Sing me the last lullaby

Мин Юнги пробегает десятый круг. Всё тело в этот момент горит огнём, одежда промокла от пота, а ноги вот-вот откажут, не в состоянии нести владельца вперед. Но парень не сдаётся и, собрав последние силы, делает рывок, заканчивая финальный кросс, падает у финиша. Мозг отказывается нормально соображать, всё будто в тумане. Светловолосый Мин широко открывает рот, пытаясь заглотить как можно больше воздуха, и переворачивается на спину, всматриваясь в хмурое небо. Горло обжигает, лёгкие сдавливает и все конечности мелко подрагивают. Он устал. Он выбился из сил и не может встать. До десяти кроссов девятнадцатилетний подросток проходил полосу препятствий — экзамен, который ему и его сослуживцам подготовила глава группировки и остальные старшие по званию Цикады. Задания были ужесточёнными, чтобы показать старшим, что эти бойцы готовы пойти на реальную службу. Они не боятся внешнего мира и военные с заражёнными для них не помеха. Некоторые не справлялись со стрельбой на месте еще в самом начале, некоторые проваливали её на ходу, а кто-то успел неудачно упасть и сломать ногу или руку. — Чего развалился, Мин? — грубо бросает один из старших, не удосужившись даже подать ему руку. — Ты сюда не загорать пришёл. — Иди к чёрту, — Юнги пытается подавить усмешку, но всё же не сдерживается, смотря на своего тренера снизу вверх. Блондин вновь собирается с силами и старается уверенно держаться при старших и самой, как её любят называть оппоненты, королеве — Марлин. Он поднимается на ноги и, стряхнув с чёрной формы песок, становится в стойку, поднимая голову. Черноволосый «друг» напротив также улыбается уголком губ, рассматривая Мина с тремя шрамами на левой части лица. Силе и несгибаемости Юнги могут позавидовать не только приверженцы Цикад, но и обычные военные, которые в разы слабее их. — Я тебя поздравляю, — теперь полноценно улыбается мужчина, — у тебя высший бал среди новобранцев. — Спасибо, Намджун, — уголки губ ползут вверх, а сам Мин замечает, как на него, прищурившись, смотрит Марлин, оценивая его силы. Юнги поворачивает голову вновь, но теперь видит далеко не Намджуна. Рядом с ним стоит радостный Хосок, который сразу подхватывает его в крепкие тёплые объятья, по которым парень успел соскучиться. Блондину вдруг становится ещё тоскливее, и он начинает всхлипывать, цепко хватаясь за байку Чона, словно он маленький ребёнок, который испугался темноты. Почему такая тревожность, что с ним? — Хосок, — дрогнувшим голосом шепчет парень и вдруг слышит вскрик. Высокий, не похожий на голоса его друзей. — Хосок, где ты?! Он затыкает уши, сгибаясь пополам, и после видит под своими ногами нескончаемые лужи крови, которые пачкают его ботинки. Крики не прекращаются, и вдруг под его ногами оказывается изрезанное тело Чона. — Скверный характер, — осуждающе произносит кто-то с сильным акцентом под продолжающийся вопль, и Мин не выдерживает. Он сам начинает кричать и плакать от увиденного, сжимаясь на… земле? Юнги вскакивает и просыпается на холодном бетоне. Кошмар. Он хотел расслабиться, поликовать от того, что он закончился, но вот истошные крики на фоне не собирались утихать. Мин поднимает чугунную голову, видя, как трое мужчин вытаскивают Аран из соседней камеры. Её тянет главарь, который рассёк ему ноги, и незнакомец, а рядом стоит Итан, контролируя ситуацию. Парень садится, испуганно наблюдая за этим, и хочет оказать помощь девушкам, но не знает как. Серафина плачет и читает молитву, с ужасом наблюдая за тем, как брюнетка с заплетенными косами вцепилась в решетку, но ее начинают отрывать ещё резче. Она понимает, что никак не сможет превозмочь работорговцев в силе, чтобы помочь подруге. Возможно, открой они клетку Юнги, он бы постарался вытащить нож у одного из мужчин и перерезать им горло. — Если не пойдешь сама, я трахну тебя прямо здесь, мне ничего не мешает, — рычит одноглазый, запустив пятерню в волосы девушки и до боли сжав их. Брюнетка всхлипывает, испуганно сжимаясь. Её блестящие глаза бегают по холодной комнате, мечась взглядом с подруги на Юнги, и наоборот. Она понимает, что не сможет вырваться и никто не поможет ей сейчас. Серафина слишком слаба для этого, а у блондина нет оружия. Хотя по его выражению лица видно, что он готов собственноручно