Stay awake and remember (my name)

Баки стоит на коленях на асфальте, и его нещадно рвет. Он видит ноги привалившегося к стене Сэма. Счастливчик, его не тошнит, думает Баки. — Какого хрена… — начинает он, а потом слышит тихое «ой». Перед ними испуганный, вцепившийся в пакет с мусором подросток. Баки впивается пальцами в крошащуюся кирпичную стену и встает, а Сэм пытается успокоить пацана. — Все нормально, малыш. Он отравился бургером и… Но Сэм говорит по-английски, и из-за его акцента вовсе не похоже, что он из Найроби, — именно туда должен был отправить их Брюс. Мальчишка швыряет пакет и, крича что-то на суахили, бросается обратно в кафе. Баки хватает Сэма за рукав. Слава Богу, они сняли скафандры, как только переместились. Баки надеется, что это действительно Найроби. — Давай, чувак, надо сматываться! — Баки выбегает из переулка, на ходу доставая телефон. Он надеется, что тот не сильно отличается от тех, которыми пользуются здесь. Следуя инструкциям Шури им нужно как можно скорее найти информацию о Ваканде. Самый простой способ сделать это, не вызывая подозрений, — это выйти в интернет, подключившись к какому-нибудь бесплатному Wi-Fi. Баки понятия не имеет, что это значит. Он, конечно, пользовался интернетом, пока почти два года жил в той хижине, в стране, где солнце садилось в шесть часов вечера, но никакого Wi-Fi там не было. Сэм тоже ведет поиски в интернете. Он притормаживает и хватает Баки за металлический локоть. — Ой, черт. Напомни мне больше никогда не ходить слева. — Что-нибудь нашел? — нетерпеливо спрашивает Баки. Люди вокруг уже начинают подозрительно поглядывать на него — на всю улицу он, похоже, единственный белый. Город совсем не похож на Бирнин Зана, но одежда — в западном стиле, хотя и отличается от той, что на них с Сэмом. — Та-ак… — тянет Сэм и начинает читать, — «…Ваканда — беднейшая страна на африканском континенте. Население занято, преимущественно, сельским хозяйством и животноводством…». Это что, эвфемизм для разведения коз? Баки вздыхает. — Да. Похоже, они все еще прячутся. Черт, это все усложняет, — он смотрит на экран. — По крайней мере, мы попали в двадцать третий год. — И короля зовут Т’Чалла. О, тут фотографии… так… он и его… сестра, — Сэм замолкает, и Баки, нахмурившись, смотрит на экран. Т’Чалла выглядит так же, только более усталым, а вот Шури… старше. Эта Шури — взрослая женщина. — Хм. Никакого пятилетнего скачка. Не знаю, хорошо это или плохо. Сэм смотрит по сторонам. — Интересно, сможем ли мы поймать такси. Баки снова смотрит на экран и, чуть подумав, начинает вводить в строке поиска «гид…». Добравшись до середины слова, он замирает и сквозь зубы матерится. Интернет контролируют. Если это делают в Америке, то почему бы не делать этого здесь? — Ты что? — Ничего, просто… хотел поискать Гидру, но у них могут быть маячки… Сэм снова смотрит по сторонам.  — О, смотри! Макдональдс… не надо убивать меня взглядом, Барнс! Я знаю, как ты его ненавидишь, но там, наверняка, есть бесплатный Wi-Fi, и там мы сможем слиться с толпой туристов. Баки кивает. Там он, действительно, будет меньше выделяться. Хотя это никак не решит проблему его металлической руки. У его одежды длинные рукава и перчатки на руках, а в Африке это немного… подозрительно. Как только они оказываются внутри, Баки сразу идет к самому дальнему столику в углу, от которого отлично просматривается дверь. Сэм вздыхает и отправляется за кофе. Немного подумав, Баки решает поискать Тора. Это ведь безопасно, верно? Появляется бесчисленное количество страниц со ссылками на сайты со скандинавской мифологией. Баки думает еще и дописывает сначала «Читаури», а затем «Танос». В первом случае данных нет, во втором «вы имели в виду Танатоса?». К столику подходит Сэм, сует Баки в руку стакан с кофе и шепчет: — Надо уходить… сейчас же. Баки встает и идет к выходу. По дороге смотрит в сторону кассы, возле которой шепчутся работники заведения. — В чем дело? — догоняя Сэма, спрашивает он. Тот оглядывается в поисках урны, чтобы выбросить свой стакан. — Деньги. Все расплачивались картами, а