Квир-реалии

Глава одиннадцатая КАЙФ В ВОСКРЕСЕНЬЕ Краткое содержание: Воскресенье — это что угодно, только не отдых для Брайана и Джастина. Джастин «Обезьяна знает, как ты отреагируешь, Создавая желание, сдерживая, Как какой-то обратный пироманьяк — Дай мне попробовать, детка, попробуй. Я приоткрыл окно, а затем Я повернулся спиной, чтобы заманить тебя, Чтобы разобраться в том, кем я мог бы быть, Дай мне попробовать, детка, попробуй Детка, пожалуйста, позволь мне начать, Позволь мне быть твоим героином. Ненавидь грешника, но люби грех — Позволь мне быть твоим героином.» *** Телефон звонит. И звонит. Кто, черт возьми, звонит в девять утра воскресным утром? — Пусть включится автоответчик, — стонет Брайан, переворачиваясь и накрывая голову подушкой. Я слышу автоответчик. — Джастин! — гулкий, раздраженный голос. Брайан с трудом поднимает голову. — Блядь! — говорит он. — Это Говард Шелдон. Пожалуйста, возьми трубку! Сейчас же! — Не снимай трубку! — шепчет Брайан, как будто Хоуи Шелдон каким-то образом может его услышать. — Не снимай эту чертову трубку! — Джастин, — продолжает голос, — я знаю, что Брайан там с тобой. У меня были детективы, которые следили за ним, и я знаю, что в пятницу вечером он был в каком-то клубе в Питтсбурге. Множество людей видели его там. И они также видели, как ТЫ забирал его к себе. Ты можешь проигнорировать это сообщение, Джастин, но это была бы плохая идея. Очень плохая идея. Брайан ДОЛЖЕН вернуться в реабилитационный центр. Если он этого не сделает, у него будут большие неприятности, и я не шучу! Не только с полицией, но и со студией. У него есть контракт, который он должен выполнить и фильм, съемки которого начнутся в мае. Если Брайан не будет готов предстать перед камерами к моменту съемки, он нарушит контракт, и у нас не будет иного выбора, кроме как принять меры против него. Это может быть очень некрасиво, Джастин, так что прими это во внимание. Скажи ЭТО своему парню! Позвоните мне в офис первым делом в понедельник утром — обязательно. До свидания и приятного воскресенья. Брайан фыркает — «До свидания и приятного воскресенья»! Пошел ТЫ, Хови, ты ненавидящий себя пидор! — Брайан встает с кровати и идет в ванную, почесывая задницу и что-то бормоча себе под нос. Я следую за ним. — Брайан, тебе не повредит хотя бы перезвонить Шелдону и попытаться что-нибудь придумать? — Хоуи блефует, — говорит Брайан, писая, — они не могут начать съемки, пока у них не будет нового режиссера, а его нет. Иствуд уже сказал, что он не хочет сниматься и руководить сам, поэтому они должны найти кого-то другого, и это должен быть кто-то с достаточным количеством яиц, чтобы контролировать крупный проект подобный этому. А это значит, что они должны получить одну из больших шишек, таких как Спилберг, Коппола или Энтони Мингелла или Энг Ли, или, может быть, один из горячих новых парней, таких как Сэм Мендес или Тодд Хейнс, или даже Дориан. А до тех пор Хоуи может угрожать мне сколько угодно! Мне не грозит опасность отложить фильм! И я НЕ вернусь в Лос-Анджелес, я не поеду ни в «Гавань Надежды», ни в «Дезерт-Палм», ни в «Павильон Спенсера», или «Бетти Форд», или «Обещания», или «Хейзелден», или любой другой из их маленьких летних лагерей для накачанных лекарствами примадонн! Был там и СДЕЛАЛ это! Так ЧТО к ЧЕРТУ ВСЕ ЭТО! Он подчеркивает свои слова, спуская воду, как будто смывая всю проблему. — Но Брайан, — отвечаю я, — если Хоуи Шелдон узнает, что ты здесь, то следующее, что ты увидишь, это его стоящего в дверях! И что ты