Странная жизнь братьев Диас

17 декабря 2016 года. Бивер Крик. Дом Рейнольдсов. 21:47 Очередной зимний вечер братья-волки провожают в доме своих прародителей. Клэр и Стивен уже отправились спать, оставив внуков одних в гостиной, зная, как те любят рождественское волшебство, царящее в их доме: высокая украшенная ёлка, разноцветные гирлянды, фигурки рождественских ангелов на подоконнике и хлопья снега, что медленно кружат за окном. В проигрывателе стоит диск с лучшими песнями группы ABBA, идеально завершая всю композицию. Такие мелочи делают жизнь братьев светлее и спокойнее, заставляя хотя бы на время забыть, что на хвосте у них висит полиция, которая всеми силами пытается обвинить старшего волка в том, чего он не совершал. Этим вечером братья сидят на диване в обнимку, укрывшись шерстяным красным пледом, они обсуждают прошедший день и любуются царящей в гостиной обстановкой, позволяя себе насладиться моментом и запечатлеть его навсегда; забрать его с собой и с ностальгией вспоминать, ведь неизвестно, когда вокруг них всё будет также размеренно и спокойно как сейчас. — А помнишь, как папа наряжался Сантой? Один раз даже брови покрасил в белый. Вот это самоотверженность. — Шон поглаживает Даниэля по плечу обнимающей рукой, горько усмехаясь от воспоминаний, которые никогда до этого не всплывали в его голове. Слишком мало значения он предавал тем мелочам, что сейчас значат для него всё, — И ведь ты купился на это. — Эй, мне было шесть! Конечно купился, я же был ребёнком! — выражая своё глубокое недовольство, брыкается Даниэль, нахмурив брови. — Сейчас кто-то уже слишком взрослый для Санты? — Диас старший с садистским удовольствием раззадоривает младшего, наблюдая за бурной реакцией того. — Дурак. — обиженно бурчит волчонок, за что его сгребают в охапку, прижимают к себе и целуют в макушку. Надо признать, Шон прекрасно знает, как правильно просить прощения у младшего. Даниэль расслабляется в излюбленных объятиях, утыкаясь носом в грудь Шона и погружаясь в поток сыплющихся на него воспоминаний из прошлой жизни. Даниэль переводит взгляд на снежинки за окном, что не прекращают свой незамысловатый танец весь день. "Завтра утром таких классных снежных ангелов сделаем!" Голос Шона смешивается с голосом вокалисток группы ABBA на фоне, превращаясь в одну песню, на которую Даниэль, признаться, совсем перестал обращать внимание. Сейчас он сосредоточен лишь на своих запутанных мыслях и чувствах, что давно не дают ему покоя, каждый раз отрезвляя пощечиной, когда тот позволяет себе раствориться в заботе старшего брата. Он всё ещё считает, что слишком мал для таких взрослых чувств, но тогда как объяснить то, что творится в его душе и сердце? Даниэль уверен, что ответ точно есть, и Шон поможет ему в этом разобраться. В конце концов, ведь Шон и есть причина этой странной сладости, разливающейся в груди Даниэля каждый раз, когда их взгляды пересекаются. Даниэль нехотя отстраняется от любимой груди Шона, набирая в лёгкие побольше воздуха задать давно волнующий его вопрос. — Шон, что такое любовь? Как гром среди ясного неба звучит вопрос Даниэля, выбивая из колеи старшего и заставляя того отвлечься от любования ёлочными игрушками. Шон переводит взгляд на своего брата, в голове быстро прикидывая, зачем тому сдалась эта информация. — Смотря о какой мы говорим. Дружеская? Семейная? — Романтическая. — резко перебивает Даниэль и также резко замолкает, наблюдая за неоднозначной реакцией во взгляде старшего. — А с какой целью интересуешься, дружище? — Мне кажется, что я влюбился. — Диас младший переводит взгляд на фонарики позади брата, стараясь игнорировать пристально изучающие глаза того, — И я хочу понять, так ли это. Я что-то чувствую, но не могу понять что... и почему. Шон лишь мягко улыбается в ответ, одной рукой потрепав мелкого по волосам. "Это так по-детски очаровательно" думает он, перебирая в уме всех детей его возраста, что они встречали в Бивер-Крике, и пытаясь определить объект воздыхания своего младшего брата. Жаль, что в своих размышлениях он случайно свернул не на ту дорогу. — Любовь – это чувство, которое ты можешь испытывать к другому человеку… Это тепло в твоей груди, когда человек рядом. — Шон задерживается взглядом на красном огоньке гирлянды, продолжая