придушить каждого из этой компании. Пленница обречённо отпускает решетку и послушно идёт за работорговцем. — Умница, — ухмыляется он, идя на выход, как никому не знакомый мужчина останавливает его. — А эту? — Мне пока хватит одной, — усмехается брюнет и замечает взгляды друзей, особенно зеленоглазого. — Итан? — хмурит брови он и цокает. — Ладно, делайте с ними, что взбредёт, — главарь бросает брюнету дубликат ключей от камер. А мужчины улыбаются, провожая его взглядом, после чего разворачиваются к закрытым клеткам. Как Юнги понял, кореец завернул в сторону Серафины, мельком осматривая ее. Но после мужчина обратил внимание на светловолосого друга, который медленно подошёл к решётке Мина, присев на корточки, и провел по нему голодным изучающим взглядом. Юн всё так же сидел на месте и обозленно смотрел в ответ, играя желваками. — He is handsome, right? — задаёт вопрос Итан своему другу, а он начинает громко смеяться, поддакивая. Блондин нахмурил брови, не понимая иностранца. Марлин была американкой, поэтому иногда говорила на чем-то подобном. Английский? Почему он говорит не на корейском, если может? — You're fucking animals, — шикнула Серафина, которая, судя по всему, понимала, о чём идёт речь. — Shut up, whore! — злобно рыкнул американец. Глаза Юнги растерянно забегали. Хосок. Как же блондин сейчас хочет оказаться рядом с ним. После ещё одной короткой усмешки замок в камере щёлкнул. Работорговец открыл его для русоволосого и, когда впустил внутрь, то сразу же закрыл вновь. Мин подскочил на больные рассеченные ноги и прижался спиной к стене. Юнги перевёл взгляд влево и по одному испуганному и в то же время шокированному выражению лица брюнетки понял, что Итан хочет с ним сделать. — Соберись, без паники, соберись, — тихо шептал себе под нос Мин, после чего взглянул на обоих мужчин, быстро запомнив, где у них оружие. Пистолет в кобуре русоволосого и заточка в ремешке на бедре у другого работорговца. Хорошо, что к нему зашёл именно первый. — Все равно не сможешь убежать, — дёргает бровью Итан. У Мина сводит челюсть от злости. А пухлые губы мужчины расплываются в хищной улыбке. Его не пугает серьезный Мин, напротив, заводит. Американец приближается к Юну и глядит на него сверху вниз из-за своего высокого роста. Он довольно хмыкает, щуря глаза, а его ладонь касается всё такого же бледного лица и начинает оглаживать шрамы, которые были оставлены щелкуном. — Кто мог покромсать такое симпатичное личико? — спрашивает он, сдвигая брови, и касается большим пальцем губы парня. Юнги мерзко. Его лицо перекашивается в гримасе отвращения, и он дёргает плечом, смотря в глаза иностранца. Работорговец продолжает оглаживать губу Мина подушечкой пальца и заводит его в горячий рот, притягивая лицо за подбородок ближе к себе. Юнги не знает, на что надеялся этот зеленоглазый извращенец, но Мин явно идёт против его плана, когда резко сжимает челюсть, прикусывая фалангу иностранца и ломает кость, из-за чего тот взвывает и выдергивает руку. — Блядь! — кричит он и изо всех сил ударяет блондина по лицу, повалив его на пол. — Что случилось? — подрывается с места второй мужчина, который уже вошёл в другую камеру, схватив Серафину за волосы, и смотрел на то, как у друга по ладони стекает кровь. Он хочет выйти, чтобы помочь, но русоволосый останавливает его взмахом руки. — Оставайся на своём месте, я сам справлюсь! — восклицает мужчина, показывая оскал. — Я трахну тебя так, что разучишься ходить, тварь, — шипит он, схватив Мина за горло куртки и подняв к себе, смотря глаза в глаза. — Хлипкие у тебя пальчики, уёбок, — шипит блондин. Он показывает красную жидкость на своих дёснах, облизываясь, и плюёт в лицо иностранца, как плевал в лицо их главаря, продолжая смотреть на него так же смело. Итан вытирает плевок и, усмехнувшись, старается оставаться спокойным. — Лучше бы я не давал тебе лишней еды. Мужчина разворачивает блондина животом к стене, прижимая лицом к холодному бетону, и начинает срывать с него одежду. Юнги в этот момент сопротивляется, недовольно рыча, и пытается отбиться руками, но американец их сразу же сжимает. Когда Мин чувствует, что после разорванной куртки и майки ладонь Итана касается его брюк, то он приходит в ярость. Парень поворачивает голову немного