keep this love (in a photograph)

Зейн возвращается домой к Тигру, который печально смотрит на свою пустую миску. — Я не знаю, почему ты на меня так смотришь, ты больше не получишь еды до обеда, иначе ты станешь толстым, и тогда не сможешь преследовать всех тех птиц и мышей, на которых ты любишь набрасываться, и оставлять на моем пороге, — говорит ему Зейн. Он заканчивает тем, что дает Тигру половину своего сэндвича, когда они сидят на диване, наблюдая за шоу «Сделка». Раздается стук в дверь как раз в тот момент, когда Ноэль собирается узнать, что находится в коробке Тома из Дерби. Зейн ворчит, вставая — неудивительно, что на пороге стоит Гарри с четырьмя бутылками пива в одной руке и коробкой пончиков в другой. Зейн усмехается, когда замечает небольшое количество сахара на губах Гарри. — Я думал, что запретил тебе приходить ко мне домой, — весело говорит Зейн. Он прислоняется к дверному косяку и скрещивает руки на груди, намеренно сохраняя выражение лица пустым. — Да ладно, я был пьян и забыл, где нахожусь, — дуется Гарри. Он поднимает пончики немного выше, размахивая ими под носом у Зейна, хотя они упакованы, и Зейн не может почувствовать их запах. — Обещаю, на этот раз я не буду ходить по твоему дому голым. Зейн смотрит на него молча еще минуту, пока Гарри не шаркает ногами и не дергает за рукава рубашку. — Тогда заходи, — наконец, говорит Зейн. Он отступает назад и впускает Гарри, закрывая за собой дверь, пока Гарри направляется прямо на кухню, насвистывая веселую мелодию, которая заставила Зейна закатить глаза. — Не порть мне кухню! Зейн плюхается обратно на диван, лениво поглаживая спину Тигра, когда кот тянется, прежде чем свернуться калачиком на коленях Зейна. Он удивлен, что Тигр все еще здесь — обычно он выбегает через заслонку в двери всякий раз, когда видит Гарри, потому что Зейн не единственный, кто был терроризирован Гарри Стайлсом в своем собственном доме. Гарри возвращается с двумя открытыми бутылками и тарелкой полной пончиков, которая балансирует на руке. Зейн тянется к ней, прежде чем она рухнет на пол, и Гарри дарит ему улыбку, прежде чем ему удается расставить все на кофейном столике, ничего не роняя. Зейн берет пиво, которое Гарри предлагает ему, и протягивает руку через спинку дивана, поднося бутылку к губам и делая длинный глоток. — Так чем же я обязан твоему сегодняшнему обществу, Гарри? — спрашивает Зейн. Он прекрасно знает почему Гарри здесь. Как бы они ни жаловались на отсутствие выходных, у них обоих есть плохая привычка скучать, когда у них нет дел. Зейн может спать в течение первых нескольких дней, но после этого ему становится скучно, и он распыляет краски внутри своего гаража, в то время как Гарри пишет ему о любой хипстерской книге, которую он взял. Зейн полностью осознает, насколько трагична их жизнь. Рот Гарри набит пончиком, и капля варенья стекает по подбородку. — Я хочу услышать о симпатичных пожарных. Ты не посылал мне никаких фотографий. Зейн игнорирует обиженный тон Гарри. — Я подумал, что было бы бесцеремонно фотографировать их для моего ассистента, потому что он не занимался сексом две недели и немного отчаялся. Они только что вернулись с пожара, и большинство из них все еще были покрыты сажей из-за дыма. — Э-э-эй, — протестует Гарри, — на самом деле, прошло три месяца. И не говори мне, что ты не находишь их работу слишком горячей. Они спасают жизни, Зейн. Это сексуально. Зейн помнит руку Лиама, теплую и твердую, в своей. Руки, которые спасли больше жизней, чем Зейн может себе представить. — Может быть, немного, — признается он, когда Гарри поднимает кулак в воздух в знак победы, — но кто бы ни согласился? — Тогда давай, выкладывай, — умоляет Гарри. — Расскажи мне все о супер милых, подтянутых пожарных, которые будут ходить перед нами, по крайней мере, полуголыми. И потными. Они определенно должны быть потными. — Не волнуйся, они вспотеют, — учитывая целевую демографию этого календаря, им придется опрыскивать парней, принимающих участие