Квир-реалии

Глава восемнадцатая ОБРАЩАЙТЕСЬ С НИМ ОСТОРОЖНО Краткое содержание: Брайан привыкает к рутине, а Сильвия наблюдает. «Спрингхерст», Маккинли, Нью-Йорк, февраль 2003 г. Сильвия Шектер «Его избивали и избивали повсюду. Меня послали наверх, а меня сбили, Ты лучшее, что я когда-либо находил. Обращайся со мной осторожно. Репутация переменчива, Ситуации терпимы, Детка, ты очаровательна. Обращайся со мной осторожно…» *** Я зову дела своих пациентов, «перевертышами». И мой новый перевертыш, Брайан Кинни, похоже, неохотно осваивается здесь, в «Спрингхерсте», с тех пор как он поселился в своей комнате после вчерашнего выхода из детоксикации. Полагаю, что этого следовало ожидать после предыдущих катастрофических пребываний в других реабилитационных центрах. У «Дезерт-Палм» хорошая репутация, но он не пробыл там достаточно долго, чтобы понять преимущество того, что они могут предложить. Я вижу в его карте, что он также был в «Павильоне Спенсера» в прошлом году. По-моему, это место воняет. Они используют более мощные наркотики в дополнение к тем, которые вы уже принимаете. Но Спенсер все равно не реабилитационный центр. Это очень дорогое психиатрическое отделение. И «Гавань Надежды» была абсолютно неподходящим местом для такого человека, как Брайан Кинни. «Гавань» идеально подходит для людей, которые ищут причину или систему убеждений. Вот почему он популярен среди голливудских типов, которые хотят, чтобы их насильно кормили мантрой, религией или философией, которая отвечает на все их потребности и вопросы. Это «Хейвен»* -это как в том научно-фантастическом фильме из давних времен. Вы либо становитесь одним из их людей, либо вы устранены. Я знаю, каково это. Я бывала в таких местах, как «Гавань Надежды». Прошла 12 ступеней, шоковую терапию, психоанализ, восточные практики, Саентологию, индийский ашрам и окружную тюрьму. Каждый раз я думала, что это вылечит меня от пристрастия к таблеткам и водке. И каждый раз я ошибалась. Так что я могу общаться с Брайаном на равных. Он был наркоманом, время от времени, с тех пор, как ему исполнилось шестнадцать. Боже мой, какая молодость! Я видела молодых наркоманов, работала с молодыми наркоманами. Но я должна была бросить. Им редко становилось лучше, и я видела, как некоторые из них умирали или попадали в тюрьму. Это было слишком удручающе. Однажды я вернусь и снова попробую работать с детьми. Однажды. Когда смогу с этим справиться. Я не начала заниматься своими собственными пристрастиями, пока не поступила в колледж, но очень быстро добилась большого прогресса и вскоре была по уши в выпивке. Да, я вижу, что Брайан, мой новый перевертыш, тоже выпил свою долю. Оба его родителя были алкоголиками, так что у него были отличные образцы для подражания. А еще он злоупотребляет таблетками. В основном Ксанаксом. Не говоря уже о героине. Рекреационный кокаин, кетамин и экстази. И беспорядочный секс. Он был занятым маленьким мальчиком. Ему очень повезло, что он не умер и не ВИЧ-положительный. У этого мальчика на плече ангел, знает он об этом или нет. Множественные пристрастия — это пиздец. Потому что это означает, что человек не просто влюблен в наркотики, он влюблен в чувство, которое они ему дают. Или отсутствие чувств, которое это ему дает. Слова, которые несколько раз встречаются в заметках о Брайане — это «управление болью». Пытается справиться с тем, что ему невыносимо чувствовать. Пытается остановить боль. Это очень печально. Потому что если и был когда-либо человек, который одарен всем, что может предложить жизнь, так это Брайан. Он красив, умен, образован, богат и знаменит. Он также слишком обаятелен для своего же блага. А еще он гей. Это хорошо, по крайней мере, для меня. Потому что он мне очень нравится. Я уверена, что для Брайана в этом нет ничего нового. Его харизма и привлекательность для обоих полов — это то, что делает его успешной кинозвездой. Я видела «Олимпийца» несколько месяцев назад, когда он впервые вышел, но вернулась и посмотрела его снова после того, как Джулиус сказал мне, что мне назначили то, что он легкомысленно