Sing me the last lullaby

Юнги приоткрывает припухшие после вчерашних слез веки, видя, что отключился и спал на коленях хена. Он резко поднимет голову от вскриков на улице, которые, вероятнее всего, разбудили его, и замечает, что Хосок крепко обнимает его за талию, сидя на постели. Во второй ладони сжат пистолет, а брови нахмурены. — Кто там? — шепчет макнэ и садится к Чону в тёплые объятья, прислушиваясь к внешним шорохам и голосам. — Наверное, бандиты, — все так же хрипло отвечает старший, глубоко надеясь на то, что это не работорговцы, о которых говорилось в предсмертной записке врача. — Я думаю, их около десяти или пятнадцати человек. Юнги пораженно смотрит на хёна и выкарабкивается из его хватки, чтобы тихо подбежать к окну, вид из которого выходит на улицу, которая наполнена людьми с оранжевыми повязками на лбах. — Мы уже видели их, — шепчет Мин, щуря глаза. — Когда меня укусили. И в Чхонджу. Юнги продолжает наблюдать за мужчинами, глубоко рассчитывая на то, что они просто обойдут это место стороной и им не придётся пересекаться. Ведь Хосок не сможет убежать или драться. Блондин закусывает губы, напрягаясь, и замечает интересную деталь. У большинства было только холодное оружие. С чего такая уверенность? — Не у всех есть огнестрел, — говорит вслух Юн и чувствует, как по телу идёт дрожь, когда он насчитывает около семнадцати незнакомцев. — Плохо, — выдыхает хён, взявшись за шею. — Значит, они уверены, что эта местность зачищена, либо мы на чужой территории. — В каком смысле? — не понимает Юн, переводя взгляд на хёна. — Похоже, мы наткнулись на новую группировку. Юнги хочет продолжить разговор, но случайно замечает краем глаза, как один из мужчин направляется в сторону дома, в котором они сейчас находились. Парень глубоко вдыхает, начав молиться на то, чтобы брюнет развернулся в сторону другой постройки. Только мужчина все равно не собирается изменять свои планы. Он зовёт ещё троих и подходит ко двору, осматривая все в округе. — Черт, — подрывается с места блондин, смотря на то, как враги приближаются. — Черт! Он подбегает к постели, взяв свой рюкзак, потому что в голову сразу пришла более-менее здравая мысль. — Что такое? — не понимает Хосок, наблюдая за тем, как макнэ достает пистолет, а саму сумку вешает себе на плечи. — Ты куда собрался? — пугается он и хватает Юнги за предплечье. — Они идут сюда. И если поднимутся на второй этаж, будет ещё хуже, — отвечает Мин, касаясь ладони Хо, чтобы он его отпустил. — Я отвлеку их и уведу на восток. Парни подрываются, когда слышат, как выломали дверь на первом этаже дома. У Мина широко раскрываются глаза, и он понимает, что если не уведет бандитов отсюда прямо сейчас, то они просто пристрелят Хосока. — Я сразу же вернусь, — шепчет макнэ. — Я не отпущу тебя. У нас есть пули, оружие, — не успевает закончить Чон. — Дурак, если мы начнем здесь пальбу, все сбегутся в дом. Я насчитал семнадцать человек, а это только в нашей территории! — Юнги, их слишком много! — Вот именно! Отпусти, — шикает парень и после вздыхает, смотря в испуганные глаза напротив. — Хосок, я не могу допустить того, чтобы они вошли сюда. Чон смотрит в ответ, легко оглаживая его ладонь, за которую ухватился. Он смиренно вздыхает и размыкает пальцы, опуская взгляд. — Если ты погибнешь, — ещё тише шепчет Хо, слыша, как мужчины приближаются, — я достану тебя из-под земли и прикончу ещё раз. Мин улыбается и быстро целует хена в лоб, после чего отстраняется и, подходя к двери, показывает на языке жестов: — Моргнуть не успеешь, как я вернусь. Люблю тебя. Хо сводит брови, не успевая ничего ответить, как блондин выбегает, выламывая дверной замок, чтобы никто не смог пробраться в комнату и после убегает на первый этаж, мгновенно пристреливая двух мужчин, которые вошли в дом. — Что там такое? — выкрикнул один из незнакомцев, который остался на улице и начал подходить ближе. — Парни? Юн понимает, что должен привлечь к себе внимание, чтобы увести нежелательных гостей, поэтому сжимает ладони в кулаки и выдыхает, собираясь с духом. Парень стряхивает руки, чтобы успокоить нарастающее волнение и отталкивается от стены, выбегая вперёд. Оказавшись около открытой входной двери, Мин выставляет пистолет и стреляет в ещё одного, как он понял, работорговца, устремившись в совершенно другую сторону. — Там человек! — кричит один из незнакомцев. Мин разворачивает голову и замечает, что за ним начали бежать некоторые из мужчин, но не все. Он сразу прячется и вспоминает, скольких видел с пистолетами. В голове