Записки биохимика

Моя ненаглядная тёмная сторона пребывала в весьма развесёлом расположении духа и принялась в красках живописать свои похождения: - Несусь я вниз по лестнице и размышляю, какое оружие лучше всего использовать: его ведь столько видов, и всё такое интересное! Кроме того, ещё ведь можно использовать орудия пыток, а их тоже очень много… Жаль, что Феб только один, и убить его можно всего лишь один раз; я, право, была в растерянности. Невольно задумывалась об одновременном использовании колесования, щипцов и – в качестве гвоздя программы - раскалённой клетки с крысами, но потом решила, что не буду себе усложнять задачу. Кроме того, капитан должен пасть жертвой науки и послужить отличным учебным пособием, нечего наносить ему лишние увечья. Начать сразу со скальпеля – это скучно, я всегда мечтала о шпаге. Если я чего-нибудь хочу – то так и будет, смотрю - валяется ничейная шпага! Может, это тоже Фламель принёс. Хватаю её – и вперёд, к победе! - Я всегда говорила, что в чистом своём виде наука – жестока и безнравственна, - философски изрекла светлая я. – Мы в ответе за то, что изобретаем и исследуем. Недаром безумный учёный считается одной из фигур кошмара, вот и ты со своей местью едва не превратилась в сумасшедшего биолога. А всё из-за чего? Правильно, из-за недобрых намерений. Водородную бомбу, между прочим, тоже изобрели не из хороших побуждений. Представляю, как ты лихо мчалась навстречу ни о чём не подозревавшему офицеру, он явно не ожидал подобного. Остаётся надеяться только на то, что это пойдёт ему в итоге на пользу. - Ага, - поддакнула я в чёрном. – Это надо было видеть, как я мчалась! Ещё и с песней: Смело в бой, лишь вперёд! Где враг? Прочь страх! Ну, выходи, вот клинок! Кровь, смерть, пыль, прах! В эту минуту архидьякон впервые задумался о том, что нельзя проводить эксперименты, не рассчитывая предварительных результатов, а то ещё и не такое может случиться... В этот раз всё обошлось относительно благополучно: ну подумаешь, наружу вырвалось такое самоуверенное и деятельное создание в чёрном спортивном костюмчике… Клод задумчиво вертел в руках «чудо-крем», обеспечивший всем нам незабываемое времяпровождение. Особенно незабываемым это время, скорее всего, показалось Фебу, который наверняка был в ужасе от моей тёмной сторонки, яростно размахивавшей небутафорской шпагой у него перед самым носом. Фехтовать моя тёмная сторона, откровенно говоря, не умеет, так же как и светлая, но зато упрямства и желания производить впечатление всесильного человека у неё хоть отбавляй. Вообще-то она вовсе не собиралась убивать капитана королевских стрелков, только напугать – нацепила наш с ней общий лабораторный халат и хирургические перчатки (весьма милое зрелище, учитывая, что через них угрожающе просвечивает бордовый лак для ногтей), вооружилась скальпелем и пыталась провести вскрытие грудной полости без наркоза, повалив Феба на землю и усевшись на него верхом. Ничего непристойного не подумайте пожалуйста, просто так удобнее готовить операционное поле и вообще работать: объект-то крупный, это вам не крыса, да к тому же ещё и вырывается, нахал! Он ещё смеет сопротивляться! Безобразие… Оооу, какие качественные musculus pectoralis major! Сейчас всё изучим. Так, начинаем вскрытие объекта… Ну как вскрытие… только сделала маленький тоненький надрез, повредив только кожу, даже не мышцы. Я в чёрном никогда не думала, что взрослый мужчина, к тому же офицер, может настолько громко выть и визжать. Пришлось отпустить его, чтобы не оглохнуть, и напоследок велеть вести образцово-показательный образ жизни. Даже есть надежда, что так и будет. *Счастливо отделался, короче.* Хватит с него предыдущих испытаний с банановой кожуркой и угрозой поцелуя вампирши. Королевскому лекарю, правда, наказания не удалось избежать. Вот только представьте себе: сидит этот лицемер и размышляет, какую бы ещё гадость придумать, чтобы побольше денег вытребовать с короля… Может, начать отравлять монарха чем-нибудь потихоньку, а противоядие продавать в качестве лекарства? Идея? Идея! Надо запомнить. А может, стоит организовать маленькую такую, симпатичную, но угрожающую здоровью нации эпидемию, затем самому её с огромными усилиями героически побороть и попросить за это награду? Нет, не попросить, а потребовать! Нет, даже не требовать: сами принесут и попросят принять. А он подумает и после долгих уговоров, конечно же, возьмёт. *Конспиратор, верно?