***
Баджи весь день пребывал в приподнятом настроении. Очень хотелось заявиться в «Формулу» и посмотреть на очаровательного баристу, обязательно ляпнуть что-нибудь смущающее, чтобы увидеть мягкий румянец на щеках. Но он держался. Не хотелось доводить Чифую лишний раз, особенно когда мир между ними такой шаткий. Стоило потерпеть денёк, чтобы вернуться и иметь полное право снова доводить своего нового знакомого до инфаркта. Кейске откровенно кайфовал от реакции парня. Особенно на прикосновения. Он отчётливо помнил, как тот вздрогнул, стоило черноволосому прижаться со спины на прошлой неделе. Мацуно был таким милым и уютным, что сводило скулы от желания. Красивые тонкие пальцы, нежная кожа, мерцающие теплом зелёные глаза и прекрасная улыбка. И такое гибкое, будто даже хрупкое тело. Баджи солгал бы, если бы сказал, что не помнит, как накануне позволил себе коснуться его бёдер. При Чифую парень, конечно, этого не признает, но на самом деле он сделал это специально. И только убедился, насколько красивые и идеальные по форме у него ноги. Да, ради такого стоило постараться. Сейчас, поздним вечером, Кейске шёл по городу и глупо улыбался себе под нос. Забавно, все его немногочисленные знакомые лежали бы сейчас в культурном шоке: они знают его, как мрачного типа, язвительного и саркастичного, но только перед Чифую эти качества раскрылись совершенно иным образом. Поразительные чудеса. Черноволосый остановился и быстро нашёл в контактах номер Казуторы. Эмоции накрывали с головой, и так хотелось с кем-нибудь поделиться. – Здравствуй, мой вкусный-ароматный, – пропел ему друг, ответив в следующую же секунду. – И тебе не хворать, Казу. – Ну давай же, делись новостями! – Да чёрт знает что происходит, – воодушевлённо проговорил Кейске. – Влюбился я всё же, походу. Ханемия громко присвистнул и сквозь смех пробормотал: – Вот идиот. – Это ещё почему?! – возмутился Баджи. – Жопой чую проблемы, – насмешливо пояснил друг. – Обоняние у твоей жопы хорошее слишком, – съязвил в ответ черноволосый. Неприятно то, что это являлось правдой. Некоторые трудности в сближении у них с Мацуно действительно были. – Ты главное голову не теряй слишком. Сам знаешь, что может случиться.***
Если в предыдущий вечер вторника Чифую не хотелось умирать, то в этот ему хотелось жить. Он с нетерпением ждал наступления среды, желал, чтобы эта длинная ночь поскорее прошла, и он увидел, наконец, Баджи. Поэтому блондин лёг спать пораньше, чтобы ожидание не казалось таким томительным. На утро нервное возбуждение только усилилось. Он гадал, что же может произойти сегодня, какой будет их встреча, и вычудит ли что-нибудь новое черноволосый. Ждать всё утро до начала своей второй смены Мацуно просто не мог и пришёл в «Формулу» пораньше. Там пока ещё работала сменщица – дочка хозяина. Миниатюрная блондинка с пышной грудью. Девушкой она была приятной, хотя и немного высокомерной. – Привет, Эма, – поздоровался Чифую, когда вошёл в кофейню, окинув все столики беглым взглядом. Вдруг уже пришёл? – Чифую! – всплеснула руками девушка. – Ты сегодня рано. – Да вот дома что-то не сидится, – придумал отмазку блондин. – А тут кстати какой-то парень заходил, про тебя спрашивал. Мацуно мгновенно вскочил и перегнулся через стойку. – Высокий? Тёмные волосы? Красивый такой? Что он говорил? Эма удивлённо отпрянула и вдруг громко расхохоталась. – Боже, всё, как он сказал! – усмехнулась она. – Да, именно такой, как ты описываешь. Пришёл, спросил, во сколько ты работаешь сегодня. Потом попросил упомянуть себя при встрече, сказал, что, когда у тебя вот так смешно загорятся глаза, надо передать, что он тоже успел соскучиться и теперь не даст тебе сбежать, как было в понедельник вечером на диване. Понятия не имею, что это значит, если честно. Чифую подавился воздухом и словил приступ острого бронхита от возмущения. – Поразительная тварь! – драматично изрёк он и уронил голову на стол. – Валерьянки? – тактично поинтересовалась Эма, тихо посмеиваясь. – Водки. А лучше и того, и другого одновременно. – Что-то мне подсказывает, что твоему черноволосому гению не понравится вид тебя в больничной палате. Мацуно раздражённо цокнул и вздохнул, а потом в его глазах загорелся озорной огонёк. – Мне нужна бумага и маркер. – Только не говори, что собрался писать завещание.***
