Колыбельная для снежной королевы

Этот новый год для Лены решительно отличался от череды предыдущих. Начать с того, что впервые за всю жизнь девушка отмечала праздник не в доме деда. Родственников с ней вообще не было, и насколько же их отсутствие всё упростило. Вторым положительным моментом стало полное отсутствие алкоголя, а вот фантастически вкусное мясо по-французски было, как и оливье, которое Борзова готовила не с варёной колбасой, как Кулёмин-старший и её родители, а с отварной курицей и свежими огурцами. Приятной неожиданностью оказалось то, что Людмила Фёдоровна умеет печь. Идеального наполеона Кулёмина съела два куска, хотя никогда не была поклонницей сладкого. Но, попробовав восхитительное лакомство, девушка задумалась, не была ли её нелюбовь к десертам следствием того что в её семье просто не очень хорошо готовили. Лена была единственной, кто заварной крем и взбитые сливки предпочитал масляному безобразию, в восторг от которого приходила её мать. Сама же девушка считала масляный крем уместным только в Киевском торте с его суховатыми коржами. По своим комнатам Лена и Борзова разошлись около половины второго. Прежде чем уйти к себе, Кулёмина взяла с женщины страшную клятву, что грязная посуда останется ей на утро. Людмила Фёдоровна и так занималась большей частью блюд. Спать не хотелось, поэтому, немного подумав, Лена не стала откладывать в долгий ящик мытьё нескольких тарелок и бокалов из-под сока. Справившись с уборкой, она вернулась к себе в комнату и включила ноутбук. Скорее всего, Висмут празднует новый год более активно, чем она, но ведь ничего не мешает Кулёминой поздравить собеседницу сейчас. — Дорогой Висмут, с годом быка тебя. Пусть рогатый любитель жёлтого (даже если окрас странный) принесёт тебе вагон здоровья, мешок удачи, ящик вдохновения и большую тележку свободного времени. А ещё вкуснях тебе побольше. К удивлению Лены, ответ пришёл довольно быстро. — И тебя с новым годом, милая баскетболистка. Желаю, чтобы здоровье тебя не подводило, а спортивные рубежи покорялись легко. Желаю тебе находить время на хобби и творчество (знаю, звучит как утопия). Желаю, чтобы мудаки не пытались навязываться в твою жизнь. И надеюсь, ты не встречаешь новый год в красном? — Спасибо, Висмут. Новый год я честно встретила в жёлтой рубашке и синих джинсах. Хотя сейчас, каюсь, переоделась в старую спортивную майку, потому что дома чертовски жарко. Как твой праздник? — Мой праздник… Хм, я стрескала трёхсотграммовую плитку шоколада, пять мандаринов подряд, а теперь пью очень вкусный кофе. И да, весы — мой новый богарт, но я встречусь с ними лицом к лицу только после праздников. А пока ни о чём не жалею! Ни. О. Чём! — О чём тебе жалеть? Я, накидавшись оливьехой, свининой по-французски и шубой, втоптала два во-о-о-от таких куска наполеона. И тоже ни о чём не жалею, потому что он был охренительно вкусен. И да, меня греет мысль, что там ещё три четверти моего сокровища. — Я так понимаю, твой праздник удался, баскетболистка? А наполеон дома пекли, или где-то можно купить такое сокровище? — Не-а, нигде ты его не купишь. Помнишь, я говорила, что переехала? Моя соседка по квартире, оказывается, печёт настолько охренительно! А по ней и не скажешь. — От зависти беру шестую мандаринку. — А лицо авангардом не пойдёт? — сообщение Лена дополнила смайлом. — Не, не пойдёт. У меня нет аллергии ни на что, кроме тыквы, а её я не люблю, так что я счастливчик. — Это хорошо. А то уже думала рваться в круглосуточную тебе за Диазолином. — Не надо никуда рваться, заботливая баскетболистка. Мы будем сидеть и предаваться гедонизму, и никуда выходить не надо. Целых десять дней в изоляции от людей! — И что, совсем никуда не выберешься? — К подруге схожу, когда она от мужика из Питера вернётся, но грандиозных планов не строю. И никаких толп в метро-о-о. Сама-то ты собираешься из дому выскребаться? — Разве что в магазин — за чипсами и соком. А вообще, планирую забаррикадироваться, пересматривать «Десятое королевство» и «Мерлина». Может, что-нибудь напишу, но это не точно. — Продуктивные каникулы? — Я бы сказала, реабилитационные — для нервов. — Ну, от родственников, с которыми ссорилась, ты съехала, так что уже будет получше. А у меня закончился этот пакет мандаринов. — Мне нравится определение