Диссоциация

      Изуку вернулся домой только на следующий день, после репетиции очередного концерта. Тодороки постоянно злобно сверлил его взглядом и думал, дать ему открытый наряд или же что-то более адекватное. Конечно, открытый ему понравился больше.       Мидория на самом деле не очень хотел выступать в чём-то подобном, как минимум его тело было бы видно. А на нём много разных не очень приятных вещей. Как люди отнесутся к его синякам? Как вообще Шото хочет закрыть всё это, неужели он думает, что люди настолько глупые и подумают, что это всё часто образа? Какой же бред.       В машине они ехали молча, это был истинный рай для Изуку, так как Тодороки наконец не открывает на него свой грязный рот хоть секунду. Ненависть бурлила в его крови словно лава. Мидория понимает, что с этим всем нужно скорее кончать, но, к его сожалению, он не может уйти из-за карьеры. Это буквально было тем, ради чего он жил всё это время. У него не осталось ни единой причины, кроме этой. И Изуку ужасно устал от зависимости к Шото. Его жизнь и так достаточно покалечена. Ему не хочется рушить её ещё сильнее.       К сожалению они приехали слишком быстро. Безлюдный район угнетал и уже давно стал символом чего-то ужасного. Он был похож на необитаемый остров, на котором был только он с этим монстром. Изуку не хотел идти в эту старую обшарпанную квартиру снова. — Изуку, — Тодороки начинает слишком рано — почему ты так поступаешь со мной? Разве я заслужил того, чтобы ты изменял мне? Да ещё и с тем, из-за которого ты чуть не убил себя. Ты забыл, кто был рядом с тобой тогда? — он снова давит на жалость. Отвратительный. — Мы не спали. И он всё ещё не был единственной причиной, ты это знаешь. Конечно, по большей части он, но это не значит, что я не могу его простить, в какой-то мере. Он сильно изменился за это время. Я приложил к этому руку и ни капли не жалею об этом. — правда с щепоткой лжи всегда работала на Шото — И я прекрасно помню всё, что тогда было. Я благодарен тебе. — они практически дошли до квартиры. — Тогда почему ты ушёл? Неужели моя любовь недостаточно искренняя? Любишь ли ты меня всё ещё? — Ты буквально изнасиловал меня, Шото, в очередной раз. Я не чувствую любви от тебя вообще, потому что ты не проявляешь её. — остаётся только надеется, что Тодороки забудет о своём последнем вопросе. — Зачем ты так говоришь? Ты же знаешь, какая у меня ситуация, я не умею проявлять свою любовь иначе. — они зашли. Неизбежность худшего настала. — А ещё ты так и не сказал, любишь ли ты меня. — Мидория почувствовал хватку на своей шее. Дышать снова тяжело. — Давай, Изуку, скажи, что любишь меня. — он ещё сильнее сжал руку — Прохрипи это для меня, милый. Как можешь. — Я… люблю тебя. — его отпустили. В глазах снова темно, в лёгких нахватает воздуха, а ноги опять не держат его.       Ему не страшно, но невероятно мерзко от самого себя. Он ненавидел моменты, когда Тодороки начинал спрашивать у него о любви снова и снова, когда он заставлял силой говорить о том, насколько сильно его любят. — Завтра мы едем на встречу с семьёй Яойорозу. Родители Момо захотели, чтобы ты обучал её вокалу и пообещали не малую сумму за это, так что не облажайся. — парень уходит в комнату и на последок говорит чуть громче. — Не забудь приготовь ужин. — наконец он оставил Мидорию одного на пару минут.       Изуку ненавидел быть рядом с ним. Ненавидел спать с ним в одной постели, слышать и видеть его. Он прекрасно знает о его отношениях с родителями, которые так же, как и Инко, никогда не обращали внимания на своих детей из-за работы. Из-за этого Мидория думал, что Тодороки понимает его, но что-то явно свернуло не туда через год их отношений. Сейчас парень скорее бы выбрал полное одиночество, нежели иметь дело с таким человеком, как Шото. Есть только один человек, который смог бы стать для этого «человека» парой, это будущая ученица Изуку.       Момо всегда была, есть и будет противным человеком. Дочка богачей, которые ей никогда не отказывали в чём-либо. Она избалованная. Она всегда ведёт себя так, будто весь мир крутиться вокруг неё. Все хотят быть рядом с ней, так как девушка всегда была одной из типичных популярных девушек.       У Мидории не было желания работать с ней, ни капли, но если он пойдёт против воли Тодороки, то ему будет несладко.

