Сириус Блэк был полностью оправдан и был волен выходить из недр пристанища по первому велению сердца, о чем он грезил столько нескончаемо долгих лет. Мог излюбленно бродить по ночным улочкам Лондона, как любил делать в далеком прошлом, ловить музу и мысленно набрасывать новые ноты на воображаемый листок бумаги, после перевоплощая это в новую мелодию в стенах своей спальни. Мог выбраться в магазин без анимагии и предаться алкогольной встряске вне своего дома, который ненавидел всей душой. Был горазд встретиться с друзьями в парке или купить новый байк и отправиться в путешествие по Европе, которое однажды не смог закончить.
Но, имея полную свободу действий, он все равно оставался в поместье Блэк, ощущая нечто непринятое и до одури важное.
Стакан за стаканом он пытался вернуть себе то, что у него забрали. По шагам проигрывал свои действия в тот или иной прошедший момент вплоть до тех самых белых пятен, что старался восполнить. Но все попытки были до изнеможения тщетны. Извилины мозга перегревались от неимоверных усилий прокрутить эти забытые моменты, доводя своего хозяина до мигрени, от которой не спасал даже драгоценный многолетний скотч почившего отца.
Близкие друзья и коллеги, что были почти-друзьями, решили устроить небольшую вечеринку в честь окончания войны. Выбрали для этого празднества дом Блэка, прекрасно зная, что того из него не вытянуть силками, а Сириус был одним из немногих, кому действительно нужна была своеобразная встряска.
По центру зала поставили неиссякаемый котел с постоянно выполняемой коктейльной алкогольной жижей бледно-зеленого цвета, добавили к этому несколько ящиков обычного темного бутылочного эля, а не одобряющая, но помогающая, Молли подготовила разные закуски, некоторые из которых Джордж в память о брате снабдил шуточными «сюрпризами» в виде выползающих черничных червяков в бутербродах или взрывающихся чернилами маслин.
Все было сделано на скорую руку, совы с приглашениями были отправлены лишь за день, но обстановка осуществилась крайне душевная.
Блэк сидел в самом углу, потягивая в одиночестве пиво и наблюдая за происходящим глупым увеселеньем. С горечью понимая, что при любом другом раскладе дел стал бы не просто полноценным участником сумасбродства, но и придумал бы какое-нибудь животрепещущее увеселенье, о котором после вспоминали бы годами.
Но его мысли были обращены в анализе возможных причин того факта, что Эйвери на празднике отсутствовала.
— Сириус, ты чего такой унылый, пойдем к нам! — запел чуть охмелевший Гарри, выйдя из компании и подойдя к крестному, попав сразу же на его наигранно спокойный взгляд. — Там Билл принес кучу волшебных настольных игр.
Крестный лишь слабо улыбнулся Поттеру и сделал очередной глоток из бутылки.
— Для этого дерьма я слишком стар, давай без меня.
— Нам говорили, что Вы были тем еще сорванцом во времена мародеров. Не хотите ли доказать нам это, мистер Блэк? — к Гарри присоединилась Гермиона, но, стоило ей повернуться спиной к ребятам, как тут же вскрикнула — Джордж посчитал ее ребра, проходя мимо.
Где-то в толпе взвизгнула обезьяна. Кто-то опять притащил подражательские ириски.
Все происходящее Сириуса неимоверно выводило из себя.
Как он мог начать заниматься глупостями, когда еще не смог решить свою жизненно важную головоломку, от которой, в действительности, разрывалась голова.
— Как-нибудь в другой раз, Гермиона. И, вообще, легенде не пристало доказывать свои былые подвиги.
— Еще как пристало! А что же мы будем рассказывать своим детям, если не увидим это своими глазами? — Грейнджер уставила руки в боки, радостно улыбаясь, наигранно грозно сверкнув глазами.
За спинами что-то прогремело, и вся троица устремила взгляды на толпу, где каждый начал хохотать. Под потолок взлетел надутый из жвачки плотный синий шар. Блэк был бы счастлив разгромить этот дом самолично, сжечь и станцевать на его пепелище. Но и пресекать их игры не имел никакого желания. Пусть веселятся.
— Смотрите!