этот, Висмут. Значит, есть и другие. — Конечно, есть — на балконе, ещё три кило, а также два кило бананов и два — киви. Боже, я счастлива! — А еда-то нормальная есть? А то ты мне про кофе, шоколадки да мандаринки. Ты там вообще как питаешься? — Да нормально я питаюсь. У меня есть крабовый, а новый год встречала в компании цезаря, классического. Ну и куда же без оливье? — Ну слава Богу. А то я чёт напряглась. Кстати, об оливье, ты как его готовишь? — В каком смысле, как готовлю? Иногда с отварной курицей, иногда — с языком. В этом году копчёное филе взяла. — Висмут, женись на мне!!! — Тихо-тихо, что ж ты так кричишь, баскетболистка моя? И что вызвало столь бурные восторги? — Ты только что описала несколько идеальных вариаций оливье. Женщина, которая с таким умом и креативом подходит к кулинарии, не может не вызывать восторгов. — Получается, путь к твоему сердцу лежит через желудок? — Путь к моему сердцу, Висмут, долог и тернист, но умение готовить, врать не буду, ценю и сама могу побаловать партнёра. А вообще, там совокупность факторов — неистеричный характер (и это, пожалуй, основное), любовь к чтению (очень-очень желательно), чувство юмора, любовь к удовольствиям (еде, сексу, здоровому сну), понимание, что такое личное пространство, возможность хотя бы иногда вытаскивать партнёра на какой-нибудь активный отдых — не турпоходы, конечно, но я вот на велике кататься люблю и пешком гулять. И ещё одна очень важная штука, Висмут, — доверие, но это не свойство конкретного человека, а скорее характеристика отношений. А как найти путь к твоему? — Какой зрелый список критериев. А у меня, баскетболистка, почти всё то же самое, плюс готовность не ограничивать мою свободу, тактильность, умение проговаривать, что приемлемо, а что — нет, сходство мировоззрения. Знаешь, как у Экзюпери, способность смотреть в одном направлении со мной. И тут дело не в том, чтобы воспринимать мою точку зрения как единственно верную, а в том, чтобы изначально мы сходились во мнении по многим пунктам. Ну, например, я однажды рассталась с партнёром, потому что он… Хм, на развод наших друзей реагировал не так, как я. Там мужчина, уходя из семьи, не очень красиво себя повёл — перешёл на минимальный оклад, а остальное в конверте получал, чтобы сэкономить на алиментах. В итоге его сын получал полторы, что ли, тысячи, сейчас уже и не вспомню. И вот мой тогдашний МЧ абсолютно серьёзно мне сказал: «Нет, ну а что, он же ничего ей не должен, правильно?» А сына, мол, парень и так будет забирать и баловать, но не через жену, чтобы она, не дай Бог, от его щедрот не разожралась. Мне это казалось дикостью. Вот мы и расстались на этой почве, потому что я доказывала ему, что «любящий» отец забудет о сыне уже через три месяца. Алименты приходили дважды, потом — папаша ударился в бега. — Слушай, все мужики — такие козлы? Или всё-таки через одного? — сообщение Лены сопровождалось грустной улыбкой. — Не знаю, Баскетболистка, хочется надеяться, что через одного, но наверняка не скажу. Мне всё-таки отношения с женщинами ближе. — И мне. Хотя у меня есть друг, абсолютно не феминный, но… Блин, Висмут, это один из самых адекватных людей, которых я в принципе встречала. Идеальный парень. — А у меня было двое приятелей мужского пола. Оба оказались неадекватами, причём от того, что поинтеллигентнее, я не ожидала такой… Хм, странной риторики. — Выходит, один против двоих. Неутешительный итог. — Нет, ну справедливости ради, у меня в школе есть старшеклассник, который, насколько я могу судить, удивительно… Трезво смотрит на вещи. Так что два на два. — Так давай же по этому поводу бухнём чаю! Тем более я бы ещё кусок наполеончика навернула. — Люблю людей, которые любят есть, — сообщение Висмута заканчивалось поцелуйчиком. — Значит, я идеальна, потому что третий шмат тортика — это вам не хухры-мухры. Чередуя шутки с философией, женщины проболтали до пяти утра. Засыпая под тёплым одеялом, Лена подумала, что этот тихий, для кого-то даже, возможно, скучный новый год, лично для неё превосходен. *** Утро Леры началось со сквозняка, тянущего по ногам. Приоткрыв один глаз, девушка поняла, в чём дело — её обворожительная, не боящаяся холода снежная королева свернулась калачиком, перетянув на себя всё двуспальное одеяло. Новикова, конечно, попыталась