Квир-реалии

Глава девятая Я ПОВЕРЮ Краткое содержание: Брайан просыпается — где-то. Брайан «Подойди ко мне сейчас И обними меня покрепче. Даже если это ложь, Скажи, что всё будет хорошо, И я поверю Я разбита на две части. Я знаю, ты догадываешься, Что я прихожу домой только, Когда остаюсь одна. Но я, правда, верю Что не всё будет так, как Ты думаешь, оно должно быть. Кажется, каждый раз, когда я пытаюсь всё исправить, Оно обрушивается на меня. Пожалуйста, скажи честно, что не бросишь меня, И я поверю И я поверю. *** Все дело в этих снах. Снова. Как те, что были у меня, когда я был… где-то в другом месте. Павильон Спенсера. Этот чертов доктор Холл. Он пытался убедить меня, что сны были всего лишь побочным продуктом всех этих гребаных наркотиков, которыми меня накачивали. Ничего, кроме химической реакции. Но я знал лучше. Во сне я действительно был где-то в другом месте. В лучшем месте. Более красивом месте. Месте, которое никогда не захочешь покидать, потому что там удовлетворяются все твои потребности. Все твои желания исполняются. Никогда не жаждешь того, что тебе не позволено попробовать. Или даже позволяешь себе представить дегустацию. Вместо этого что-то наполняет тебя изнутри. Заполняя все пустые места, до которых, как ты думал, никогда не добраться. И поэтому ты больше никогда не захочешь открывать глаза, чтобы не потерять это прекрасное место. Конечно, когда я протягиваю руки, он тут как тут. Так всегда бывает во сне. То, что ты хочешь, всегда рядом. Всегда идеально. Нет ничего более гладкого, ничего более мягкого, чем его кожа. А мои руки грубые и поврежденные. Они царапают эту гладкость, которая вздрагивает, а затем снова движется ко мне. Течет, как вода. Вливается в меня. Омывает меня, отмывая дочиста. Может быть, мне снится тот пляж на Мауи. Что-то спасло меня на том пляже. Он спас меня. Что-то очистило меня на том пляже. Он очистил меня. Вот где я должен быть, в этом сне. На том пляже с ним. Я там часто бываю, когда закрываю глаза. Это первый раз за долгое время, когда я могу свободно дышать. Могу снова погрузиться в себя. Это облегчение. Я больше не чувствую, что притворяюсь кем-то другим. Здесь мне не нужно притворяться. Неудивительно, что я не хочу просыпаться. Я мог бы просто погрузиться в этот сон и никогда не возвращаться в ад, в котором нахожусь. Как я сказал ему тогда на лодке на островах. Что, если мы просто уплывем в закат и продолжим плыть дальше? Просто плыть, пока вода не поглотит нас? Это была шутка над «Коллин», потому что, если мы просто продолжим плыть на запад, то окажемся в Детройте. Но на «La Diva» мы могли бы это сделать. Мы действительно могли бы это сделать. Или я мог бы это сделать. Это то, что я должен был сделать раньше. Покинуть «Дезерт-Палм» и сесть в лодку. Они бы никогда меня не нашли. Лодку бы так и не нашли. Ничего бы не нашли. Это было бы загадкой. Но я этого не сделал. Тогда у меня не хватило смелости. Думаю, я все еще не уверен. Не без него. Думаю, я не смог бы сделать это без него. И он никогда бы мне этого не позволил. Вот почему мне нужно, чтобы он был здесь.