Квир-реалии

Глава семнадцатая ХОРОШЕГО ДНЯ Краткое содержание: У Джастина важная встреча. Питтсбург. Февраль 2003 года. Джастин В понедельник утром у меня назначена встреча, о которой я старался даже не думать, но больше не могу уклоняться от этого. Я уже дважды отменял встречу с Фредом Карром. Брайан надерет мне задницу, если я снова все отменю. Я веду джип по слякоти, пока не нахожу блестящее новое офисное здание с новой многоэтажной парковкой в примыкающем к нему гараже. Ставлю джип в гараж и отправляюсь на поиски пятого этажа, апартаменты 506, юридической фирмы «Карсон, Карр, Дженнет и Сагер». — У меня назначена встреча с мистером Карром, — говорю я секретарше через окно. Она впускает меня внутрь и усаживает в большой коричневой комнате. Да, все в ней коричневое. Коричневый ковер, коричневые книжные шкафы, коричневый письменный стол, коричневые шторы. Даже стены выкрашены в какой-то грязно-белый с коричневатым оттенком цвет. Видимо какой-то дизайнер интерьера, должно быть, сказал этому парню, что коричневый цвет был самым стильным цветом в том году. Жаль, что Брайана здесь нет. Я бы поспорил с ним, что этот человек будет одет в коричневый костюм. Фред Карр приходит в офис через несколько минут. Я победил! Коричневый костюм с коричнево-желтым галстуком. — Мистер Тейлор, — говорит он, пожимая мне руку, — я так рад, что вы наконец смогли приехать. — Да, — говорю я неубедительно, — я тоже. Он и секретарша, вероятно, заключили собственное пари — появлюсь ли я на этот раз. — Откровенно говоря, мистер Тейлор, большинство людей, которые должны унаследовать значительную сумму денег, весьма нетерпеливы прийти и получить их, — говорит мистер Карр, — у вас была возможность ознакомиться с документами, которые я послал вам? — Да, мистер Карр. Я смотрел их, — отвечаю я, — я не очень разбираюсь в юридических терминах, но суть я понял. Вероятно, мне следовало попросить Мелани просмотреть эти бумаги. Она юрист, уверен, она могла бы прояснить некоторые моменты, но я действительно не хочу, чтобы Мел и Линдс вмешивались в мое личное дело. Особенно ЭТО личное дело. Ничего общего с Брайаном или Роном. Наши друзья уже вовлечены во многие аспекты моей жизни и жизни Брайана, и я бы предпочел держать этот конкретный поворот в секрете. Кроме того, Мел захотела бы стать моим адвокатом, и, не в обиду Мел — это последнее, чего я хочу. — Я говорил с вашим адвокатом в Лос-Анджелесе, мистером Урбански, а также с адвокатом мистера Розенблюма, мистером Фишманом. Это он составил завещание мистера Розенблюма. Он сказал мне, что мистер Розенблюм очень конкретно говорил об этом аспекте. Он хотел, чтобы эта часть перешла к ВАМ, мистер Тейлор, и ни к кому другому. Должен ли я понимать, что вы не желаете принять наследство? Вот оно. Как я могу объяснить этому парню, почему я чувствую себя так противоречиво, принимая наследство от Рона? Как я могу заставить его понять, что это большое «пошел ты на хуй» для меня в некотором роде? Что Я ЗНАЮ, что так и должно быть! Зачем еще Рону оставлять мне деньги, если не для того, чтобы морочить мне голову? И мысли об этих деньгах во многом сводят меня с ума! Так что, думаю, Рон достиг своей цели. С одной стороны, я действительно мог бы использовать эти деньги. Я мог бы быть независимым. Я мог бы сам оплатить свое обучение в ПИФА и даже заплатить Брайану за аренду моей студии. У меня были бы деньги, на которые можно было бы жить, и мне не пришлось бы тратить кредитные карточки, которые дал мне Брайан, и чувствовать, что я какой-то мальчик на содержании, даже если это и так. И я мог бы начать возвращать Брайану часть денег, которые он уже потратил на меня. Не хочу чувствовать, что должен ему так, блядь, много, что