Колыбельная для снежной королевы

Полину разбудил холод, от которого буквально сводило ноги. Какое-то время она пыталась удержать сон, упрямо сворачиваясь клубком и не желая признавать своё поражение. Сообразив, что попытки тщетны, девушка нехотя поднялась с кровати и достала из комода одеяло. Накрывшись с головой, Зеленова довольно быстро уснула. Однако и на сей раз долго поспать не получилось. Сон был поверхностным и в итоге превратился в кошмар. Она летела, летела вниз, преодолевая сопротивление холодного воздуха. Вася не пришёл. А заснеженный асфальт неумолимо приближался. И силе притяжения не было никакого дела до сожалений глупой ночной бабочки. Полина проснулась от собственного всхлипа. Примерно минута понадобилась девушке, чтобы понять: она в безопасности, лежит в постели под тёплым одеялом. Кое-как сбросив с себя остатки липкого кошмара, Зеленова поднялась с кровати и почти на автомате побрела на кухню. Невыносимо хотелось пить. Она провела языком по потрескавшейся нижней губе и тяжело сглотнула. На кухне горел свет. Вася сидел за открытым ноутбуком и что-то печатал. Услышав шаги, мужчина поднял голову. — Не спится? — он участливо посмотрел на Полину. — Кошмар, — односложно ответила та, протягивая руку к сушилке с посудой. Золотов дождался, пока девушка залпом выпьет стакан воды, и только потом предложил. — Расскажешь? Или можем просто посидеть. — Ты не успел, — голос плохо слушался Полину. Вася передёрнул плечами, будто ему резко стало холодно. Травмированная рука снова сжалась в кулак. — Полин, я успел. Всё хорошо. Теперь ты в безопасности, — такие, казалось бы, односложные фразы лились на удивление плавно. Полина посмотрела на Золотова с благодарностью и явным облегчением. — Это было страшно… — тихо призналась она. — Знаешь, я пока на окне стояла, думала: разобьюсь или от разрыва сердца умру? И вот теперь почти уверена, что до земли уже мёртвой долетела бы. Вася потряс головой, словно отгоняя мрачные мысли. Полина присела за стол и потянулась к пепельнице. Закурив, она тихо произнесла. — Спасибо, что успел. — Поль, ты ведь сама говоришь, что я тебя не обидел. Так… Зачем? Или я всё-таки…? — Золотов, нет, конечно, нет — ты меня не обидел. Просто беды с башкой, так случается. — Но было же что-то? — Что-то действительно было. — Или, может быть, кто-то… — вполголоса пробормотал Вася. — Кто-то по имени Лера? — Что? — Зеленова дёрнулась как от удара и чуть не уронила сигарету на скатерть. — Ну… Я… У меня со слухом всё в порядке, — мужчина слегка покраснел. — Девушка твоя? — Чем я себя выдала? — Полина проигнорировала вопрос. — Ну… В оргазме ты… В общем, прозвучало имя Лера, — теперь красными были даже уши. — Упс, прости. Это, наверное… Оскорбительно? — Да нет в этом ничего оскорбительного, — Вася пожал плечами. — В конце концов, я не претендовал на место в твоих мыслях. Мне просто было важно, чтобы ты получила удовольствие. — Слушай, почему? Ну то есть я уже знаю твои мотивы относительно молодых девушек. Но почему тебе так важно удовольствие партнёрши, которую ты, скорее всего, больше не увидишь? — Потому что большая часть удовольствия от секса заключается в наслаждении, которое получит партнёр. Ну, для меня, по крайней мере. — Очень альтруистичный подход, — девушка затушила окурок. — Э-э-э… Альтруизм — это отказ от собственного удовольствия в пользу кого-то другого. — А я не отказываюсь от удовольствия, я его получаю. И оно тем больше, чем ярче ощущения партнёрши. — Редко встретишь такое отношение к сексу. Золотов снова пожал плечами. — Так