я — наличкой. Черт, деньги. Блядь! — Так, значит, нам нужно срочно искать посольство. Баки вводит в строку поиска «посольство Ваканды в Найроби» и через секунду начинает материться, потому что данных нет. Тогда он вводит «консульство» и получает адрес. Отличная идея, думает Баки, спрятаться у всех на виду, притворившись слабыми и невинными. Но что, если в этой временной шкале Ваканда, действительно, бедная аграрная страна, и главное ее достояние козы, а не вибраниум? Люди, правда, смотрят на них, или ему просто кажется? Пока они быстро идут по тротуару, Баки открывает в интернете карту, чтобы найти нужную улицу. Черт, это далеко. — Что? — не снижая скорости, спрашивает Сэм. — Нам придется ловить такси, консульство на другом конце города. Сэм хмурится. — Сейчас поищу что-то типа Убера. Может, их Убер совсем не такой, как наш Убер… — он останавливается. — Слушай, кажется, за нами следят. Баки не хотел говорить, — надеялся, что это паранойя, но да. Эти лучше, чем те хвосты, что были у него в Нью-Йорке, но ненамного. — На шесть часов, женщина с коляской только что разговаривала со своими часами. На другой стороне парень в костюме не отстает от нас с тех пор, как мы вышли из Мака. — И ты только сейчас об этом говоришь? — Я думал, это паранойя! — шипит Баки. Сэм начинает материться и, схватив его за руку, практически тащит за собой. — Твою мать! Какого хрена, — шепчет он. — У того мужика на экране телефона твое лицо, чувак. Что написано, — не знаю, там на суахили. Какого хрена? Стив сказал, что здесь Баки умер почти тридцать лет назад. Баки, не подавая вида, осматривает улицу. Машины проносятся мимо, кроме… Кроме. Одно такси съезжает на обочину и останавливается. На дверце — силуэт Баст. Конечно, на заднем стекле южноафриканский флаг, но вакандцы часто так делают, когда работают под прикрытием за границей. О, пожалуйста, думает Баки, пожалуйста. — Моло! — кричит он, на этот раз таща за собой Сэма. — Моло… унджани? (Привет, как дела?). Водитель оглядывается. Голова у нее не выбрита, но Баки видит поднятую бровь и раздутые ноздри Дора Миладже. — Ндифилиле… Вена Унджани? (Хорошо, а у тебя?) — отвечает она. — Не могли бы вы отвезти нас в консульство Ваканды… пожалуйста? — продолжает Баки по-английски, чтобы понял Сэм. Он слышит сзади шаги, но не оборачивается. — Пожалуйста. Она еще сильнее раздувает ноздри и принимает решение. — Залезайте. Как только они садятся, машина, взвизгнув шинами, съезжает с обочины и вливается в хаотичное движение Найроби. — Я отвезу вас в консульство, но не факт, что вы туда попадете, — говорит водитель, глядя на Баки в зеркало заднего вида. — Начнем с малого, мэм, — отвечает Сэм, и Баки, облегченно выдохнув, откидывается на спинку сиденья. — Ты же знаешь, что твоя фотография появилась в приложении «Предупреждение о терроризме»? Баки стонет. Он хочет ответить, но Сэм опережает его. — Я не понимаю. Мы всего час как… приехали! — Хм… — водитель задумывается. — Пару недель назад правительство Кении в качестве пилотного проекта запустило новое программное обеспечение, распознающее изображения лиц со всех камер Найроби. Народ возмутился, и проект свернули. — Попробуйте еще раз, — скептически тянет Сэм. — Мы не террористы! Водитель пожимает плечами. — Террористы или нет, но вы ничего не найдете в консульстве Ваканды. — Потому что нечего брать, или потому что хорошо спрятали? — спрашивает Сэм, и Баки закатывает глаза. Черт, Сэм. Это так же дипломатично, как «что, любите котиков?» в ту первую встречу с Т’Чаллой в Германии. Стив рассказывал Баки об этом, кажется, тысячу лет назад. Водитель качает головой, сворачивает на тихую аллею и тормозит. — Консульство в конце улицы. Баки расплачивается и благодарит ее. Потом глубоко вдыхает, смотрит на Сэма и выходит из машины. Как только они закрывают за собой двери, появляются кричащие и размахивающие автоматами люди в камуфляже. Баки хватает Сэма за локоть и бросается бежать. После нескольких секунд, во время которых вселенная, похоже, делала вдох, им вслед начинают лететь пули. В основном стреляют