называет «Нашей звездой». В первый раз я подумала, что фильм хорош, но я была так шокирована мужскими сексуальными сценами, что это сбило меня с толку. На этот раз я пошла посмотреть на Брайана. Его интенсивность была поразительной. И его влияние на экран. Его сексуальная привлекательность. Его уязвимость. Я обожаю Джимми Харди и видела все его фильмы, но, честно говоря, Брайан смел его с экрана в «Олимпийце». Поэтому я не знала, чего ожидать, когда наконец встретила Брайана Кинни лично. Я представляла себе борьбу с эгоистичным, трудным человеком, который уже был отмечен как «проблемный пациент». То, что я увидела, удивило меня. Вовсе не самоуверенная и высокомерная «кинозвезда». Вместо этого я увидел очень встревоженного человека. Напуганного, но притворяющегося, что нет. Я видела другого наркомана, который понятия не имел, что ждет его в будущем. И я могу с этим справиться. Я была там. Мы с ним в одной лодке. И я знаю, что могу ему помочь. *** Брайан Чертов телефон рядом с моей кроватью звонит и вырывает меня из горячего сна. Джастин лежал на спине, закинув ноги за уши, и я вгрызался в его задницу, как будто это была моя последняя гребаная еда. Он мяукал, как кошка, и его розовые яйца все время подпрыгивали у моего носа. Я пытался заставить его кончить, просто вылизывая его. А потом, как раз когда он собрался кончит… ДЗЫЫНЬ! ДЗЫЫНЬ! — Какого хрена? — прохрипел я в трубку. Записанный женский голос говорит: — Доброе утро. Это ваш будильник. Завтрак подается в обеденном зале. Ваше расписание на сегодня лежит в корзине рядом с вашей дверью. Не забудьте проверить свой почтовый ящик. Хорошего дня. Значит будильник, да? Думаю, это лучше, чем врываться в комнату и стаскивать тебя с кровати. Сажусь и оглядываюсь. Я вышел из отделения детоксикации и сейчас в своей комнате. Это не шикарный гостиничный номер, но по сравнению с «Гаванью» это «Плаза». Двуспальная кровать излишне мягкая, но это не так уж плохо. И у меня есть собственная ванная комната. Моя собственная одежда. Мне не нужно тащиться по коридору, чтобы принять душ в цементной комнате, как будто я в тюрьме. Я пользуюсь этим фактом, принимая долгий, горячий душ и спокойно дрочу. Когда вытираюсь, я действительно начинаю чувствовать, что снова живу. Одеваюсь в чистые джинсы и одну из рубашек Пола Смита, которая не слишком помялась от того, что неделями лежала в чемодане. Я должен выяснить, где стирать и есть ли здесь гребаный утюг и гладильная доска. Если нет, мне придется сказать Джастину, чтобы он привез сюда мой. Я не против выглядеть помятым, если мне больше нечего надеть, но не тогда, когда у меня два чемодана, набитых приличной одеждой. Все в «Адской Гавани» выглядели так, словно они были на шаг впереди Скид Роу**, но люди, которых я видел здесь во время небольшой экскурсии, которую мой новый консультант провела со мной вчера вечером, чистые и хорошо одетые, так что я не хочу выглядеть бродягой. Расписание. Телефон сказал что-то о расписании. Я открываю дверь своей комнаты и вижу на стене проволочную корзину. Она заполнена листами бумаги. В основном это информация о «Спрингхерсте». Карта комплекса. Еще одна карта Маккинли, города. Телефонные номера сотрудников. И мое личное расписание, которое говорит мне, когда и где собирается моя Группа, когда назначены мои встречи с Горовицем на следующей неделе. А также где и когда я должен сдать анализы на наркотики. Все здесь так чертовски организовано. Это как шикарный курорт. Или как настоящий бизнес. Люди, кажется, уже все выяснили. Это заставляет меня чувствовать себя менее тревожно. Бизнес — это то, к чему я могу иметь отношение. Расписание — это то, что я могу понять. Это как снова оказаться в «Райдере». Встречи. Обеды. Клиенты. Безопасность. Я складываю свое расписание и засовываю его в задний карман. Мой желудок говорит мне, что регулярное питание может быть полезным для меня, по крайней мере, на данный момент. Поэтому я ищу столовую. *** Сильвия Шектер Я нахожу Брайана в столовой. Он сидит один за столиком у окна. Все в комнате продолжают поглядывать на него, тихо его