Чтобы защитить меня от самого себя. Это грязная работа, но кто-то должен ее делать. Теперь я чувствую на себе чью-то руку. Трогает мои волосы. Прикасается к моей коже. Трогает мою душу. Я знаю это прикосновение настолько хорошо, что мечтать об этом легко. Раньше мне всегда нужны были только безымяные руки. Руки, которые ничего для меня не значили. Хорошо подходящие для поглаживания, зондирования, захвата, подергивания… Но мне не нужно было их держать. Не нужно было их ласкать. Не нужно было их утешать. Или наполнять их. Или отвечать на них. Они всегда были пусты. Они никогда ничего не приносили и никогда ничего не забирали. Они никогда ничего не брали и никогда ничего не давали, кроме ощущений. И именно этого я и хотел. Но теперь все так, блядь, изменилось. Эту руку, это прикосновение я знаю лучше, чем свое собственное. На моем теле нет ни одного места, которого не касалась бы рука, что сейчас меня трогает. И он никогда не отворачивается. Вот почему это происходит сейчас, в этом сне. Это говорит о том, что ты не одинок. По крайней мере, пока держишь глаза закрытыми. Большинство сексуальных снов связаны с плаванием. Или с моментами, выхваченными вспышками света. Обычно они не такие мягкие и не такие теплые. Снаружи я чувствую прохладу воздуха, чувствую, как глубже погружаюсь в какую-то удобную кровать, как моя собственная кровать в лофте. Не эта обвисшая, дребезжащая штука, в которой я на самом деле сплю в «Убежище Безнадежности». И эта горячая кожа на моей спине, на моей заднице. То, как он приближается еще ближе. Это почти реально. — Брайан, — зовет он. Но я не могу ответить. Не хочу спугнуть его и проснуться в очередной гребаный день, — Брайан, — повторяет он, — ты меня слышишь? Я вздыхаю и переворачиваюсь. Снова погружаясь в этот сон. Раньше я пытался убежать от жизни, от снов. К черту это дерьмо. Я больше не хочу убегать. Так что, может быть, если я трахну этот сон достаточно сильно, мне не придется возвращаться. Мне не придется просыпаться. Я смогу сделать это место реальным. Мне больше никогда не придется открывать глаза. Все, как в замедленной съемке. Снова чувствую на себе эту руку. А потом вторую. Они повсюду на мне. Я хочу, чтобы они прикасались ко мне. Притворились, что я настоящий. Чтобы оставить мне что-то, что я смогу вспомнить, когда проснусь завтра. — Брайан? Ты действительно меня слышишь? Он так далеко, этот голос. Нет, это у меня в голове. Это внутри меня. Это я. Что-то вращается. Я чувствую, что падаю. Меня трясет. Мой член твердый. Я это чувствую. Но не чувствую ни ног, ни рук. Понимаю, что сейчас упаду. — Нет! Я слышу голос. Это мой голос. — Все в порядке. Ты в порядке. Я с тобой. Нет, все не в порядке! Разве ты не знаешь, что я заблудился? Что уже слишком поздно? Слишком поздно для чего-либо! Я все испортил. Снова. Всегда. Я не заслуживаю быть живым, но я также не заслуживаю быть в этом месте. Внутри этого тихого, прекрасного сна. Чувствую, что снова падаю. И позволяю себе падать. Хочу уйти. Просто уйти… *** — Брайан? — У меня голова расскалывается. — Все в порядке, Брайан. У тебя просто легкое похмелье. — О, Боже… — Вот. Приподнимись немного. — У меня блядски кружится голова. Слишком кружится. Мне кажется, я сейчас упаду… — Я знаю. Просто успокойся. Нет… медленно. — Моя гребаная голова. — Выпей воды. Ты, должно быть, обезвожен. — У меня… у меня пересохло в горле. — Выпей еще. Еще немного. Вот так. — Достаточно. Господи. — Чувствуешь себя лучше? — Нет. Не особо. — Брайан… просто расслабься. Все в порядке. — Как я сюда попал, Джастин? — О… это долгая история, Брайан. — Я никуда не собираюсь… думаю. Вот дерьмо. Моя гребаная голова. — Мы поговорим об этом позже. — Я обдолбался. Неужели? Джастин? — Мы поговорим об этом позже, Брайан. Не беспокойся об этом. — У меня все тело болит. — Я знаю. Вот почему тебе следует расслабиться. — Кроме моего члена. Это единственное, что не причиняет боли. — Брайан, твой член будет жить еще долго после того, как ты уйдешь. — Именно этого я и боюсь. Я буду