***

      Шото хочет, чтобы Мидория выглядел идеально. Никаких оверсайз кофт, футболок и широких штанов, только костюм. Рубашки душили Изуку, а аккуратно завязанный галстук усугублял положение. Пиджак казался тяжёлым, будто камни на плечах. Он сковывал движения, делая парня уязвимым. Не убежать. — Шото, я не хочу идти в рубашке, мне некомфортно. Можно надеть водолазку? — он должен был разрешить. Сегодня у Тодороки хорошее настроение. — Хорошо. Заодно и твои синяки закроем. — он расслабленно достаёт вещь из шкафа.       Изуку тихо поблагодарил. Больше он не чувствует недостатка воздуха, лишь бесконечную тяжесть. Он никогда не понимал, зачем ему так одеваться и почему он вообще должен туда ехать. Всегда на таких деловых встречах за него говорил Шото. Задача Мидории была лишь в том, чтобы дать своё согласие. Как будто его послушают. — Вообще, я не думаю, что это хорошая идея, у меня нет педагогического образования. — он всё ещё не думал, что спор с Тодороки хорошо кончится, но Изуку старается преподнести всё максимально аккуратно — Разве на нас не могут подать в суд или типо того? Только не говори, что в таком случае наймёшь какого-то крутого адвоката и мы выйдем сухими из воды. У них всё равно больше денег и связей, чем у нас. — Изу, милый, не порти мне настроение. Всё будет нормально. Ты же знаешь, что родители Момо готовы её хоть в зад целовать. И они прекрасно знают, что потратят деньги впустую. — Шото повернулся к парню с совершенно обычным лицом. Как будто он не душил его вчера. — Просто воспользуемся их розовыми очками, вот и всё.       Момо. Он называл её по имени. Изуку раздражало, что Тодороки решил именно с ней обращаться хорошо, но не с ним. Он не знал чем заслужил такое отношение и почему подвергается такому ужасу со стороны человека, который был рядом с ним в столь критический момент. Даже у Инко не вышло поладить с сыном после попытки суицида, но Шото смог. И всё было ради того, чтобы насиловать и избивать. Всё это время Мидория нужен ему только в целях заработка и отдушины. Он был такой же куклой, как и родители Яойорозу. Мерзость.