всё-таки, Лера…? - Девушка, которую я люблю, — устало вздохнула Полина. — Но не твоя? — проницательно уточнил собеседник. — Золотов, я шлюха. Как ты себе представляешь отношения? Сегодня вечером мы не увидимся, любимая, потому что я еду к очередному папику. Но завтра — вся твоя. Так, что ли? — Во-первых, Полин, ты не шлюха, — немного помолчав, жёстко отрезал Вася. — Во-вторых, вас что-нибудь связывает? — Несколько украденных ночей, включая новогоднюю. — И ты её любишь. — А толку? Лера не заслуживает моей грязи. — А она тебя любит? — К несчастью, да, но я надеюсь, отгорит. — Если любит, Поль, было бы честно с ней поговорить, тем более, если и тебе она нужна. — Я не могу… Уже не могу, — Полина закрыла лицо руками. — Почему уже? — Золотов, ты ни черта не понимаешь! — голос девушки зазвенел от сдерживаемых слёз. — Нет, не понимаю, объясни, — Вася открыл новую пачку сигарет и протянул Полине зажигалку. — Я не имею права даже взглянуть на неё, после того… — Зеленова не договорила. Несколько минут Золотов молча изучал девушку. Потом в зелёных глазах мелькнуло осознание. — Поль, ты же понимаешь, что оргазм — процесс чисто физиологический? — осторожно начал Вася. — Э-э-э… Примерно, — от неловкости Полина даже ненадолго забыла о личной драме. — Более того, для девушек он… Ну, гораздо больше «в голове», чем для нас. — Золотов, к чему ты клонишь? — К тому, что… Я примерно догадываюсь, что тебе стыдно за разрядку со мной. — Не стыдно, мерзко. Хотя, с другой стороны, это закономерно — шлюха как она есть. Золотов тихо зарычал и в очередной раз сжал порезанную ладонь. — Полин, как ты думаешь, чего ради я… Вниз спустился? Ну, кроме того что люблю оральный секс. — Понятия не имею, — девушку разговор начинал ощутимо напрягать, поэтому на собеседника она не смотрела. — Я сделал это за тем, — тон Васи был почти менторским, — чтобы не отвлекать тебя. Женские оргазмы — они в голове. И чтобы они были, особенно с новым партнёром, этому самому партнёру нужно отсвечивать как можно меньше. Именно это я и сделал — не отсвечивал, чтобы ничто не отвлекало тебя от твоих ощущений и того, что происходило у тебя в голове. Поэтому твой оргазм говорит лишь о том, что я… Кхм, успешно выполнил свою роль стимулятора и просто тебе не мешал. Тебя разрядка со мной не характеризует никак. Тебе семнадцать, ты думала о любимой девушке, получая стимуляцию клитора. Конечно, оргазм случился. Но ничего аморального в нём не было — чистая физиология. — Ты… Ты серьёзно низводишь себя до роли стимулятора? — Полина, наконец, обратила шокированный взгляд на Васю. — Просто я трезво смотрю на вещи. Я знаю, что я умелый любовник, и не нуждаюсь в почёсывании своего эго в этом направлении. И будучи хорошим любовником, взрослым и опытным мужиком, понимаю, что мужчина… Или женщина почти никогда не имеют отношения к первому оргазму новой партнёрши. И если разрядка случилась, то на девяносто процентов это заслуга женских фантазий, по крайней мере, пока любовники друг друга не изучат как следует. А случается это далеко не сразу и требует терпения и внимательного отношения. — Спорное утверждение, — Полина покраснела до корней волос. — Э нет, подожди, — Вася слегка улыбнулся. — Твой… Кхм… Вы с Лерой, если я всё правильно понимаю, это отдельный случай, не уникальный, конечно, но вводные другие. Вам по семнадцать… Вы же ровесницы? Зеленова кивнула. — Вы друг друга привлекаете романтически и сексуально. Там, ребёнок, у оргазмов несколько другая природа и другой им счёт. А мы с тобой друг друга не знали, и