созревает план. Блондин быстро выглядывает из укрытия и стреляет точно в головы тех, кто побежал за ним, и первым делом убивает мужчин с оружием дальнего боя. Те, кто остался сзади для подстраховки, видят, что происходит, и начинают бежать вслед за Юнги, который быстро перезаряжает свой пистолет, надеясь на то, что у него хватит пуль на такое количество человек. Когда он выстреливает в последних работорговцев, имеющих огнестрел, то срывается на быстрый бег, как и обещал Хосоку, в сторону востока. Незнакомцы устремляются за ним, крича ещё громче, но Юнги ловко их запутывает, пробегая сквозь дома и обшарпанные гаражи, где не было и души. Запрыгнув на одну из старых машин, а после на крышу веранды, Мин начинает стрелять по головам без разбора, усмехаясь тому, что все они были без нормального оружия. Ему крупно повезло. Напрягали лишь слова Хо о том, что это далеко не к добру, но он всячески старался абстрагироваться от этих мыслей. Юнги понимает, что должен бежать дальше. Поэтому он отвлекается и скачет по крышам домов, спрыгивая с одной из них, пытается спрятаться. Но когда оказывается на земле, то ошарашенно раскрывает глаза. Перед ним было двое мужчин с такими же повязками верхом на лошадях. Он успевает выставить дуло вперёд себя и стреляет в них с желанием забрать себе одного скакуна. Вот только они пугаются громких залпов, заржав, и убегают с мёртвыми хозяевами на спинах в разные стороны. Лошади? Они есть у всех из этой группировки? Парня охватывает его главный враг — паника. Он переволновался из-за того, что увидел, и начал загнанно дышать. Юн щурит глаза и думает, куда лучше свернуть, чтобы его не смогли поймать те, у кого был более быстрый вариант передвижения. — Он здесь! — кричат приближающиеся работорговцы. Их будто и не становилось меньше. — Твою мать, — цокает Юнги. Он бежит изо всех сил, но, когда видит ещё коней, понимает, что оплошал. Откуда взялось ещё несколько всадников? Парень забегает дальше, старается скрыться, но тщетно. Мужчины обгоняют его со всех сторон. Мин выставляет пистолет и продолжает стрелять по ним, попадая точно в голову или грудь. Он слышит приближающийся топот копыт сзади себя, и во всём теле вновь поднимается адреналин, который позволяет разогнаться так, чтобы вырваться вперёд. Вот только человек не был вровень быстрому животному. Когда пули заканчиваются, Юн даже не успевает достать новые, как его сразу же бьют арматурой по ногам, повалив на землю. Двое наездников спрыгивают с лошадей и хотят схватить парня, но Мин успевает оглушить одного рукоятью пустого огнестрела и ломает ему шею. Второй незнакомец оказывается умнее своего друга и не приседает, чтобы схватить Юна за руки, а бьёт его ботинком в лицо, из-за чего блондин вновь падает, не успевая подняться. Мужчина сразу садится на Мина и разворачивает его животом на землю. Он довольно ухмыляется, когда хватает парня за предплечья, крепко сжимая их. Юнги отбивается, стараясь ударить работорговца локтем, но не может достать. К нему подбегает уже второй и вдавливает парня лицом в песок, отбрасывая всё оружие. Как же так? Мин крепко зажмуривается, не веря в подобный исход. Ведь он всегда выходил сухим из воды. Обещал Хосоку, что вернётся. — Поймали, — довольно усмехается мужчина, радуясь так, будто они голыми руками схватили разъярённую пантеру или леопарда, как трофей. Парень продолжает шипеть и дёргаться, стараясь выкарабкаться из стальной хватки незнакомцев, но никак не может. Они поднимают его, ставя коленями на землю, и обматывают запястья толстым канатом, отпуская ноги. Им казалось, что они уже одержали победу, но блондин не собирался сдаваться. Он продолжал брыкаться, вырывать руки и пытаться развернуться. Парень начал бить мужчин ногами, которые ещё не успели связать, и у него получилось их отвлечь. Не прошло и мгновения, как он развернулся, вцепившись в оголённую руку одного из бандитов зубами, и сомкнул челюсть, словно тиски. — Блять! — закричал незнакомец, пытаясь оторвать от себя парня. Юнги рассчитывает на то, что его отбросят, если он укусит как можно больнее, но второй мужчина всё равно не отпускает его, начав связывать ноги, пока первый пытался вырваться из хватки. — Оторви его! — всё ещё кричит он и бьёт блондина по голове. У работорговца всё же получается резко оттянуть Юнги от себя с воплем, ведь парень остаётся с откусанным куском кожи и мяса в зубах. — Чёрт! — всё ещё выкрикивает он, пока рука дрожит от адской боли, а Мин всё выплёвывает и безуспешно пытается удрать, несмотря на то, что уже