никогда не смогу отплатить! Это ставит наши отношения на неравномерную основу, и я ненавижу это чувство. Однако деньги Рона кажутся мне странными. Это деньги за то, что Брайан называет «авангардные эротические произведения Рона.» То есть порно. Секс-фильмы Рона. Он снял их много за эти годы под кучей разных псевдонимов. И большую часть денег, которые он заработал, он, по-видимому, положил в банк, как в гнездышко на черный день. Но по мере того, как Рон становился все более успешным, снимая законные фильмы для гей-рынка, например, видео Navarro — те «гей-романы», которые Брайан считает таким дерьмом — и много музыкальных видео, телевидение и даже некоторые рекламные ролики, ему не нужно было использовать деньги от порно. Поэтому они остались спрятанными в банке. А Рон все еще продолжал снимать порно. Брайан сказал мне, что он делал это еще два года назад, как раз перед тем, как он всерьез начал работать над «Олимпийцем». Рон снова начал их снимать. Бизнес в порно видео, по крайней мере, гей-порно видео, заключается в том, что они продаются как сумасшедшие. Даже те старые, что Рон снял десять лет назад, все еще продаются. Некоторые из них являются своего рода скрытыми, помеченными как «эпоха до презервативов». Это ролики, которые были сделаны до того, как стало правилом использовать презервативы и заниматься только безопасным сексом. Но некоторым мужчинам нравится смотреть эти старые видео. Может быть, это их фантазия. У Брайана огромная коллекция порнофильмов, включая материалы 1960-х и 1970-х годов. Некоторые из них все еще горячие, но по большей части это просто глупо. Много порно — это глупо. Я не против посмотреть его, но предпочитаю настоящий секс. Так что я в замешательстве из-за всего этого. Не понимаю, почему Рон хотел, чтобы у меня были эти деньги, и это главное, что меня беспокоит. Конечно, Брайан принял свое собственное наследство от Рона, включая Дом Дисфункции в каньоне, машины и права на бОльшую часть «интеллектуальной собственности» Рона. Брайан считает, что я сошел с ума, даже подумав о том, чтобы отказаться от его завещания. Он велел мне повзрослеть и не придираться к деньгам. Он думает, что не имеет значения, каковы были намерения Рона, потому что Рон мертв, и наследство принадлежит мне без каких-либо условий. Брайан говорит, что я должен взять деньги и оплатить мои ежеквартальные платежи, вложить в мою живопись или инвестировать во что-то очень хорошее, например, в настоящее имущество. Тогда я смогу просто сидеть на нем, пока деньги растут. — Кроме того, — сказал мне Брайан, — возможно, когда-нибудь я захочу бросить твою большую задницу, и тогда тебе понадобится что-то, чтобы отступить, пока не найдешь какого-нибудь другого старого чудака, чтобы финансировать твои дорогие запросы! Естественно, Брайан предполагает, что он будет продолжать оплачивать мое обучение и другие расходы, как он делал все это время, пока у меня не было наличных. Несмотря на то, что я хочу вернуть долг, это будет нелегко сделать. У него есть деньги, и он мой партнер, так что, если они мне понадобятся, я их попрошу. Все, что от Рона — это подливка. Брайан думает, что все так просто. Но мне это не кажется простым. — Условия траста довольно просты, — объясняет Карр. Опять это слово. Просто, — вы будете получать платеж один раз в квартал, пока вам не исполнится 25 лет, и тогда у вас будет доступ к полной сумме траста. Но даже тогда я бы посоветовал вам сохранить свой капитал вложенным и просто брать столько сколько нужно, когда вам это действительно нужно. По своей структуре траст предназначен для того, чтобы обеспечить вам жизнь, доход и средства для оплаты вашего образования как художника. Вот что говорится