сильнее, чтобы боковым взглядом увидеть, как примерно стоит работорговец, после чего сгибает ногу в колене, ударяя мужчину прямо в пах. Светловолосый на время теряется, болезненно простонав, и блондин вырывается, разворачиваясь, и мгновенно выхватывает из его кобуры пистолет. Старший не успевает сообразить, как Юнги приставляет к его голове дуло. — Трахнуть меня может далеко не каждый, — холодно произносит он и сдавливает курок, выстреливая в лоб иностранца. Мин не медлит и тут же простреливает в голову брюнета в соседней камере. — У него ключи на поясе. Выбирайся! — проговаривает блондин Серафине, с которой успели стянуть верх одежды, и замечает, как в проход забегает третий работорговец. Их босс. Услышал выстрелы. Юнги сразу выставляет пистолет вперед и стреляет в брюнета, но ничего не происходит. Его сердце пропускает удар, когда до него доходит, что в магазине закончились пули. Всего лишь две? Блондин не может в это поверить и нажимает на курок ещё несколько раз, но оружие лишь пусто щёлкает, а у работорговца с каждым нажатием улыбка становится всё шире, ведь он начинает чувствовать своё превосходство. Главарь оказывается у решётки и открывает дверь, сразу направившись к младшему, хватает его за горло, впечатывая в стену. Глаза застелены пеленой ярости — он вновь потерял двух подчинённых из-за какого-то мальчишки. — Хорошо. Сегодня ты сдохнешь и уж точно не быстро, как тебе обещали букашки, — шипит он. Мужчина ещё крепче сдавливает чужую шею, перекрывая ему кислород, из-за чего парень закрывает глаза, широко раскрыв рот, чтобы набрать хоть немного воздуха. Мозг отказывается работать в такой стрессовой ситуации, но младший додумывается поднять руку с пистолетом и изо всех сил ударяет мужчину рукоятью по голове, чтобы тот ослабил хватку. Брюнет вновь шипит, действительно расслабляя пальцы, и Юнги начинает бить, надеясь, что ему хватит выносливости. Его сердце бешено колотится от ужаса, потому что главарь этой группировки вровень Хосоку или Марлин. Так что если Юнги не убьёт его прямо сейчас, то сможет молить о спасении разве что Бога, как и Серафина. Парень толкает мужчину на пол и дальше наносит удары прикладом по голове, животу, но вот… Пропускает один. Для Юнги в его положении это смертельная ошибка. Работорговец в этот момент расходится не на шутку. Бьёт жёстко и сильно: в голову, в грудь, попадает по солнечному сплетению. Мин не выстаивает на раненых ногах и падает на пол, после чего мужчина забирается на него, замахиваясь кулаком по бледному лицу. Удар. Вновь. Блондин не может выдохнуть от боли, которая проходит разрядом по всему телу. Он пытается ответно ударить брюнета коленом, но его ноги крепко зажаты. Юнги стискивает челюсти, чувствуя, что лицо превращается в кашу, как вдруг избиение прекращается. Блондин открывает глаза, слыша вскрик главаря, и видит Серафину, вонзившую в его спину небольшой нож. Юн хочет воспользоваться форой, но брюнет не слазит с него, схватив девушку, и ударяет её по лицу так, что она падает на холодный пол, не в состоянии что-либо сделать. — Тупая сучка! — рычит он. Работорговец оборачивается и игнорирует лезвие в своей спине, собираясь возложить эту обязанность на врача позже. А сейчас он должен терпеть и закончить с начатым. Поэтому брюнет поднимается и, замахнувшись ногой, начинает избивать Мина носком чёрного берца в оголённый живот. Блондин сжимается, хочет уползти, спрятаться от боли, но удары только прибавляются. Мужчина бьёт сильнее прежнего, настолько, что тело парня слегка отлетает. Теперь Юнги не лгал. Он действительно плакал от обжигающих ударов и подумал, что ему не суждено прожить долгую жизнь и заслужить быструю гибель. Сейчас его забьют до смерти, и он ничего не сможет с этим сделать. Как же он слаб. — Урод, — главарь на секунду останавливается. Мин чуть приподнимается на трясущихся руках, но на его голову тут же наступают массивной подошвой ботинка и прижимают щекой к холодному бетону. — Не убивай его, — плачет девушка, наблюдая за тем, как над блондином издеваются. Мин не может вдохнуть и падает без сил окончательно. В затуманенном разуме мысли только о том, что он не справился со своей задачей. Подвёл не только Хосока, но и все человечество, просто не смог защитить того, кого любит больше себя.