в Баки. Он выставляет левую руку, отбивая одну, две, три пули, а потом видит человека, целящегося в Сэма… Баки бросается наперерез. Пули попадают в грудь, и Баки думает, что зря не взял с собой свой кевлар. Он, конечно, суперсолдат, но каждый вдох — это агония. — Блядь, Баки, давай. Баки кладет руку Стиву на плечо, и они, качаясь, выходят из бункера… нет, нет, нет. Это плечо Сэма, и они тащат друг друга к невзрачной двери с электронным замком и табличкой «Консульство Ваканды». На стене домофон, но у них нет времени на разговоры, им надо войти. Люди с автоматами у них за спинами что-то кричат, но Баки не слушает. Он поднимает левую руку и бьет в центр замка. Сама дверь бронированная, но замок… это всего лишь замок. Они вваливаются в обшарпанный холл и смотрят на видавшую виды мебель… Это специально, думает Баки, но появляются люди с оружием западного образца, и Баки начинает терять надежду. А потом у него мутнеет в глазах. — Нам нужно убежище! — кричит Сэм. — Мы граждане Ваканды! У нас есть паспорта! Он отпускает Баки, чтобы поднять руки, и тот медленно оседает на пол. Сквозь крики Баки слышит стук каблуков по плиточному полу. Он приподнимает голову, видит суровое лицо Окойе, и в глазах начинает чернеть. Он что-то говорит, мир вокруг отступает, но прежде чем потерять сознание, Баки слышит: — Неужели этот белый сказал «Хвала Баст»? — Так я же говорю — мы граждане Ваканды! Баки приходит в себя и чувствует стихающую — видимо, от обезболивающих — боль в животе, ребрах, бедре и правом плече. Черт, на этот раз ему действительно досталось. Он открывает глаза и видит сидящего возле кровати обхватившего голову руками Сэма. — Только не говори, что я умираю, — язвит Баки и ухмыляется, видя направленный на него сердитый взгляд. — Ты должен прекратить это делать, чувак! — Да я тоже не в восторге, когда в меня стреляют! — Точно? Баки смотрит по сторонам. Комната похожа на ту, в которой он лежал в своей Ваканде: навороченное оборудование и снующие по периметру люди в белых халатах. — Ну, Сэм… ты же знаешь… у меня… Баки хочет помахать левой рукой, чтобы продемонстрировать навыки защиты от пуль Зимнего Солдата, но понимает, что, скорее всего, размахивать сейчас вибраниумной конечностью — не лучшая идея. Правда, они срезали с него одежду… о, черт. Баки стонет, Сэм наклоняется ближе. — Что случилось? Нет, конечно, ты не умираешь, тебя просто подстрелили. Где-нибудь болит? — Нет… Они что, срезали с меня джинсы? Сэм великолепно умеет закатывать глаза. — Да, Бак. Очень жаль, что им пришлось принести в жертву твои любимые джинсы, но им как-то надо было вытащить из тебя пять пуль. Баки удается поднять средний палец, но после этого он сильно устает и начинает чувствовать себя еще более разбитым. — Пять, говоришь? Сэм прищуривается, и Баки понимает, что у него во взгляде есть некое послание. Да, он знает, что может поправиться намного быстрее Сэма, но им, действительно, следовало бы перед отъездом запастись кевларом. Кто ж знал, что здесь на них начнется охота? Баки вздыхает. В этих их приложениях было его лицо, не Сэма, и теперь он понятия не имеет, что делать дальше. Как только он начинает думать об этом, заходит Окойе. Хотя ему, видимо, нужно называть ее генералом Окойе, ведь они не знакомы. — Ну, а теперь, потрудитесь объясниться, — говорит она, выглядя как всегда великолепно и, честно говоря, довольно устрашающе. Баки открывает рот, но Сэм снова опережает его. — Может, сначала представитесь, мэм. Я хотел бы знать, с кем имею честь разговаривать. — Несмотря на то, что это вы ворвались в наше посольство и вызвали этим дипломатический инцидент? Технически говоря, мы имеем полное право считать это актом войны. — Технически говоря, — с трудом сглатывая, говорит Баки, — мы граждане Ваканды. В паспорта встроен чип… он все вам объяснит. Окойе складывает руки на груди и продолжает, не мигая, смотреть на него. — Чип есть. Но наши техники говорят, что, хотя паспорта вакандские, нам они незнакомы. Кроме того, они не смогли взломать шифр. Глава нашего научного отдела сделает это, но сейчас она… недоступна. Ухмыляющийся Баки кивает.  — Потому что главой вашего научного отдела является принцесса Шури, а вы ни за что не пустите ее в здание, в котором находятся подозреваемые в терроризме. Сэм нетерпеливо вздыхает. — Послушайте, мы знаем, что, на самом деле, вы никакая не атташе по культуре… мы знаем, что вы глава Дора Миладже и генерал армии Ваканды. Лазерный взгляд медленно перемещается на Сэма. — Мы знаем о Ваканде все. Знаем о передовых технологиях, о вибраниуме… да вам просто нужно доставить паспорта в Ваканду, и принцесса Шури поймет, что мы не врем. — Уверен, от вашего внимания не ускользнуло, что моя левая рука сделана из вибраниума, — добавляет Баки. Окойе наклоняет голову. — Когда мы показали фотографию руки принцессе, она еле сдержалась, чтобы не прыгнуть в джет и не прилететь сюда. — Странно, что вы просто не сняли и не отправили ее принцессе, — бормочет Баки. — Мы не варвары! — строго говорит Окойе. — Прошу прощения. Наверное, я еще не очень хорошо себя чувствую. Ну, знаете… все эти пули… — вздыхает Баки, пытаясь сделать грустное лицо. — Кстати, — вступает Сэм. — Распознавание лиц? Вы серьезно? Какого черта? Окойе фыркает. — И это говорит американец. О, простите… — американец из Ваканды. Баки чувствует, как по спине бегут мурашки. — Вы хотите сказать… США уже используют это? — США, Европа… страны Африки пока сопротивляются, но, видимо, недостаточно активно. Дверь открывается, и Баки облегченно выдыхает. Это Т’Чалла, который ничем не отличается от его Т’Чаллы. А за ним — Шури, совсем уже взрослая, но все с таким же азартным блеском в глазах. Процессию замыкают три Дора Миладже, подозрительно разглядывающие Баки с Сэмом. Окойе хмурится. — Мой король, мы этого не планировали! — Сестра настояла, — разводит руками Т’Чалла, — а я не собирался отпускать ее одну. — Неужели вы думали, что я упущу возможность потрогать эту руку? — перебивает их Шури, с хищным видом надвигаясь на Баки. — Сначала нам надо узнать, кто эти люди, Шури, — мягко говорит Т’Чалла. — Эти паспорта… — он держит их в руке. — Джеймс Ингкука; Сэмюэль Ухози… Интересные имена. Я — Волк, Сэм — Сокол, ага, ладно, думает Баки. У Шури всегда было… неординарное чувство юмора. Он ухмыляется косящемуся на него Сэму. — Итак, дело вот в чем, — говорит Сэм. — Не знаю, слышали ли вы о квантовой теории путешествия во времени… — Конечно! — кивает Шури. — Баст, помоги! Вы хотите сказать, что все это существует? И что вы являетесь подтверждением этому? Баки с Сэмом переглядываются. — Вообще-то, Шу… э-э… принцесса, подтверждением этому являетесь вы. Вся эта реальность представляет собой разветвленную временную шкалу. — Хм, — Сэм поднимает брови. — Значит, ты все-таки слушал ту длинную и чертовски скучную презентацию в PowerPoint Беннера? — Ага. Я только притворялся спящим. Вакандцы пристально смотрят на них. — Я слышал, что все это похоже на «Звездный путь», а не на «Назад в будущее»; что бы это ни значило, — говорит Баки. — Понятно, — кивает Шури. Она выглядит так, будто ей до смерти хочется оказаться у себя в лаборатории и начать рисовать в воздухе свои голограммы. — Значит, событие произошло достаточно давно, если образовалась другая временная шкала. Сэм кивает.  — В наших паспортах все это подробно описано, но, вообще-то, да. Кое-кто вернулся в сороковые и сильно все изменил. К Т’Чалла подходит одна из Дора и протягивает мобильный. Удивленный Баки понимает, что тот не собирается отказываться от разговора. — Агент Росс? Чем могу помочь? От услышанного имени Баки передергивает. Сэм тяжело вздыхает. Какого черта? Почему этот мудак пытается достать его и в этой реальности? Т’Чалла внимательно слушает, а потом хмурится. — Нет, агент Росс. На территории консульства нет террористов, только вакандцы. А если и был дипломатический инцидент, то он связан с попыткой убить наших граждан. Ничего себе. Баки с трудом верит своим ушам. Он, конечно, надеялся, но… Глаза начинает щипать от навернувшихся слез, и ему приходится часто моргать, чтобы не дать им пролиться. — Да, я видел фото в интернете. Нет, агент