единственное, что у нас было, — кхм, отсутствие яростного отторжения. — Но я тебя хотела, — совсем тихо произнесла Полина. — Ты — нет, твои гормоны — да, потому что, как я уже сказал, я опытный любовник, а в семнадцать лет нам немного нужно. Поэтому хватило того, что мои ласки не вызывали отвращения, а твой мозг, что естественно, запустил возбуждающую картинку с участием желанной девушки. — Это было потом. Но ещё во время прелюдии я поймала себя на том, что хочу тебя. — Хм, — Золотов рассеянно запустил пальцы в волосы. — Полинка, а почему ты хотела меня? Я не из любопытства спрашиваю, ответ важен в первую очередь тебе. На какое-то мгновение девушка растерялась. С минуту помолчав, она осторожно произнесла: — Наверное, потому, что… Ты первый в моей жизни мужчина, от которого не исходило угрозы, вообще никакой. Нет, пару раз, конечно, мелькнула мысль, что сейчас я потеряю бдительность и что-то выскочит. Но ты первый, кто не угрожал. И первый, кто подумал обо мне. Из мужчин, я имею в виду. — Вот тебе и ответ, солнышко. Твой мозг расценил секс со мной как новый, может, и не интересный, но полезный опыт, что опять-таки никак тебя не характеризует, потому что, ну правда, не всегда секс происходит по большой любви. Иногда для хорошего секса достаточно немного влечения и ощущения безопасности. И спасибо, что не испугалась меня. — Ну, это скорее твоя заслуга, — немного нервно хихикнула Полина и спряталась за растрёпанными со сна волосами. — Это не только моя заслуга, но и твоя смелость. Ты есть-то хочешь? — Золотов неожиданно для девушки перевёл тему. — Что? — голос Зеленовой от удивления взлетел на октаву. — Ну, есть. Мы не спим, мы не ужинали, обед был… Давно. — Не было обеда, — пискнула Полина. — А, тогда забудь, что когда-то я интересовался твоим мнением по этому поводу. Ты будешь есть, — безапелляционно заявил мужчина и поднялся на ноги. — Василий Степанович, вы авторитарны! — Ты не можешь обвинить меня в авторитаризме, ребёнок. Как хороший хозяин я даже спрошу, чего тебе хочется. — В переводе на русский: «Что ты умеешь готовить, Полин?» — А ты умеешь? — Золотов изогнул бровь. — Боже, почему вас всех так удивляет, что я могу превратить несъедобное в съедобное?! — вскинулась Полина. — Потому что ты не производишь впечатления человека, который любит есть? — Вася открыл дверцу холодильника и заглянул внутрь. — Ошибаешься. Как говорит Новикова, я существо приземлённое и пожрать люблю. -Вот и отлично. Картошку будешь жареную? С грудинкой. — Фу-у-у, она утонет в жиру, — Зеленова сморщила нос. — С какой это радости? — пробурчал Золотов. — Потому что грудинка — это жирно, сально и невкусно. — Это если выбирать её через жопу. Смотри, какая красота, — мужчина вынырнул из недр холодильника и продемонстрировал Полине прозрачный пакет. Девушка придирчиво оглядела его содержимое. — Слушай, а такая грудинка бывает вообще? Тут же красного процентов семьдесят, а то и все восемьдесят. — Вот я и говорю, выбирать надо глазками, а не через задний проход. — Ты-то откуда знаешь, как выбирать? И вообще, у тебя рука травмирована, поэтому готовить по-любому мне. — Категорически не согласен. Готовить мы будем вместе, — Вася переложил мясо на рабочую поверхность. — Картошка в ящике, почисти, пожалуйста. А рука моя уже немного затянулась, на мне вообще всё заживает на собаке. А насчёт как выбирать… Неужели ты думаешь, у меня всю жизнь была большая квартира, возможность вызвать клининг, заказать еду из ресторана и вот это вот всё? — Э-э-э, если честно, я как-то не успела