***

Чон становился злее после каждого нового работорговца, который попадался ему и старался остановить на пути к Юнги. Ему пришлось перебить десяток человек до того момента, пока он не пробрался в их базу. Это был пятиэтажный полицейский участок с пристройками к нему, в котором была куча народа. Он успел узнать, в какое время многие уезжают из базы, что заложников держали на первом этаже и что именно Юнги попал в восточное крыло вместе с двумя девушками. Хо смог втихую перебить ещё немалое количество людей в самом здании, пока не пробрался в правильное отделение. Он шёл в нужном направлении и чувствовал, что вот-вот доберётся до той самой комнаты, но, когда тихо открыл дверь после очередного пролёта, лишь сглотнул, зажмурив глаза. Люди провели электричество в это место и сделали из него морозильную камеру, в которой были подвешены туши животных и расчленённые тела людей. Парня чуть не стошнило от запаха. Он прикрыл нос, побежав мимо тел, вокруг которых валялся лёд, и вышел в другое место, наконец найдя вход. Хо увидел неподалеку полуголую плачущую брюнетку, привязанную к старым батареям. Он не обратил на неё особого внимания и зашёл в очередную комнату, где держали пленных. Его окутала паника, когда он услышал женские крики, узрел два трупа за решётками и мужчину, который избивал кого-то во второй камере. А после и окровавленное тело парня с высветленными волосами, лежащего на холодном полу. Юнги. Сердце начинает отбивать быстрее обычного, во всём теле подскакивает адреналин, и Хосок быстро забегает в камеру. Он хватает незнакомца за шею, оттягивая от Мина, и достаёт из его спины нож, приставив его к подбородку работорговца. — Что с ним?! — озлобленно кричит Хосок, придавливая мужчину к стене. — Что ты с ним сделал?! Главарь сглатывает, потому что ему перекрывает подачу кислорода широкая ладонь, что безжалостно сжимает горло. Он молча хватается за крепкое предплечье, пытаясь отбиться, но не может, лишь чувствует равную ему силу и леденящее касание лезвия. В ушах стоит шум, а сам он не может моргнуть. Хосок смотрит на него пронизывающим холодным взглядом, который не знает жалости. И враг словно чувствует это. Силу, настрой и гнев, которые будто проникали в его тело, бежали по всем нервным каналам, парализуя. — Он ещё жив, — ошарашенно отвечает брюнет, хрипя. — Я не успел убить его. — Сука! — Хосок не может сдержать ярость и, мельком взглянув на тирана, отбрасывает нож. Он хватает работорговца за волосы, сжимая, и начинает непрерывно бить его головой о твёрдый бетон изо всех сил. Мужчина вскрикивает от сильнейшей боли, а Чон не останавливается. Ударяет хлестче и наблюдает за тем, как черепная коробка просто пробивается, а шея, не выдержав такого жёсткого испытания, ломается. Парень отпускает бездыханное тело, которое в тот же момент глухо рухнуло, не подавая каких-либо признаков жизни. Чон присаживается к Юнги, который до смерти напугал его, а Мин в этот момент пытается развернуться, ничего не понимая. В его голове всё смешалось, контузило после ударов, поэтому сознание навязывает ему то, что пришёл новый работорговец. Когда его талию обхватывают руки, парень начинает громко кричать от безысходности. Думает, что его сейчас унесут и будут резать заживо, пуская на мясо. Но как только на лице чувствуется тёплое дыхание, а около уха раздаётся до боли родное «это я, Юнни», блондин расслабляется и так же громко всхлипывает. — Это я, — повторно шепчет Хосок и притягивает макнэ к себе, крепко сжимая в тёплых объятьях, чтобы согреть. — Всё хорошо, — опять шепот и лёгкий поцелуй в макушку. Хосок прижимает Юнги ближе, но макнэ вдруг начинает