обсуждая. У нас здесь и раньше бывали знаменитости, в том числе известный писатель и бывший конгрессмен, но никогда такого калибра, как Брайан Кинни. Никогда не было настоящей кинозвезды. Но Брайан не обращает внимания на их взгляды и комментарии. Или же он так привык к этому, что отключается от всего этого. Интересно, каково это — быть объектом такого пристального внимания и в то же время быть таким одиноким? — Брайан, — весело говорю я, — я рада, что вы едите. Он смотрит на меня усталыми, но ясными глазами. — После детоксикации я, блядь, умирал с голоду, — фыркает он. Он оставил довольно большую вмятину на тарелке с яичницей, беконом и картофельными оладьями. Он высокий мужчина, но слишком худой. Я знаю, что люди в кино и на телевидении должны быть стройными, но не ТАКИМИ стройными. На экране Брайан выглядит очень сильным и солидным. В «Олимпийце» он играл атлета, и его руки и ноги выглядели такими мускулистыми. Но когда я вижу его вблизи, он действительно выглядит хрупким. Запястья. Длинная шея. Острый подбородок. И красивые руки. Я сажусь за стол напротив него. — Вы просмотрели свое расписание, Брайан? Он кладет вилку и вздыхает. — Мне обязательно идти в Группу? Это, блядь, пустая трата времени! — Почему вы так говорите? Потому что у вас был неудачный опыт в «Гавани»? — спрашиваю я. — Потому что я не могу вынести мысли о том, что кучка незнакомцев сидит вокруг и выносит приговор моей жизни! — говорит он. — Это то, что вы чувствовали в «Гавани»? — Не то, что я чувствовал, — настаивает Брайан, — это БЫЛО! Они должны назвать это Групповой промывкой мозгов, а не Групповой терапией. Каждая минута была гребаной пыткой! Он делает глоток сока. Я замечаю, что он едва может держать руки ровно. Это могут быть остаточные эффекты детоксикации или просто беспокойство. Мне придется сделать пометку и предложить доктору Мейсону, чтобы Брайан изучил некоторые методы релаксации, чтобы помочь ему справиться с тревогой, не полагаясь на наркотики. Возможно, именно здесь зародилось его злоупотребление Ксанаксом. — Пытка, потому что вы не хотели раскрываться? Или потому, что вы не хотели слышать, что говорят другие? Потому что группа предназначена для того, чтобы помогать людям. Знать, что ты не одинок. Его лицо надулось. — Это то, что они говорят, но на самом деле это просто еще один способ использовать давление со стороны окружающих, чтобы заставить вас принять какое-то гребаное «групповое мышление». Я уже знаю, что большинство общества считает меня ненормальным — и мне это нравится! Я не хочу становиться каким-то гребаным натуралом, клоном среднего класса! — его голос повышается, но он останавливается, оглядывается вокруг, а затем понижает его. — Это настоящая цель групповой терапии — превратить тебя в еще одну овцу, чтобы ты вписался в это чертово стадо. Я качаю головой. Похоже, что пребыванию Брайана в «Гавани» придется противодействовать, прежде чем он будет доверять чему-либо, что мы здесь делаем. — Вы можете обнаружить, что у нас есть другой способ в «Спрингхерсте», Брайан. Может вам попробовать хотя бы узнать, на что похожа наша программа Групповой терапии? Тогда вы можете сравнивать и противопоставлять? Думайте об этом как об интеллектуальном упражнении. Он пожимает плечами. — Может быть. А как насчет тестирования на наркотики? — Я кое-что объяснила вам вчера вечером, когда показывала окрестности. Но это ваше личное расписание, — я указываю на его расписание, — мы обычно проверяем всех еженедельно, за исключением тех случаев, когда вам разрешено покидать территорию отеля во второй половине дня или вечером. Тогда мы проверим вас на следующее утро. Это на тот случай, если вы ошиблись, пока были снаружи. — А если моча окажется грязной? — спрашивает он, глядя на меня. Его глаза похожи на кошачьи — зеленые, подозрительные и понимающие. — Тогда мы понимаем, что что-то определенно не работает, — отвечаю я. Он фыркает. — Никакого времени в тюрьме? Никакого заключения в вытрезвителе? — Вы уже знаете, Брайан, что у нас здесь нет «тюрьмы». Если кому-то нужно пройти детоксикацию, они идут. Но