Баджи летящей походкой направлялся к «Формуле», будучи точно уверенным, что сейчас увидится там Чифую. Явно раздражённого Чифую, о чём он сам позаботился с утра. Ну не мог он не поддеть его, не разгорячить их взаимоотношения ещё хоть чуть-чуть. И вот, приблизившись к заветной двери, парень вдруг удивлённо застыл. На стеклянной двери красовалась нарисованная от руки табличка, на которой от руки красивыми крупными витиеватыми буквами было выведено: «Баджи Кейске вход воспрещён». Черноволосый растерянно перевёл взгляд на стойку, откуда на него глядел довольно ухмыляющийся бариста. Тот предупреждающе покачал головой, мол, только попробуй войти. Кейске рассмеялся. Нет, этот парень всерьёз считает, что его это остановит? Это точно была игра. Игра в поддавки, в которую неминуемо играют все влюблённые. И черноволосый знал, что если он войдёт, то Мацуно воспримет это как пренебрежение и обидится. На этот раз по-настоящему. Но и уходить Баджи тоже не собирался. Он собирался вывести игру на новый уровень. Исчезнув всего на пару минут, парень вернулся с большущей пачкой шоколадных конфет и встал рядом со входом. Каждому входившему в «Формулу» он давал по две конфеты, одну из которых просил отдать баристе, а другую разрешал оставить себе. Баджи от души посмеялся и насладился выражением лица Чифую, когда ему вручили по конфете четыре угрюмых байкера. Блондин послал ему поражённо-возмущённый взгляд и старательно скрытую улыбку. На протяжении двух часов каждый из клиентов давал Мацуно по конфетке, а тот уже собрал настоящий кондитерский магазин под стойкой. Одна особенно любопытная и разговорчивая девушка, протянув парню законную шоколадку, спросила: – А что это у вас за акция добра? На что парень, кинув насмешливый взгляд на мёрзнущего Баджи, пожал плечами: – Сам не знаю. – Не холодно парнишке? Что ж вы его так? – А он заслужил. Пусть помёрзнет немного. – хмыкнул Чифую, как вдруг призадумался и решил: – А знаете… Не могли бы вы ему передать кофе? Я сейчас сделаю. Через пару минут парень протянул заинтересовавшейся девушке большую чашку почти горячего ирландского кофе*. Чтобы хорошенько прогрело. – Погодите, а этого парня случайно не Баджи Кейске зовут? – догадалась та. А блондин, помня о заявлении на двери, с гордостью ответил: – Он самый. Баджи, взамен на подарок, послал Чифую пламенный воздушный поцелуй и здорово посмеялся, увидев, что парень на это лишь покраснел и отвёл взгляд. Когда конфеты закончились, черноволосый соорудил маленького снеговика из свежевыпавшего снега и, приподняв торжественное объявление, написал на обратной стороне «вернусь», ушёл куда-то в сторону центра города. «Верно, у него тоже есть работа», – подумал Мацуно. Ничто, даже самые скучные заказы самых угрюмых посетителей не могли испортить его хорошего настроения. Блондин чувствовал себя ангелом-херувимчиком, парящим над городом на своих белых крылышках. Он знал, что Кейске появится после закрытия и сдастся в их маленькой игре первым. Конечно, ведь Чифую позволит себе снять объявление. И, когда рабочий день закончился, он действительно это сделал. Выключив основной свет и оставив лишь совсем незаметный, у самой стойки, парень приготовился ждать. Баджи всё не появлялся, но блондин знал: придёт. От странного, всепоглощающего счастья хотелось петь и танцевать под глупую рождественскую поп-музыку, которую всего неделю назад парень включал с неохотой. Колонка была рядом, и он…***