объяснение, не отвлекаясь на задумчивого брата, — Это желание оберегать любимого человека, быть рядом, становиться лучше. Он вдохновляет тебя, а ты его. Даниэль ловит каждое сказанное старшим братом слово, украдкой рассматривая его лицо в профиль, подсвеченное множеством огоньков рождественской гирлянды. Его взгляд умиротворённый, мышцы лица расслаблены, а уголки губ то и дело дергаются в улыбке. Даниэль примиряет на себя все описанные им чувства, ощущая, как сердце начинает биться быстрее. — Любовь, enano, это когда ты хочешь сделать другого человека счастливым. — Шон наконец переводит взгляд на Даниэля, крепче обнимая того. Волчонок завороженно смотрит на искренне улыбающегося старшего брата, и наконец понимает — он пропал. Бесповоротно и без шанса на спасение, утопая в этой любви, как в зыбучих песках пустыни. Тело бьёт мелкая дрожь от ясности мыслей. Всё стало на свои места, но этого ли хотел Даниэль? Где-то на подсознании голос разума шепчет ему, что это неправильно, что он должен запереть эти чувства в себе и ни за что их не показывать Шону. Не поймёт. Уйдёт. Бросит волчонка одного. Однако так хочется надеяться, что его любовь примут и не оттолкнут. Может намекнуть невзначай? — Шон, а ты сам когда-нибудь любил? — ощущая прилив жара к щекам, он спешно пытается сменить вектор разговора, надеясь, что в полумраке Шон не заметит это неловкое смущение. — Возможно. — с некой неуверенностью отвечает тот. — Но ведь любить больно, так? — Даниэль ощутил резкий укол ревности в своей груди. Он не готов делиться своим Шоном. Так было и будет всегда, почему Шон этого не знает? "Когда это Шон успел влюбиться? В кого?" — Бывает и так, да. Иногда ты не можешь быть с любимым человеком по разным причинам, — Даниэль как никто другой сейчас понимает смысл сказанных Шоном слов, — Любовь – это самое лучшее и самое худшее чувство одновременно. Но оно того стоит, enano. Любовь делает твою жизнь ярче и насыщеннее… Я уверен, ты найдёшь такого человека в своей жизни. "Уже нашёл." Он не произносит этого вслух, лишь сдержанно кивает головой в ответ, вкладывая в этот жест свой особый смысл. На фоне диск с песнями идёт по третьему кругу, братья молча сидят некоторое время, обдумывая произошедший только что разговор. Шон смотрит на ёлочные огоньки, а Даниэль на него. Гирлянда в очередной раз меняет свой режим, огоньки подсвечивают комнату каждым цветом по очереди: Красный — Даниэль понимает, что его сердце слишком мало уместить всю эту любовь без последствий. Желтый — Шон неожиданно заходит в тупик в своих размышлениях. Кому он сам адресовал все эти слова? Почему он не может сам себе ответить? Зелёный — Даниэль позволяет себе допустить мысль, что у него есть надежда. Призрачная и совсем неосязаемая, но всё ещё надежда. Быть может не здесь и не сейчас, не под пристальным взглядом Бога с икон бабушки, а где-то там, за границей, у него будет шанс на любовь. Синий — Шону кажется, что ответ где-то на поверхности, где-то совсем рядом, стоит только протянуть руку и всё станет понятно. Но готов ли он?.. Ощущая всю свалившуюся на него тяжесть переживаний, младший показательно тянется и зевает, всем своим видом демонстрируя, что он хочет спать. На самом деле, ему просто нужно побыть наедине с собой наверху, осознать и принять все полученные сегодня ответы на вопросы. — Иди спать, а то завтра вырубишься прямо во время игр с Крисом. Не по-супергеройски как-то будет. — Шон устало улыбается, легонько похлопав по плечу младшего, — Я скоро приду. Ещё немного посижу тут. — Хорошо. — Даниэль нехотя сползает с дивана и встает на ноги, направляясь к лестнице, минуя ёлку и разбросанные игрушки, за которые утром точно получит по шее от брата. А Шон нутром ощущает какую-то незримую тягучую недосказанность этого разговора, что мелкой паутиной обвивает его сердце, заставляя гадать, что же он упустил. Может стоит остановить младшего брата, пока тот не отправился в их спальню? Даниэль же решает опередить его, желая поставить точку в этом разговоре, которая превратит грядущую ночь для старшего брата в бессонную. — Шон? — Да, enano? — старший разворачивается к Даниэлю, застывшему на лестнице. Тот делает глубокий вдох, уверенно произнося: — Надеюсь, однажды я смогу сделать тебя счастливым.