в завещании: «Для поддержки образования мистера Джастина Тейлора и его дальнейшей творческой карьеры». У него была твердая вера в ваш талант. Его воля очень конкретна, он хотел, чтобы вы были свободны, чтобы следовать своему таланту, — Мистер Карр улыбается мне большими пластиковыми зубами, — он, должно быть, был хорошим другом, мистер Тейлор. ОЧЕНЬ хорошим другом. В этой улыбке есть нечто большее, чем просто ухмылка. Если только я не параноик. Мистер Карр, должно быть, думает, что Рона интересовали и другие «таланты», помимо моего искусства. Иначе зачем бы какому-то сорокалетнему парню оставлять кучу денег блондину-твинку, верно? Это еще одна причина, по которой мне жутко принимать его. Но Брайан сказал бы мне, что я должен наплевать на то, что думают другие люди. Особенно какой-то гетеросексуальный адвокат в дерьмово-коричневом костюме, сидящий в дерьмово-коричневом офисе. — Да, — отвечаю я, сохраняя невозмутимое выражение лица, — должно быть. Брайан всегда говорит, что если у вас есть деньги и если вы успешны, то вы можете сказать всем остальным, чтобы они отвали на хуй. Не имеет значения, что они думают о вас, и вам не нужно беспокоиться или оправдывать чьи-либо ожидания. Я знаю, что Брайан в основном думал о моем отце, когда говорил это. О том, как мой отец использовал мое образование, чтобы попытаться контролировать меня. Это должен был быть Дартмут и бизнес — или ничего. Даже после того, как меня избили, это не изменило мнение моего отца или его решимость делать все по-своему. Но потом Брайан вмешался и подарил мне мою мечту — институт и мое искусство. Без его денег я бы этого не сделал. И я когда-нибудь отплачу ему! Я должен. Да, мои собственные деньги дали бы мне независимость. Или иллюзию независимости. Потому что я все еще живу в лофте Брайана, сплю в кровати Брайана, вожу машину Брайана, пользуюсь компьютером Брайана и работаю в студии, которую Брайан построил для меня. Но если бы у меня были свои собственные деньги, это было бы потому, что я ХОЧУ, а не потому, что ДОЛЖЕН. Я могу уйти в любое время, когда захочу. И это заставляет меня больше, чем когда-либо, понимать, что я хочу остаться. Мистер Карр протягивает мне через стол какие-то бумаги, и я снова просматриваю их. Мне нужно привести маму в офис, чтобы кое-что подписать, потому что я все еще гребаный несовершеннолетний. Но я знаю, что сделаю это. Я возьму деньги. И я говорю это адвокату. Фред Карр улыбается и пожимает мне руку. Он собирается внести прямой депозит на мой сберегательный счет. Я должен получить первый платеж в течение месяца. — Вы счастливый молодой человек, мистер Тейлор. Это наследство даст вам свободу делать много вещей, о которых большинство людей вашего возраста могут только мечтать. Надеюсь, что вы используйте его с пользой. — Я планирую это, мистер Карр, — отвечаю я, — искусство очень важно для меня, и я планирую продолжить развивать свой талант, как мистер Розенблюм пожелал. У меня есть несколько экспонатов, которые будут выставлены в Музее Уорхола в марте, так что я действительно серьезно отношусь к искусству. — Я в этом не сомневаюсь, — отвечает он, — вы заинтересованы в работе в кинобизнесе? Я знаю, что вы и мистер Кинни… — он замолкает и делает гримасу, как будто не знает, как именно все изложить. — Мистер Кинни — мой партнер, — говорю я, — он актер в нашей семье. Может быть, когда-нибудь я буду работать над фильмом, может быть, в области компьютерной анимации. Это то, к чему я всегда стремился. — И теперь у вас есть для этого средства, — ухмыляется Карр. — О, еще одно, — он лезет в ящик стола и достает большой конверт из манильской бумаги, — Мистер Фишман, адвокат мистера Розенблюма в Лос-Анджелес, сказал, что