. То, что я в чем-то ошибся, стало понятно сразу, потому что она начала плакать сильнее. Собственно, тихие слезы перешли почти в рыдания. Но от меня она не отстранялась. Наоборот, вцепилась в футболку, поливая слезами мое плечо, а потом выдала абсолютно нелогичный ответ:       — Я в порядке, — послышалось между всхлипами.       — Это не так. Ты ведь сегодня впервые убила человека, — я не спрашивал, а утверждал.       — Откуда ты знаешь?       — Ты забываешь, что я читал твое личное дело, — тихо фыркнул я, погладив по голове.       — И что, там так и написано? — буркнула она, продолжая прятать лицо у меня на груди.       — Конечно. Даже отдельная графа есть: «Агата Харрис девственно чиста и убивает только комаров. Но это не точно. В этом преступлении она тоже не была замечена».       — Придурок, — буркнула она, несильно ударив в грудь. Но при этом так и не отстранилась.       — Ты посещала штатного психолога только в ходе ежегодных проверок и никогда не участвовала в серьезных стычках, — все же пояснил я. — Сложить два и два было не сложно.       — Понятно, — все так же прерывисто протянула Агата.       — Сейчас тебе тяжело, но это быстро пройдет. Ты не сделала ничего плохого и просто защищала свою жизнь.       — Я знаю, — послышался почти неслышный ответ.       — Эй, — позвал я, слегка отстранившись и поднимая ее лицо за подбородок, заставляя посмотреть на меня. — Эти парни были наемниками. Они ежедневно продавали свои жизни и получали за это неплохие деньги. Это был их выбор, а не твой.       — Но я…       — Тш-ш-ш-ш… Ты просто хороший полицейский, который связался с плохой компанией, — попытался улыбнуться я.       — «Плохая компания» — это ты?       — А что, есть другие претенденты на эту роль?       — Ты не «плохая компания», — шепнула она. — Не спорю, ты очень хочешь выглядеть мерзавцем и прилагаешь для этого все усилия, но ты хороший человек, — выдала она, лишив меня дара речи.       Нильсен, у тебя начались слуховые галлюцинации. Ну, или девчонка окончательно тронулась умом от переживаний.       Я продолжал смотреть ей в глаза, не в силах выдавить ни слова. Хотя, наверное, стоило ей рассказать, как сильно она заблуждается. Но я не смог… Почему она так говорит обо мне? Почему верит во что-то хорошее, когда я сам в это не верю?       — А как же «псих», «идиот», «придурок»… — начал перечислять я, но меня нагло прервали.       — Не сегодня, — шепнула Агата, а затем потянулась к моему лицу, прикоснувшись к губам.       Нежное, почти невесомое прикосновение с привкусом слез заставило меня второй раз за день замереть, затаив дыхание. И снова одни вопросы… Почему от этого легкого поцелуя я впал в оцепенение? Что эта девчонка со мной делает?       Она обхватила мою нижнюю губу, слегка оттягивая, затем верхнюю. Казалось, ей совсем не нужно было, чтобы я отвечал. Достаточно было того, чтобы сидел вот так, как полный идиот, изображая статую. Мне нужно было сразу отстраниться, а затем притвориться, что ничего не было… Но я не смог. Снова!       Кажется, прошло секунд десять, прежде чем сердце вновь забилось, причем сразу с удвоенной скоростью, как будто решило наверстать пропущенные удары, а я начал отвечать. Обхватив ее плечи сильнее, я стиснул ее почти до боли. По крайней мере, из ее горла вырвался удивленный вдох, но она не остановилась. Почувствовав, что я больше не изображаю гранитную глыбу, Агата пошла в наступление, усиливая напор.       Я хотел ее с самого первого дня, как только увидел. И захотел еще сильнее, когда понял, что кроме внешности у нее есть еще мозги и характер. Но при этом понимал, что она не из тех, с кем заводят лишь кратковременные интрижки, а ничего другого я ей не мог предложить.       