Росс. Думаю, вам стоит отдохнуть. Что? Нет. Это же вы собираетесь преследовать человека, погибшего в сорок пятом. Если только вы ничего от нас не скрываете. Ах, удивлены, что мы его разыскали? Вы недооцениваете любовь моей сестры к социальным сетям. Шури закатывает глаза. — Давай, вини во всем меня, дорогой братик, — говорит она, и Баки забывает о том, что ей не восемнадцать. — Думаю, вы несколько преувеличиваете, агент Росс. Зимний Солдат? Это та старая сказка о советском призраке? — он машет рукой, и Шури моментально выводит голограмму на своих бусинах кимойо. — Да, но вы мне почти ничего не рассказали, агент Росс. Я не могу вам помочь. Вы же знаете, в Ваканду не могут попасть не граждане страны. И после вчерашнего у меня не возникло желание что-либо менять. До свидания, агент. Крики Росса все еще слышатся в трубке, когда улыбающийся Т’Чалла жмет на отбой. Шури поднимает бровь. — Не ухмыляйся так, брат. Это неподобающе для короля. — Я не ухмыляюсь! Пытающаяся сдержать улыбку Окойе переглядывается с Шури и быстро отводит взгляд. Господи, как же Баки по ним скучал. — Кто хочет узнать об этом Зимнем Солдате? — начинает Шури, но Т’Чалла строго смотрит на нее, а потом поворачивается к Баки. — Почему бы нам не позволить господину Ингкуке самому рассказать нам о нем? Баки вздыхает. — Мое настоящее имя Джеймс Бьюкенен Барнс и я родился в тысяча девятьсот семнадцатом году. Брови Окойе взлетают вверх, а Шури с досады закусывает губу — она явно предпочла бы сама рассказать эту историю. — В сорок третьем Гидра провела надо мной эксперимент, а в сорок пятом — еще раз. И вот я здесь. Они обучали меня… — Пытали! Истязали и управляли разумом! — перебивает его сложивший руки на груди Сэм. — Да, да. Сделали из меня ассасина. В моей реальности я находился у них до две тысячи четырнадцатого. Я сбежал, Гидра пала. В этой… — Вы… его задержали в девяносто первом, до того, как он успел добраться до Старков; он застрелился, — тихо заканчивает Шури. Сэм смотрит на Баки. — Вы хотите сказать, что у вас тоже был слив файлов, как у нас в четырнадцатом? — Ну… не совсем… — отвечает Шури, пытаясь выглядеть невинно. — Принцесса, ты опять залезла в базу ЩИТа? — строго спрашивает Окойе. Т’Чалла вздыхает. — Шури! В прошлый раз мне пришлось приносить официальные извинения их атташе по культуре! — Ну, на этот раз я не оставила следов, — гордо парирует Шури. — Это ужасно. То, что они сделали с этим человеком — ужасно. И ЩИТ не помог, — она поворачивает запястье к брату. — Есть несколько видео его допросов. Т’Чалла смотрит на Баки, молча спрашивая разрешения, и Баки пожимает плечами. — Это было не со мной. Я не против. Голограмма разворачивается в полноценный экран, и Баки тут же начинает жалеть о том, что решил посмотреть это. Он видит себя, безвольно сидящего за столом, правое запястье приковано к стальному столу, а левое… Левого нет. — Они забрали у тебя руку… — искаженным от ужаса голосом говорит Сэм. Баки смотрит на своего двойника, который наклоняется вперед и длинные волосы которого падают ему на лицо. Сначала Баки кажется, что звука нет, но потом он слышит вопрос, еще один и еще. Этот другой Баки ничего не говорит и даже не смотрит вверх. Ну, по крайней мере, его не бьют, думает Баки, а потом усмехается — как будто они сделали бы это на камеру. — Просто скажи нам свое чертово имя! — у одного из допрашивающих, похоже, кончается терпение. Обмякшая фигура поднимает голову, и Баки, наконец, видит собственное лицо. — Какое имя? — усмехается другой Баки и смотрит на вооруженного охранника. У того на бедре пистолет, но Баки уверен, что он не заряжен. Никто не стал бы делать глупости и приносить на допрос заряженное оружие. Другой Баки что-то тихо говорит, но охранник слышит, и у него сжимаются пальцы. — Допрос приостановлен, — раздается голос за кадром, и экран гаснет. — Есть еще несколько, — говорит Шури. — В описании вот этого упоминается какой-то прорыв. Посмотрим? Это та же самая комната, только другой Баки смотрит вверх, и сейчас настроен более враждебно. — Где мы? Кто вы