Квир-реалии

Глава тридцать четвертая ФИОЛЕТОВЫЙ ТУМАН Краткое содержание: Флэшбэк: Отцу Тиму Рейли звонит Фрэнк Скэнлон. Питтсбург. Апрель 1989 г. Автор Тим не общался с Брайаном с марта, с тех пор, когда вышел из бара, где играла группа Брайана. Все было кончено. Брайан ушел от Тима и оказался совсем в другом месте. И это было не самое приятное место. Совсем не симпатичное. Тим подумал о Брайане, когда наступило 10 апреля. В тот день Брайану исполнилось восемнадцать лет. Тим отметил это в своем календаре маленькой красной звездочкой. Никакого имени, только эта маленькая звездочка. Он думал о Брайане весь день, но не осмеливался взять трубку. В ту пятницу Тим повел мальчиков в кино. Это была их награда за уборку общей комнаты, а затем поддержание ее в чистоте, или, по крайней мере, в относительной чистоте. Они вернулись поздно, и Тим сразу лег спать. Через две недели он должен был отправиться на ретрит, и с нетерпением ждал перерыва в своем беспокойном существовании в Приюте Святого Лаврентия. Было уже больше двух часов ночи, когда зазвонил телефон. — Отец? Голова Тима была затуманена, но голос казался знакомым. — Кто это? — спросил он. — Фрэнк Скэнлон, — произнес голос. Голос Скэнлона звучал хрипло. И напугано. Совсем не похоже на обычного уверенного в себе юриста. — В чем дело? — спросил Тим, садясь на кровати. Что-то было ужасно неправильно. Иначе Скэнлон никогда бы не позвонил Тиму Рейли. — Вы можете… вы можете прийти сюда? — прохрипел Скэнлон. — Пожалуйста, отец! Прошу вас! — Где вы? — спросил Тим. И тут его окатила холодная волна. — Что-то случилось с Брайаном? Это была единственная причина, по которой Фрэнк Скэнлон позвонил бы Тиму. Что-то насчет Брайана. Что-то плохое. — Я не знаю! — Скэнлон вздохнул. — С ним что-то не так. Он… он сказал позвонить вам. Мы в мотеле «Либерти». Недалеко от Либерти-Авеню. Вы знаете, где это? Тим сглотнул. Он точно знал, где это было. И для чего он использовался. — Да, я знаю это место, — ответил Тим. — Может быть, вам стоит позвонить в 911? — Нет! — воскликнул Скэнлон. — Просто поторопитесь! Комната 14, — мужчина сделал паузу. Его голос дрожал, — пожалуйста, отец! Быстрее! — Я уже в пути. Тим натянул джинсы и толстовку, а затем поехал в темноте на Либерти-Авеню. Это была захудалая, заброшенная часть города, но хорошо знакомая Тиму из-за гей-баров, которые смешивались с панк-рок-клубами, головными магазинами и массажными салонами, которые выстроились вдоль улицы. А также такие места, как мотель «Парадайз» и мотель «Либерти», где номера снимались на час, а не на целую ночь. Мотель «Либерти» казался тихим, но вокруг него царила убогая, подавленная аура. В углу парковки стоял переполненный мусорный контейнер, а с дверей облупилась краска. Тим остановился перед номером 14. Он огляделся в поисках большого седана Фрэнка Скэнлона, но там не было ничего даже отдаленно нового или роскошного. Тим вышел и постучал в дверь номера 14. Ответа не последовало, и в комнате было темно. Может быть, все это было ошибкой. Может быть, Скэнлон просто запаниковал без всякой причины, и теперь они ушли. Вернулись домой. Брайан вернулся в дом Кинни, а Скэнлон вернулся в свой большой дом в Сьюикли-Хайтс. Вернулся к своей жене Грейс и всем его дочерям-блондинкам с их идеальными белыми зубами. Но Тим не мог уйти, не будучи уверенным. Он повернул ручку, и незапертая дверь распахнулась. В комнате было темно, если не считать света, пробивающегося из-за приоткрытой двери ванной. Тим тихо прошелся по комнате, прислушиваясь к любому живому звуку. Он толкнул дверь ванной, но она обо что-то ударилась. Тим отпрянул. Брайан лежал на кафельном полу, его голова была прислонена к унитазу под неудобным углом. Фрэнка Скэнлона