не может подняться. — Покусаться решил? Сука! — бандит подходит к блондину и замахивается ногами, ударяя его по спине. — Не ной, как девчонка, — проговаривает второй, оттащив его от Юнги, который свернулся, терпя пинки. — У кого-то были шрамы и похуже. Вернёмся на базу, перебинтуем и всё. Надо с ним разобраться. Мина схватили за плечи, ставя на колени, пока он всё так же скалился. Вновь хотел провернуть что-то, как вдруг перед ним появились ещё люди, которые не поспевали за передними скакунами. Их было всё так же много, парень уже сбился со счёта. У каждого были ножи, арматуры и топоры, а он — обезоружен и связан. Но несмотря на это, Юнги всё равно не торопился прощаться с жизнью. — Босс, он положил больше десятерых наших! — вскрикивает брюнет, смотря на второго мужчину, который был одет в черную куртку, а на лице красовался глубокий шрам, который прикрывала повязка на глазу. Главный спрыгивает с лошади и склоняет голову в бок, осматривая яростного блондина, который не оставляет попыток вырваться, постоянно держа работорговцев и их руки в напряжении. — Этот мальчишка? — спрашивает он глубоким баритоном и щурит свой глаз, легко ухмыляясь уголком губ. — Без помощи? — Да! Можно я сам пристрелю его за это? — злится незнакомец, внезапно для блондина вытаскивая пистолет. Только его дрожащей ладони касаются пальцы одноглазого мужчины, заставляя засунуть оружие обратно — в кобуру. Брюнет подходит ближе к Мину и присаживается перед ним на корточки, смотря глаза в глаза. Спокоен, как удав. Это раздражает Юна ещё больше. — Разденьте его, — командует он, и на блондине в следующую секунду начинают резать куртку, чтобы оголить. Юнги старается дать отпор, брыкается, но как итог, ничего не выходит. Когда одежда оказывается раскромсанной на куски, подчинённые собираются стягивать с бледного тела и майку, но брюнет поднимает ладонь вверх, как знак, чтобы они остановились. Ему было достаточно взглянуть лишь на верхнюю часть тела напротив. Мужчина громко рассмеялся, достав свой раскладной нож, и подтянул связанного Юна ближе к себе, ослабляя широкую улыбку и прикусывая губы. — Мы поймали Цикаду! — вновь усмехается главарь, показывая всем тату на левом плече парня. — Такой экземпляр пустить на мясо — грех. — Что? — возмущается один из банды. — Он убил наших людей, — нарочито медленно повторяет он, — а ты хочешь оставить его в живых только из-за символа букашек? — Люблю я Цикад, что поделать, — шепчет брюнет и вдруг начинает резать ножом по верх тату Юнги. Парень глубоко вдыхает, вскрикивая, когда лезвие медленно перечёркивает эмблему, оставляя на плече подтёки крови. — Взгляни на его мышцы, — мужчина поднимается и, пнув блондина ногой, наступает подошвой ботинка на его плечо. — Он очень сильный, — шипит брюнет, не разрывая с Мином зрительного контакта, и пытается показать, что сейчас превосходит младшего, старается его унизить. — Теперь ты не Цикада, а наш раб. Будешь ботрачить за убитых до тех пор, пока не сдохнешь от усталости или голода. Главарь наклоняется, смотря в глаза Юнги с хищным оскалом, но тот хмыкает в ответ и плюёт в лицо врага. Кривится в отвращении. — У твоих шавок вкусная кровь, — рычит Мин, облизывая нижнюю губу. Брюнет застывает. Он выжидает момента после сказанного и поднимается, вытираясь рукавом куртки. — Мое лицо прочувствовало много плевков, но после каждого из них чья-то жизнь становилась настоящим адом, — всё так же сдержанно говорит он. — Вырубайте его. Юнги начал копошиться после этой фразы, пытаясь подняться, но его всё так же сдерживали, смеясь. Один из мужчин присел к нему, крепко сжимая арматуру, и приблизившись к его лицу почти вплотную, хищно улыбнулся, прошептав: — Ещё пожалеешь, что не сдох. Он замахивается, ударяя парня железом по голове, и довольно усмехается, когда Юнги падает на землю, не в состоянии противостоять врагу. Пока он валялся в отключке на холодной земле, за ним наблюдал русоволосый иностранец, без каких-либо эмоций. Рассматривал татуировку, которая затекла кровью попавшегося им врага. — Заметил, что у него следы зубов на теле? — вскидывает бровь мужчина, осматривая главаря. — Наверное, в Цикадах любят кусаться, — шутит он, после чего толкает иностранца в бок. — Вряд ли это щелкуны, укусы ведь зажившие. Да и заражённые люди не цепляются за свою жизнь так крепко, — вздох. — Итан, — обращается босс к зеленоглазому, — забрасывай его к нам, а припасы в общую телегу. Иностранец кивает и подходит к беловолосому парню, поднимая его к себе на плечо и уносит к лошадям.