такие? — спрашивает он. — Вопросы здесь задаем мы, — отвечают ему, и другой Баки на экране закатывает глаза. — Это Фьюри, что ли? — спрашивает Сэм, и Баки наконец узнает голос. — Слушайте, я назвал вам свое имя… рассказал то, что помню. Это немного, я понимаю, но… — Баки смотрит влево и застывает, видя, что руки нет. Он облизывает губы и сглатывает. — Вы обещали… Стив, где он? О, нет. Черт. Баки хочет прикрыть лицо ладонью, но не может перестать смотреть. — Мне жаль, Барнс, но Стив Роджерс погиб в сорок пятом. Утопил бомбы в океане, в Арктике. Спас всех. Видеть на экране собственное лицо, меняющее выражение, и знать, что это не ты, очень странно. Лицо другого Баки застывает. — Они говорили, что он погиб… но я подумал… — Вы спрашивали, где мы… это штаб-квартира ЩИТа, в ваше время известного как СНР. — В мое время? — вскидывается другой Баки, и Баки морщится. Фьюри, должно быть, в девяносто первом был совсем зеленым. Иначе он бы так не оступился. — Вопросы здесь задаем мы, — рявкает Фьюри. — Так спрашивайте, — говорит другой Баки, и Баки машет рукой, чтобы Шури выключила. Он видел достаточно. Он знает, чем это закончится. Понял, когда Баки на экране услышал, что Стив мертв. — Самоубийство они тоже засняли? Шури выводит на экран описание последнего видео. — Они назвали это «инцидентом». Допросили того охранника, чей пистолет оказался заряжен; он сказал, что Барнс угрожал ему и его семье. — А-а, — тянет Т’Чалла и кивает. — Тактика запугивания. Чтобы охранник боялся. Баки пожимает плечами. Он сделал бы то же самое… ну, раньше. — А можно посмотреть последнее видео? Если только это не… — он хочет сказать «кровожадно» или «страшно», но Шури уже включает запись и перематывает в самый конец. Охранник собирается снять наручник, Баки бьет его головой в нос и выхватывает из кобуры пистолет. Кто-то перемахивает через стол, и камера падает, так что они не видят, что происходит дальше, но слышат выстрел. Один. Этого достаточно. Баки знает, что сделал бы. Только не в лоб. Череп сложно пробить, — пуля может срикошетить. Нет, правильнее — ствол под подбородок, пуля в мозг, и сладких снов. Баки поднимает взгляд, все смотрят на него. Он снова пожимает плечами. — Я знал, что он это сделал. На несколько секунд повисает напряженное молчание. Сэм откашливается. — У нас гражданская война в Ваканде была в две тысячи шестнадцатом, когда вернулся ваш двоюродный брат. Тут было то же самое? Т’Чалла прищуривается. — Брат? Сэм встает. — Давайте поговорим, ваше величество. Думаю, вам не помешает информация о том, чего может достичь Ваканда. — А вы, мистер Ухози, расскажете мне, зачем вы на самом деле прибыли сюда. — Просто Сэм, пожалуйста. И они с Т’Чаллой уходят. По дороге король настаивает на том, что никакое он Сэму не величество, а Баки понимает, что уходят они для того, чтобы дать ему побыть одному. Баки и хочет подумать о другом Баки, и не хочет. В девяносто первом у него все еще были живы сестры, но он не мог вернуться к ним таким: сломленным, убийцей. И какова вероятность, что альтернативный ЩИТ девяносто первого вообще выпустил бы его на волю? Шури осталась. Стоять и смотреть на руку голодным взглядом. Баки широко улыбается, не в силах сдержать радость от того, что рядом друг, пусть и из альтернативной реальности. — Если поможешь мне одеться — сможешь возиться с моей рукой, сколько захочешь! — О, сержант Барнс… вас ведь только вчера ранили! Баки пожимает плечами. — На мне все быстро заживает. И… Баки, пожалуйста. — Баки, — говорит она, морща нос. — Я уже давно не сержант, а услышав «Джеймс», начинаю нервничать. — Тогда, Баки, — ухмыляется она. Шури что-то быстро говорит в свои бусины кимойо, и тут же появляется медсестра и начинает освобождать Баки от всех этих трубок и датчиков. Ему пора прекратить нарываться на пули, думает он, и едва не закатывает глаза. Теперь он даже думает, как Сэм. Время в консульстве Ваканды проходит быстро. Баки понимает, что пытаться добраться сейчас до Ваканды не очень хорошая идея, особенно, учитывая требования правительства США об их выдаче. Сначала