***

      В доме приятно пахло цветами, что расставлены повсюду, минимализм интерьера был приятен глазу, а просторные помещения не сдавливали грудь. В этом месте практически всё отличалось от дома Изуку и Шото, кроме одной гадкой персоны, которая была практически такая же, как и Тодороки. — Здравствуйте! Мы вас уже заждались. — женщина с тёмными волосами, большими глазами и ростом чуть ниже Мидории. Она напоминала Инко, но от неё так и веяло притворством. Это была мать Момо. Изуку улыбался краешками губ, приветственно кивнув. — Здравствуйте. Давно мы с Вами не виделись, да, миссис Яойорозу? — Шото приятно улыбался. Можно даже было подумать, что он либо искренен, либо очень хороший актёр. — И вправду. — женщина задумалась на секунду, вспоминая, когда же они последний раз встречались — Пойдёмте в зал, на стол уже накрыли. — она развернулась и парни пошли за ней — У вас, как я вижу, хорошо обстоят дела. — Да, дела идут в гору. Всё же я оказался неплохим продюсером. — Тодороки тихо посмеялся — Вашу семью пока нигде не видно, как у вас дела? — Сейчас, к счастью, пока нет громких дел. Заработок немного уменьшился, но это не критично. — они вошли в зал. За столом собралась вся семья, напротив которой стояло ещё 2 свободных стула для гостей. Женщина села к мужу и дочери. — В данный момент нам важно развить нашу Момо.       Они о чём-то говорили, но Изуку их совсем не слушал. Ему было противно от всей этой ситуации, как и всех остальных, точь-в-точь таких же. Конечно, он впервые попал в такую ситуацию, когда перед обсуждением дел едят. Обычно, они приходили к людям, договаривались, подписывали бумажки и уходили, но в этот раз парни останутся тут надолго.       Различные деликатесы должны были пробудить аппетит, а дорогое вино, разлитое в бокалах, склонить к желаемому исходу событий. Но Изуку тошнило. Он никогда не мог есть такую еду и никогда не мог позволить себе пить спиртное. Алкоголь затуманивает рассудок и Мидория ненавидит это всем сердцем, потому что каждый раз, когда трезвость ума покидает его, случаются ужасные вещи. — Деку, почему ты не ешь? — мило спрашивает женщина напротив — Ты такой худенький, откуда ты берёшь силы? — Изуку поднял глаза. — Извините, я плохо себя чувствую, поэтому откажусь. — его улыбка растянулась в усмешке.       Мидория чувствует взгляд Тодороки на себе, он понимает, что ему, возможно, не поздоровиться из-за отказа от пищи. Во всяком случае, было бы более некрасиво зайтись в приступе кашля от рвотного рефлекса, нежели вежливый отказ. Изуку всё равно не участвует в этом всём, ему незачем есть и пить. — Деку, ты должен понимать, что если не будешь соблюдать манеры, то ни в коем случае не будешь преподавать нашей дочери. — глава семейства хмуро смотрел на него сверху вниз. Насколько Изуку помнит, за всё это время он заговорил впервые. — Да мне плевать на ваши манеры, как и на занятия с вашей дочерью, у меня даже педагогического образования нет, я бы никогда не смог её хоть чему-то научить. Хотите потратить деньги — пожалуйста, мне не жалко. — парень встал из-за стола, шумно отодвинув стул — До свидания. — он развернулся и быстрым шагом вышел из дома. Ему уже осточертело находиться вместе с этими напыщенными индюками. — Он мне нравится. — женщина улыбалась, смотря на проход — Искренний, но сдерживается, прямолинейный, но не грубит. Деку хороший человек и я думаю, что даже если не вокалу, то этому уж точно Момо сможет поучиться у него. Шото, постарайся уговорить его заниматься с ней. — Деку и так согласен. Повторю его слова «хотите потратить деньги – мне не жалко», то есть он не против заниматься с вашей дочерью, хоть и не особо хочет. – Шото старался утихомирить разрастающийся под кожей гнев – Я надеюсь, он не оскорбили Вас, мистер Яойорозу? – Вовсе нет. Я согласен с тем, что Деку сможет поучить нашу дочь таким замечательным качествам. - Я рада, что вы согласны, а то уж думала упрашивать вас. - Момо легко посмеялась.       Шото давно знаком с их семьёй и они могут много что обсудить, пока Изуку стоит на улице.       Мидория впервые за несколько недель вытащил сигарету из пачки. Он не мог сказать, что ему нахватало этого, но сейчас мысль «хочу покурить» охватила его мозг зудом. Ему ещё нужно успеть вызвать такси до возвращения Шото. Сейчас он не хочет его видеть и слышать, хотелось побыть одному, но несмотря на это, он собирался поехать на внеплановую встречу с другим Тодороки.

***

             Изуку не мог уснуть. Тодороки постоянно ворочался и тоже не мог уснуть. Этот факт не даёт Мидории покоя, ведь утром Шото будет злым, а вечером у него намечается концерт.