нигде не было видно. — Брайан! Ты меня слышишь? — Тим опустился на пол и легонько встряхнул мальчика. Голова Брайана дернулась, как у сломанной куклы. — Брайан! — звал он отчаянно. Он ударил Брайана по лицу. Затем ударил сильнее. — Брайан! Очнись! Это Тим. Брайан вздрогнул и слегка пошевелил рукой. Тим взял Брайана за руки и переместил в сидячее положение. Глаза мальчика блеснули. — Брайан, что ты принял? — настойчиво спросил Тим. — Скажи мне! — Тим, — пробормотал он, — я устал. — Нет, Брайан, ты не устал! — настаивал Тим. — Что ты принял? Постарайся вспомнить. — Тошнит, — выдохнул Брайан, хватаясь за унитаз. Тим помог Брайану встать на колени и поставил его над унитазом. Брайана вырвало пеной и полупереваренными таблетками. Тим вытер его лицо влажным полотенцем. Затем Брайана снова вырвало. И еще раз. — Мое горло. Больно, — простонал он. — Я знаю, — прошептал Тим. — Но тебе нужно вывести все из желудка и из организма. Тогда ты почувствуешь себя лучше. — Нет! — завопил Брайан. Потом его снова вырвало, и он рухнул рядом с Тимом на холодный пол ванной. Тим усадил его у стены и наполнил пластиковый стаканчик водой, заставив Брайана медленно отхлебнуть. Глаза мальчика были красными, и он дрожал, но, казалось, ему ничего не угрожало. По крайней мере, уже. — Что ты принял? — снова спросил Тим. — Это важно. — Я не знаю, — прохрипел Брайан, — все, что у меня было. — Почему, Брайан? — тихо спросил Тим. — Скажи мне. — Почему нет? — мальчик шмыгнул носом. Черная краска в его волосах отросла, оставив странный двухцветный эффект по всей голове. И он был худым. Гораздо худее, чем в последний раз, когда Тим видел его всего лишь месяц назад. Брайан крепко держал Тима за руку, и Тим заметил, что его ногти обкусаны практически до мяса. — Брайан, — вздохнул Тим. — Ну и что? Кому какое дело? — он всхлипнул, его покрасневшие глаза наполнились слезами. — Многим людям, Брайан, — грустно сказал Тим, — я знаю. Мне не все равно. — Это бесполезно! — прошептал Брайан. — Охуенно бесполезно! И он начал неудержимо дрожать. — Обними меня за шею, — приказал Тим. Брайан схватил Тима, который наполовину понес, наполовину потащил мальчика к смятой кровати и осторожно уложил его на нее, натянув тонкое одеяло. — Здесь холодно, — заныл Брайан. — Нет, не холодно, Брайан, — сказал Тим. — У тебя передозировка. — Блядь, — сказал Брайан, отчаянно дрожа. — Я вызываю скорую помощь, — сказал Тим, — тебе нужно в больницу. — Нет! — закричал Брайан, вцепившись в руку Тима. Мальчик был на удивление силен для человека, находящегося в состоянии передозировки наркотиков, — я не могу поехать в больницу! Ты же знаешь, что я не могу! — Брайан, ты должен, — сказал Тим, — тебе нужно показаться врачу. — НЕТ! — взмолился Брайан. — Если я поеду в больницу, они вызовут полицию. Они позвонят моим родителям. Они отправят меня обратно в реабилитационный центр. И я не имею в виду Святого Лаврентия. Они заставят меня поехать в Кенсингтон-Уэлш и снова запрут там! Или отправят в тюрьму для несовершеннолетних. И ты знаешь, что там со мной случится, Тим! — Ты паникуешь, Брайан, — успокоил его Тим, — паникуешь без причины. — Ты же знаешь, что это не так! Мои родители только и ждут предлога, чтобы отослать меня. Я закончу тем, что окажусь в колонии для несовершеннолетних, где меня будет трахать любой, кто сможет поймать. Ты знаешь, что это правда, Тим, — Брайан страдальчески сморщился, — лучшее, что может случиться со мной, если об этом станет известно, это то, что меня выгонят из школы. А это значит, что я потеряю стипендию. Я никогда не поступлю в колледж. И это будет твоя вина, Тим. Это все твоя гребаная вина! — Но, Брайан, тебе следует показаться врачу, — сказал Тим, колеблясь. Он знал, что