***

Голова трещала по швам, не давала нормально лежать на месте, из-за чего парень всячески кривил лицо и переворачивался, не понимая, почему кровать такая твёрдая, холодная, сырая. Где его куртка? Хосок? В мыслях всё смешалось, Юн откашлялся, с усилием открывая глаза, и обнаружил, что он лежит далеко не на кровати. В затуманенном разуме начали проясняться последние события, которые тоже оказались совсем не обычным сном. Юнги увидел перед собой железные решётки, которые успели покрыться ржавчиной, и холодные бетонные стены, как и пол, на котором он сейчас валялся, не понимая, где находится. Он почувствовал, что его запястья и ноги связаны. Блондин тут же согнул колени в положении лёжа и просунул руки вперед себя. Сев, Мин начал подхватывать и распутывать пальцами верёвку, которая обвивала икры. Освободив ноги, в ход пошли зубы, которые подцепили концы каната на запястьях. Он тут же принялся вытягивать их, чтобы развязать. Когда Юнги закончил с этим и осмотрел кожу, на которой остались следы от тугой верёвки, он встал, чуть пошатываясь, и сжал белые волосы, будто боль от того, как он их тянет, заглушит головную. — Незнакомец, — прошептал кто-то слева и Мин обернулся, увидев, что за ещё одной решёткой сидело двое девушек. Они выглядели совершенно не так, как привычные блондину люди. Обе были укутаны в черные плащи с капюшонами, длинные чёрные волосы были заплетены в косы, а на лицах красовались шрамы. Одинаковые. У каждой рубцы шли симметрично от уголков губ до висков, будто они собственноручно рассекали кожу на лице. Юн быстро моргал, забыв, что должен был им что-то ответить, и подошёл к решётке, схватившись за неё обеими ладонями, крепко сжав. Рюкзака нет. Ему холодно. Ни еды, ни воды. Только обшарпанная комната со столом впереди и двумя камерами, в которых находился он и незнакомки. Это место очень напоминало полицейский участок, о которых ему рассказывали старшие ребята из Цикад. Пальцы схватились за дверь, которая была обмотана цепью и заперта на замок. Непонимание ушло на второй план, и теперь в Юнги проснулось три главных чувства. Ярость, паника, страх. При чём ярость очень тесно была с ними связана. Ему казалось, он готов убить кого угодно, только чтобы попасть обратно в тот посёлок, где он остановился вместе с Чоном, который не мог нормально ходить. Сколько времени прошло? В проёме, где не было даже дверей, вдруг показалось двое мужчин, которые разговаривали друг с другом. Заметив, что Юн очнулся, оба отвлеклись, взглянув на него с издевательскими усмешками. Они вошли в комнату по очереди со скрещенными перед собой руками. — Проснулся, — хмыкнул один из них, а Мин заметил окровавленный бинт на левом плече. Тот самый, которого он укусил. — Нам сказали, эту ночь ты переживёшь спокойно, правда, сейчас нужно будет сделать один новый штрих. Юн наблюдает за тем, как мужчина достаёт бойцовский нож, подкидывая его в руке. — Что, теперь не можешь на нас накинуться, правда? Какая жалость, — шепчет он, но ближе чем на полтора метра к решётке не подходит, видя озлобленный взгляд напротив. Как бы смело он сейчас себя не вел, но блондин всё равно продолжал его пугать, несмотря на то, что это просто малолетний мальчишка. — Да он же сейчас обезоружен, — усмехается второй. — Не стой, как последний трус за два метра от меня, а зайди. Тогда и посмотрим, кто из нас жалок без оружия, — нагло хмыкает Юнги, вскидывая бровь. Страха перед двумя работорговцами не было совершенно. — Хочешь взять меня на слабо? — не понимает мужчина, подходя ближе, и становится прямо напротив Мина. Единственной преградой между ними были лишь стальные прутья. Юнги не разрывал с брюнетом зрительного контакта и, когда