***

      Всё утро и день продюсер был напряжён. Возможно, семейка Яойорозу положительно повлияла на него, но это не продлится долго. Поведение Тодороки ощущалось как затишье перед бурей.       Изуку не знает по какой причине, но сейчас Шото вынужден решать какие-то вопросы, завязанные с помещением. Это всё нужно делать быстро, так как выступление уже на носу.       Мидория наблюдал за ним весь день и практически не отводил взгляда. Он тоже был на нервах, по большей части из-за Тодороки, который под конец дня уже толком не мог держать себя в руках. Плохо. Очень плохо.       Уже практически шесть часов вечера. Зал начал наполняться фанатами и Изуку был приятно удивлён, увидев Бакуго на балконе для VIP персон. Мидория стоял близко к выходу из кулис, наблюдая за происходящим. Он надеялся, что за последние полчаса ничего не произойдёт, но сильно ошибся.       До выступления оставалось около 5 минут, когда Тодороки подозвал его к себе. – Почему ты всё ещё не в той одежде? – парень скрестил руки на груди, свысока глядя на Изуку. – Я буду выступать в этом. – он был одет в водолазку без рукавов и джинсы на низкой посадке, что расширялись к концу и складками ложились на его массивную обувь. – Я постарался найти альтернативу тому, что дал мне ты. Так хотя бы не будет видно моих синяков на талии. Тебе напомнить, кто их оставил? – Деку, – он слегка дёрнулся – ты прекрасно видишь, что я не в духе. Хочешь сорвать то, чем я занимался весь сегодняшний день? – Мидория отрицательно покачал головой – Нет? Тогда иди и переоденься. – взгляд Изуку ясно дал понять ему, что этого не произойдёт. Шото дёрнул его к себе за одежду. – Ты у меня допрыгаешься когда-нибудь, дорогой. – он занёс руку для удара, но Мидория успел увернуться в последний момент, из-за чего они с грохотом упали на пол.       Шото не оставлял попыток даже после этого. Ярость застелила глаза, он совершенно забыл о том где они и что сейчас должно произойти. Парень навис над Изуку, одной рукой прижимал того за шею к полу и плавно садился на него, не давая возможности встать. Очередной замах, но и он не получился у Тодороки. Несколько человек из персонала заметили назревающий конфликт и вызвали охрану, что оттащила Шото.       Мидория встал и на дрожащих ногах вышел на сцену. С него достаточно. – Я приношу извинения за это некое объявления перед концертом, но я не могу больше молчать. Многие из вас знают, что Тодороки Шото – мой продюсер. Прямо сейчас, за этими кулисами, я чуть не получил от него очередные травмы. Этот человек в течении нескольких лет совершает насильственные действия в мою сторону. Я прошу от вас максимальной огласки. – он вздохнул – Концерт начнётся через 15 минут, подождите ещё немного.       Зал не издал и звука, пока Изуку говорил это. Все были в шоке от того, что сейчас произнёс певец. Мидория в какой-то мере был уверен в том, что это всё приведёт к резонансу.       Он вернулся в гримёрку и написал Бакуго, чтобы он пришёл к нему, также не забыв объяснить как это сделать.       Кацуки пришёл довольно быстро. Первым делом он увидел Изуку, что запрокинул ноги на стол и пусто смотрит в потолок с очередной сигаретой в руках. – Я могу пожить у тебя какое-то время? – он слабо повернул голову к нему. – Можешь, но спать будешь либо со мной, либо на диване в гостиной. – Бакуго не знал куда себя деть. – Ты позвал меня ради этого? – Я, скорее всего, не смогу выйти на сцену через 10 минут. Даже если мне станет легче, я всё равно не смогу сыграть. Я знаю, что у тебя получится это сделать. – Но я не знаю текста и очень давно не играл, Деку, я не- – Называй меня по имени. – Мидория потушил бычок о пепельницу – И ты всё сможешь. У меня есть все ноты и я наконец буду рядом. Не переживай. – он встал, ощущая невероятное головокружение, но всё равно подошёл к нему, разводя руки в стороны. – Хорошо. – Бакуго обнял его. Ему нравился запах дыма, исходящий от Мидории – Я помогу тебе, Изуку.       Это было их первое и, возможно, последнее выступление вместе. Оно прошло на «ура».