собираешься делать? Ты не можешь прятаться в лофте и вечно притворяться, что все в порядке! — Почему бы и нет? — говорит он, глядя на себя в зеркало. — Разве не все в порядке? Просто отлично, — Брайан улыбается себе слегка, — не хочешь присоединиться ко мне в душе? Я вздыхаю, но присоединяюсь к нему. Это и сеанс ебли после душа занимают остаток утра. ***  — Джастин. Это я, дорогой. Пожалуйста, впусти меня. Я поворачиваюсь и гримасничаю Брайану. — Господи. Это моя мама. После того, как вчера у нас была очень тихая суббота, которая Брайану действительно помогла оправиться от эксцессов своего «побега» из «Гавани Надежды», сегодня лофт ощущается как Центральный вокзал. Брайан делает глубокий вдох. — Впусти ее, Джастин. Если ты соврешь ей, тебе просто придется рассказать все позже. Мама вплывает в дверь с продуктами, и я забираю сумку у нее из рук. — Я хочу, чтобы ты пришел сегодня на ужин, дорогой. Сегодня утром я как раз возвращалась домой с Дня открытых дверей и… — она замирает как вкопанная, когда видит Брайана, стоящего посреди лофта в паре своих старых 501-х, белой футболке без рукавов и с босыми ногами. По-моему, он выглядит потрясающе. — Эм… Брайан. Привет, — говорит она, оправляясь от первоначального изумления. — Здравствуйте, миссис Тейлор… Дженнифер, — говорит он, потирая кончик носа и шмыгая. — Но я думала, что… — мама смотрит на меня в замешательстве, — Джастин сказал, что… Я имею в виду… Я положил продукты на прилавок. — Брайан переключается на другую реабилитацию, мам. Где будет поближе к Питтсбургу. Слова просто вылетают из меня, но, произнося их, я знаю, что именно это мы и собираемся сделать. Потому что я согласен, что Брайан не вернется в Калифорнию. Ни за что, черт возьми! — О, это… мило, — говорит мама, улыбаясь, но довольно натянуто. — Таким образом, я смогу быть рядом с Брайаном, пока он заканчивает лечение, — добавляю я, — пока что у него все отлично. Правда, Брайан? — я пристально смотрю на него. Если бы я был достаточно близко, я бы дал ему пинка. — Да, все отлично, Дженнифер. Просто замечательно, — кивает он. Когда Брайан и мама находятся в одной комнате, он всегда выглядит так, будто ему предстоит серьезная операция, а у нее в руке скальпель. Брайан и мама стоят и смотрят друг на друга. Это похоже на сцену в фильме «Полдень», где шериф лицом к лицу с разбойниками. Это один из любимых фильмов Брайана — он любит вестерны. Но мама не совсем разбойница. Я думаю, она больше похожа на «свекровь», хотя я бы никогда не сказал этого Брайану, потому что он бы совершенно свихнулся! Мама знает, что у Брайана не все в порядке. Она знает, что все это гребаный обман, но соглашается с этим. Она улыбается Брайану, а он улыбается ей в ответ, и меня тошнит. Я знаю, что получу позже, от них обоих. — Хочешь кофе, мам? Я только что приготовил. Я толкусь на кухне, притворяясь, что я что-то делаю. Что-то. — Я рада, что у тебя все так… так хорошо, Брайан, — говорит мама, — и что ты тоже будешь в городе. Как… мило. — Может, и не в городе, мам, но где-то поблизости, — я наливаю Брайану большую кружку кофе и добавляю сахар. Много сахара, — мы еще не знаем точно, где. Но Лос-Анджелес слишком далеко. — Ага, — говорит Брайан, когда я протягиваю ему кружку, — Лос-Анджелес слишком далеко, — Брайан смотрит на меня серьезно, — мне нужно быть рядом с Джастином в этот период. Да! Я хочу кричать! Вот именно! И Брайан говорит это! Говорит это мне. И говорит это моей матери, что для Брайана равносильно обязательству вернуться к лечению. Потому что