Ребята отвлеклись на что-то в компании, и Сириус этим воспользовался. Сбежал, наспех допив пиво и взяв новую бутылку, тут же сторонясь к лестнице и поднимаясь наверх, как его взор привлекла приоткрытая дверь в комнату Эйвери. Его взгляд зацепился за спину девушки, стоявшей у камина. Мягкий свет горящих палений невесомо окутывал ее силуэт, играясь тенью по стенам.
Незаметно для себя он сделал шаг в дверной проем.
— Джинни заколдовала дверь, — с тоской проговорила девушка, не оборачиваясь. — Она теперь всегда будет приоткрыта. А выход из дома, напротив, для меня закрыт. Специально для меня ручка на ней нагревается до адской температуры. — Эйвери ухмыльнулась и повернулась к мужчине. — Почему ты не на празднике?
— Не получилось влиться в их веселье. Я старался, — тихо ответил мужчина и зашел медленно внутрь, тут же скользя взглядом по стенам комнаты умершего брата.
— Понимаю.
Девушка проследила за его взглядом. Немного выцветшие вырезки о Волдеморте над кроватью, которые девушка на осмелилась даже попытаться снять — они все равно были магически приклеены намертво, завладели вниманием мужчины. На мужском лице взыграла печаль, которую тот попытался усмирить очередным глотком алкоголя.
— Мой братец был до тошноты бесхарактерным. И умер из-за собственной глупости.
— Насколько я знаю, он умер весьма благородно.
— Верно. Но к Волдеморту его привела чистейшая глупость. Жаль, что мужественности он набрался лишь перед своей кончиной, из него вышел бы отличный парень.
— Если бы не его предвзятость к магглорожденным, привитая родителями.
Блэк слабо усмехнулся такой четкой формулировке от стороннего человека.
— Верно.
С ней было так уютно стоять и просто разговаривать. Алкоголь был выпит в идеальном количестве для того, чтобы застопорить ярость и перестать прокручивать в голове обжигающую ненависть, предоставляя себе возможность просто присутствовать в моменте без лишних эмоций.
— Если ты пришел за извинениями, то ты зря явился, — отозвалась девушка, от нервов чуть заламывая себе пальцы на руках.
— Я и не думал об этом, — мужчина повернул голову к Эйвери и вгляделся в ее глаза своими, тоскливыми. На его языке было огромное количество самых разнообразных слов, норовивших вырваться наружу, но он боялся их выпустить, не обдумав.
Почему он не хочет верить в ее невиновность?
Что именно все вокруг него скрывают?
Какого, драклл раздери, черта, он не может сделать ей больно?
Что его сдерживает?
Щемящее чувство в груди возрождается, стоит ей появиться в пределах видимости, и разрастается в геометрической прогрессии в ее присутствии.
Практически всю свою жизнь он провел в мыслях о войне. В претворении стратегических планов победы или мести во имя освобождения магического мира от террора грязнокровного психопата, изредка позволяя себе расслабиться безалаберными юморными встрясками. Он и думать не знал о любви, о которой все вокруг болтали, посветив себя Великой Цели. А теперь, когда эта девчонка так нагло влезла в его жизнь, Сириус стал видеть свет в ней, а не в победе, уже достигнутой. Война закончилась. Осталась лишь Эйвери. Вся в тайнах и неловкости, погрязшая в возможном предательстве, за которое ранее Блэк без зазрения совести с удовольствием поквитался бы.
Разрыв жизненных устоев оказался более болезненным, чем Сириус мог ожидать.
— Так зачем ты пришел? — тихо спросила девушка, подозрительно сощурившись.
Если бы он только знал причину…
Ее волосы, в которых красиво гулял ветер во время драки в Отделе Тайн. Ее губы, которые манили так, словно он их уже вкушал. Эти глаза цвета морского бриза, в которых девушка пыталась скрыть доверие за напускным хладнокровием.
Одно только знание об ее местонахождении рядом сводило сума.
Он окончательно пропал. Утонул. Растоптал сам себя.
Жадно припав губами к бутылке на несколько глотков, Сириус оторвался и тяжко вздохнул, вглядевшись в грязные стекла окна, за которым красными переливами блуждал закат.
Его ломало от незнания. Его ломало от такой правильной неправильности нахождения с ней наедине. Рядом с Эйвери было то, что он искал всю жизнь, но до сих пор не мог понять — что именно. Не удавалось разглядеть.