они с Сэмом, — хотя Сэм и отказывается это признавать, — переживают, что из-за них у Сэма из этого измерения начнутся проблемы, но потом узнают, что Сэма даже не идентифицировали, поэтому успокаиваются. Видимо, Баки даже через тридцать лет после смерти узнали из-за его связи с Гидрой. Как только Т’Чалла с Шури прослушивают информацию, записанную для них двойниками, сразу начинают операцию по спасению Стива Роджерса изо льдов Арктики. — Ужасно, что вот так бросили человека, стольким пожертвовавшего ради спасения людей, — качает головой Т’Чалла. Шури с трудом сдерживается. Баки ухмыляется, понимая, что она просто очень хочет побыстрее проверить на деле свой улучшенный вибраниумом доплеровский радар. Она обижается, когда Т’Чалла не разрешает ей принять участие в поисково-спасательной операции, но довольно быстро отходит и следит за ходом через бусины кимойо. Т’Чалла зовет их прогуляться по саду, и Баки понимает, что он делает это не только ради того, чтобы отвлечь от ожидания. Они сообщили им координаты места, в котором нашли Стива в их времени, но там его не оказалось. Т’Чалла просит их рассказать ему о Ваканде. Благодаря Сэму он уже знает, что у него есть двоюродный брат — вернее, был. Эрик Киллмонгер — Н’Джадака, погиб в одной из многочисленных войн или «конфликтов», как любят называть их государственные деятели Америки. Тем не менее, Сэм предупреждает Т’Чаллу о том, что числиться погибшим, еще не значит быть им. — Спасибо за предупреждение, — говорит Т’Чалла. — Боюсь, мне придется еще раз воспользоваться вашей любезностью. Баки закатывает глаза. — О, только не говорите, что после того, как вытащили из меня пять пуль и начали заниматься спасением нашего друга, вам нужна услуга. Т’Чалла вздыхает. — Похоже, вы проводите слишком много времени с моей сестрой, Ингкука. Мне доставляет удовольствие помогать вам. Но дело не в этом. Мы уже давно видели признаки некоего… движения в СМБ. А теперь, после их реакции на ваше появление, наши подозрения подтвердились. Баки закусывает губу, не очень понимая, куда клонит Т’Чалла. Но Сэм догадывается. — Думаете, там Гидра? — спрашивает он. — Через час после того, как вы здесь появились, Ингкука, у них уже были ваши фотографии. Думаю, они сразу узнали вас, потому что наемники стреляли на поражение, а не чтобы ранить или вывести из строя. Не модифицированный человек уже погиб бы. Баки смотрит ему в глаза. — Значит, вам — Черной Пантере — нужно что-то с этим сделать? Т’Чалла широко улыбается, и Баки облегченно выдыхает — он в курсе, что они знают, но его это не волнует. — Ну, Черная Пантера традиционно защищает Ваканду, а Ваканде пока ничто не угрожает. — Понятно, — кивает Баки. — Но, — продолжает Т’Чалла, — есть и другие вопросы. Должны ли мы открыться миру? Должны ли поприветствовать наших братьев и сестер, рассеянных по всему миру, рассказать им о наших достижениях и предложить убежище? И что насчет этих… Камней Бесконечности? Баки чувствует пристальный взгляд Сэма. — Не смотри на меня так, я им ничего не говорил. — Шури? — уточняет Сэм. — Шури, — отвечает Т’Чалла. — Вы думали, что моя сестра, в какой бы временной шкале она не жила, сможет проигнорировать существование ставших осязаемыми сингулярностей? — А она ничего не говорила о Камне Времени? Если здесь появится хоть какой-нибудь намек на Таноса, забудьте о том, чтобы ждать пять лет или заниматься этим квантовым дерьмом, нарушающим временные рамки. Отправляйтесь в Нью-Йорк на Бликер-стрит к Стивену Стрэнджу и скажите, что ему пора приниматься за дело. — Вы думаете, что это может случиться и здесь? — спрашивает Т’Чалла. Хороший вопрос, думает Баки. — Стив — наш Стив — имел дело с несколькими Камнями, но вот остальные… Если Танос настолько одержим этим своим дерьмом «покончить с половиной вселенной», то он обязательно явится туда, где в последний раз видели Камни. — На Землю, — вздыхает Т’Чалла. — Эй, — Сэм поворачивается к Баки. — А Брюс говорил тебе, что Роуди — полковник Роудс — предлагал вернуться в прошлое и убить Таноса в колыбели? — Серьезно, чувак? Разве ты можешь