он может разозлиться на меня и отшить Тесс и даже Хоуи Шелдона, но к тому, что обещает моей матери, он относится очень, очень серьезно. — Это кажется очень, гм, искренним, Брайан, — говорит мама. Она улыбается одними губами, но ее глаза смотрят взволнованно. Очень взволнованно, — потому что Джастин намерен остаться в Питтсбурге и закончить свое образование, не так ли, Джастин? — Я «обязан» сделать все возможное, чтобы помочь своему ПАРТНЕРУ, мама, — многозначительно говорю я. И Брайан только слегка морщится. Правда. Клянусь. — Конечно, милый, — весело говорит она. Мама говорит своим голосом из «Загородного клуба». Это значит, что она не собирается спорить со мной прямо сейчас, особенно перед Брайаном. — Мальчики, не хотите сегодня поужинать со мной? Приглашение остается в силе. Я смотрю на Брайана, но прежде чем я успеваю открыть рот, чтобы отказаться, он сглатывает и говорит: — Это очень мило, Дженнифер. Мы с удовольствием придем. Ничего не могу с собой поделать, но у меня отвисает челюсть. — Мы бы хотели? — Брайан поворачивается и смотрит на меня. Его глаза кажутся ярко-зелеными. — Да, хотели бы. — Замечательно, — отвечает мама своим веселым голосом из загородного клуба. Она берет свою сумочку и наклоняется поцеловать меня, — тогда я буду ждать вас обоих около шести. Хорошо? — Хорошо, — говорю я и провожаю ее к двери лофта. — Какого хрена все ЭТО было? — спрашиваю я Брайан после того, как дверь надежно закрывается. — Думаю, мне надо пойти. Нам надо, — говорит Брайан, уставившись в свою чашку, — твоя мать пригласила нас и… ну, в наши дни я получаю не так уж много приглашений. Затем он улыбается своей странной маленькой улыбкой. — Брайан? Ты действительно хочешь пойти туда на ужин? — подталкиваю я. Брайан вздыхает. — Не совсем, но я лучше пойду туда, чем буду сидеть здесь и ждать, пока Хоуи Шелдон приведет детектива, и они будут колотить в дверь и пытаться утащить меня. — Они бы этого не сделали! — говорю я. — А они захотят? Но Брайан только пожимает плечами. — Черт! Может быть, так и будет! Но мне бы хотелось кое-чего, — добавляет Брайан, — ты думаешь, что… что я смогу увидеть Гаса? Я имею в виду, прежде чем мне придется снова уехать из города? Когда бы, черт возьми, это ни было. — Ты не уедешь из города, Брайан! Мы найдем место здесь. Я спрошу Теда о том месте, куда он пытался устроить Блейка. Думаю, это вполне приемлемо. — Господи, — шепчет Брайан, — теперь я на уровне проклятого Блейка! Брайан всегда подшучивал каким полным неудачником был Блейк, а также Тед за то, что терпел его. — Думаю, я действительно, блядь, достиг дна.  — Нет, не достиг! — парирую я. Теперь я злюсь. — У тебя была неудача, но это еще не дно, Брайан! Так что не говори так! Я начинаю убирать кофейные чашки и продукты, которые принесла мама. Брайан возвращается в спальню и плюхается на кровать. Он кажется таким подавленным, так что встреча с Гасом, а затем поездка к маме, может отвлечь его. Ну, хоть немного. Я звоню Линдси и говорю ей, что я хочу заехать к Гасу сегодня днем, прежде чем поеду к маме на ужин, но не рассказываю ей о Брайане. Линдси в восторге от того, что я приеду, и она начинает рассказывать о своих занятиях по ламазу и обо всех приготовлениях к рождению ребенка. Они с Мелани спорят из-за имени — снова. Похоже, мне опять придется вмешаться и дать имя и этому ребенку! Я возвращаюсь на подиум. — Брайан, вставай! — приказываю я. — Мы едем к Гасу! Он поднимает голову. — Ты сказал Линдси, что я здесь? Я колеблюсь. — Ну, не совсем. — Ты