мертв, и мой член не получит сообщения. Это может быть неловко. — Не думаю, что в этот момент тебя будет волновать смущение, Брайан. — Думаю, нет. — Скорее всего, нет. — Джастин? — Хм? — Мой член твердый. — Так я вижу. И чувствую. — Я чувствую, как ты это чувствуешь. — Ты хочешь, чтобы я что-нибудь с этим сделал? — Все, что ты можешь придумать, Джастин. Да… Пожалуйста? *** Я снова засыпаю. Почему я чувствую себя в безопасности, когда знаю, что безопасность — это чушь собачья? Никто никогда не бывает в безопасности. И никто не может спасти тебя от самого себя. Никто. «Брайан, я люблю тебя. Ты в это веришь?» Да, думаю, верю в это. Я верю в это так, как никогда в жизни ни во что не верил. Так почему же я притворяюсь, что не слышу слов? Почему? Я так облажался. Чувствую, как дрожь пробегает по моему телу. Тошнотворное покалывание между лопаток. Это скручивание глубоко в животе. Подстрекает меня. Напоминает мне. Говорит мне, что уже почти пора. Что это уже близко. Очень скоро я начну потеть. И тогда мои руки задрожат — совсем чуть-чуть. Но этого достаточно. Достаточно. Дерьмо. Он обнимает меня. Его голова на моей груди. Почему? Почему он продолжает это делать? Почему он не убегает? У него было так много шансов сбежать. Так много шансов сказать «К черту это!», но он этого не делает. И у меня было так много шансов облажаться. И я использовал каждый шанс, не пропустив ни одного. Я слышу, как его дыхание становится ровным. В лофте тускло, но никогда не бывает совсем темно. Я спроектировал его таким образом, с лампами, встроенными во все стены, чтобы меня никогда не застали в темноте. Так что я никогда не проснусь и не почувствую, как темнота надвигается на меня. Все думают, что это просто декор, но дело в моей собственной долбаной голове. В гребаном страхе. Я скатываюсь с кровати и, спотыкаясь, иду в ванную. Вижу свое отражение в зеркале, и мне приходится отвернуться. Не могу сейчас смотреть на себя. Я боюсь смотреть на себя такого. Что, если я увижу что-то, с чем я не смогу смириться? Или… что, если там ничего нет? Что, если я всего лишь тень? Наконец-то? Я мочусь. Мою руки. Прополаскиваю рот. Мне нужно вывернуться наизнанку. Чтобы очистить себя во всех отношениях. Но не могу. Я больше не знаю, как себя исправить. Если «Гавань Надежды» была моим последним шансом, то я действительно все испортил. Я вышел за пределы конца. Продолжаю думать о полных неудачниках в Приюте. Такие люди, как бедный Эрни, который потратил большую часть своей жизни либо на реабилитационный центр, либо в мире, где он лажал и снова возвращался в реабилитационный центр. Если такова и моя Судьба… Господи. Я не могу об этом думать. Не могу. Но я помню, что мне ПРИШЛОСЬ сбежать оттуда. Я должен был. Одно дело обвинять меня в моем паршивом поведении. Я готов взять эту вину на себя. И брал вину на себя всю свою жизнь, даже когда не понимал, что я сделал. Не понимал, почему мои собственные гребаные родители не хотели меня. Не любили меня. Не могли любить меня. Или почему я был педиком. Или почему я был гребаным бесчувственным роботом. Бессердечным мудаком. Те вещи, с которыми я мог бы справиться. Эти вещи я могу понять. Но обвинять Джастина. Это пиздец! Это неправильно. «Гавань Надежды» — это пиздец! Доктор Лоренц облажался. Скип — пизданутый садист. Вся программа в жопе! Так что, если это означает, что я тоже в жопе, так тому и быть. Я не вернусь. Ни за что. Выхожу из ванной и спускаюсь по ступенькам из спальни. Кто-то спит на диване. И на надувном матрасе. Пиздец. Я иду туда и смотрю. Это Майки. И Эммет