это не наказание. Это должно привести вас в порядок. Теперь он смеется. — «Гавань Надежды» тоже пыталась ЭТО сделать! Но я все еще большой долбаный педик! — Конечно, — говорю я, наклоняясь к нему, — я знаю, вы не поверите, но доктор Горовиц, доктор Мейсон и все остальные здесь, в «Спрингхерсте», включая меня, не имеют никакого желания превращать вас в счастливого гетеросексуала. Я понимаю, что «Гавань Надежды» имеет… другой образ мышления… — Да! — перебивает он. — Они были сворой гребаных гомофобов! И они не скрывали этого! Ну и к ЧЕРТУ ВСЕ ЭТО! Это одна из причин, по которой я ушел. Вы… вы не можете себе представить некоторые вещи, которые они говорили мне, что они… они говорили о других людях. Людях, которые мне близки, — он смотрит вдаль, — я не возражаю, чтобы кто-то стрелял в меня, но не в того, кто никогда никому не причинял вреда, кто сам пострадал. Такому дерьму нет оправдания! — Согласна, Брайан. И вы не найдете здесь такого отношения. — Это вы так говорите, — парирует он, — вас там не было. Вы не слышали, что они говорили! Брайан внезапно закипает от враждебности. Знаю, что он думает о своем партнере. Я прочитала досье Брайана, и там было несколько распечаток из Интернета об этом молодом человеке, Джастине Тейлоре. Пару лет назад на выпускном балу на него жестоко напал одноклассник и чуть не убил. Брайан был с ним в то время, но не смог остановить атаку. Брайан, должно быть, испытывает сильное чувство вины за это, и сильную защитную реакцию, когда дело касается Джастина. Если его консультант или другие члены его Группы решат критиковать его отношения с этим молодым человеком или скажут о нем что-нибудь насмешливое, я вижу, что Брайан бросится на его защиту, и впоследствии затаит глубокую обиду. — Думаю, с меня хватит, — говорит Брайан, резко вставая. Он пугает меня. — Брайан, я не хотела прерывать ваш завтрак. Я уйду и дам вам закончить. — Нет, я все равно закончил, — настаивает он. Брайан поднимает глаза, когда кто-то входит в столовую. Это доктор Мейсон. Брайан немедленно реагирует, его глаза, как лазеры, следят за Генри, когда тот берет чашку кофе. Когда я была ребенком, у нас была собака, которая была наполовину пойнтером, и она так напрягалась каждый раз, когда видела птицу. Как будто увидела что-то, что должна была иметь, и вот-вот набросится на это. Я почти чувствую сексуальное напряжение, исходящее от этого очень тактильного мужчины. Но Генри снова выходит с чашкой кофе в руке, не глядя в нашу сторону. Брайан шумно выдыхает, как будто его добыча сбежала. Он стоит с несчастным видом. — Я понятия не имею, куда мне теперь идти и что мне делать, — говорит он. — Не волнуйтесь, Брайан, — мне так хочется погладить его по голове и сказать, что все будет хорошо, — это придет к вам. *** Брайан В моем ящике тонна почты, бОльшая часть переслана из «Гавани», так что ей уже больше недели. Но есть также новое письмо от Джастина и другие от Тесс, Линдси, Деб, Тима и комикс от Майкла. И еще больше открыток от Джимми, все хотят знать, где я и когда начну отвечать на звонки. Я оставляю письма на потом, когда буду один в своей комнате и проверяю электронную почту. Чувствую, что делаю что-то запретное — контактирую с внешним миром. Это было гребаное преступление в «Гавани». Здесь это просто рутина. Две другие пациентки — обе женщины — заходят, чтобы воспользоваться компьютерами. Пациенты? Заключенные? Наркоманы? Неудачники? Я не уверен, как мы должны себя здесь называть. В «Гавани» все были «наркоманами» — они напоминали вам об этом около пятидесяти раз в день, но у меня сложилось впечатление, что здесь, в «Спрингхерсте», придерживаются другой философии. Одна из женщин непонимающе смотрит на меня, а затем смотрит на экран компьютера, в то время как другая смотрит на меня с гораздо большим интересом. Я не уверен, потому ли это, что она узнала меня, или потому, что я один из немногих молодых и трахающихся мужчин здесь. Наверное, я должен сразу внести ясность, что я гей, но с некоторыми женщинами это, похоже, не имеет никакого значения. Возможно, это даже вызов. Я не отрываю