подумал, что будет лучше, если я стану приятным сюрпризом? — Брайан неторопливо подходит к шкафу и начинает рыться в нем. — Какого хрена ты сделал со всей моей одеждой? — Брайан, разве ты не помнишь, что велел мне избавиться от всего старого барахла на складе внизу? — Правильно. Ты разыграл его! — Брайан фыркает. — Так где же все эти деньги, а? — Это было для благотворительности, Брайан! — напоминаю я. — После этого мы с Эмметом купили несколько приличных ящиков для хранения и убрали бОльшую часть твоих костюмов. Но здесь все еще много одежды. Я имею в виду, что Я живу здесь полный рабочий день, но большая часть этой одежды ТВОЯ! Брайан мрачно смотрит на меня, и мой желудок переворачивается. — Я тоже здесь живу, — тихо говорит он, — разве нет? — Да! — отвечаю я, обнимая его. — Да, ты живешь здесь! Где же еще? — Теперь уже не знаю, — отвечает он, — я не знаю, где на самом деле живу и где мое место. Он прислоняется ко мне, я поддерживаю его и не хочу отпускать. Никогда не хочу отпускать! — Здесь, Брайан! Со мной! Любое другое место — просто временное. Лос-Анджелес — это хорошо, но это не реально. Не то что лофт. Брайан кладет подбородок мне на плечо. — Это твое место, Джастин. Это ты здесь живешь. Это твой лофт и твоя студия. Питтсбург. Все это. Я чувствую, что здесь мне больше не место. Как будто все остальные ушли — без меня. — Это неправда! — мне хочется встряхнуть Брайана. И они называют МЕНЯ королевой драмы! Это Брайан практически придумал термин. — Никто тебя не бросал. Все здесь заботятся о тебе. Им не все равно! Когда ты появился в «Вавилоне» в пятницу вечером, абсолютно невменяемый, Майкл и Эммет сразу же пришли тебе на помощь. Но если бы это был Тед, или Вик, или даже Бен, который видел, что ты в беде, они бы тоже бросились тебе на помощь. Деб постоянно спрашивает, как ты. Ты же знаешь, как она себя чувствует, когда кто-то находится вне досягаемости ее вмешательства! Это вызывает у меня едва заметную улыбку. — Да, я слишком хорошо знаю! — И Линдси всегда спрашивает о тебе, — продолжаю я, — она всегда говорит с Гасом о тебе, Брайан. Они тоже тебя не забыли. Вот увидишь, когда мы туда поедем! Это будет приятный визит. И… и, может быть, позже на этой неделе мы сможем взять Гаса на денек. Брайан пожимает плечами, и я отпускаю его, чтобы он мог выбрать что-нибудь из одежды. А я спускаюсь к столу Брайана. Мой Филофакс лежит рядом с I-Mac. Ищу номер Уолтера Урбански в Лос-Анджелесе и звоню ему. Это его офис, и сегодня воскресенье, но думаю, что оставлю сообщение, что Брайан здесь. К моему удивлению, Урбански сам отвечает на звонок. — Господи, неужели у тебя нет дома, куда можно пойти? — говорю я. — Кто это, черт возьми? — рявкает адвокат Брайана. — Это Джастин Тейлор из Питтсбурга. — О, — отвечает он, — ребенок. Эй, поставь Кинни на гудок. И я снова удивлен. — Откуда ты знаешь, что Брайан здесь? Я слышу, как Урбански испустил долгий, раздраженный выдох. — Откуда, черт возьми, я знаю? Давай посмотрим… — я слышу его шуршание бумаг, — он покинул «Гавань Надежды» во вторник вечером после ужина в компании Эрнеста Дж. Брауна, 59 лет, музыканта и наркомана. Он снял 300 долларов в автомате Moneymatic в центре Лос-Анджелеса, а затем 200 долларов в другом автомате позже той же ночью, оба раза используя Карту VISA, выданную на имя Т. Р. Харди. Потом он… — Хорошо, мистер Урбански, я понял! Значит, ты знал, что Брайан здесь. — Конечно, я знал, что он там! — фыркает адвокат. — Где ЕЩЕ, черт возьми, он мог быть? Он направляется к тебе, где бы ты