Брайану нужна медицинская помощь, но также знал, что Брайан был прав. В больнице задают вопросы. Они бы вызвали его родителей и полицию. Брайан проходил реабилитацию, и Тим знал, что его, вероятно, отправят обратно в Кенсингтон-Уэлш. Но, может быть, это то, что ему и было нужно. — Со мной все будет в порядке, — сказал Брайан, вытирая нос тыльной стороной ладони, — это… это ничего особенного. Просто кое-какое плохое дерьмо, которое я купил. Это был несчастный случай! Правда, Тим. Клянусь Богом! — Это не имеет значения, Брайан. Тебе нужна помощь. Тим разрывался на части. Он знал, что это не был несчастный случай. Брайан нарочно принял таблетки. Тим достаточно долго общался с молодыми наркоманами, чтобы знать разницу между случайной передозировкой и попыткой самоубийства. Ему отчаянно хотелось вызвать скорую помощь или хотя бы отвезти Брайана в ближайшую больницу, но он не хотел разрушать жизнь мальчика. — Где Скэнлон? — спросил Тим. — Почему он позвонил мне? Почему он не позвонил в 911? Брайан моргнул затуманенными зелеными глазами. — Потому что я сказал ему, чтобы он позвонил тебе вместо этого. Ты думаешь, он вызвал бы полицию, Тим? В грязный мотель, где он трахается с мальчиком-подростком? Фрэнк, блядь, не сумасшедший! — Тогда где он сейчас? Губы Брайана дернулись. — Он сбежал. — Я не могу поверить, что этот человек ушел и оставил тебя лежать на полу! — с отвращением сказал Тим. — Он знал, что ты придешь, — слабо сказал Брайан, — такой парень, как он, не хочет быть рядом на случай, если появятся копы. Тим глубоко вздохнул. — Но что, если… что, если бы я не успел… вовремя? — Ты имеешь в виду, что, если бы я сдох? — Брайан пожал плечами. Он был так бледен, потел и дрожал одновременно. — Ну и что? Я же говорил тебе, что все это бесполезно, Тим. Я бесполезен. Чертовски бесполезен! — Это неправда, Брайан! — Тим коснулся спутанных волос Брайана. — У тебя вся жизнь впереди. — Конечно, — выдохнул Брайан. — Немного жизни. Какая-то паршивая, гребаная жизнь. Тим некоторое время молча держал мальчика, прежде чем заговорил снова. — Зачем ты принял эти таблетки, Брайан? Глаза Брайана полузакрыты. Веки дрожат. — Мы были на вечеринке. Мы уже приходили сюда раньше. Фрэнк знает, что его никогда не узнают в такой дыре, как эта. Они не смотрят дважды на парня, входящего с ребенком. Это место полно хастлеров и их трахов. Фрэнк всегда приносил выпивку, а я всегда приносил таблетки. Иногда «Е», если я мог его достать, но обычно всякую дрянь. Все, что я мог бы набрать на улице или в одном из баров. Если у меня не было достаточно денег на наркотики, тогда… — Брайан покачал головой, — дилеры использовали меня в торговле. Что бы там ни было, черт возьми. Тим вздрогнул. Он всегда боялся, что, если дело дойдет до драки и Брайану понадобятся деньги, он снова начнет торговать собой. Это были легкие деньги, и как только вы это сделали впервые, тогда казалось не так уж плохо сделать это снова. Некоторые парни думали, что это был почти комплимент. Что другой парень был готов заплатить тебе за секс. И для такого красивого, сексуального парня, как Брайан, вся его жизнь должна казаться проституцией. Всегда: торгуя своим телом, или своим временем, или своим вниманием, чтобы получить от жизни то, что ему нужно. — Брайан, я так разочарован, услышав все это, — наконец сказал Тим. — Ты самый подходящий человек, чтобы судить меня, Тим! — фыркнул Брайан. — Священник, которому нравится Член! Да, ты, блядь, тоже не святой! — Я никогда этого не говорил, — ответил Тим, — мне, как и любому другому человеку, приходится отвечать за множество грехов. Но ты так молод. Мне неприятно видеть тебя таким циничным. И я ненавижу, что ты подвергаешь опасности свою жизнь и