подумать о твоём прошлом, — улыбнулась Полина, беря из сушилки нож. — Я до шестнадцати вообще с мамой в коммуналке жил. Очень, знаешь ли, неприятные воспоминания. — Плохие отношения с матерью? — Да нет, нормальные… Просто недостаток личного пространства — это всегда неприятно, какими бы ни были отношения с родственниками. Мать постоянно работала — она врач, детский хирург, отца не было. Соответственно, большая часть домашней работы лежала на мне, в том числе и походы на рынок. Поэтому я в курсе, как выбрать мясо, картошку, где можно сэкономить. — И где, например? — Ну, скажем, купить не голени, а бёдра куриные. Цена примерно одна, но на бедре мяса больше, — Вася начал нарезать лук. — Но сейчас-то наверняка на рынок самостоятельно не ходишь. — Хожу, когда время есть. Просто чаще всего его нет. Я люблю за продуктами ходить. Вот шмотки покупать — это да, испытание. А вкусной едой обзавестись — это удовольствие. — Для тебя очень важны удовольствия? Ты уже не первый раз о чём-то таком говоришь, — Полина бросила очередную картофелину в миску с водой. — Полин, я раздолбай. А для любого раздолбая очень важно получать от жизни всякие ништяки. — Кто ты, прости? — девушка оторвала взгляд от корнеплодов и с любопытством посмотрела на собеседника. — Ну, распиздяй. Знаешь, есть два типа людей — энергосберегающие распиздяи и энергозатратные отличники-спасатели. Отличник — он должен всех спасти, вытащить, указать, как правильно, навести порядок… Иначе всё — без его вмешательства мир рухнет. При этом, когда сам отличник ест, спит, живёт, вообще непонятно. И знаешь, главное, чтобы похвалили… Ну, открыть очередную ачивку, типа «Я молодец, получил сертификат. Теперь я мастер по откручиванию крышек». Полина хихикнула. — А раздолбаи? — с интересом уточнила она. — А распиздяи, Полин, они… Такие сапиенсы, которым главное — жить в кайф. Это не о том, что у них работы нет, или они целый день пузо на диване чешут, довольствуясь подачками родителей. Нет, это не об отсутствии ответственности. Наоборот, они самые ответственные люди на земле. Они хорошо делают свою работу, чтобы после пойти и с полным правом отдыхать, они обеспечивают комфорт своему чаще всего маленькому прайду, потому что, когда в прайде что-то идёт не так, это напрягает и мешает получать удовольствие. Распиздяй — он постиг дзен и главную мысль жизни — жить нужно в кайф. Если ты от определённого действия получаешь удовольствие, делай. Либо улучшение твоих условий, увеличение дохода — сам процесс может быть и неприятным, но результат всегда должен улучшать положение распиздяя, а не работать ему во вред. И главное — мы действительно очень энергосберегающие. Мы даже не почешемся, если не знаем наверняка, что действие как-то проапгрейтит наше состояние — ментальное, физическое или финансовое. — Так, может, те, кого волнуют ачивки, работают на то же самое? — Не-е-е, — Золотов убрал со сковородки поджаренную грудинку, а на её место отправил лук. — Порежь, пожалуйста, картошку тонкой соломкой. Отличники чаще всего вообще не думают о собственном комфорте. Поэтому парятся на нелюбимой работе, стремаются подойти к начальству и попросить о повышении зарплаты, довольствуясь грамотами, носят неудобные шмотки, потому что «на каблуках, конечно, ноги болят, но зато всем нравится». По этой же причине отказывают себе в еде, потому что я реально общался с бабами, которые на полном серьёзе говорили: «Я так люблю копчёные рёбра, но их не ем, это страшно вредно». При этом никаких медицинских показаний к строгому воздержанию чаще