ни был, как гребаный пес, направляйся к своему любимому пожарному гидранту. Без обид, малыш. — Без обид. Я думаю. — И он поехал в Питсбург. Или, по крайней мере, я полагал, что он окажется там. Шелдон тебе уже звонил? — Да, — признаю я, — он звонил сегодня утром. — Ребята Шелдона далеко и давно отстали от меня. МОЙ человек видел Кинни в Лос-Анджелесе, ожидающего посадки на Транс-Кон в Питтсбург в четверг вечером, — самодовольно говорит Урбански. — Тогда почему ты не остановил его? — спрашиваю я. Урбански фыркает. — Была ли какая-то причина? Кинни не чувствовал боли, но он направлялся домой. Если бы я остановил его, что, черт возьми, мне с ним делать? Отвезти его обратно в «Гавань Надежды»? Я решил, что он окажется там, где ему действительно место. Я прав, малыш? — Да, — признаю я, — ты прав. — Послушай, — добавляет Урбански, — мне пора идти, но помни, Шелдон попытается убедить Кинни вернуться в Лос-Анджелес, но только на ЕГО условиях. Таким образом, Шелдон будет держать твоего мужчину под каблуком. Ты понимаешь, о чем я говорю? — Я все прекрасно понимаю, мистер Урбански. — Умный парень. Поэтому скажи Кинни, чтобы он НЕ разговаривал с Хоуи и не заключал с ним никаких соглашений. НИКАКИХ! Я буду улаживать дела. За это он мне и платит. — Но как насчет реабилитации? — спрашиваю я. — Реабилитация была добровольной. Кинни не был там пленником, даже если он так себя чувствовал, и он был свободен уйти, если захочет. Если ты сможешь устроить его куда-нибудь там, прекрасно. На самом деле, это, вероятно, будет хорошо для него. Но не заключайте больше никаких сделок ни с Шелдоном, ни с кем-либо из студии. Точка! — А копы? — Пока забудь о них. Кинни не сделал ничего плохого. Все, что они могут сделать, это поднять много шума. Ты comprende, малыш? — Да, — говорю я ему, — я понимаю. Спасибо за вашу помощь, мистер Урбански. Когда я заканчиваю с адвокатом, я оборачиваюсь и вижу Брайана. — Я слышал, как ты разговаривал с Уолтером. Он не хочет, чтобы я вернулся в Адскую Дыру, не так ли? — Нет, Брайан. И он не хочет, чтобы ты разговаривал с Хоуи Шелдоном и не заключал никаких глупых сделок, — я иду в спальню и начинаю искать, что бы надеть, — Уолтер говорит, что ты должен найти реабилитацию здесь. И я согласен. Но это должно быть место, куда ТЫ хочешь пойти, Брайан. Тебя нельзя заставить или угрожать, или шантажировать, — я серьезно смотрю на него, — ты должен ЗАХОТЕТЬ САМ это сделать. Иначе это не сработает. Брайан стоит рядом, на нем чистая пара черных 501-х, темно-синяя рубашка, расстегнутая, и никаких ботинок или носков. Он выглядит прекрасно. И медленно кивает. — Если это место, которое не заставит меня чувствовать себя куском дерьма за то, кто я есть, или что я есть. Тогда я мог бы попробовать еще раз. — Спасибо! — говорю я, целуя его, — спасибо. И я действительно благодарен. ***  — Привет, Линдс, — смущенно говорит Брайан, когда она открывает входную дверь во Дворец лесбийской любви. Сказать, что Линдси в шоке — это преуменьшение года. — Брайан, — говорит она. А потом она хватает его и крепко обнимает, что трудно, потому что у нее огромный живот. — Брайан! — кричит она еще громче. — О, Брайан, ты ЧУДЕСНО ВЫГЛЯДИШЬ! Если бы кто-то когда-либо сомневался в том, что Линдси полностью влюблена в Брайана, они бы перестали сомневаться, увидев выражение глаз Линдси, когда она смотрит на него. Это заставляет меня задуматься, ЧТО видят другие люди, когда я смотрю на Брайана. Но какого хрена. Мне все равно, что думают другие люди. И, очевидно, Линдси