*. Ещё нужно оклеветать конкурентов, проследить, чтобы все они были как можно скорее арестованы, и не просто так, а якобы за мошенничество, ересь или колдовство: со святейшей инквизицией шутки плохи, а с королевским лекарем – ещё хуже! Только с одним человеком Куаксье не в силах расправиться – с архидьяконом Жозасским. И вот, посреди этих раздумий, перед королевским лекарем появляется не совсем прилично одетая девушка в чёрном, размахивает шпагой и настойчиво подталкивает к нему целую тачку испорченных абрикосов, за которыми она успела молниеносно смотаться в шумный и пыльный двадцать первый век. Тут любой бы удивился и стал подозревать себя в наличии галлюцинаций. Но моя тёмная сторона не была галлюцинацией, она была абсолютной реальностью: для кого - приятной и даже милой, а для кого… злобной и изобретательно-мстительной. Я, одетая в белое, ужаснулась бы тому, что я в чёрном, угрожая шпагой, принципиально заставила Куаксье, пытавшегося сопротивляться и кидаться жареными мышами, объедаться этими самыми абрикосами до потери пульса, а попутно читала ему мораль *никому не пожелала бы такое познать*. Так что следите за своими тёмными сущностями, они порой такое вытворяют, хорошо, что мы не перешагнули за рамки справедливости и элементарного здравого смысла. Впрочем, не стоит рассуждать о дальнейшей судьбе господ Куаксье и де Шатопера, об их дальнейших злоключениях и так есть кому позаботиться, кроме нас. Хм, может, кого-то из читателей интересует, чем же всё это время занималась моя светлая сторона? Она, конечно, намного более спокойна и рассудительна, ей не до глупостей. Моя обаятельная светлая сущность успела, стоя на балюстраде, нарисовать великолепную романтическую картину заката солнца, а затем прицепила к наружной стороне двери кельи забавную табличку «Еxtergunt pedibus vestris», что должно означать «Вытирайте ноги» . А вытирать-то невозможно, в связи с отсутствием чего-либо пригодного для этого мероприятия. Вот посетитель будет стоять под дверью и долго-долго соображать, в чём подвох *хитро, правда?*. Может, хоть так никто не будет вламываться без предупреждения, а то ходят тут всякие ненужные свидетели… если нас тут увидят вместе, то можно попрощаться мне с репутацией недотроги, а Клоду – с относительно спокойным существованием, сразу прицепятся со всякими нехорошими инсинуациями. Шутка ли: наедине с девятнадцатилетней девушкой, даже с двумя! Конечно, понятно, что он мне в отцы годится, но мало ли, что подумают. Ах да, нам тоже пора бы подумать и о том, как теперь соединить моё доброе и злое я в одно нормальное… Ведь если этого не сделать, возникнет масса проблем, начиная с делёжки гардероба и заканчивая спорами о том, когда чья очередь идти на занятия в университет. Поскольку и у светлой, и у тёмной моей стороны на этот счёт никаких мыслей не было, мы всецело положились на более мощные соображательные способности Клода. И не прогадали. Через несколько минут архидьякон велел нам смешать два крема и намазаться сей загадочной смесью, а затем изо всех сил одновременно размышлять о том, что свет и тьма в душе каждого человека неразделимы. Думали мы, думали… Кажется, даже мозги у обеих моих сущностей задымились. Нет, это не дым, это же туман! А из тумана *нет, не ёжик* вышла я. Без ножика. Одна. Целостная и гармоничная многогранная личность! Как же я себя люблю… я просто прелесть! Увы, долго радоваться не пришлось, так как беспечный и нахальный студент начал приходить в себя. Мы совсем о нём забыли. Пришлось мне забиться под стол и терпеливо ждать, пока братец архидьякона наконец-то вздумает убраться отсюда. К счастью, ждать пришлось не очень долго. Жеан несколько ошарашенным взглядом огляделся и заговорил: - Надо меньше пить. Представляете, брат, что мне приснилось? Что я застал вас здесь с какой-то странной особой женского пола, которая умеет раздваиваться. Надо же такое представить… Похоже, со мной скоро произойдёт то же самое, что с моим другом, капитаном Фебом. Он в пьяном бреду побывал в преисподней и только чудом избежал участи быть сожранным вампиршей! Мне очень