работорговец приблизился к нему на нужное расстояние, сразу на́мертво схватил его за волосы, изо всех сил потянув на себя, ударив головой о решетку. Ещё и ещё. — Эй, ублюдок! — кричит второй незнакомец, подбегая к ним, но ничего не делает, лишь в страхе наблюдает за тем, как лоб его напрасно сопротивляющегося напарника пробивают о железо. Мин, делает финальный удар и бросает мужчину на пол, убеждаясь в том, что он не дышит. Парень кривится, смотря на труп брюнета, и после переводит холодный взгляд на второго. Пальцы вновь хватаются за железные прутья, и он утыкается носом в промежуток, показывая оскал. — Входи, — шипит он, — мне понадобится твой нож. А работорговец сводит брови и думает, что не готов идти в клетку парня в одиночку даже с оружием. Ему страшно. Он подрывается с места и трусливо убегает из комнаты, признав, что боится даже смотреть в сторону блондина. Мин вздыхает и, осмотрев труп за решёткой, решает снять с него куртку и затягивает её к себе в камеру, быстро надевая на свои плечи. Сразу становится теплее, и он расслабленно вздыхает, закрыв глаза. Только левая рука начинает болеть, и Юн вспоминает, что ему успели порезать плечо, перечеркнув лезвием эмблему Цикад. Парень разворачивает голову, замечая, как на него смотрят обе девушки, которые успели зажаться в угол от увиденного. — Я — Мин Юнги, — решает представится он, подходя к решётке с левой стороны, за которой находились брюнетки. — Я не сделаю вам ничего плохого. Просто хочу выбраться отсюда. — Я — Серафина, — представляется первая, после чего указывает ладонью на вторую, более старшую девушку. — Её имя — Аран. — Серафина? Сколько тебе лет? — недоумевает Мин, впервые слыша подобное прозвище. — Семнадцать, — отвечает она, — просто моё имя означает шестикрылого архангела. Возможно, поэтому ты не в состоянии понять его. Аран двадцать три, она безмолвна. — Что? — тянет он, пытаясь нормально воспринимать необычную речь брюнетки. — Почему она… Безмолвна? — Ей отрезали язык. Мин хмурится ещё больше, ничего не понимая, и решает, что сейчас не время задавать лишние вопросы. Он хочет продолжить диалог, но Серафина сама решат не затягивать с представлением. — Мы у работорговцев, — говорит она, вздыхая, и опускает голову, будто вот-вот заплачет. — Попались с ней, когда гуляли ночью на краю нашей территории. Мы тут уже больше недели. — Работорговцы, ясно. А на какой мы сейчас территории? — вновь спрашивает Юн, громко вдыхая. Теперь паника начала преобладать. — Санджу. Провинция Кёсан-Пукто, мы недалеко от Андона, — взволнованно говорит девушка, видя страх в лице напротив. — Что?.. — ошарашенно переспрашивает Мин, отступая от решётки. Его ладонь касается лба, и парень вспоминает карту, понимая, насколько он сейчас далеко от Хосока. Уже ночь? Сколько он пробыл без сознания? — Тише, не паникуй. Главное, что тебя не продали и не пустили на мясо. Это ещё ужасней. Кто… Кто ты? Из какой-то группировки? — Цикады, — потерянно отвечает Мин, рассматривая серый пол, и пытается осмыслить то, что произошло. Серафина сразу меняется в лице. Она осматривает парня с головы до ног и кривится в отвращении, поднимаясь, и подбегает к решётке, хватаясь за неё. Её взгляд был полон ненависти, она будто пыталась испепелить Юнги, сжимая кулаки вокруг прутьев до белых костяшек. — Чёртовы букашки! — кричит Фина, чуть ли не шипя. — Вы посланники самого люцифера из преисподней! Будьте вы прокляты! — впадает в истерику она, пока сзади неё не оказывается тихая Аран. Девушка оттягивает младшую от прутьев, указывая пальцем на губы, чтобы она была тише. А Юнги путается ещё больше. Что здесь происходит? Работорговцы-людоеды и как вишенка на торте, сектанты? Он