всего нет, ну, пока они до гастритов себя не доводят. И вся причина этой аскезы только в том, что они вбили себе в голову, что девочка должна есть, «как птичка клюнет». Очень они любят эту цитату приводить, напрочь забывая, что Скарлетт так-то трескала как не в себя и получала от этого удовольствие. В общем, ничего, кроме геморроя — себе и окружающим — такой отличник не имеет. — По-моему, ты сейчас просто описал бабу с загонами, — Полина передала Васе порезанный картофель. — На женщинах просто такое поведение ярче всего прослеживается. Но у мужиков тоже подобное есть. Пахать, пахать, пахать, чтобы бабла заработать. Спрашиваешь его такого: «А зачем зарабатываешь?» «Ну, чтоб меня уважали», говорит. Но смысл бабла не в этом. Бабло зарабатывают, чтобы его тратить на всякие полезные и приятные штуки, причём приятное не обязательно должно быть полезным. Поэтому отличники-спасатели среди мужиков — тоже распространённое явление. А я, повторюсь, распиздяй, и удовольствие для меня принципиально. — И в чём же заключается удовольствие от разруливания моих проблем? — Полина сверлила взглядом спину собеседника, жалея, что не может видеть его лица. Будто прочитав её мысли, Золотов повернулся. — Удовольствие от помощи тебе, Полин, совершенно очевидно. Это мой психологический комфорт. Понимаешь, я жутко не люблю, когда что-то идёт не так. Не люблю, когда обижают маленьких. И если у меня получается это пресечь, пусть даже в малости, в какой-нибудь мелочи, мне становится комфортнее. Это не о том, чтобы меня похвалили или поблагодарили, это о том, чтобы устранить фактор, который мне мешает. Знаешь, как у Полозковой, «Вот бы разом выдохнуть эти свёрла — сто одно проклятое сверлецо». — Вот как, ты и Полозкову знаешь? — Лично — пока нет, но тексты её — да. Удивительно талантливая девочка. Не умрёт в «ляжки, пошлости и бока» — станет голосом поколения. — А подозреваешь, что умрёт? — Хм-м, опасаюсь. Всё-таки тревожные сигналы имеют место быть, в поэзии, я имею в виду. Лично, как я уже сказал, мы не знакомы. — «Дженни Питерс»… — прошептала Полина. — И «Дженни Питерс», и «Катя», и «Мать-одиночка растит свою дочь скрипачкой…» — Ты удивительный. — Я всего лишь распиздяй и горжусь этим, — в очередной раз перемешав содержимое сковороды, Золотов присел на своё место. — А в чём твоё удовольствие было бы сейчас? — Полина щёлкнула кнопкой чайника. — Главное и неотложное — пожрать. Главное на перспективу — найти Сашку и какую-нибудь толковую группу для саундтрека, желательно девичью, потому что сериал всё-таки, думаю, будет откликаться больше в девушках, чем в парнях. Хотя подозреваю, что мальчики тоже будут его смотреть, но втихаря. — А что с Сашей? Проблема с кастингом на роль моей партнёрши? — Проблема, Поль, это пробка на пути в аэропорт. А найти девочку на роль Саши — пиздец! Погоди, я помешаю картоху, — мужчина с тяжёлым вздохом отошёл к плите. — А что так? Будешь ещё чай? — Спасибо, Полинка, зелёный. — Угу, — девушка достала из шкафа пачку Липтона. — Блять! Да пиздец в том, что, как только речь заходит о двух девочках-лесбиянках, одна из них обязательно фем, а другая — то ли лошадь, то ли бык, то ли баба, то ль мужик. — Тебе не нравятся бучи? — Зеленова поставила наполненные чашки на стол. — Поля, солнышко моё незатухающее, бучи прекрасны, когда это настоящие бучи. — Э-э-э… Настоящие? А бывают поддельные, что ли? — хихикнула Полина. — Ты зря смеёшься. Процентов девяносто — поддельные. — Это как? Выдают себя за бучей, а в тайне мечтают отрастить длиннющие ногти, выкрасить