в этом, водой, чтобы получить этот потный вид. — И я буду отвечать за то, чтобы они оставались мокрыми, верно? — Гарри откидывается на спинку дивана, обхватив руками ноги и прижимая их к телу. Зейн бросает на него взгляд, но кивает, борясь с улыбкой, когда Гарри радостно светится в ответ. — О боже, Зейн, просто расскажи мне о сексуальных пожарных, — скулит Гарри. И как бы Зейн не любил дразнить Стайлса, надутый и капризный Гарри не является его любимым. Поэтому он хватает бутылку и откидывается на противоположную сторону дивана, копируя его позу. — Ну, они были полностью одеты, поэтому я не мог сказать, насколько они хорошо сложены, — медленно говорит Зейн. Он пытается убедить себя, что просто рассказывает Гарри об их будущих моделях в исследовательских целях. Важно знать как можно больше о своих предметах, и это не жутко или странно. Вообще. — Но из того, что я видел, я могу с уверенностью сказать, что они все тренируются и подходят для съемки. У них даже есть тренажерный зал на станции. У Гарри такое мечтательное выражение лица, что Зейн закатывает глаза. — Я познакомился с Лиамом, управляющим станции. Он был милым, но, похоже, стесняется быть моделью для съемок, так что я не знаю, будет он фотографироваться или нет. — Он симпатичный? — спрашивает Гарри, потому что у него только одно на уме. — Думаю, да, — бормочет Зейн. На растерянный взгляд Гарри Зейн просто пожимает плечами. — Когда я приехал, он только вернулся с вызова, весь в грязи и саже. Было немного трудно сказать. У него хорошие руки. — Я могу работать с хорошими руками, — говорит ему Гарри. — Значит, Лиам — командир. А что насчет остальных? — Я встретил пару других парней, — признается Зейн. — Бресси огромный. Вероятно, он должен быть первым месяцем. — Насколько огромный? — вздыхает Гарри. Он слегка наклоняется, широко раскрывает глаза и приоткрывает губы. Зейн вроде как хочет пнуть его. — Немного ниже двух метров и сложен, как чертов танк, — признает Зейн. — Симпатичное лицо. И ирландец, как Найл. — Пытаться что-то из тебя вытянуть — все равно, что вырывать зубы, — ворчит Гарри. Он засовывает в рот еще один пончик. — Кто такой Найл? — Гораздо ниже. Блондин, — сладко рассказывает Зейн, засовывая ноги под тело Гарри для тепла. Гарри, несмотря на все свои раздражающие привычки, позволяет ему. — Злое чувство юмора. Забавный. Кокетливый. — Ты это серьезно? — лицо Гарри загорается. — Нет, — Зейн допивает пиво и медленно встает на ноги, вытягивая руки вверх, к потолку, и натягивая рубашку на бедрах, пока зевает. — Еще пива? Гарри кивает и передает Зейну свою пустую бутылку. Тигр крутится у ног Зейна, когда он идет на кухню, прежде чем остановиться у своей пустой миски и грустно смотреть на Зейна. — Хорошо, хорошо, — бормочет Зейн. Он достает банку и вываливает корм в миску Тигра. Кот нападает на еду, как будто он голодный. Зейн берет последние две бутылки, срывает крышки, прежде чем вернуться в гостиную, и вручает Гарри пиво. — Итак, Найл, — говорит Гарри, наклоняясь вперед. — Он симпатичный? — Как пуговка, — поставляет Зейн. — Пожалуйста, не трахайся с ним во время съемок. — Я профессионал, — говорит Гарри, умудряясь казаться оскорбленным, хотя на самом деле он выглядит польщенным. — Я бы никогда не переспал с моделью. Зейн бросает на него недоверчивый взгляд. — Я бы не стал! — протестует Гарри. Он складывает руки на груди и смотрит в упор. — В любом случае. Я еще встретил Луи — самый низкий, но, возможно, самый громкий из всех, — говорит Зейн, прежде чем он выпивает половину пива за один раз. — Нам нужно вернуться на следующей неделе, чтобы решить, где мы будем снимать, и посмотреть на освещение и какие области мы можем и не можем использовать. Я хочу взять пожарную машину для некоторых снимков хотя бы как фон, если мы не сможем фактически сфотографировать на ней. Лиам не считает, что это будет проблемой. — Знаешь, что нам следует сделать? — спрашивает Гарри, наклонившись вперед. Он размахивает полупустой бутылкой