Ожидая рассвет

Кингсли сидел во главе стола перед разложенными бумагами, буравя их уставших взглядом. По правую сторону от него сидели мистер Уизли, поджимающий в волнении губы, и Римус, мысленно блуждая в своих воспоминаниях о прошедшем прекрасном утре и о том, что на носу полнолуние. По левую руку сидел Сириус, испепеляя министра Магии острым взглядом. — И так, что мы имеем на данный момент… — начал Кингсли и отложил один пергамент в сторону, впершись глазами в следующий. Сириус положил руку на стол, сидя в пол оборота лицом к госслужащему и с нетерпением начиная постукивать пальцами по столу. Бруствер прочистил горло и поднял глаза на Блэка, сжимая зубы. — А имеем мы то, что я не имею никакого права покрывать местонахождения девчонки. Вы хоть понимаете, о чем меня просите? — мужчина овел всех тяжелым взглядом и откинулся на спинку стула. — Она неоднократно помогла нам, — тихо проконспектировал Люпин. — И Эйвери это все делала не по своей воле, — добавил Артур, играясь с опустевшей кружкой перед собой. — На слушаниях говорят обратное. Либо пожиратели каким-то волшебным образом подозревали о предстоящей смерти Реддла и заучили заранее свою речь, проталкивая Миллер козлом отпущения, или же в зале суда прозвучала правда. — Правда? — Сириус усмехнулся. — Что эта малолетка грезила порабощением магглов? Была против кровосмешения? Планировала ставить опыты над полукровками? Что за бред, Кингсли… — Не бред, если в это поверят заседатели Визенгамота. А судя по их откликам — верят. Мистер Уизли выпрямился на стуле, прогнув на секунду уставшую спину. Все глаза обратились на него. — Мы просим тебя всего лишь о небольшой отсрочке, Бруствер. Просим у тебя лишь пару недель, чтобы разобраться с этой ситуацией. Чтобы пока никого в дом Блэков не присылали с проверками. Слабо улыбнувшись, Сириус опустил глаза на свои пальцы, перестав ими наигрывать своевольный такт по дереву. Голос Артура был пропитан уверенностью, но факт оставался фактом — никто из них понятия не имел, что делать с Эйвери дальше, и просто стали решать проблемы по мере их поступления. На данный момент было необходимо отвадить внимание от дома Бродяги, на который, исходя из слухов на территории министерства, положил глаз Уильям Клэптон так, что его не оторвать. А эта судейская крыса, имевшая свои счеты с пожирателями, могла забраться даже в самые неприступные щели. — Я постараюсь сделать, что смогу. Но не буду ничего обещать. Я хоть и первое лицо, но мало имею влияние на судей. Подняв острый металлический взгляд на часы, что висели над старым шкафом с фамильным сервизом, Сириус опустил его на министра. Скользнув языком по пересохшим губам, не представляя, как убедительнее преподнести информацию, мужчина выпрямился на стуле. Или насторожился, готовый к атаке. — Через пару часов придут авроры с обыском, — Бродяга переглянулся с друзьями, что испуганно уставились на него. Они запретили ему просить подобное прямо в лоб. Хозяин дома обратил свое внимание обратно на напрягшегося Кингсли. — Нам нужно ее как-то спрятать. Или не пустить никого в дом. — И у них есть разрешение? Сириус слабо кивнул. — Это же в корне меняет дело! — насмешливо проговорил Бруствер и тихо засмеялся, пораженный таким укладом вещей. — И что ты хочешь, чтобы я сделал? — Ну… можно ведь что-то придумать, так? Порт-ключ, например… — начал Блэк, но министр перебил его движением руки. — На его регистрацию уйдет не меньше недели, Сириус. — Ты же наверняка знаешь парочку незарегистрированных проводников? — Я министр магии, не забывайся, — прошипел мужчина. — Империус? У Кингсли расширились глаза. — И тогда ты будешь сидеть в соседней камере с Эйвери. А мы, — он овел рукой присутствующих, — будем составлять вам компанию. Все эти идеи — полная ерунда. — Он прав, ерунда, — донеслось со стороны двери и все обратили внимание на незаметно возникшую в проходе Миллер. Та скользнула неуверенным взглядом по присутствующим, с каждой секундой ощущая себя все более неуютно. Последним был Сириус. Металлические глаза придали ей уверенности своим ненаигранным блеском, и та глубоко вздохнула, решив не сбегать. — Ты несешь чушь, Блэк. Тот поднялся с места, возвышаясь над девчонкой на целую