глаз от своего компьютера. Лесли написала мне по электронной почте, что Рон был посмертно номинирован на премию Гильдии сценаристов за сценарий «Олимпийца». Гребаный Голливуд и гребаный гомофобный истеблишмент. И я также включаю в это фальшивых педиков, таких как Хоуи Шелдон. Он так же плох, как любой честный, чопорный руководитель студии. Даже хуже. Что ж, Хоуи может быть спокоен. Я надежно заперт здесь, в реабилитационном центре, так что не сделаю ничего постыдного ни для него, ни для его студии. Разве что заработаю ему кучу денег, определенно. И выиграю ему несколько наград, может быть. Это мы еще посмотрим. Да, посмотрим. Я пишу Майки по электронной почте и благодарю его за то, что он приехал сюда с Джастином и Беном. И извиняюсь перед ним за то, что ему пришлось это сделать. Я чертовски далек от тех дней, когда я никогда ни перед кем ни за что не извинялся. Теперь я, кажется, делаю это все время. Затем я отправляю электронное письмо Дориану. Я решил дать ему знать, что я здесь. Он единственный человек, который не набросится на меня, пока я пытаюсь собраться с мыслями, слышишь, Джимми? Но он также тот, кто заслуживает того, чтобы знать, что, черт возьми, происходит со мной. Лесли написала мне по электронной почте, что только что было объявлено, что Дориан занял пост директора «Красной реки», так что я должен поздравить его. Это чертовски важно для его карьеры. Дориан Фолко, режиссер Клинта Иствуда! Когда Рон заканчивал сделку с фильмом, он сказал мне, что теперь он будет играть с Большими мальчиками, так как Иствуд — гребаная икона кино. Да, даже больше, чем Джимми. Дориан также должен знать, что, возможно, одна из его звезд находится в реабилитационном центре и будет там до тех пор, пока картина не начнет сниматься. Я также хочу дать ему выход на случай, если он ему понадобится. Если он захочет все переиграть и не рискнет использовать меня, хочу, чтобы он знал, что никаких обид не будет. Он должен делать то, что лучше для картины. Это будет его второй голливудский фильм — сейчас он снимает какую-то романтическую комедию с Джудом Лоу в Ванкувере, и я не хочу, чтобы он облажался. Эй, Клинт Иствуд не ждет, пока его сомнительный коллега-звезда очистится. Это привилегия суперзвезды. И я не хочу, чтобы Дориан ушел со сцены из-за какой-то неуместной преданности мне. Это чушь собачья. Наконец, я пишу Джастину. Что-то короткое и порнографическое. Я поговорю с ним позже вечером, так что мне не нужно быть слишком конкретным. Пусть парень использует свое чрезвычайно развитое воображение. Я трачу много времени в компьютерном зале, просто бродя по Интернету. Проверяю сайты Брайана Кинни просто для смеха. Эти женщины, блядь, сумасшедшие! На сайте есть мои фотографии. И фотографии Джастина тоже. Много фотографий, где мы вместе. Там даже есть фотографии фанатов. Фотографии, на которых я позирую с поклонниками на премьерах и после вечеринок. Позирую на улице. За пределами ресторанов. И есть чертова фотография, которую кто-то сделал на той остановке за пределами Эри, где мы остановились по пути сюда! Черт! Я действительно выгляжу обкуренным! Я сижу перед компьютером еще полчаса, пока еще утро. Признаюсь, мне не особенно хочется возвращаться в общую суету. Я боюсь, что Сильвия схватит меня и начнет знакомить с людьми, как какой-нибудь гребаный круизный директор. Она сказала мне, что хочет, чтобы я «интегрировался» в население и особенно познакомился с членами моей Группы. Чертов жирный шанс! Я сижу перед экраном почти до конца обеда, затем прокрадываюсь в столовую и съедаю салат. Мне действительно не помешал бы протеиновый коктейль или что-то в этом роде. Я должен сделать пометку, чтобы попросить Джастина привезти с собой немного порошка и, возможно, даже несколько моих соков, когда он приедет. Уверен, что мне не устроят взбучку, если я попрошу об этом. Это не похоже на «Гавань», где было Правило «никаких исключений ни для кого, ни по какой причине.» Заканчиваю есть, а затем иду в спортзал примерно на час. Я охуенно не в форме, и это не смешно! Наверное, мне следовало провести здесь