Баджи, возвращался в «Формулу» в ещё более хорошем расположении духа, чем днём. Пришлось заскочить на работу, потому что позвонила мать. Обычно в такие моменты в черноволосом умирал весь позитив и оптимизм, накопленный за день, но сейчас этого не произошло. Удалось даже раз в жизни стерпеть напыщенных деловых индюков, предлагающих бессмысленные, по мнению парня, сделки, и не разбить кому-нибудь нос. Он в быстром темпе шёл по, ставшей такой знакомой и родной, дороге и любовался хлопьями снега, падающими с неба будто в замедленной съёмке. Время было позднее, и парень просто молился, что Чифую ещё не плюнул на его обещание и не ушёл. Подлетев к кофейне и собираясь по привычке распахнуть дверь, громко оповещая о своём прибытии, Кейске вдруг застыл прямо у прозрачной стены. Мацуно всё ещё был внутри, уже один, и он… танцевал. Нет, ничего необычного, вроде восточных танцев или нижнего брейка. Нет. Блондин явно слушал музыку и параллельно пританцовывал, качая головой и прикрывая глаза от очевидного наслаждения. Казалось, он полностью растворился в чувственной мелодии и просто плыл, будто облачко. Баджи заметил, что не может пошевелиться или отвести взгляд. Это было одно из самых завораживающих зрелищ в его жизни. Всевозможные дорогущие эксклюзивные шоу, на которых довелось побывать парню, не шли ни в какое сравнение с танцующим Чифую. Бариста двигался так плавно и мягко, словно был плавленым золотом, таким пластичным и гибким. Его бёдра, обтянутые плотной тканью тёмных брюк качались из стороны в сторону, а коричневый, по фасону укороченный свитер слегка задирался, открывая светлые полоски кожи. В руках парень держал банку взбитых сливок, явно параллельно пытаясь приготовить себе какой-нибудь сладкий и, наверняка, воздушный напиток. Каким же манящим, притягательным и совершенно бесстыдно соблазнительным был этот образ. Больше Баджи ждать не мог, поэтому ещё внезапнее, чем обычно распахнул дверь, врываясь в импровизированный рай Мацуно. Получилось так резко и неожиданно, что блондин буквально подпрыгнул. Видимо, он случайно зажал кнопку на банке взбитых сливок, потому что белая пена брызнула плотной струёй ему в лицо, пачкая одежду и пряди светлых волос. Чифую в шоке застыл и мог лишь смотреть прямо перед собой, бессознательно стирая с лица сливки. А у Кейске вдруг совершенно основательно снесло крышу. В следующую секунду он оказался рядом с блондином, со скоростью солнечного света перемахнув через стойку. – Б…Баджи… – тот растерянно попятился, пока не уткнулся поясницей в угол столешницы. Черноволосый приблизился вплотную, жадно оглядывая запачкавшегося парня. Всё, тормоза отказывают – время лететь вниз со скалы. – Очень хочется вылизать всего тебя сверху донизу, – прошептал Баджи, наклонившись к губам Мацуно. – Ты позволишь? Бариста же чувствовал аромат мятной жвачки и дорого одеколона, дурманящего головой похлеще любого наркотика. Чувствовал, как чужие бёдра упираются в его собственные, и невыносимо быстро возбуждался. – Да, – на выдохе ответил он, не отдавая себе отчета в том, что говорит. Черноволосый наклонился и провёл языком по его губам, слизывая сливки. Отстранился и облизнулся, как довольный кот, наслаждаясь приятным вкусом. А затем накрыл губы Чифую своими, глубоко проникая языком в рот. Блондин еле сдержался, чтобы не застонать в поцелуй. Вкусно, так невероятно вкусно, и тягуче сладко. Баджи ласкал нёбо, проходился по зубам, прикусывал губы, вызывая непроизвольную дрожь во всём теле. Одну из своих рук он переплёл с грязной рукой Мацуно, а другую положил на затылок, настойчиво притягивая ещё ближе к себе. Вдруг Кейске отстранился, поднёс к лицу их руки, и, аккуратно перехватив за запястье, лизнул ладонь Чифую. Они неотрывно смотрели друг другу в глаза, а черноволосый медленно облизывал его пальцы, равномерно брал их в рот полностью и вынимал, прикусывая напоследок подушечку. – Хочешь, чтобы это были не пальцы? – бархатистым шёпотом спросил парень, заставляя блондина мучительно покраснеть уже в который раз. Не дожидаясь ответа, Баджи снова вовлёк его в глубокий поцелуй, теперь уже более страстный и агрессивный. Он медленно огладил задницу парня и, ухватив за бёдра, резко поднял и посадил на стойку. Чифую обвил теперь уже чистыми руками шею парня и раздвинул ноги так, чтобы черноволосый мог встать между ними. Он тихо стонал, подставляя шею под поцелуи, а Баджи тем временем потянулся к лампочке и щёлкнул выключателем, погружая кофейню в мягкий полумрак. Но сделал он это только за тем, чтобы никто из любопытных прохожих не увидел, какое красивое тело скрывается под сброшенным на пол коричневым