свое будущее, принимая наркотики и… и делая то, что ты делаешь с Фрэнком Скэнлоном. — Не вини его, Тим. Он ни хрена не знал ни о наркотиках, ни о гребаных парнях, пока я до него не добрался. Но он быстро учится. Очень быстро! — Брайан рассмеялся, но это был болезненный, ужасный смех. — Но Скэнлон — взрослый мужчина, Брайан. Он не молодой, растерянный и уязвимый мальчик, — настаивал Тим. — Фрэнку Скэнлону следовало бы знать лучше. — И мммне следдовало знать лучше, Тим, — заикаясь, пробормотал Брайан. Дрожь становилась все сильнее, — я дддолжжен знать лучше. Но что, черт возьми, я должен делать? Я не могу сделать перерыв за всю свою гребаную жизнь. Никогда не было перерыва! Тим видел, как по мягким щекам Брайана текут тихие слезы. — Я никому не нужен. На самом деле это никого не волнует. Они хотят только использовать меня. А когда им надоедает — меня выбрасывают, как мусор. — Мне не все равно, — печально прошептал Тим, — ты знаешь, что мне не все равно. — Так ты говоришь! — Брайан сплюнул. — Но все это чушь собачья. Тим держал мальчика на руках. Он так сильно хотел Брайана. Хотел прикоснуться к нему. Любить его. Но знал, что это неправильно. Знал, что это было худшее из возможных предательств его клятв и доверия, оказанного ему Домом Святого Лаврентия. — Брайан, — тихо сказал Тим, — прошлым летом, перед тем как ты покинул Сент-Лоуренс и вернулся домой, у меня была такая фантазия. Я бы собрал кое-какие вещи в машину и уехал из Питтсбурга. Я бы никому не сказал, куда я направляюсь, потому что не планировал возвращаться — никогда, — Тим облизнул губы, думая о сне, который он столько раз прокручивал в голове. И о мальчике, который был с ним в том сне, — и… и я бы взял тебя с собой, Брайан, — продолжил Тим, — только мы вдвоем. Мы поедем в Сан-Франциско, и когда мы туда доберемся, я найду работу. Мы могли бы жить там в окружении других геев. Нам не пришлось бы скрывать, кем мы были. Никому не было бы дела до того, кем мы были до того, как приехали туда. Жизнь была бы посвящена настоящему, а не прошлому. Никто бы не подумал, что это странно — пожилой мужчина и молодой, живущие вместе, как любовники. И никто не осудил бы нас. Это была моя фантазия. Брайан медленно сел в постели и прислонился к Тиму, вытирая глаза тыльной стороной ладони. — Давай сделаем это! Мы можем уехать сегодня вечером. Мы можем уехать прямо сейчас! Просто исчезнуть! Убраться из этого города и подальше от моих родителей. Подальше от всего этого дерьма! Я хочу поехать с тобой в Сан-Франциско. Я тоже могу найти работу. Это не фантазия! Это может быть правдой, если мы просто сделаем это! — Нет, Брайан, — выдохнул Тим. Его сердце бешено колотилось, — это невозможно. — Нет, Тим! Это возможно! — воскликнул Брайан. — Мне уже восемнадцать! Никто не придет за нами. Никому не будет до этого дела! Ты можешь сдать свой ошейник или что ты там делаешь, когда перестанешь быть священником, и сказать им, что ты педик! Тим закрыл глаза. Он размышлял. Это было то, чего он хотел. То, о чем он мечтал. И Брайан тоже этого хотел. Тим никогда не верил, что может любить человека так сильно, как он любил Бога и свои обязанности священника. Так же сильно, как он любил мальчиков в Сент-Лоуренсе и работу, которую он с ними делал. Тим знал, что то, что он чувствовал, было физическим. Сексуальным. Это была похоть. Не только грех, но и неестественный грех. За исключением того, что это не казалось неестественным. Это было похоже на всю жизнь Тима. И, возможно, его единственный шанс на любовь. — Все не так просто, Брайан. Тим отвернулся. Он не мог смотреть мальчику в глаза. Это было то, чего хотел Тим, но это было не то, в чем нуждался Брайан. — Почему нет? — Брайан с презрением уставился на