восстановить справедливость, но безуспешно. Оставалось разве что невесомо чмокнуть своё бессовестное чудо в висок и пойти готовить обещанную манку. Полина выползла на кухню через десять минут, когда Лера засыпала в кашу изюм. — Ты ушла, — пробурчала Зеленова, забиваясь в уголок у холодильника. — Интересно, почему? — Новикова повернулась на голос и приподняла бровь. — Потому что ты вредина? От подобной наглости Лера демонстративно уронила ложку, которой помешивала содержимое казанка. — Я вредина? — в голосе Новиковой слышалось возмущение. — Это не я, между прочим, нагло прихватизировала всё одеяло! Королева моя теплолюбивая, когда я на тебе женюсь, нам нужно будет второе. — Нет, когда поженимся, мы, конечно, можем завести второе, но тогда я просто буду стягивать оба. — А, то есть у меня шансов нет? Без комочков, как и обещала, — улыбаясь, Лера поставила тарелку с манкой перед своим заспанным сокровищем. — Тебе чаю сейчас, или запивать не любишь? Могу, конечно, предложить кофе, но у нас только растворимый. — Чай — это прекрасно, но, Лерка, сядь, поешь — застывшая манка — такое себе, — Полина попробовала кашу. — Господи, она идеальна! Как тебе это удалось? — Ну, кое-что в кулинарном смысле я всё же умею. Могу научить, а могу просто взять на себя приготовление манки в нашей будущей семье. — Идёт, — кивнула Зеленова, не отрываясь от тарелки. — Посуда на мне, — безапелляционно заявила Полина, покончив с кашей. — Поль, сколько экспрессии! Я не возражаю. Не очень люблю мыть посуду, кстати. Мне легче прибраться в квартире. — Разделение труда, да, Лер? — прищурилась Полина и, подхватив обе тарелки, пошла к раковине, в которой лежала посуда, оставшаяся с вечера. — Ну, тут немножко больше, чем две тарелочки… — смутилась Лера. — Честно говоря, я просто забыла, что там немытая гора. Может, давай лучше я? — Ставь чайник, ужасно хочу пить. — Естественно, тут чуть больше, чем пара тарелочек. Нам вчера было явно не до того, — хихикнула Полина. Лера не удержалась. Подойдя к Зеленовой, девушка обняла её со спины и положила подбородок на плечо. — Знаешь, Поль, ты всё-таки идеальна. — Нет, Лерка, — Полина неожиданно посерьёзнела. — Ты даже не представляешь, насколько нет, — с секунду поборовшись с собой, Зеленова повернула голову и нежно поцеловала девушку, которую любила — сегодня сказка продолжается, сегодня ещё можно. — Поль? — Ум-м? — Ты же останешься? Полина помолчала. Затем, придя к совершенно безрассудному, но такому желанному решению, произнесла: — Найдёшь мне какую-нибудь футболку? Новикова просияла улыбкой. Впереди был счастливый день. Их с Полиной счастливый день. *** Проснувшись около двенадцати, Аня первым делом написала Наташе. — Привет, с наступившим тебя. — Привет, Анька. И тебя. Как отпраздновала? — Хм-м… Как… В час я технично слилась, потому что мама сделала папе «бз-з-з», за то что тот налил мне второй бокал шампанского. А когда мама падает в «бз-з-з», слиться — это самое разумное решение, поскольку оно сохраняет миллионы нервных клеток, — сообщение Ани заканчивалось двумя безумными смайлами. — А вы как встретили быка? — полетело вдогонку. — А как мы… Наш папа как всегда… Встретил, в общем. К десяти отрубился, а к двум дом огласил вопль: «Ну что, семья, идём новый год встречать?» Мама его и послала. Да не просто послала, а выписала пиздюлей. Блять, предполагалось, что это наш первый совместный новый год. — Прости, Наташка, но он… Херово поступил, в общем. — Да говори уж прямо, мудило. Больше всего умиляет реакция мамы, потому что она пожимает плечами и говорит: «Ну, это наш папаша». Господи, непробиваемая женщина! Честно, Анька, лучше бы злилась. — Спорно, поверь моему… Кхм, богатому опыту. — Понимаешь, Прокопьева, это для тебя спорно, потому что у Ирины Петровны злость непродуктивная, ради выплеска эмоций, как у меня. А вот моя мама, когда злится, резко начинает всё решать. И, может, нехорошо так говорить, но я когда Лагуткину навязывалась, думала, у меня отец появится. А на деле пришёл бывший мамин мужик, экспроприировал её для решения своих рабоче-алкогольных проблем и писец — ни отца, взрослого, ответственного и сильного, ни матери. Мужик, который периодически говорит со мной за жизнь, не в счёт. Потому что за жизнь и с Рассказовым можно было перетереть. Ну, то есть я к