пива, и Зейн внимательно смотрит на нее — руки готовы поймать ее, если это нужно. — Что? — Мы должны прогуляться! — говорит Гарри, но это совсем не то, что, как думал Зейн, он собирался сказать. Но Зейн определенно позволил алкоголю ударить ему в голову, потому что он кивает в знак согласия. Вот так он оказывается в баре довольно пьяный и обнимает Гарри за плечи. Это немного неловко, потому что Гарри выше его, но Зейну все равно, и Гарри, похоже, не против немного нагнуться. — Значит, Лиам предложил тебе спуститься с шеста? — кричит Гарри из-за громкой музыки. Зейн кивает, прежде чем начинает хмуриться. — Подожди, нет, не так! Он вел себя очень мило! — Ты сегодня десять тысяч миллиардов раз называл Лиама милым, — говорит Гарри. — Он тебе нравится! — Не надо, — протестует Зейн. Его голова становится тяжелой, и он роняет ее на плечо Гарри. — Он просто… — Милый? — обреченно заканчивает Гарри. — Заткнись, — ворчит Зейн. Он каким-то образом обернулся вокруг Гарри и он почти уверен, что Гарри — единственное, что держит его в вертикальном положении. — Думаю, мне нужно пойти домой и прилечь. — Окей. Тебе придется вспомнить, как ходить. Зейн смотрит себе под ноги. — Да. Я, наверное, смогу это сделать. Оказывается, Зейн не может этого сделать. Но Гарри удается наполовину перетащить его обратно на себя, выкапывая ключи Зейна из кармана и втаскивая его через дверь вверх по лестнице. — Нужна помощь добраться до кровати? — спрашивает Гарри, когда они стоят в дверях спальни Зейна вместе. Зейн уткнулся в бок Гарри, и во рту у него был привкус несвежего пива. Это ужасно. — Я могу это сделать, — твердо говорит Зейн. Чтобы доказать это, он отпускает Гарри. Он колеблется около двух секунд, прежде чем находит равновесие и поворачивается, чтобы победно улыбнуться Гарри. — Хорошо. Позвони мне завтра, чтобы я знал, что ты не мертв. И дай мне знать, если захочешь, чтобы я пришел и приготовил тебе завтрак. Или придержал волосы, пока ты блюешь, — Гарри делает странный маленький жест, прежде чем он разворачивается на пятках и исчезает, спускаясь вниз по лестнице. Через минуту он возвращается, держа в одной руке стакан воды, а в другой — таблетки. Гарри кладет их на тумбочку Зейна, перед тем как уйти. Зейн слышит, как хлопает входная дверь, и вздрагивает от громкого удара. — Я могу это сделать, — говорит он себе. Он концентрируется на том, чтобы поставить одну ногу перед другой, широко расставив руки, пытаясь вспомнить, что такое баланс. Он добирается до кровати целым и падает на матрас с облегчением. Он раздевается так быстро, как только может, что, как оказалось, совсем не быстро, и он думает о походе в ванную, чтобы почистить зубы, решив, что вкус во рту ужасен, чтобы игнорировать его. Это еще одна долгая двадцатиминутная битва, чтобы добраться до ванной, почистить зубы и вернуться в постель. Он никогда не был так счастлив, что лег в постель и натянул одеяло на лицо. Он нащупывает свой телефон и открывает свои контакты, прокручивая, пока не найдет номер, который он ищет. Улыбка Перри вспыхивает на его экране, яркая, солнечная и прекрасная как всегда. Только когда он пьян и одинок, он набирает ее номер на своем телефоне. Только когда его голова кружится от слишком большого количества пива, он вспоминает, как здорово прижиматься к кому-то поздней ночью и просыпаться с тем же человеком утром. Только когда он чувствует себя отчаянно грустным и одиноким, он посылает ей сообщение посреди ночи. И только когда он просыпается с ужасным похмельем, с мутными глазами и сухим горлом, он проверяет свой телефон и получает сообщение от Перри, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Он смотрит на ее фотографию, запоминая наклон ее улыбки и то, как ее глаза светятся счастьем. Из-за него. Затем он прокручивает вниз и нажимает удалить контакт. Он роняет телефон на пол и зарывается в одеяло, крепко зажмурившись и свернувшись в шарик. Его кровать слишком большая. Он слишком маленький. И его голова раскалывается.