выбираться из его хватки. Хён ничего не понимает, но всё же аккуратно отпускает младшего, наблюдая за тем, как он отползает дальше. Парень теряется, когда видит, что происходит с блондином. Юнги начинает тошнить. Ему плохо, мутит. В глазах и так всё плывёт, а после рвотных рефлексов подключаются слёзы. Он плюётся кровью и не может подняться на трясущихся руках, поэтому валится рядом на спину, чувствуя, что вот-вот задохнётся. Блондин будто в тумане слышит взволнованные возгласы Хосока и расплывчато видит его испуганное лицо, закрывая глаза. — Юнги, Юнги! — Чон до боли закусывает губы и так же касается избитого окровавленного лица. — Что же с тобой такое? — Хо берет блондина к себе на руки, а он молчит. Не говорит и слова. — Незнакомец, как твоё имя? — вдруг интересуется заплаканная девушка, подкрадываясь ближе. — Случайно не Хосок? Парень ошарашенно смотрит на брюнетку и переводит взгляд на обессиленного Мина. Он осторожно кивает. — Он умирает. Ты не спасёшь его, — брюнетка подбегает к блондину, но Чон не даёт к нему притронуться и отползает, хмуря брови. — Внимай мне, у него открылось внутреннее кровотечение. Мои друзья уже погибали от подобного. Ему могут помочь только врачи. Вам… Вам ведь нужно укрытие? — робко спрашивает она. — Можем ли мы помочь вам? Предложить зайти в наш округ? Хосок недоверчиво осматривает девушку. Да, она слабее Юнги и уж тем более Хо, но в этом мире все обладали чем-то, чем могли превозмочь. Хитростью, выносливостью, силой или оружием. Так что даже безобидная на вид девушка могла спокойно перерезать глотку им обоим во сне, забрать еду и оружие. Но он не может отказываться, потому что сейчас держит на руках парня, который нуждается в чем-то гораздо большем, нежели в том, что ему мог дать Хосок. — С чего бы тебе предлагать нам убежище? — решается спросить он. — Всевышний послал нам спасителя в его облике. Он помогал нам, — указывает на Юнги незнакомка, прикрыв глаза, и приближается к парню на коленях, наконец, легко касаясь его тела. — Этот мужчина долго избивал его. Хосок смотрит на девушку и начинает быстрее дышать, проглатывая противный ком в горле. Она права. Если Юнги плевался кровью, то скорее всего работорговец повредил его внутренние органы. Его широкая рука легко касается живота макнэ и чувствует жар. Он ничего не сможет сделать, попросту не знает, что. Как ему спасти парня? — Всевышний, говоришь? — переспрашивает Хосок. — Да. Жизнь за жизнь. Мы готовы дать нашему освободителю от мук все, что потребуется. — Лекарства! Сможете дать, — глубоко вдыхает Хо, прижимая вялого блондина к себе крепче, — лекарства или врача?.. — он не выдерживает. Глаза начинают предательски слезиться. — Кто-нибудь может спасти ему жизнь? Девушка широко улыбается, кивая. — Лекарства, еда, кров, покой. Он делился с нами своей водой и едой все это время. Наши просветители великодушны. Если узнают, что вы помогли нам, то щедро наградят. У нас есть замечательные врачи, которые уже спасали наших людей в таких ситуациях. Только, — девушка снова тяжело вздохнула, — он должен пережить путь. Я надеюсь, что кровотечение несильное. Обмотай его живот льдом или холодной тряпкой. Чем угодно, главное холодным, — брюнетка касается талии Мина. — Я найду лошадей со своей подругой. Сможешь держать его всю дорогу? — Сколько угодно и… Я приехал с двумя конями. Оставил их в разрушенном магазине недалеко отсюда. — Хорошо. — Тогда веди, — проговаривает парень и сводит брови, когда вновь смотрит на Юнги. Она кивает и выбегает из комнаты, замечая Аран, и освобождает её, быстро укутывая обратно в её же чёрный плащ. Хосок в этот момент поспешно