мистер Розенблюм хотел, чтобы это было передано вам, когда вы примете наследство. Я беру конверт. — Что в нем? — Я не смотрел, — признается адвокат, — но это похоже на видеозапись. Может быть, это один из его фильмов. Если мистер Розенблюм получит премию «Оскар», посмертно, конечно, это может чего-то стоить! Видеозапись. Конверт вдруг становится очень тяжелым в моей руке. У стойки администратора я договариваюсь о встрече с мамой в четверг, чтобы закончить подписание документов. Я жду, пока сяду в джип, прежде чем открыть конверт. Это обычная видеокассета. Наклейка на ней гласит: «Джастин — 22.06.02.» В июне прошлого года. Это запись меня и Рона. Он отдал ее мне. Насколько я знаю, он никогда не показывал ее Брайану. Все, что мне нужно сделать, это выбросить ее в ближайший мусорный контейнер и забыть о ней. Мне больше никогда не придется об этом думать. Никогда. Но я засовываю ленту обратно в конверт и закрываю застежку. Потом еду домой. Назад в лофт — в мой дом. Добравшись туда, я открываю нижний ящик комода. Там лежат всякие вещи, которые, вероятно, никогда больше не увидят дневного света. Шарф с засохшей кровью на нем, сложенный и завернутый в наволочку. И еще одна пленка в другом конверте. Кассета, которую Джимми Харди достал из ВИДЕОМАГНИТОФОНА Рона в день его смерти. Кассета с надписью «Джек — Нью-Йорк, 1988». Я положил свою кассету в ящик рядом с ней. Понимаю, что должен уничтожить все эти вещи, что они — невезение, плохие новости, полные ужасных воспоминаний. Но все они также являются частью моей жизни. НАШЕЙ жизни. Моей и Брайана. И я знаю, что однажды, когда у меня хватит смелости, я покажу Брайану ту запись, где мы с Роном. И если нам действительно суждено быть вместе, это не будет иметь никакого значения. Уверен, что это так. Я задвигаю ящик и возвращаюсь к учебе. ***  — Скажи мне еще раз, почему я иду с тобой на эту вечеринку? — Потому что это будет весело, и тебе нужно выйти? — Дафна улыбается мне. — В прошлый раз это была гребаная катастрофа, Даф! — злюсь я. — Тебе не было весело, потому что ты не пытался, Джастин, — замечает она, — на этот раз ты можешь расслабиться и освободиться! Мы больше никогда не веселимся. Тебе даже не нужно ни с кем разговаривать кроме меня. — Тебя… и Маршалла, — говорю я, останавливая джип перед общежитием Маршалла. — Лучше Маршалл, чем Уэйд, — снова замечает Дафна. Уэйд наказан после того, как мама поймала его при попытке улизнуть после одиннадцати, чтобы встретиться с каким-то парнем. Это даже к лучшему. Мышцы рта Уэйда нуждаются в отдыхе. — Наверное. Я нажимаю на клаксон и вижу Маршалла, трусящего по тротуару. Он поскользнулся на кусочке льда и скользит часть пути, прямо к дверце джипа. — Ух ты! — говорит он, забираясь на заднее сиденье. — Привет, Дафна! Маршалл и Даф встречались пару раз когда я пригласил их обоих в лофт поесть пиццы и посмотреть несколько DVD. Маршалл любит подшучивать надо мной из-за моей «подружки». Он бы, наверное, обосрался, если бы узнал, что мы на самом деле трахались! — Привет, Джастин. Я чуть не оказался на заднице на этом льду! — Если тебе повезет на микшере, ты можешь снова оказаться на заднице! — тараторит Дафна. Маршалл краснеет. — Там будет много симпатичных парней? — Тонны! — Даф смеется. — Познакомлю тебя со всеми. Я знаю всех парней! — Да, — говорю я, — конечно, знает. Даф — официальная гейская подружка Карнеги-Меллона. — Дафна, почему бы тебе не пойти в кино в пятницу со мной и Джастином? — спрашивает Маршалл. — Черт, — говорю я, — я забыл сказать тебе, Маршалл. Я не могу пойти в пятницу в кино. Мне нужно… уехать из города по семейным делам. Дафна смотрит на меня. — Какие семейные дела? — Это только что всплыло, — говорю