голову. — Давай ты не будешь вмешиваться в разговор взрослых мужчин, хорошо? — Если ты называешь этот детский лепет серьезным разговором, то мне жаль твоих собеседников. Оглушило всеобщее молчание. Зеленые глаза впились в серые в немой битве. Эйвери чуть вскинула подбородок, показывая полнейшее отсутствие страха перед эмоционально нестабильным Сириусом, который заметно оскалился. Все вокруг устремили взгляды куда угодно, лишь бы не на эту парочку. Со стороны плиты раздался восторженный свист, заставив всех присутствующих повернуть голову к виновнице — Тонкс стояла у подогревающегося на плите молока, взмахивая над ним палочкой, помешивая. — Прошу прощения? — рыкнул Сириус, повернувшись полностью к ней в ожидании объяснений. Девушка лишь загадочно улыбнулась, вглядываясь в теплое молоко, и выключила плиту. Если посмотреть на факты— то все из наблюдателей уже забыли те моменты, когда в Блэке текла жизнь, которая в его случае абсолютно всегда выливалась неискоренимой яростью и желчью. Это было куда лучше, нежели ставшие привычными жестокость и полное отсутствие снисходительности и человечности. Их перепалку слушали, не глядя, затаив дыхание. Будто присутствовали при втором пришествии. — Не кидайся только на нее, а, — устало прошептала девушка и, взяв мужчину под локоть, дернула его в свою сторону. Тот взглянул на нее, сцепив с силой зубы. — У меня есть одна идея, но… — И всегда это «но»… — тихо прокомментировал Люпин себе под нос. — Но, — с нажимом повторила Эйвери и перевела взгляд с Римуса на Бродягу, — нам потребуется небольшая помощь Гарри. — Не нужно приплетать его сюда. Он слишком юн, чтобы тягаться с Визенгамотом, — тоном, не терпящим возражений, сказал Бруствер. Эйвери посмотрела на министра. — Странно тогда, что под вашим влиянием и влиянием Дамблдора Гарри принял всю ответственность за свержение Волдеморта на себя. Или это входит в учебную программу шестого курса? — она наигранно сдвинула брови в напускной задумчивости. Смешок Сириуса вызвал на лице девушки легкую улыбку. Если порознь они с Эйвери были язвы, то вместе — стандартный маггловский панкреатит. Не заметив со стороны министра магии вспышки ярости за свое принижение, весело улыбнулись и все следом. — Поговорим с тобой наедине? Мельком глянув на движущиеся по циферблату стрелки, Блэк пошел следом за девчонкой с кухни. Сорок три минуты и еще несколько секунд до точки невозврата, которая изменит жизни обоих. Чуть больше получаса, чтобы подготовится морально. Нужно было поразмыслить над планом действий, но вместо этого теплилась лишь мечта о передышке, краткой, рядом с той, которая, вполне вероятно, в скором времени исчезнет со всех его радаров. Они оказались снова в ее спальне, под натиском истинных желаний не в силах вымолвить ни слова. Смотрели друг на друга, встав напротив, когда Сириус прикрыл нарочито медленно за ними дверь, преграждая путь извне. — Ну и…. поделись своим совершенным планом, — сказал совсем не то, что желал, пропитав каждое слово своим фирменным фамильным сарказмом. Но Миллер на это лишь устало улыбнулась. Ее омуты-океаны с неприкрытым благоговением блуждали по напрягшемуся телу мужчины, стараясь пропитать его одежду своей сочившейся чрез край нежностью. — Мне эту идею подал Гарри. Твой крестник, оказывается, тот еще озорник в противозаконных шалостях, — уголки ее губ снова поползли вверх. — Джеймс был таким же. Весь в отца, — раздражение было настолько явным, что поглотило собой и Эйвери ударной волной. Оба хотели говорить далеко не об этом. Это было все не то. Совсем. — Сириус… — начала было девчонка, но мужчина дернул в воздухе ладонью, призывая ее замолчать в открывшемся потоке будущей смененной темы. Он хотел, но ему было не по силам… прощаться? Бередить старые раны перед решающей встречей? Вдаваться в романтические душещипательные монологи, которые ему были чужды? Все вместе. Скопом навалилось на него от одной только нежности, которой она пропитала каждую букву названного вслух имени. И она замолчала. Вместо этого подошла к нему слишком близко, вторглась в личной пространство, за ту самую грань, которая позволяла ему сдерживать свои режущие душу эмоции, заставив мужчину опасливо вздрогнуть и уставиться