их в розовый, включить Максим и под неё же выйти замуж? — Я вот не буч, а Максим иногда слушаю, но замуж, как уже говорил, не хочу, — Вася вернулся на своё место и отпил из чашки. — Понимаешь, дитё, настоящий буч — это уверенная в себе женщина, которой маскулинный образ мыслей, действий и внешности ближе, чем гендерно стереотипный феминный. Но она при этом остаётся женщиной. Дело не в трусиках-бусиках, просто она… Не подражает паттернам нездорового мачизма. Ей, прости, не зашквар и Максим послушать, и в пассивной роли в постели побыть, потому что она знает, что, несмотря на клетчатую рубашку, умение разбираться в моторе и увлечение каким-нибудь спортом, она всё равно остаётся женщиной и не воспринимает это как личное оскорбление. Это не обязывает её следовать моделям гендерной социализации, это помогает ей не стыдиться того, что у неё хуя, прости, нет, а также того, что ей присущи некоторые… Кхм, женские и условно женственные привычки, манеры, вкусы, в конце концов, физические проявления и возможности. А то знаешь, зашёл я однажды на бучевый форум. — И? Испугай меня, — Полина отставила опустевшую чашку. — И увидел темы вроде «Истерят ли настоящие бучи при ПМС?». Спойлер, солнышко, оказывается, нет, не истерят, это стыдно. «Готовят ли бучи своим бабам?» — Дай угадаю, тоже нет? — Нет, потому что баба на то и есть, чтобы готовить. А буч деньги приносит. — А-а-а! — рука Зеленовой взметнулась ко лбу, поравнявшись с её же бровями. — И, наконец, бинго: «Позволяют ли бучи себя ебать?» Нет, не позволяют, потому что это унизительно. Также, кстати, не мастурбируют и не лижут, потому что зашквар. — А мы о бучах или о зеках? — Знаешь, впечатление такое, что о бучах-зеках, — Вася встал и выключил огонь под сковородкой. Достав из пенала пару тарелок, Золотов разложил ужин. — Слушай, а открой мне тайну, а то я по подобным форумам не хожу. Если бучи не ебутся, не лижут, не рукоблудят, как у них происходит секс? — Полина пыталась сдержать рвущийся наружу гомерический хохот. — Ну, я так понял, настоящий буч ебёт свою бабу, причём ебёт как в плохих фанфиках — три движения, после которых она должна улететь. Потом этот же буч кончает без стимуляции от осознания собственной охуенности. — Ой, бля-я-ять, грустно им… — А их бабам ещё грустнее, — подхватил Золотов, ставя тарелку напротив Полины. — Огурчик маринованный? — Огурчик — да, но… Вась, я столько не съем, — Зеленова с лёгкой паникой уставилась на содержимое тарелки. — Ну, не съешь, так оставишь, — Вася достал из холодильника банку и переложил на тарелку несколько огурцов. Полина кивнула — есть хотелось так сильно, что возражать сил не было. К тому же соблазнительные запахи картошки и жареного мяса напрочь отбивали желание спорить. — И вот, солнышко, когда я пытаюсь найти Сашку, приходят вот эти вот экземпляры. А я не хочу ничего токсичного, — Золотов, наконец, закончил с сервировкой, сел и взялся за вилку. — Приятного аппетита! — И тебе, — Полина кивнула с набитым ртом. — Потому что токсичный в жизни человек никогда, блять, не отыграет здорового поведения. К тому же хочется, чтобы атмосфера на площадке была комфортной для каждого. А говнюки умеют отравлять всё вокруг. — Кхм-м, — Зеленова с хрустом откусила от огурца. — Скажи, пожалуйста, а типаж принципиален? Тебе нужен именно буч? — Нет, но на кастинг почему-то приходят в основном они. Фем обычно надеются получить роль Олеси. — Так может. Тебе дайк нужен? Такая золотая серединка между псевдо-тестостероновым мешком стереотипов и воплощением слащавого концепта