тоже. — Джастин, почему ты не СКАЗАЛ мне, что Брайан здесь! — говорит Линдси, когда мы входим в дверь. — Я хотел, чтобы это был сюрприз, — говорит Брайан, — где Гас? — Они с Мел в парке. Они скоро вернутся. Линдси суетится вокруг, взбивая подушки и убирая игрушки с дороги, чтобы мы могли сесть на диван. — Брайан, ты получил мои письма? Я так хотела услышать тебя, но знаю, что ты не мог написать нам. — Да, я получил все твои письма, Линдс. Спасибо, что написала, — говорит Брайан немного неловко, — я… Я очень ценю, что ты нашла время, чтобы… чтобы сделать это. Со всеми остальными проблемами. Ребенок и все остальное. — Брайан, — говорит она, беря его за руку. В ее голосе есть тот интимный, девчачий тон, который сводит меня с ума, когда она разговаривает с Брайаном, — ты всегда в моих мыслях! Я была так обеспокоена. Мы все, верно, Джастин? — Да, мы ВСЕ, Линдс, — говорю я, стараясь не злиться и не ревновать. Как будто я не думал о Брайане каждую секунду каждого гребаного дня! Но я повторяю себе, что Брайан — МОЙ партнер, а не ее. Тот факт, что у нее будет ребенок — ЕЩЕ ОДИН ребенок! — с Брайаном, к делу не относится. Совершенно не в этом, блядь, дело! Но Брайан берет меня за руку и сжимает ее. Он знает Линдси лучше. чем все остальные. Иногда мне кажется, что он понимает ее гораздо лучше, чем Мелани. И хотя он обычно уступает всему, что она хочет, как и все это донорство спермы, в конце концов это оказалось плюсом. Гас — это, безусловно, плюс. И второй ребенок тоже будет плюсом. По крайней мере, я надеюсь, что так оно и будет. — Ты здесь просто в гостях, Брай? — спрашивает Линдс. Она видит, что что-то не так, но ей не хочется прямо спрашивать Брайана, почему он вдруг оказался в Питтсбурге. Нет, это будет делать Мелани. — Нет, Линдс, я останусь ненадолго, — говорит Брайан. Он снимает замшевую куртку. Я пытался заставить его надеть другую или пальто, но он настоял на том, чтобы надеть эту замшевую хрень с бахромой, хотя она грязная и потрепанная на вид. Ее нужно отправить в химчистку. Но Брайан не позволит мне забрать ее у него. Я думаю, что это какой-то талисман на удачу, потому что он сбежал из «Гавани Надежды» в ней. — Это так мило! — говорит Линдси, не настаивая. — Тогда ты будешь здесь, когда родится ребенок! — Линдси садится на диван по другую сторону от Брайана. — Я хочу, чтобы на этот раз ты был со мной в родильной палате. Я хотела, чтобы ты был рядом, когда Гас родился, но… И Линдси смотрит на меня, как будто я имею какое-то отношение к тому, что Брайана там не было! Как будто, если бы не я, Брайан НЕ был бы в «Вавилоне» той ночью, накачанный наркотиками и трахающийся! Господи! — Прости, Линдс, — Брайан морщится, — в ту ночь у меня был выключен телефон. Я не думал, что это случится именно тогда. Он толкает меня локтем. И я впервые осознаю, какая, блядь, странная штука Судьба. Что, если бы Брайан включил свой мобильный в ту ночь, возможно, мы бы никогда не встретились. Я бы стоял под этим фонарем целую вечность, и Брайан никогда бы меня не увидел. Вместо этого он был бы в больнице, наблюдая, как Линдси кричит во все горло. Но… но… это, должно быть, еще один поток Фионы. О котором я не хочу знать. — Ну, это все вода под мостом, верно? — весело говорит она. — Могу я предложить вам выпить? Кока-кола подойдет? — Линдси медленно встает. — Не утруждай себя, Линдси, — говорит Брайан, — мы не задержимся надолго. Мы идем к маме Джастина на ужин. — О, правда, — лицо Линдси вытягивается. Но потом она тут же снова начинает трепетать, — я