хочет спросить Серафину из-за чего она так зла на группировку, но с ним начинает говорить Аран разводя ладони в воздухе. — Ты знаешь язык жестов? Жестикулирует брюнетка, надеясь на то, что блондин поймёт её. Ведь подруга опять забилась в угол, надев капюшон, и тихо плакала. — Да, — в голос отвечает Юн, кивнув. — Она совсем юна, поэтому не понимает некоторых вещей и имеет взрывной характер. Ты не похож на Цикад, которых мы видели ранее. — Но что Цикады сделали вам? Я ничего не понимаю, я прибыл из совершенно другой точки. Наша база была в Ыйджомбу, я никогда не был в Кёсан-Пукто и Андоне. — А в Йонджу? — вдруг спрашивает Серафина, сквозь всхлип. — Я понятия не имею, что там за база, — оправдывается блондин. — Я не знаю, кто вы и что мы вам сделали. Я просто шёл со своим партнёром в Пусан, пытаясь найти хотя бы одну живую базу Цикад. Мы были в Хонсоне, Чхонджу, убили пару по пути в Йонджу и узнали, что там тоже всё разгромлено. Брюнетка поднимается, вновь подходя ближе к решёткам, и смотрит в глаза Мина, словно испытывая его. И он чувствует дискомфорт. Её выражение сейчас было таким же озлобленным, как и его, когда он защищался от работорговцев. Драконьи глаза и глубоко впалые скулы будто подчёркивали эту строгость, заставляя сглотнуть от напряжённого молчания. — Мы — Серафиты, — произносит она и решает прекратить прожигать в парне дыру своим взглядом. — И наше объединение находится в напряжённых отношениях с работорговцами и Цикадами. Первые всегда были вестниками проблем, а Цикады совсем недавно стали нашими недругами. Хотели взять больше территории и пошли в сторону Андона, пытаясь согнать нас, и были очень разочарованы, когда мы не отступили. Вашу базу в Йонджу разгромили мы. Если Цикады и дальше будут мешать нашей жизни, то мы уничтожим Пусан. Наши территории граничат друг с другом. — Серафина, — обращается Юнги к девушке и даже кланяется, — прости. Прости нашу группировку за такое поведение, но поверь, я бы никогда не сделал подобного. Я просто к этому непричастен. — Мы уже поняли это, — ответила Аран и коснулась пальцем левой ладони, как бы поставив точку в выяснении отношений. — Давайте просто успокоимся и будем действовать сообща. Если получится, выберемся отсюда втроём. — Не получится, — шмыгнула Фина, вытерев нос предплечьем. — Одно непосильное задание достать ключи, так ещё нас морят голодом. Мы совсем ослабли. — Всегда есть выход, — не прекращает Юнги. — Не в этой ситуации. К тому же, тебя привезли в обед, а уже глубокая ночь, ты не ел и не пил. Не удивлюсь, если ты сам скоро будешь падать в голодные обмороки. Парень закусывает губы. В голове вертится единственное имя, из-за которого становится больнее. Юнги опускает голову, облокачиваясь спиной о стену, и боится заплакать, отходя от решёток. Он размышляет о том, что сейчас с Хосоком. Что брюнет подумает? Жив ли он? Ведь бандиты могли не обратить на Мина всё внимание и пойти в дом, откуда он выбежал. Юнги медленно сползает по шершавой стене на такой же ужасный пол и начинает обнимать ноги руками, робко вздохнув. Хосок. А брюнет сейчас смотрел в окно, меняя повязку на своих ранениях, и закусывал губы, думая о Юнги. Куда он делся? Неужели его убили? Нет, макнэ не дался бы так просто. Парень думает о самом худшем и до боли сжимает кулаки. Так, что ногти впиваются в сухую кожу. Он достаёт антибиотики, запивая их водой, и надеется, что к утру ранения не будут так сильно болеть. Вечером он смог встать с кровати и уже был готов пойти за младшим, если бы на ноге вновь не открылось кровотечение. Взгляд Хосока блуждает по сторонам, а сам он зацикливается лишь на одном. Как гнев отравляет все тело, заставляя забыть о пощаде.