трусики-бусики? Услышав формулировку, Вася прыснул. — Изящно формулируешь, ребёнок. Может, и так… В общем, я пока в поиске. Но ты же спросила, что доставит мне удовольствие. — И правда, поищи среди дайчат. Они обычно не такие душные, как то, что ты описал. А насчёт группы… Тут я, пожалуй, могу тебе кое-что предложить. — Ты играешь? — Я? Нет. Эмилия считает, что музыка — это пустая трата времени — пошло, вульгарно, бесперспективно и вообще плебейство. — Но? — Но в нашей школе есть девочковая группа. Они тешат себя мыслью, что играют рок. На самом деле, их песни — классическая попса: кровь, любовь, морковь… Не то чтобы в этом было что-то ужасное, нет, тексты вполне хорошие, да и мелодии очень неплохи. Просто не рок. Но в твой формат, возможно, вписались бы. — А есть что-то? Ну, там, видео или хотя бы аудио? — Вася заинтересованно приподнял бровь. — Поедим — я принесу телефон. У меня несколько песен. Могу поискать даже видосик. — Хорошо бы… — задумчиво отозвался Золотов. — А кто им пишет-то? — Сами и пишут. Тексты — преимущественно Анька, моя подруга, музыку — девочка из параллельного, Наташка. — Спасибо. — Пока не за что, — Полина с удивлением уставилась на собственную опустевшую тарелку. — Вась, я всё это смела? Ебать, я бегемот! — Ты не бегемот. Сама же говоришь, не обедала. Когда вообще ела в последний раз? — Э-э-э… Давно, давай сойдёмся на этом. И да, спасибо, всё было очень вкусно. — Ещё огурчик? — Золотов взял с плиты сковородку и положил себе добавки. — Или, может, картошки? Полина с сомнением посмотрела на тарелку, перевела взгляд на то, что осталось в сковороде, и кивнула. — И огурчик давай. — Кушай, ребёнок, кушай, — Золотов, расплываясь в широкой улыбке, заботливо придвинул банку к собеседнице. — Господи, завтра я об этом пожалею. Но можно, это будет завтра? — Чего жалеть? Ты всего лишь восполняешь многочасовое голодание. От этого не набирают десять кило разом. — Это, скорее, привычка — заниматься самоедством по поводу каждого лишнего куска. При этом в принципе я себе в еде не отказываю. Просто она редко такая… Обильная и жареная, в основном какое-нибудь отварное мясо, овощи тушёные, сыр, творог. — Ну, такой рацион тоже неплох. Но… Если его ничем не разбавлять, взвоешь. — Иногда я к этому близка, — призналась Полина. — Разбавляю, ну, разбавляла, когда к Лере ходила. — Девушка, которую ты любишь, заботится о том, чтобы ты ела. Это прекрасно, — Вася доел и понёс в раковину грязные тарелки. — Я помою? — робко предложила Зеленова. — Боже, утром кто-нибудь из нас вымоет. Сейчас я это просто сгружаю, а мыть — слишком лень. — Полчетвёртого, — констатировала Полина, глядя на часы над столом. — Думаю, нам надо поспать. А группу твою завтра покажешь, после того как к Эмилии съездим. — А во сколько мы едем? — Ну, часов в двенадцать, думаю. — Хорошо, я будильник заведу, — Полина поднялась на ноги и потянулась всем телом. — Нахрена? — Э-э-э, чтобы не проспать? — Не надо никаких будильников. Эмилия знает, что ты у меня, и уже надеется, что меня охомутала. Вряд ли будет бить тревогу и кидаться в милицию, разыскивать тебя. Спи, и не морочь себе голову. Эмилия — не тот человек, из-за которого стоит недосыпать. — Ты считаешь? — Полина улыбнулась мужчине, решительно настроенному отстаивать своё право поспать в выходной. — Считаю, — безапелляционно припечатал Вася, меняя воду в поилке кота. — Тогда спокойной ночи, — Полина зевнула и отправилась досыпать, наконец-то, сытая и с ощущением некоторого умиротворения. На этот раз никакие кошмары ей не мешали.