Тима. — Это потому, что ты все-таки не любишь меня по-настоящему! Я всего лишь кусок задницы, который не стоит твоих хлопот. Так же, как и для всех остальных. Я — фантазия для дрочки и легкий трах, и это все, что есть, верно, Тим? — Нет! — заявил Тим. — Ты гораздо больше, чем это, Брайан. Ты стОишь гораздо больше, чем думаешь. — А ты гребаный лжец, Тим! — ответил Брайан. — Я знаю, потому что я встречал много лжецов в своей жизни. И я, вероятно, встречу еще много лжецов, прежде чем сдохну. Один гребаный лжец за другим. Но я никогда не совершу ошибку, думая, что они действительно любят меня! Никогда больше не совершу этой ошибки за всю свою гребаную, несчастную жизнь! Брайан перевернулся на провисшей кровати мотеля. Тим был трусом. Все мужчины, которых он знал, были трусами! Тима больше заботили глупые мальчишки из Сент-Лоуренса, чем Брайан. И больше заботился о том, чтобы они были счастливы. Все было точно так же, как с Фрэнком. Фрэнку нравилось сосать член — на самом деле ему это нравилось! — но он не хотел никому в этом признаваться. Он так чертовски боялся, что его жена, или дочери, или один из его юридических партнеров выяснят это. Что кто-нибудь увидит его с Брайаном. Брайан шмыгнул носом и вытер его. Они должны были увидеть Фрэнка Скэнлона с членом, засунутым в задницу Брайана! Или — еще лучше — с членом Брайана в его заднице! И видеть, как это нравилось Фрэнку! Но Фрэнку Скэнлону нравился его большой дом даже больше, чем Брайан или его член. И ему нравилась его модная юридическая практика. И все его деньги. Что ж, Брайан заставит его заплатить! Да, Фрэнк заплатит до конца, гребаный хуесос! Тим протянул руку и коснулся лба Брайана. Дыхание мальчика было прерывистым, а лицо влажным. — Брайан? Как ты себя чувствуешь? Брайан пожал плечами. — Нормально, думаю. Я не собираюсь сдыхать или что-то в этом роде. По крайней мере, не сегодня вечером. Так что тебе не о чем беспокоиться, Тим. Ты можешь вернуться в Дом священника, и никто ничего не узнает. — Я не оставлю тебя, — сказал Тим, — тебе действительно следует поехать в больницу, Брайан. Ты хотя бы подумай… — На хуй все это! — возразил Брайан. — Почему бы тебе тоже не отвалить, как это сделал Фрэнк? Я могу о себе позаботиться. Тим встал с кровати и проверил дверь. Он выглянул в окно, но вокруг мотеля «Либерти» было тихо. Заперев дверь на засов, Тим разделся и лег в постель к Брайану. Это был конец, сказал он себе. Не надо больше! Это был последний раз, когда он был с Брайаном. На этот раз Тим был уверен. С Брайаном сегодня все будет в порядке. Он придет в себя. Он выживет. Скоро Брайан закончит среднюю школу. Потом он уедет из Пенсильвании и начнет совершенно новую жизнь. Фрэнк Скэнлон отныне будет держаться подальше. Он точно оставит мальчика в покое после такого испуга. Скэнлон был слишком близок к катастрофе, и знал это. Он шел по краю вулкана по имени Брайан, и тот был готов взорваться в любой момент. Тим знал, что он тоже идет по этому узкому краю. Но ничего не мог с собой поделать. В конце концов, он был всего лишь мужчиной. Очень слабым человеком. Брайан повернулся и обнял Тима, прижавшись своим горячим телом. — Не будь таким, как все остальные, Тим. Не бросай меня, блядь, больше! — Не брошу, — пробормотал Тим, — я бы никогда этого не сделал. Я бы никогда не причинил тебе вреда. Но… но мы не должны этого делать, Брайан. Это все равно неправильно. Да, это было неправильно, но Тим не отодвинулся. Вместо этого он почувствовал, как его член направляет его. Его член тянется к мальчику. — Разве ты не любишь меня? — сонно прошептал Брайан. — Я знаю, что любишь. Так докажи мне это! Докажи, что ты любишь меня! И Тим Рейли закрыл глаза и в последний раз доказал это мальчику.