такое говорить? — качает головой Баки. Т’Чалла вздыхает. — А это хорошая идея. Я про поиски Камня Времени, а не про убийства детей. Но станет ли этот Стивен Стрэндж слушать какого-то короля из нищей африканской страны? — Ну, вообще-то, он придурок, так что, скорее всего, нет, — говорит Баки, вспоминая, как очнулся с полным ртом земли и листьев, узнал, что его не было целых пять лет, а ему велели взять себя в руки и перестать вести себя по-идиотски. — А вот Черную Пантеру может послушать. Что хотел ответить Т’Чалла, они никогда не узнают, потому что начинают звенеть его бусины кимойо. Когда над его запястьем появляется голова Окойе, Баки уже знает, что она собирается сказать. — Мы нашли его. Потом Баки даже не сможет вспомнить поездку в Ваканду. Они взлетают с вертолетной площадки на крыше консульства, и это последнее, что помнит Баки. Позже Сэм скажет, что они довольно долго разговаривали, но все, о чем может думать Баки, — это Стив. Первое, что он чувствует, — радость. Радость настолько сильная, что даже хочется плакать. Второе — ужас. Стив только что из сорок пятого, и он все еще молод. Баки же частенько чувствует себя стариком, кем по сути и является. — Эй, Баки! Бак? Баки трясет головой, прогоняя видения, в которых Стив презрительно смотрит на него и говорит, что никакой он не Баки. — Ты решил снова побыть Зимним Солдатом? Баки закатывает глаза. — Ну, прости, что я нервничаю из-за встречи с тем, кто помнит меня прежнего, а получит… вот это, — он показывает на себя. Сэм качает головой. — Я был рядом, когда он увидел тебя в Вашингтоне. Знаешь, о чем он переживал? О том, что ты не узнавал его и не помнил себя. Все, чего он хотел, это спасти тебя. На глаза Баки наворачиваются слезы. Он всхлипывает и яростно кусает внутреннюю сторону щеки. Сэм отводит взгляд. — Давай, мы уже прилетели. Они, в любом случае, не собираются размораживать его сегодня. Шури сказала, что на это может понадобиться неделя. — Когда Шури сказала? — удивленно вскидывается Баки. Скорее всего, когда он был не в себе, раздается голос у него в голове. Они идут к дворцу, который очень похож на тот, который помнит Баки. На этот раз у него будет здесь комната, он не собирается снова сбегать на ферму. Неделя проходит и медленно, и быстро. Баки подолгу гуляет по дворцу и окружающему его лесу и думает. Наконец наступает тот самый день. Это произойдет через пару часов, говорит Шури. Сэм шутит про наконец-то сделавший свое дело гигантский фен, но Баки слишком напряжен, чтобы улыбаться. Шури спросила его, где Стиву лучше приходить в себя, и Баки, вспомнив его рассказ о той катастрофе с бейсбольным матчем, выбрал стандартную спальню с обычной мебелью и огромными окнами, выходящими на окружающие дворец поля Ваканды. Баки хочет, чтобы комната была наполнена теплым светом, а не поддельными воспоминаниями о доме. Баки заходит в помещение, но сначала не может посмотреть на спящую фигуру. Проходит несколько секунд и… Это Стив, и он… о Боже. На нем такие же белые штаны и майка, как были на Баки, когда его лечили. Хотя майка Стива с рукавами. Взгляд Баки замирает на лежащих по бокам голых руках Стива. В последний раз он видел их в сорок пятом, когда Стив, сидя у костра после миссии, рисовал кого-то в блокноте. Тогда Баки подумал, что это Картер. Скорее всего, Картер. Баки настолько погружается в воспоминания, что даже не замечает, когда Стив перестает похрапывать. Через какое-то время он фокусируется и попадает в ловушку тех самых голубых глаз, поймавших его много лет назад. Во взгляде неверие, удивление и шок. Баки сейчас, конечно, чисто выбрит и с короткими волосами, но все равно не очень похож на того мальчишку, каким был в сорок пятом. — Баки? Это почти дежавю того дня в Вашингтоне. Стив снова выглядит так, будто не может поверить своим глазам. А потом в них появляется надежда. Правда дыма нет. Не слышно ни сирен, ни звуков выстрелов. Лишь пение птиц Ваканды и хриплый голос черной пантеры вдалеке. В общем, все совсем не так, как в тот день. Дальше происходит тоже нечто другое. — Да, дружище. Это я.