То, что она сама потянулась ко мне, было сродни чуду. Такая податливая, страстная в моих руках… Она одним движением уничтожила весь мой самоконтроль, заставляя целовать ее снова и снова.       Холодные руки пробрались под мою футболку, обжигая кожу. Эти прикосновения не остужали, а наоборот, заставляли хотеть ее еще сильнее. Но я все равно остановился, отрываясь от нее.       — Стой, Агата, — почти застонал я.       Остановись сама, пожалуйста… Потому что у меня может и не хватить на это силы воли…       — Почему? — наивно спросила она, прожигая меня взглядом, в котором читалось яркое, почти ничем незамутненное желание.       — Потому что еще немного, и я не смогу остановиться, — шепнул я, еще сильнее отстраняясь.       Я попытался встать с кровати и сбежать подальше от этой слишком опасной территории, но мне не позволили. Схватив меня за руку, она притянула меня обратно, положив ладонь на затылок и сжав пальцы в волосах.       — Тебя об этом никто и не просит, — она почти незаметно мотнула головой.       — Агата, — зарычал я. — Я ведь не железный! А завтра ты пожалеешь об этом.       — Боже! Ну почему именно сегодня ты решил побыть хорошим парнем? Просто включи уже режим психа! Где у тебя кнопка переключения? — спросила она, снова потянувшись за поцелуем.       — Да, именно здесь, — выдохнул я ей в губы, перестав бороться с собой.       Теперь я уже не просто отвечал на поцелуй, а перехватил инициативу. Впиваясь в ее губы все сильнее, я понимал, что это не приведет ни к чему хорошему, но это уже не играло никакой роли. Хотелось просто продолжать целовать ее, касаться… В какой-то момент я подхватил ее, усаживая к себе на колени, а руки начали жить отдельной жизнью, то путаясь в русых волосах, то проходясь по соблазнительным изгибам, то сильнее прижимая ее бедра, заставляя почувствовать свою эрекцию. Как подросток, который не может дотерпеть до конца прелюдии.       Я сам не заметил, как одежда отправилась на пол, а я снова застыл, наслаждаясь открывшимся мне зрелищем. Изящная линия шеи, ключиц, груди в полумраке этой убогой комнаты выглядела как алмаз на рубище бедняка… Проведя пальцами линию по бархатистой коже от подбородка до резинки пижамных штанов, как будто проверяя ее на реальность, я перевернул Агату, укладывая на кровать, и начал снимать брюки с такой осторожностью, как будто она была стеклянной.       — Что это? — вдруг спросила она, прикоснувшись к широкому пластырю на ребрах с правой стороны.       — Просто еще одна стычка с медведем, — улыбнулся я.       — Я же серьезно, — нахмурилась Агата.       Смотрелось даже комично в этой ситуации и совсем не к месту. Но это простое и даже мимолетное проявление заботы заставило окончательно сойти с ума.       Прости, девочка, но темы моих боевых ранений мы оставим до завтра…       — Ты сама просила включить режим психа, — напомнил я, склоняясь над ней и снова захватывая ее губы.       Больше мы не разговаривали. Я не хотел, и Агата не настаивала, снова потянувшись ко мне. Теперь по комнате разносились только ее стоны, которые я ловил губами. Все остальное стало совершенно неважным. Весь мир сосредоточился на девушке, которая сейчас вздрагивала в моих руках, подавалась навстречу, двигаясь в унисон, цеплялась за мои плечи и что-то неразборчиво шептала, чтобы в итоге замереть и выгнуться в остром приступе удовольствия…       Агата почти сразу заснула, а я так и не смог выпустить ее из объятий, наблюдая, как подрагивают ресницы. Не удержавшись, я слегка подул ей на лоб, заставив смешно сморщиться во сне.       Спи, каттен. Завтра ты наверняка пожалеешь об этом. Но это будет завтра…