стягивает с трупов одежду, разорвав её. Он забирает нож и поднимается на ноги вместе с Юнги, понимая, что нигде не сможет найти его рюкзак. Парень несёт его туда, куда указывают девушки. — Хосок, здесь, — обращается брюнетка к парню, указывая на лёд в морозильной камере, — дай мне какую-нибудь ткань. Брюнет сразу протягивает ей разорванный гольф и наблюдает за тем, как девушка складывает в него лёд, перекручивая и завязывая так, чтобы он не смог выпасть. Она совершенно не обращает внимания на человеческие тела, а вот её подруга ошарашенно сжимается, разглядывая всё вокруг. — Я, кстати, Серафина, — шепчет она и подбегает к Хосоку, который держит Юнги на руках. Обмотав ткань вокруг талии парня, девушка рванула вперёд. Она старалась быть тихой, хотя понимала, что Чон скорее всего перебил по пути тех, кто мог увязаться следом. И не прогадала. Когда они пробегали очередные комнаты и коридоры, в каждом из них валялось хотя бы два мёртвых тела, у которых была свёрнута шея или перерезана глотка. По итогу все четверо выбежали на улицу и проигнорировали рядом пристроенный ангар, где стояли животные. Лошадей сейчас всё равно было мало, потому что каждое утро и вечер работорговцы отправляли патруль или просто делали вылазки в далёкие места, чтобы собрать припасы и поймать новых людей. Добравшись до нужного места, девушки помогают Хосоку забраться вместе с Юнги в седло и после сами берут вторую лошадь. — Куда мы направляемся? — спрашивает Чон, укутывая блондина в тёплую куртку. Он укладывает его голову на свою грудь, крепко обнимая левой рукой, чтобы свободной держать поводья. — В Андон, — отвечает Серафина, — за час или полтора доберёмся, надеюсь. Хосок сглатывает, кивая, и рассматривает шрамы на лицах бывших рабынь. Когда лошади стартуют, он вновь поворачивается, решаясь задать интригующий его вопрос. — Вы, случаем, не Серафиты? — Они самые, — говорит девушка, не задавая лишних вопросов в роде «откуда ты знаешь?» По всему телу Хосока проходят мурашки. Он слышал о Серафитах и раньше, но чаще их узнавали по другому названию — Шрамы. Религиозная секта, которая основалась в провинции Кёсан-Пукто. У всех членов группировки были одинаковые шрамы на лице от губ до висков. Чон точно помнил лишь то, что они не уступают другим по жестокости. Многие выжившие Цикады рассказывали, как видели то, что они отлавливают чужаков, зашедших на их территорию, подвешивают их за шеи и вспарывают животы. Поклоняются одному священному учителю и производят ужас на всех, кто находится рядом. Если Юнги действительно смог угодить им так, что их не убьют, то это что-то из разряда фантастики. Но сейчас Хосок был готов поверить, что в неё, что в Бога. Лишь бы Мину помогли. Он старается больше не смотреть на брюнеток и закусывает губы, обращая всё своё внимание только на макнэ и его состояние. Парень вновь целует белую макушку, получше укутывая в тёплую вещь, и скачет дальше. Через какое-то время Мин приходит в себя, приоткрывая глаза. Он поднимает ладонь, чтобы закрыть рот, но не успевает. Кровавый кашель выбивается раньше, пачкая одежду хена. Очнувшийся Юнги вновь начинает плакать из-за боли, как рука Хосока поднимается выше, впутывая пальцы в высветленные волосы. — Прости, Юнни, лошади не самый удобный вариант, — шепчет он, — но потерпи, пожалуйста. Мы скоро прибудем туда, где тебе помогут. Осталось немного. — Хо? — шепчет младший и закрывает глаза, чувствуя, что он укутан в мягкую ткань и ему не холодно. Разве что в живот, который жгло от холода и жара одновременно. — Куда мы? — спрашивает он, словно в тумане. Неужели это его очередной сон? — Едем в Андон. К Шрамам.