принесу напитки. Мел должна вернуться с Гасом в любое время. И она исчезает на кухне. — Она переигрывает, Брайан, — говорю я с раздражением, — реально нажимая на кнопки со всеми этими «Счастливыми домашними вещами». — Просто охлади свои струи, Чудо-мальчик. Линдси полна гормонов и дерьма, Джастин, — говорит мне Брайан, — тебе следовало быть рядом еще до рождения Гаса. Она звонила мне в любое время дня и ночи, плача. Вечно, блядь, плача! Она, должно быть, уходила от Мелани раз десять, и всегда появлялась в лофте, указывая на свой живот и скуля. Попробуй объяснить ЭТО какому-нибудь парню, который у меня дома ждет хороший, горячий, шумный трах! А вместо этого он получает сумасшедшую беременную женщину. Господи, это было весело! Я хихикаю. — Ты сам виноват, Брайан. Ты хотел поиграть в «папочку». — Да, — просто отвечает он, — думаю, да. И посмотри что получилось, у меня — ДВА сыночка! — Заткнись, мать твою! — я бью его по руке. — Я не твой сын. Или твой мальчик. Или твой маленький цыпленок. — Я знаю, Джастин, — говорит он. Он обнимает меня и притягивает к себе, прижимаясь лбом к моему, — я это знаю. Входная дверь открывается, и мы слышим, как Мелани врывается внутрь. Мел никогда не входит в комнату тихо. Она зовет Линдси и борется с коляской и с Гасом. И Линдси кричит, что у них гости. И тут в комнату вбегает Гас. Его лицо раскраснелось от пребывания на холодном воздухе, а золотисто-каштановые волосы торчат во все стороны, как у Брайана. На самом деле он во всех отношениях похож на миниатюрную версию Брайана. — Сынок! — Брайан вскакивает с дивана. — Угадай, кто здесь? Гас резко останавливается. Он смотрит на Брайана огромными глазами. Затем он смотрит на меня и моргает. — Гас! Давай же! Папа здесь! — Брайан присаживается на ковер и протягивает руки. — Папа? — бормочет Гас. Его палец во рту. Он делает шаг назад. Потом еще один. — Гас, иди сюда! — говорит Брайан. — Иди ко мне! — Дастин! — говорит Гас. И он начинает подходить ко мне. — Папа! — Нет, Гас, — говорю я, указывая на Брайана, — вот твой папа. Ты спрашивал о папе, а теперь он здесь! Но Гас бросается в мои объятия и прячет голову. — Дастин! — кричит он. Он даже не смотрит на Брайана. Мелани и Линдси стоят в арке, ведущей в гостиную. Мелани смотрит с отвращением, а Линдс с болью. Брайан встает. У него потрясенное выражение лица. Он тянется за своей замшевой курткой и засовывает ее под мышку… — Мне нужно воспользоваться твоей ванной, Линдс. — Брайан! — говорю я. — Все в порядке! Гас просто немного сбит с толку, — Гас сжимает мою рубашку, уткнувшись лицом мне в грудь, — я уверен, что он устал, верно? — я бросаю взгляд на девушек. — Да, он измотан, — говорит Мелани, — он пропустил сон. И будет в порядке после ужина. На этот раз Мел не говорит ничего язвительного. Слава Богу за это. — Нет, он прав, — говорит Брайан, — дети знают правду, когда видят ее. И Гас прав. Я бы тоже не хотел. Я для него никто. И это, наверное, к лучшему. — Брайан, не говори так! — Линдси тянется к его руке, но Брайан проходит мимо нее. Он поднимается по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. — Гас, что с тобой? — шепчу я ему. Но он все крепче вцепляется в меня. — Дастин! — бормочет он. — Папа! *** «Мы перешли рубикон. Наш корабль затопило, руль пропал. Крысы сбежали, но я держусь — Дай мне попробовать, детка, попробуй. Детка, пожалуйста, позволь мне начать, Позволь мне быть твоим героином. Ненавидь грешника, но люби грех — Позволь мне быть твоим героином.» «Кайф в воскресенье 51» Эйми Манн