я ей, — мне очень жаль, Маршалл. — Дерьмо, — слышу я бормотание Маршалла, — я с нетерпением ждал фильма! — Я знаю, — говорит Даф, — ты встретишь действительно ГОРЯЧЕГО парня в микшере, отведешь ЕГО в кино и заведешь ЖАРКИЙ роман, а потом будешь жить долго и счастливо! Я фыркаю. — Ты опять читала романы Гордона Меррика, Даф! — Что это такое? — с любопытством спрашивает Маршалл. — Они как любовные романы для геев, — отвечаю я, — все парни блондины, идеальны и богаты, и у них удивительный секс на Французской Ривьере и вечная жизнь вместе! Маршалл сияет. — Я бы хотел их прочесть! — Это чистая фантазия, — добавляю я, — таких парней нет нигде в мире! — А как насчет вас с Брайаном? — говорит Дафна. — Вы, ребята, прямо как в любовном романе! И ОБА великолепны и совершенны, и у вас потрясающий секс! А Брайан богат и знаменит! Я морщусь. — Нас с Брайаном вряд ли можно назвать любовным романом! Кроме того, мы НАСТОЯЩИЕ, а не фантазии! Даф оборачивается и улыбается Маршаллу на заднем сиденье джипа. — Ты бы видел, как они танцевали вместе на нашем выпускном, Маршалл. Это было как в кино! — Ух ты! — говорит Маршалл. — Жаль, что я этого не видел. Я не знал, что твой парень водил тебя на твой выпускной, Джастин. Я вздрагиваю. — Мы можем поговорить о чем-нибудь другом, пожалуйста? Дафна смотрит мне в лицо. — Прости, Джастин. Я думал, ты не против поговорить об этом. — Мы можем опустить это? — говорю я коротко. — Пожалуйста? Я подъезжаю к кампусу Карнеги-Меллон и оглядываюсь в поисках парковочного места. Дафна и Маршалл замолкают, когда я нахожу свободное место и вклиниваю в него джип. Повсюду валит снег, и места для маневра не так уж много. Мы выходим из джипа и направляемся на вечеринку. Мне хочется развернуться и пойти домой прямо сейчас. Позвонить Брайану и позволить себе немного секса по телефону. Но мы делаем это каждый вечер с тех пор, как он вышел из детоксикации, и Брайан, наконец, сказал мне, чтобы я убрался из лофта хоть на один вечер. Это единственная причина, по которой я согласился сделать это. Мы входим, и первый человек, которого я вижу — Шейла. Здорово. Она как раз то, что мне нужно. Очевидно, Дафна не разделяет мою неприязнь к Шейле, потому что она отталкивает меня и включает очарование. И Шейла действительно улыбается ей. Наверное, я принимаю Дафну как должное и забываю, что она действительно горячая штучка. Брайан всегда так говорит, но это ген флирта Брайана, который захватывает все его существо в определенных ситуациях. Я смотрю на Дафну и понимаю, что она действительно горячая штучка. Но ей так не везет с парнями, что она все еще тусуется со мной. Она все еще приходит на микшер CMU GLBT и танцует с мальчиками-геями. Несколько человек говорят мне «привет», когда мы с Маршаллом направляемся за пивом. Я вижу Алана Рэя и некоторых из его друзей. Еще парней из ПИФА. Один из них кивает Маршаллу, и Маршалл улыбается ему в ответ. — Здесь здорово, Джастин! — говорит он, сжимая свой пластиковый стаканчик с пивом. — Спасибо, что привел меня сюда! Я думал о том, чтобы взять Маршалла в «Вавилон», но Маршалл все еще невинен. У него никогда не было парня и он никогда не ходил в клубы, поэтому я решил, что «Вавилон» напугает его до чертиков. Но микшер — это как раз скорость Маршалла. Парни из колледжа, и темп довольно сдержанный. Никаких грязных старых педиков или помешанных на наркотиках королев, собирающихся схватить Маршалла и трахнуть его. Мне очень нравится Маршалл и я хочу, чтобы он хорошо провел время, но не хочу, чтобы он в конечном итоге стал сумасшедшим твинком, как Уэйд. — Хочешь потанцевать? — спрашиваю я его. Музыка не так уж плоха, и мне хочется немного пошевелиться. — Я не умею танцевать, — говорит