свитером. – Какой же ты сладкий, – с наслаждением протянул Кейске, имея в виду уж точно не взбитые сливки. Мацуно не смог ничего ему ответить, потому что в этот момент черноволосый прикусил его сосок, и парень просто подавился воздухом. Баджи с восхищением оглядывал прекрасное, чистое тело, прислушивался ко вздохам и мелодичным приглушённым стонам. И был просто счастлив, что такой желанный парень наконец поддался, переступив через собственную гордость и страх. Черноволосого с головой накрывало нежностью и горячим желанием сделать приятно. Как бы он не скрывал, недоверие Мацуно обижало и расстраивало. Хотелось доказать, что его намерения абсолютно серьёзны. Ну и помучить упрямца немножко. Поэтому Кейске решительно надавил Чифую на плечи, заставляя откинуться и лечь на стойку. Несмотря на очевидно взаимное влечение и возбуждение, блондин откровенно нервничал, всё ещё сопротивляясь. Но Баджи умел удивлять. О, у него это выходило лучше всего! Бариста удивлённо выдохнул, когда черноволосый, осторожно расстегнув и приспустив его брюки с бельём, наклонился и подул на головку влажного от естественной смазки члена. Чифую закусил губу, чтобы сдержать неуместно громкий стон, и откинул голову назад. Баджи довольно ухмыльнулся, подметив реакцию, медленно провёл языком по всей длине и вдруг резко опустился, заглатывая до основания. Мацуно больше не мог себя контролировать и громко охнул, хватаясь пальцами за пряди тёмных волос. Однако Кейске, на мгновение отстранившись, перехватил тонкие запястья и сжал их своей рукой, не позволяя прикоснуться. Он хотел видеть, как блондин извивается под ним и просит, даже умоляет не останавливаться. Парень плотно обхватил член губами и принялся насаживаться, каждый раз всё глубже, параллельно игриво лаская нежную кожу языком. Чифую, не в силах сделать что-нибудь руками, дёргался и вздрагивал. – Ооох, Бааааджи, дааа… – прошептал он. А Баджи, будто этого и ожидавший, выпустил член изо рта, и ухмыльнулся. – Что «Баджи»? Что такое? – Ещё… – огорчённо ответил блондин, недовольный тем, что процесс прервался. Черноволосый озорно сверкнул глазами и огладил свободной рукой яички. – Ну же… Скажи, чего ты хочешь. Попроси, Чифую… – … пожалуйста, Баджи, не останавливайся… прошу… – дрогнувшим и внезапно охрипшим голосом проскулил Мацуно. И Кейске не стал сопротивляться, облизнув головку, вновь опустился ниже. Он видел, что блондин чуть не плачет, находясь уже фактически на пределе. Несмотря на собственное невыносимое давление в штанах, Баджи откровенно наслаждался. Чифую был таким чувствительным, что хотелось… Парень резко взял до основания, одновременно слишком сильно сжав яички, и блондин выгнулся, тихо вскрикнул и кончил черноволосому в рот. Тот проглотил всё до последней капли, наклонился к Мацуно и, твёрдо и немного властно обхватив его за подбородок, чувственно поцеловал. Затем притянул к себе податливое расслабленное тело и обнял за талию. Чифую устало зарылся носом в густые вороные пряди. Он дышал часто и прерывисто, трепетно подрагивая от ещё не сошедшего мощного оргазма. – Ты просто необычайно прекрасный, – прошептал Баджи, невесомо коснувшись губами горячей кожи. Сам парень был возбуждён настолько, что было даже больно, но знал, что сейчас продолжать будет неправильно. Блондин сам должен хотеть предложить ему себя, должен довериться. И, ради этого, Кейске, привыкший брать всё, что захочется без всяких церемоний, готов был потерпеть. – Сходи со мной на свидание, Чифую, – сказал парень, внимательно глядя в мутноватые глаза баристы. Чувствовалось, что тот готов упасть в обморок прямо здесь от обрушившихся на голову впечатлений. – Завтра. У меня как раз первая смена, – приказным тоном пробормотал он. Баджи лишь усмехнулся и, подхватив обмякшее тело, пересадил Мацуно на диван возле одного из столиков. – Тогда до завтра, золотко. Напоследок черноволосый поцеловал парня в лоб, вышел из «Формулы» и скрылся в сокровенной темноте ночи. А Чифую вновь признал для себя, что в тот отвратительный, с какой стороны не посмотри, вторник, он имел счастье встретить Бога. И сейчас находился не иначе как в раю.