стыдно, как я могу искупить свою вину? - Как это правильно сказано о том, что надо меньше пить, - с улыбкой заметил Клод. – Вот что: будешь вприпрыжку скакать по площади вокруг Собора и повторять эту фразу. И так сто кругов. А потом – за книги и марш учиться. Разбаловал я тебя в детстве. Вперёд и с песней. Студент покорно поплёлся «отрабатывать» назначенное наказание, и я всё-таки выбралась на свободу. Казалось бы, на сегодня можно было завязать с поисками золота, особенно после всего произошедшего, но… Нас первое предупреждение не остановило. Мы с архидьяконом с ещё большим азартом принялись химичить, но что-то пошло не так, как надо. Совсем не так. Точнее говоря, большая колба с кипящим фиолетовым раствором вдруг сменила цвет на зелёный и с грохотом взорвалась. Келью заполнил едкий зелёный дым, настолько густой, что ничего не было видно. До этого тоже было не шибко видно, ведь на улице уже почти совсем стемнело, электрическое освещение, к сожалению, не изобрели, а все свечи погасли во время взрыва. Я с ужасом почувствовала, что падаю куда-то в неизвестном направлении, к тому же без своих «вторых глаз» и крикнула в темноту: - Клод, я очки потеряла! Постарайся не наступить на них в темноте, а то я без них и домой-то не дойду. Это был какой-то странный голос, совсем не похожий на мой. Если честно, голос оказался мужским. Если совсем честно, я почему-то заговорила голосом Клода. - Сейчас я найду подсвечник и поищем! – отозвался он моим голосом. – Похоже, в результате этого взрыва мы поменялись голосами, я такого ещё никогда не видел. Я шарила руками в окружающем мраке, но ничего похожего на очки не находила. К тому же, я с ужасом почувствовала, что с моей одеждой что-то не в порядке, и поняла, что на мне нет бюстгальтера. И содержимого бюстгальтера тоже нет! Ну что же там ещё случилось во время взрыва… Ура, Клод смог зажечь хоть одну свечку. Ой, это не моя одежда… Это не мои плечи, мои совсем не такие широкие! Это не я! Я повернула голову к алхимику всех времён и народов – и схватилась руками за стол, чтобы удержаться на ногах. Мы поменялись не только голосами, но и телами… Это уже серьёзно. И что с этим делать – неясно. Вот до чего мы доэкспериментировались… Клод, находясь в моём теле, отчаянно щурил глаза, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть вокруг. Конечно, с моей-то близорукостью без очков никуда. Я нашла на полу свои дополнительные органы видения и протянула ему. Он с ужасом посмотрел на себя, на меня, и попытался ходить по келье, но упал из-за неумения передвигаться в пространстве на каблуках и растерянно спросил: - Как вообще можно в этом ходить? Я хотела подбежать и помочь ему подняться, но запуталась в сутане и, растянувшись во весь рост на полу, с не меньшей растерянностью произнесла: - А как можно в этом ходить?! Мы молча сидели на полу и смотрели друг на друга и на злосчастную колбу, из-за которой, несомненно, всё и случилось, совершенно не зная, что делать дальше. Он с подозрением уставился на то, что раньше было моей грудью, слегка похлопал по ней и сказал: - Мешает. Я в свою очередь похлопала по совершенно плоской груди его тела, в котором находилась на данный момент, и передразнила: - Не хватает. - У тебя, ну то есть у меня, короче… эта штуковина расстегнулась и болтается, - покрывшись румянцем, тихо сказал архидьякон, имея в виду злосчастный бюстгальтер. Я мужественно пыталась застегнуть сей проклятый предмет женского белья, но сквозь одежду это было невозможно сделать, и наконец устало проговорила: - Платье мешает, тебе лучше снять его. - Что?! – возмущённо закричал Клод. – Никогда! - Но это же мой бюстгальтер! – в свою очередь возмутилась я. – Чего я там не видела? В эту секунду я сообразила, что он-то не видел и не должен видеть! Поэтому я завязала архидьякону глаза мягким шарфиком и проговорила: - Теперь можешь снимать. Он только отрицательно качал головой, продолжая упорствовать, и мне никак не удавалось уговорить его. Наконец я не выдержала и крикнула: - Снимай платье! Быстро! Дверь отворилась. Боже, ну почему мы не догадались запереть её… На пороге вновь возник Жеан. Он несколько секунд таращил глаза и только хватал воздух ртом, как рыба, выброшенная из воды на берег. - Вот это да… - прошептал парень.