— Если бы я знал ответ, то это… — он мотнул в воздухе бутылкой, — … мне не было бы необходимо.
Миллер поджала раздосадованно губы, попав на его хмурый взгляд.
— Ты должен ненавидеть меня.
— Я знаю.
— Ты должен выгнать меня отсюда.
— Знаю, Эйвери, знаю, — тяжело прошептал мужчина, не сводя с девушки затуманенного взгляда.
Он видел ее такой хрупкой и опасной, что захватывало дух. Как бомба замедленного действия. Одно неловкое движение, и она может запустить в него непростительное — это было видно по ее решительному взгляду. Сириус знал это, до сих пор проигрывая иной раз увиденную Миллер на поле боя.
Он хотел ее.
Во всей ее неприступной дикой невинности.
— Но ты стоишь здесь. Ты все-таки пришел.
Все-таки пришел — эхом отозвалось в его сознании, больно дернув за пару нервов.
Завывал ветер. Скрипели деревянные стены. На окне старая дырявая штора покачивалась под вздохами морозного воздуха. Она смотрела на него в измученном ожидании.
Вжав пальцы в свой висок в надежде избавиться от распирающей вспыхнувшей картинки, мужчина тихо рыкнул.
— Ты в порядке? — обеспокоенная девушка подошла к нему ближе. Блэк инстинктивно сделал шаг назад.
Он чувствовал ее боль. Ощущал, как убивает ее своей каменной равнодушной маской. Но душа, скованная цепями, рвалась к ней, вырывая себя с корнями из его нутра. Хотелось выть. Наплевать на все и просто коснуться бледной кожи. Забрать ее с собой. Себе. Сейчас же. Сбежать. Смаковать дарованные мгновения, испивать их полностью. Заставить ее смеяться. Быть причиной и защитником ее спокойствия.
— Сириус? — аккуратно позвала его девушка и попыталась коснуться, но тот отлетел от нее, как ошпаренный.
Ты заслужил это, Сириус. Ты должен найти ее и принять обратно.
Приходящие незнакомые картинки, звуки и запахи разрывали переполненный чердак.
Блэк взвыл, выронив бутылку и запустив пальцы в волосы, с силой сжал их у корней, пытаясь болью вернуть свой разум на место.
— Эй…
— Заткнись. Просто, мать твою, заткнись, — рявкнул Блэк и рывком убрал пальцы из своих волос, оскалившись на девчонку.
Тот голос, который всплывал в его сознании болезненным миражом, переплетался с голосом Эйвери на единой ноте, вскрывая нечто новое, но ощутимо неизбежное.
В этом был смысл, которого Сириус не мог постичь.
Загадка, которую он до сих пор не разгадал.
Он впервые отставал на несколько шагов, и причина его поражения была в этой пожирательнице, поджигательнице и предательнице.
В паре шагов от него девчонка настороженно стояла, замерев и слишком внимательно наблюдая за мужчиной, замечая скоростной забег всех существующих неприятных эмоций на его лице. Вот-вот и он мог превратиться в зверя.
Его грубый взгляд остановился на первой странице «Пророка», кинутого ранее на мягкий стул у окна, и знакомые очертания на колдографии приковали его острое внимание.
Заметив это, девушка встала между ним и стулом, выставив руки вперед.
— Сириус, тебе бы пойти отлежаться…
Скользнув по ней пристальным взглядом и подметив легкие нотки волнения в голосе, Блэк поджал губы и подошел ближе, буравя ее сощуренными глазами. Та вздохнула.
— Тебе не нужно этого… — беспомощно проговорила она и опустила плечи, поморщившись от накатившей паники.
— Давай я буду это сам решать, — зацепившись за нее глазами вплоть до того момента, как он оказался у газеты, Сириус поднял листы и развернул шуршащий таблоид.
«Малфой-мэнор или Ящичек Пандоры»
Прошлым вечером в главном зале суда Визенгамота было проведено очередное слушание по делу Люциуса Малфоя II, которое открыло много новых любопытных подробностей частной жизни родового поместья во время Второй Магической Войны. Помимо того факта, что жилплощадь облюбовал их предводитель, чье-имя-уже-называть-можно, стало известно и об еще одной высокопоставленной гостье — Эйвери Долорес Миллер, стоявшей во главе целенаправленных репрессий маглорожденных, и поиски которой продолжаются до сих пор. Юная ведьма стояла по правую руку Волдеморта, принимала активное участие в продвижении чистокровных идей и проявляла жажду «вычистки» магического мира в практическом русле, используя свою особую «зажигательную» силу в карательных мерах в сторону неугодных их политике лицам.