еще час, но я не хочу убивать себя. Оборудование не так уж плохо. Ничего похожего на первоклассный оздоровительный клуб, но вполне достаточно для того, что мне нужно сделать сейчас. В основном для того, чтобы восстановить силы после того изнурительного пребывания в «Гавани». Через пятнадцать минут я пыхчу и задыхаюсь как сумасшедший, и я, блядь, потею, но это хороший пот. Единственная проблема в том, что тренировки всегда возбуждают меня. Я возвращаюсь в свою комнату, принимаю душ и снова дрочу. Подумываю о том, чтобы позвонить Джастину, но сегодня суббота. Он, вероятно, либо ушел из лофта, либо работает в своей студии. Кроме того, я позвоню ему вечером. Предвкушение — это хорошо. Мгновенное удовлетворение — не так привлекательно, по крайней мере, для меня. На самом деле, жажда мгновенного самоудовлетворения — одна из моих главных проблем. Я признаю это, но я также должен постоянно иметь это в виду. Должен смотреть на долбаную долгосрочную цель, а не на сиюминутные ощущения. Да, продолжай повторять это про себя, Кинни. Долгосрочные цели — долгосрочные цели. *** Сильвия Шектер  — Брайан? Я стучу в его дверь и жду, когда он позволит мне войти. Затем толкаю дверь. Она не заперта. Большинство людей не запирают свои двери здесь, в «Спрингхерсте». В комоде в каждой комнате есть безопасный ящик на случай, если гости захотят запереть наличные или драгоценности, но кража никогда не была проблемой, пока я здесь. С другой стороны, конфиденциальность — это совсем другая история. Я могу сказать, что Брайан любит уединение, поэтому не хочу просто врываться в его комнату. Похоже, он дремлет. Он лежит на кровати в нижнем белье. Я этого не ожидала. Никогда раньше не видела такого… гм… интересного нижнего белья. Должно быть, это что-то гейское, потому что большинство мужчин, с которыми я была, носили мешковатые белые шорты и мешковатые белые футболки. Но Брайан одет в какую-то обтягивающую черную футболку без рукавов и черные трусы-бикини, которые оставляют мало места для воображения. Однако он не выглядит слишком обеспокоенным. Может быть, ему нравится выпендриваться. Потому что ему есть чем похвастаться! — Извините, Брайан, но уже почти время ужина, и я решила вас проводить. Он садится и зевает. — Думаю, я смогу снова найти столовую. Но спасибо, что подумали обо мне, — он тянется к прикроватному столику и останавливается, — все время забываю. Никаких сигарет. — У вас могут быть сигареты, Брайан, но курить их можно только в специально отведенных местах снаружи, — напоминаю я ему. — Знаю. Я пытаюсь, блядь, бросить курить. Мне действительно жаль. Это всего лишь сила привычки — продолжать тянуться к ним, — улыбается он, — вы же знаете, как это бывает, когда ты просыпаешься, после еды, после хорошего секса. Ты просто хочешь сигарету. — Я знаю, что вы имеете в виду, — отвечаю я, — раньше я курила, как дымоход. Он встает с кровати и потягивается, как длинный темный кот. — Думаю, нет никакой возможности, чтобы вы НЕ сопровождали меня на ужин, а? — Я хочу познакомить вас с некоторыми членами вашей группы, — говорю я ему. — Я, блядь, боялся, что вы это скажете, — он берет со стула джинсы и натягивает их. Это те джинсы, которые застегиваются спереди на пуговицы, а не на молнию. Но он не застегивает их до конца. Нарочно, я полагаю. Это… сбивает с толку. А также невероятно сексуально. Может быть, поэтому он так поступает. Замечаю фотографию в золотой рамке на прикроватном столике. Я беру ее и смотрю на него. — Это ваш партнер? Он резко поднимает голову и хмурится. Протягивает руку, как будто хочет выхватить фотографию из моих рук, но затем останавливается. — Это Джастин. Мне разрешили только одну фотографию, когда я был в «Гаване». Я взял фотографии своего сына, его матери Линдси и моего друга Майкла. Другие фотографии тоже, но они заставили меня выбрать одну. Он все еще выглядит сердитым, думая об этом. Это тот самый Джастин Тейлор. Я много читала о нем в довольно толстом досье Брайана. Вот что значит быть знаменитым. Есть много вырезок о вашей жизни. И о жизни вашего партнера тоже. Я никогда не