Маршалл, краснея, — думаю, я просто посмотрю. — Ты сам хотел приехать сюда, Маршалл, — говорю я ему, — и теперь, когда ты здесь, я не позволю тебе отлынивать! Я хватаю его за руку. Дафна отворачивается от разговора с Шейлой и смеется, когда видит, как я тащу Маршалла на танцпол. По сравнению с «Вавилоном» танцпол жалок. Это всего лишь небольшая часть многоцелевой комнаты с мигающим красным светом Но там музыка и пара парней танцуют. Если Маршалл собирается освоить какие-либо социальные навыки, это хорошее место для начала. — Ты часто танцуешь со своим парнем? — спрашивает меня Маршалл. — Мы танцевали очень много! Пытаюсь заставить Маршалла двигаться в такт. Он очень милый, и несколько парней проверяют его. Он определенно сексуальнее, чем большинство других потенциальных кандидатов на микшере. Нет причин, по которым он не может встретить здесь кого-нибудь такого же милого. Господи! Я говорю как Дафна или Эммет, пытаясь свести людей. Вот что значит быть частью пары. Ты хочешь, чтобы все остальные тоже были в паре. — Но у нас с Брайаном сейчас не так много шансов пойти на танцы. Хотя мы уже вместе посещали клубы в Лос-Анджелесе, Нью-Йорке и Лондоне. Но в основном мы тусуемся дома, когда бываем в Питтсбурге. — Ты встретил Брайана в клубе? Музыка не очень громкая, так что у Маршалла есть масса возможностей засыпать меня вопросами. — Вообще-то, за пределами клуба «Вавилон» на Либерти-Авеню. Я придвигаюсь немного ближе к Маршаллу и прикасаюсь к нему. Он отскакивает назад, как будто обжегся. Я смеюсь. — Я не пытаюсь приставать к тебе, Маршалл. Но если ты хочешь переспать с горячим парнем, ты не можешь вести себя как какой-то натурал, который думает, что его поймают пидорские вши! — Извини, — смущенно говорит Маршалл, — я… я никогда раньше не танцевал с другим парнем. Это… забавно! Я качаю головой. — Маршалл, как вообще можно рассчитывать на секс, если ты даже не можешь потанцевать с парнем? Даже со МНОЙ? А ты знаешь, что со мной ты в безопасности. — Я знаю, — бормочет он, — но я продолжаю думать, что мой отец войдет и увидит меня! — Маршалл, разве ты не говорил, что твои родители живут в Скрэнтоне? Так что же они будут делать в гей-клубе в Карнеги-Меллон в Питтсбурге? Подумай об этом таким образом. — Наверное. Маршалл колеблется, а затем действительно прикасается ко мне. Ну, это больше похоже на то, что он натыкается на меня, но это только начало. — Видишь? У тебя получается! — говорю я ему. Это так странно. Мы с Маршаллом примерно одного возраста, но я чувствую себя намного старше его. По опыту. По тому, что я делал и что видел. Сколько раз я трахался, и сколько парней трахнул. Не то чтобы в этом отношении я близок к лиге Брайана. Я, вероятно, даже уже не в лиге Уэйда, если уж на то пошло! Но по сравнению с Маршаллом я просто светский человек. Музыка меняется на что-то более медленное. — Хорошо, обними меня, и мы замедлим танец. Маршалл изумленно смотрит на меня. — Ни за что, черт возьми! — Просто сделай это! Господи, не будь придурком! Ты хочешь, чтобы я позвал Дафну сюда потанцевать с тобой? — я смотрю как Даф танцует с двумя парнями из КМУ. Думаю, она знает их по своей биологической лаборатории или что-то в этом роде. — Хочешь, я позову ее, чтобы ты не выглядел слишком по гейски, Маршалл? Ди-джей начинает играть «Хорошего дня» под стереофоническую музыку. У нее такой ровный ритм, что даже Маршалл должен быть в состоянии следовать ему. — Нет! Не делай этого, — говорит он, снова краснея, — дай мне сначала привыкнуть. Он осторожно кладет руки на мои бедра. Такими темпами Маршаллу исполнится сорок, прежде чем он наберется смелости позволить парню засунуть член себе в задницу! — Как это? — Хорошо, — говорю я. Мне