...Ее рукой были подписаны многочисленные постановления о негуманной работе с неугодными магглами и сквибами, в том числе и об открытии нескольких «исправительных учреждений», о которых будет немного позже выпущена отдельная статья. В эти места лишения свободы поступали люди по спискам, которые так же были согласованы в стенах Малфой-мэнора при участии мисс Миллер...
...Молодая амбициозная ведьма достигла огромных высот на поприще геноцида, получила всевозможные лавры с рук своего предводителя, которыми, наверняка, тот и завлек ее на свою сторону...
...Помимо ее весьма деятельной роли во всей военной тактике Волдеморта, стало так же известно и о более узких ее обязанностях, в частности, об ее несостоявшемся браке с французским аристократом Дамиеном Кавелье, принадлежащему старинному французскому роду чистокровных волшебников. Этот брак был политически выгоден, но больший резонанс произвела информация о том, что еще до брака Эйвери при не озвученных обстоятельствах понесла от французского аристократа и родила ребенка, местонахождение которого на данный момент неизвестно...
Как мы видим, мир приближенных почившего Волдеморта не был зациклен лишь на победе, в их кругах текла интересная жизнь с интригами и тайнами, которые раскрываются теперь на всеобщем обозрении при блюстителях Магического Закона.
Следующее слушание произойдет ровно через неделю, будем держать Вас в курсе событий.
На него опрокинули ушат холодной воды, приводя в чувство.
Подняв глаза от бумаги, переваривая прочитанное, Сириус вдруг осознал одну вещь — он с пару недель уже не интересовался свежими статьями в ежедневной газете. Более того — он не видел ни одного экземпляра по периметру своего дома.
Вот что скрывали от него.
Инквизитор. Правая рука. Революционный деятель с негуманными методами.
Нежные глаза и смущенная улыбка.
Свадьба по расчету и ребенок вне брака.
Этому не хватало места в его голове.
Повернувшись лицом к девушке и сложив пополам газету, он пытался разглядеть в ней отзвуки той информации, что прочел, но не мог провести никакого параллели. Ужас в ее глазах был неподдельным.
— Жизнь у Пожирателей… не стоит на месте, — ехидно прокомментировал Блэк, откинув газету на стул.
Напридумывал себе всякой ерунды о предназначении друг другу истинных.
— Сириус, я…
Все это глупости. Игра уставшего мозга. Нужно просто собраться с силами и жить дальше, в непривычном мире без войны.
— Наверное, это очень печально — упустить подобную возможность величия.
Задушить в себе юношеское безрассудство и начать с чистого листа. В тридцать девять еще есть возможность переиграть свою жизнь.
— Мне этого не было нужно. Мне просто нужно было выживать.
Вырвать из себя это мечущееся утробное создание, что страстно желает эту девчонку. В конце-концов, ему не двадцать лет, юношеский максимализм прошел, и пора взять себя в руки. Эта девчонка угнетает пуще кучки дементоров в Азкабане.
— С чего ты вообще взяла, что одна твоя жизнь может стоить десятки других? — равнодушно произнес Блэк на автомате и покосился в сторону двери.
Вся его жизнь соткана из кучи непростительных ошибок, что были совершены под натиском доверия. Пора прекращать.
— Я подобного не заявляла, — Эйвери заметно потухла.
— Это сделали за тебя, — прошептал на выдохе.
Мозжечок напрочь отказывался работать из-за постоянных встрясок с ног наголову его исхудавшего мирка. Пора поставить все на место и там и оставить. Хватит с него смирения.
— Эй, Бродяга, — окликнул его голос. В дверном проеме возник радушный Артур с порозовевшими щеками и легкой улыбкой. — Там тебя просят достать пару метел из подсобки, подойдешь?
Кивнув в блаженной благодарности за предоставление причины, Блэк вышел из комнаты, решительно оставив за дверьми свое прошлое.