встречала этого молодого человека, но знаю, что Джастина чуть не убили на выпускном балу. И я также знаю, что он и Брайан были пойманы на некоторых… гм… откровенных фотографиях, которые были опубликованы в таблоидах. Еще знаю, что он очень талантливый художник. И, безусловно, чрезвычайно красивый молодой человек, но в совершенно ином смысле, чем Брайан. Джастин — это вся золотая молодежь, в то время как Брайан — это весь призрачный опыт. В общем, слишком много опыта для его же блага. Но я потрясена тем, как молодо выглядит Джастин. В досье Брайана говорится, что его партнеру 20 лет, но на этой фотографии он выглядит примерно на 15. Это почти как кадр из мужской версии «Плейбоя», должно быть. Не совсем порно, но определенно пин-ап. Джастин лежит на кровати без рубашки и смотрит в камеру с видом «иди сюда», демонстрируя себя. Опять же, это сбивает с толку. И этот мальчик — нет, этот молодой человек — приедет сюда в следующие выходные. Обычно я не слишком много думаю о сексуальной жизни людей, которых консультирую. Да, это происходит в Группе, и у некоторых из моих перевертышей были проблемы с сексуальным поведением, но Брайан и его партнер, похоже, каким-то образом оказались в другой категории. Они похожи на существ из совершенно другого мира, гораздо более открытого сексуального мира. Они не скрывают того, что другие люди боятся показать, своего сексуального существа. Я и раньше консультировала пациентов геев. Не так много мужчин, но довольно много лесбиянок, которые пришли сюда на лечение. «Спрингхерст» настаивает на том, чтобы атмосфера не была гомофобной, что не похоже на многие другие реабилитационные центры. Очевидно, у «Гавани Надежды» не было такой философии. Доктор Горовиц не потерпит никаких консультантов или гостей, которые враждебно относятся к геям. Но Брайан… дело не в том, чтобы терпеть его. Его сексуальность на его лице, и я не уверена, как другие члены его Группы отреагируют на такое отношение. — Джастин очень… гм… симпатичный, — неуверенно говорю я. Брайан затаил дыхание. Я возвращаю ему фотографию, и он выдыхает почти с облегчением. Он рассеянно гладит рамку и смотрит на изображение. Не думаю, что Брайан даже осознает, что он это делает. — Он не просто хорош собой! — горячо заявляет Брайан. — Он прекрасен. Идеален. Подождите, пока не увидите его лично. Он, блядь, светится в темноте! — Бьюсь об заклад, Брайан, — говорю я. Внезапно я начинаю бояться за своего нового перевертыша. Бояться за его уязвимое состояние и незащищенные эмоции. Я замечаю, что на Брайане маленькое ожерелье, красное сердечко на тонкой золотой цепочке. Его можно так легко захватить одним необдуманным жестом. И теперь я задерживаю дыхание, потому что этот красивый, соблазнительный мальчик похож на того, кто легко может сломать его поврежденное сердце. *** «Застряли в аэропортах, терроризировали, Отправляли на встречи, гипнотизировали, Передерживали, коммерциализировали Обращайся со мной осторожно. Я так устал быть одиноким, У меня все еще есть любовь, которую я могу подарить, Неужели ты не покажешь мне, что тебе действительно не все равно? У каждого есть на кого опереться. Положи свое тело рядом с моим и продолжай мечтать. Я был встревожен и устроил беспорядок, Но, думаю, я сам все уберу. О, сладкий запах успеха Обращайся со мной осторожно.» «Обращайся со мной осторожно» Джордж Харрисон. (The Beatles) *"Хе́йвен», также известный как «Та́йны Хе́йвена» (англ. Haven) — мистический сериал совместного производства США и Канады, сценарий которого основан на романе Стивена Кинга «Парень из Колорадо». Слово Haven переводится, как убежище, пристанище, приют, гавань, тихая пристань. **Район Лос-Анджелеса, где уже около сотни лет живут бездомные и обездоленные. Это место легко узнать по кемпингу, разбитому вдоль трассы. Здесь ночуют в палатках, коробках из-под холодильников или на гимнастических ковриках, укрывшись шерстяными одеялами. Под покровом ночи на Скид Роу начинается алконарко-party, способная перерасти в насилие и поножовщину, поэтому здесь не рекомендуют появляться в темное время суток.