хочется посмеяться над его паникой, но не хочу, чтобы Маршалл чувствовал себя плохо. Жаль, что Уэйд наказан, потому что он просто схватил бы Маршалла и прижал его к ближайшей стене менее чем за 15 минут. Эммет говорит, что у Уэйда настоящий талант шлюхи. Может быть, все это время он слонялся вокруг «Дрочи на работе» и наблюдал за профессионалами, пока ждал Теда. — Прошу прощения. Могу я вмешаться? Маршалл поднимает глаза, и я тоже. Очень знакомые зеленые с золотом глаза. — Эм… я… я… Я просто моргаю, глядя на Дилана Берка. Его шелковистые каштановые волосы падают на лоб, и он запрокидывает голову, чтобы убрать их с глаз. — Ты не возражаешь? — говорит он мне. А потом он берет Маршалла за руку и тянет его прочь, пока я смотрю за ними. Вижу заднюю часть этих обтягивающих джинсов и вспоминаю задницу Дилана Берка в униформе Лиги. Я должен выбросить этот образ из головы. Ухожу с танцпола и беру еще пива. Диджей играет «Никогда» в рамках проекта Roc. Мне нравится песня. Под нее хорошо танцевать. Я оглядываюсь и потягиваю пиво. Несколько парней смотрят на меня, но потом быстро отводят глаза. Я знаю, что они наблюдали за мной и говорили обо мне. Это не моя паранойя, это правда. Ну и черт с ними. Дафна танцует со своими двумя приятелями из ее класса. Здесь все равно нет никого, с кем я хотел бы потанцевать, так какого хрена? Не могу поверить, что Маршалл танцует с Диланом Берком. Господи! Ни один из них вообще не умеет танцевать. Дилан похож на Брайана. Он жестикулирует руками и подпрыгивает взад и вперед, что было бы глупо, если бы он не был таким чертовски сексуальным. А Маршалл качается взад и вперед с тупым выражением лица. Он уставился на Дилана Берка так, будто Дилан только что сказал ему, что выиграл в лотерею. Теперь Маршалл будет по уши влюблен в этого парня! И я держу пари, что Дилан Берк — один из тех парней, которые трахают и забывают. Которые заинтересованы только в том, чтобы им отсосали. И Маршалл НЕ тот, кто это сделает. Он так наивен, что ищет любви, романтики и отношений. Да, как будто это произойдет в микшере GLBT! — Где Маршалл? — спрашивает Дафна, подходя за пивом. — Я думаю, у него «Любовная связь», — говорю я ей и указываю на танцпол. — Это не Дилан Берк? — говорит она, прищурившись. — Ух ты! Он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО горячий! Так держать, Маршалл! — Берк, наверное, пожалел ребенка, — фыркаю я. — Почему? Маршалл симпатичный. Он один из самых симпатичных парней здесь, — отмечает Дафна, — и он новенький. Это всегда плюс. Парни были повсюду вокруг Уэйда, когда он впервые пришел сюда. — Маршалл — ЭТО НЕ Уэйд! — напоминаю я ей. — Я думаю, что они действительно хорошая пара, — говорит Дафна, оценивая Маршалла и Дилана Берка, пока те танцуют. У Маршалла теперь нет никаких проблем с медленным танцем. На самом деле, он прекрасно справляется с эти делом. Я не могу понять, почему это меня беспокоит, хотя я привел Маршалла сюда, чтобы познакомить с некоторыми парнями и повеселиться, и он встретил парня, и ему определенно весело. Так в чем же проблема? — Знаешь, кого мне напоминает Дилан Берк? — спрашивает Даф, подталкивая меня локтем. — Брайана! Посмотри, как он двигает головой. И что-то в углах его лица. Ты тоже это видишь, Джастин? — Нет, — коротко отвечаю я, — Дилан Берк ни хрена не похож на Брайана! Только потому, что он высокий и имеет каштановые волосы? Ни за что, черт возьми! — я сминаю пустой стаканчик и бросаю ее в мусорное ведро. — Ну, а я думаю, что да. Дилан такой горячий! — восклицает Дафна. — Как раньше был Брайан! Я свирепо смотрю на нее. — Раньше был? Что ЭТО значит? Дафна моргает. — Я. я имею в виду, когда он тусовался в «Вавилоне». Когда был «Жеребцом