на нее пепельным омутом испуганного зверя, загнанного в угол. — Мой милый Сириус… — прошептала Эйвери и подняла свою ладонь, от которой мужчина шелохнулся, но вмиг успокоился, ощутив прохладные пальцы на своей щеке. — Не говори ничего, прошу, — шепнул он в ответ, порабощенный океаном, что вглядывался в самые глубины его засаленной души, яркой вспышкой света освещая спрятанную грязь. Ему стало до одури неловко, открываясь перед ней подобным видом. Но Миллер лишь шире улыбнулась, излучая счастье. Ей было плевать на происходящее ранее и на то, что вскоре может произойти. То, что открывалось перед ней — было правильным. Их грехи сплетались воедино, стираясь в прошлом. Две сломленные души набирались сил в этой близости. Все сомнения стирались, оставшись за невидимой границей их личного пространства. Повернув голову в сторону, мужчина мягко поцеловал ее ладонь на своем лице, прижав ее к себе сильнее пальцами. Глаза в глаза до искр. Сжав ладонями ее бока, он резко прижал к себе хрупкое тельце и захватил девичьи губы жестким поцелуем. Плотный туман заполонил пространство в голове, мешая разглядеть ворох бушевавших мыслей, насильно заставляя сосредоточится лишь на податливости пред ним. Изголодавшимся зверем он испивал ее, порабощал, вжимаясь пальцами в истерзанную спину и не предоставляя ни единой возможности выбраться из этой хватки. Бессмертная боль и ненависть вели танец губ и сплетенных языков, заставляли хвататься друг за друга до белесых подушечек пальцев в приступе паники от возможной потери. Им осталось всего лишь тридцать девять минут и несколько секунд распылять жар к жажде жизни в телах друг друга. Они взяли друг друга за руки, сгорают заживо, позволяют грязи разъедать их души. Осталось пройти лишь последний рубеж.

***

Он по горло сыт людьми. Сыт интригами и разоблачениями. Все пишущиеся на его глазах страницы истории магической Британии, казавшиеся ранее любопытными в своей новизне и итоговыми открытиями, предстают перед ним ничего не значащими чужими повествованиями. Кто-то помогал Пожирателям Смерти? Бывает. Шпионили на этажах министерства? Так оно не мудрено с такой зеленой охраной. Отдают своих отпрысков на магическое чипирование? Ну, в каждой семье свои нормы морали, и не стоит их судить третьим лицам. Сириус был сыт по горло всем происходящим. Пытки, метки, громкие слова о необходимой чистоте крови. Все это слилось перед его глазами в единую непонятную субстанцию-месиво, превратилось в тошнотворную обыденность ничего незначащих будней. Со страниц пророка он прочел столько дерьма о почивших и не очень Пожирателях, что ему стало глубоко плевать на их сосуществование с ним в одном мире, в одной стране и, вероятно, на одной улице. Наступил тот самый момент привыкания, которого он боялся. Пока вновь не появилась та, что умело скомкала и выбросила в огонь тот самый лист, на котором Сириус начал писать свою новую историю в статусе «морально чист и узаконено свободен». Война снова перестала происходить за дверьми его дома и пылью просочилась в дверь его семейного пристанища. Возродила в нем огонь и бешеную жажду изменений. Разбудила яростное стремление защищать свое. Она принадлежала ему. Это была аксиома, известная каждому, кто знает Сириуса. Включая саму Эйвери. Избитая временем, обремененная смертными грехами и обетами, она сияла в его глазах ярче солнца, освещая нужный ему путь. Где они будут вместе, где она вновь подарит ему спокойствие в объятиях извечных столкновений их миров в очередных ссорах. Идеальная жизнь замаячила на его горизонте, заманивая, словно мотылька на огонь. И Сириус летел. Он хотел обжечься истерией незнакомого ему счастья. Нужно было лишь пережить этот гребаный день, который с самого раннего утра фонил смрадом. Несколько тучных человек в фирменных мантиях аврората прошли в узкий коридор при входе следом за мистером Клэптоном, что сиял начищенным новеньким сиклем. Его восторг пред последующей победой оседал тошнотворной пыльцой на коже Сириуса. Но хозяин дома стоял наигранно вальяжно перед ним, скрестив руки на груди. — Что ж, я крайне рад, что не пришлось прибегать к худшим мерам, мистер Блэк. Уильям не договаривал того, что все присутствующие знали наверняка — Эйвери здесь. Самоуверенность провозглашенной за глаза крысы неизбежно выводила из себя, но Бродяга стойко принял эти правила игры в театр. — Прошу, мой дом полностью в вашем распоряжении, — Сириус с присущей ему аристократичной легкостью указал ладонями в стороны, приглашая гостей к просмотру всех его скелетов. Несколько человек тяжелым шагом поднялись следом друг за другом по лестнице выше, двое пошли в сторону столовой. Блэк проследил за ними взглядом, облизав свои пересохшие губы и силясь не вцепиться в глотку каждому, превратившись в пса. — Не стоит нервничать, друг мой, — наигранно деликатно проговорил Клэптон, встав ближе к хозяину дома и попав под его испепеляющий взгляд. — Это всего лишь формальность, дабы очистить ваше имя перед Визенгамотом. — Не рассчитывал, что это реально, — мужчина вскинул самоуверенно бровь и прикрыл на секунду глаза, со всех сил стараясь сдержать свое дыхание ровным. Наверху что-то прогремело, словно упал тяжелый шкаф на хилый деревянный пол. Встрепенувшись, Блэк поспешил наверх, слушая следующие за ним шаги неприятного гостя. Поднявшись к спальням, Сириус остановился у закрытой двери, оглянувшись на уже подоспевших авроров. — Там вам нечего смотреть, господа, — поторопился Бродяга, встав спиной к двери и устрашающе кидая серебряный взгляд на каждого из присутствующих. — Но, сэр… — начал один из авроров, в поиске поддержки бегло глянув на Клэптона, что только составил им компанию, заметно запыхавшись. — По протоколу мы должны осмотреть каждый дюйм вашего дома, и… — Исключено. Это спальня моей матери, она заперта с самой ее смерти. — Исключений быть не может, Сириус, ты знаешь это, — с нажимом проговорил сотрудник министерства, сделав шаг к нему ближе. — Не рой себе могилу, сынок, — тихо добавил он, выдерживая острый взгляд бывшего узника. — При всем моем уважении, мистер Клэптон, я вам — не сынок, — тихо проговорил мужчина, пропитав каждое слово ядовитой исходящей опасностью. — Все это время спальня моей матери была заперта, она запечатана темной магией во избежание возможного мародерства. А, что-то мне подсказывает, данный случай вполне приемлем под это описание. Уильям оглянулся в раздумьях на своих мальчишек, что покорно ожидали приказаний за его спиной, и несколько мгновений раздумывал над услышанным. В его глазах плескались всевозможные решения сложившейся проблемы, но, стоило ему вновь взглянуть на отпрыска Блэков, как все сомнения из его головы улетучились громким шорохом. — Подобное поведение по протоколу позволяет возбудить дело о неповиновении указу Визенгамота, что повлечет за собой крайне серьезные проблемы, мистер Блэк. С верхнего этажа тихо спустился Гарри, не убирая руку с перил он остановился на верху в нерешительности и слабо кивнул крестному. Один из авроров бегло глянул в его сторону, но больше ничьего внимания мальчишка не был удостоен. Глянув на своего крестника, Сириус опустил глаза на низкорослую министерскую крысу и уверенно достал свою палочку. — Пугать псину блохами — проигрышный вариант. Клэптон скосил взгляд на направленную на него палочку, словно ожидая, что та ему лишь почудилась и через мгновение исчезнет, но нет. На его лбу образовалась глубокая морщина вспыхнувшего раздражения. — Я пытался быть дружелюбным с вами из уважения к вашей родословной. Но мое терпение не бесконечно, — тон его голоса заметно изменился, приобретая ту самую жесткость, которой славились судьи перед магическим беспределом. Он отошел от Сириуса, кивнув своим ребятам. — Осмотрите весь дом. В случае неповиновения — разрешаю использовать любые заклинания, кроме непростительных. Чрезмерная преграда судебному решению будет восприниматься предательством и повлечет за собой заведение уголовных дел. Разбирайтесь. И ни один аврор не смеет выйти из дома, пока не будет найдена и поймана эта вшивая пожирательская дрянь. Клэптон скрылся за спинами авроров, которые достали свои палочки из-под мантий следом за Сириусом. — Снова прошу отойти вас, мистер Блэк, мы не хотим использовать силу, — еле заметная дрожь в голосе, которая не прошла мимо внимания дотошного Бродяги, вызвала умиленную усмешку на губах хозяина дома. — Моя позиция остается все той же, господа.