тому, что Лагуткин не стал для меня отцовской фигурой. А постоянно наблюдать пьяное тело в доме и мамино смирение — это пиздец, сорри за мой французский. Вот сейчас, например, они встали и на пару почесали к другу Лагуткина. Придут, скорее всего, вечером, причём мать его в очередной раз на себе приволочёт, это к гадалке не ходи. Но знаешь, чего я боюсь больше всего? Аня ограничилась знаком вопроса. — Знаешь, какая коварная штука алкоголизм одного из партнёров? Боюсь, что рано или поздно мать придёт к философии «Пусть лучше дома со мной, чем где-то под забором». Знаешь, сколько я читала про такие случаи? — Именно так спились мои дед с бабкой, — мрачно отозвалась Аня. — Спасибо. Ты меня обнадёжила. — Наташка, хочешь, я приду? — Хочу. Приходи, будем трескать салаты, заедая их эклерами и запивая соком. — Жди с конфетами. Несмотря на весь пессимизм их разговора, настроение Ани было отличным. Наташка не знала, что Прокопьева несёт ей не только конфеты, но и подарок, над которым трудилась полторы недели и закончила только двадцать седьмого. *** Липатова открыла почти сразу. Это внушило Ане надежду, что ей действительно рады. — Привет. Наташа кивнула и тепло улыбнулась. Аня разделась и пошла в ванную, перед этим попросив подругу разгрузить пакет с вкусняшками. — Ты же говорила, там только конфеты, — написала Наташа на доске, когда Прокопьева показалась на кухне. — Ну, не только конфеты. Не могла ж я с пустыми руками в гости заявиться. — Ты ведь не завтракала? — не дожидаясь ответа, Наташа пошла к холодильнику. — Ты уже решила, что нет, — улыбнулась Аня. — Но да, я действительно ничего не ела. Липатова с грозным видом выставила на стол несколько салатов, контейнер с отбивными и бутерброды с икрой. Часть отбивных переместилась на тарелку и отправилась в микроволновку. Наташа снова заглянула в холодильник и поочерёдно достала бутылку с колой и пакет с соком. — Сок, — кивнула Аня, поймав вопросительный взгляд подруги. Липатова усмехнулась. Выбор одноклассницы неожиданностью не стал — Прокопьева всегда предпочитала сок газировке. Ели девушки в тишине, что было при сложившихся обстоятельствах естественным, а потому не напрягало. С Наташей вообще было удивительно уютно молчать. Доев, они переместились в комнату, где Аня, смущённо улыбаясь, открыла тубус, который принесла из прихожей. — Наташ, я долго думала, что тебе подарить… — взгляд Прокопьевой невольно упал на закрашенную стену. — В общем, вот, — девушка протянула тубус Липатовой. — Посмотри. Наташа вытащила свёрнутый в трубку огромный плакат и вопросительно приподняла бровь. Раскатав лист на полу, девушка обомлела и прижала ладонь к губам. А в следующий момент бросилась Ане на шею. Прокопьева облегчённо выдохнула — уверенности, что её подарок понравится, не было никакой, но Наташа всё поняла правильно. С плаката, который, закончив обниматься, девушки закрепили на злополучной стене, на обитательницу комнаты и её гостью смотрела рок-группа мечты — Беллатриса за барабанами, Гермиона у микрофона, Китнис Эвердин с ритм-гитарой, Джоанна Мейсон в обнимку с соло, Гарри — на басу и Луна Лавгуд в роли клавишницы. Заботливая Аня собрала на одном плакате всех любимых героев Наташи. Липатовой больше не придётся думать о белой обезьяне. Плакат будет вдохновлять её на творчество, на создание новой музыки. Никаких больше бессонных ночей, когда она не могла оторвать глаз от стены, которой память не позволяла стать безликой, несмотря на слой однотонной краски. — У меня тоже кое-что есть для тебя, — улыбнулась Наташа и протянула Ане небольшую подарочную коробку. Открыв её, Прокопьева взвизгнула. Внутри оказался набор посеребрённых струн для её акустики. — Наташка, это… Блин, это лучший подарок столетия! Липатова помотала головой и, взглядом указав на стену, написала: — Лучший подарок, Ань, сделала мне ты. Это по-настоящему важно для меня. И чёрт, теперь я надеюсь выспаться. Но не раньше, чем проведу вечер с тобой. От этих слов Аня просияла и осторожно сжала руку подруги. Ответное пожатие вызвало очередную улыбку. *** А через три дня Аню разбудил звонок мобильного. Трубку она взяла на автомате, даже не посмотрев, кто звонит. Вместо приветствия из динамика полился драйвовый гитарный запил. Прокопьева счастливо рассмеялась — её девочка снова играет.