Либерти-Авеню». Ты знаешь, что я имею в виду, Джастин! Я не имела в виду, что Брайан сейчас не горяч. Просто… он теперь старше. И он уже не там, где был раньше. Он уже успокоился. И… и… — она качает головой, — забудь, что я сказала! Я не оскорбляла Брайана. Я думаю, он великолепен. Ты же знаешь! Ради бога, он же кинозвезда! — Неважно, — бормочу я. Я думаю о том, чтобы выйти на улицу или в туалет и позвонить Брайану по мобильному. Он бы все еще бодрствовал. У меня сильное желание поговорить с ним, хотя я увижу его меньше чем через сорок восемь часов. В очередной раз я совершил огромную гребаную ошибку, придя сюда. Я мог бы быть дома, разговаривать с Брайаном по телефону и дрочит. Вместо этого мне приходится смотреть, как Маршалл строит глазки Дилану Берку. И я застрял здесь, потому что мне нужно отвезти Маршалла и Даф домой. Не могу же я их оставить. Еще одна песня заканчивается, и Маршалл подходит. И Дилан Берк прямо за ним. — Как у меня дела, Джастин? — усмехается Маршалл. — Хорошо, — говорю я, глядя на Дилана. Он одаривает меня очень медленной улыбкой, которая почему-то выводит меня из себя. Он смотрит на меня, как будто что-то обо мне знает. Но он совсем меня не знает. Он знал меня, когда мы были маленькими детьми, и это бессмысленно. Тогда мы даже не были друзьями. Ну, не очень близкими друзьями. Мы играли вместе в Малой лиге, и все! Он, вероятно, даже не помнит меня с тех пор. Я его почти не помню! Маршалл идет за тарелкой начос для себя и Дилана, оставляя меня стоять с его «завоеванием». Это смех! — Итак, Джастин Тейлор, — говорит Дилан, беря пиво, — как правое поле? Правое поле. Вот куда они засунут худшего игрока в команде. Вот куда они меня засунули. — Я не понимаю, о чем ты говоришь, — говорю я, отворачиваясь от него. Но я чувствую, как он наклоняется ко мне сзади. Я чувствую его горячее дыхание на затылке. Волосы шевелятся под влажным теплом. — Мне сказали, что ты теперь настоящий сноб, Джастин, с важным парнем и серьезными отношениями. Я не поверил в это, потому что вспомнил милого маленького ребенка, — он обнюхивает мою шею, — дорогой одеколон. Армани? Джио? Верно? — Не ТВОЕ собачье дело, — говорю я, не оборачиваясь. Не доверяю себе, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. — Я помню белокурые волосы и самые голубые глаза, которые я когда-либо видел, — шепчет он, — и я помню другие вещи тоже. Как тот тихий писк, который ты издаешь, когда кто-то прикасается к тебе вот здесь. Он нежно сжимает мой бок, прямо над талией, и я слегка подпрыгиваю. Я знал, что он собирается это сделать. Он всегда так со мной поступал. — Прекрати, — выдыхаю я, — не прикасайся ко мне. — Хм, может быть, ты помнишь, Джастин, — бормочет он, — но, может быть, я не в твоем списке приемлемых воспоминания в эти дни. Или нет? Наконец я набираюсь смелости обернуться и посмотреть на него. — Я сказал, что не знаю, какого хрена ты говоришь. Так почему бы тебе не оставить меня в покое, хорошо? Дилан Берк смеется. Он смеется мне прямо в лицо, пока я стою, извиваясь. Потому что я точно знаю о чем он говорит. Он говорит об одном мальчике, который издалека поклоняется другому. Он говорит о мальчике, который тайно прикоснулся к парку развлечений. Он говорит о мальчике понявшем истину своей сексуальности. Он говорит обо всем этом. И то, о чем он говорит, заставляя меня напрягаться. И Дилан Берк это знает. Я торопливо выхожу на улицу, его смех звенит у меня в ушах. Мне нужно выкурить сигарету. И позвонить Брайану. Прямо сию минуту. Холодно, и моя куртка внутри. Я поднимаю глаза, и снова начинает падать снег. Хлопья холодные на моем лице, которое внезапно становится очень горячим. Я позволяю им растаять, когда закрываю глаза.