тоже. Двойной пиздец. Пытаюсь вспомнить, что произошло. Где я был. «Вавилон». Помню это смутно. Должно быть, все они были там. Они, должно быть, видели, как я облажался. Джастин, должно быть, видел меня. Я даже представить себе не могу, что он мог подумать. Моя куртка. Она должна быть где-то здесь. Ее не было рядом с кроватью. Она ДОЛЖНА быть здесь. Я, блядь, должен ее найти. Покалывание по моей спине теперь похоже на огонь. У меня дрожат руки. Я снова спотыкаюсь. Я такой гребаный идиот! Это просто смешно. Но я нахожу куртку. Она лежит на кухонном столе. Ощупываю внутренний карман. Фотография Джастина все еще там. Я нежно поглаживаю ее. Нащупываю клапан, где я проделал дыру в подкладке. Да. Оно там. Дерьмо все еще там. Это чертовски жалко. Я вытаскиваю квадраты алюминиевой фольги и держу их в руке. Если бы я не был полностью обдолбан, я бы пошел прямо в ванную и спустил каждый из них в унитаз. Но я этого не делаю. Боже, блядь, помоги мне — я не могу этого сделать. *** — Детка. Просыпайся. Я слышу голос над собой. Чувствую, как Джастин шевелится рядом. — Который час, Эм? — Уже почти восемь. Мы сейчас уйдем, хорошо, детка? — Позвольте мне встать и накормить вас завтраком. — Нет, все в порядке. Мы пойдем в закусочную, а потом вернемся в «Вавилон» и заберем мою машину. Потом вернем джип. До этого он тебе не понадобится, наверняка. — Нет, Майкл, не понадобится. Я думаю, все в порядке. Брайан, кажется, в порядке. — Более чем в порядке, я бы сказал, детка! По крайней мере, из того, что мы с Майклом слышали прошлой ночью! — Заткнись, Эммет! Господи! — Мне так жаль, ребята. Я… Я не подумал о том, что вы здесь. Не думаю, что Брайан действительно понимал, что он делал. Это просто… случилось. — Не извиняйся, детка! Жаль, что я не могу так действовать без сознания! — Эм, пожалуйста, заткнись на хрен! Ради всего святого! — Прости, Майкл, но это правда. Мы уходим, детка. Я позвоню тебе позже, хорошо? — Ладно, Эм, и, пожалуйста, не надо… знаешь… не распространяйся о том, что произошло прошлой ночью. Или, что Брайан здесь. Пожалуйста? — Дорогой, я думаю, что уже слишком поздно для этого. Около миллиона парней видели Брайана в «Вавилоне» прошлой ночью. Мы не можем сказать всем, что это была оптическая иллюзия. — Знаю. Но… но просто… постарайся не придавать этому значения, ладно? Пожалуйста, Эммет? Майкл? — Конечно, детка. — Пошли, Эммет. Пора двигаться. — Иду, Майкл. Веди себя хорошо, детка. И удачи. У меня такое чувство, что тебе это понадобится. — Спасибо, Эм. *** Я снова в том месте. Это приятно. Тепло. Я протягиваю руки, и он со вздохом перекатывается в них. Именно здесь я хочу быть все время. Мне больше никогда не придется отсюда уезжать. Нет ни дня, ни ночи. Ни зимы, ни лета. Ни горячего, ни холодного. Ни правильного, ни неправильного. Ничего, только синие огни. Только то, что происходит в моей голове. Здесь, с ним, в этом прекрасном месте. И мне больше никогда не придется просыпаться. *** «Открой дверь, Дай посмотреть на твое лицо сегодня вечером. Я знаю, это правда, Никто не исцеляет меня так, как ты, И у тебя в руках ключ Никогда Я больше не отвернусь от тебя. Сегодня вечером у меня на душе тяжело, Но твоя любовь все исправляет, И я, правда, верю Что не всё будет так, как Ты думаешь, оно должно быть. Кажется, каждый раз, когда я пытаюсь всё исправить, Оно обрушивается на меня. Пожалуйста, скажи честно, что не бросишь меня, И я поверю И я поверю И я поверю. «Я поверю» Шерил Кроу/Билли Боттрелл. *Перевод взят с сайта: https://en.lyrsense.com/sheryl_crow/i_shall_believe