Квир-реалии

Глава тридцать пятая ИДИ ДО КОНЦА Краткое содержание: Джастин идет на вечеринку с Диланом. Питтсбург. Февраль 2003 года. Джастин Каждый раз, когда я иду на какую-нибудь вечеринку в колледже или на микшер, это оборачивается катастрофой. Так что я, блядь, понятия не имею, почему согласился пойти на эту вечеринку с Диланом. Но вот я здесь — веду джип по снегу, чтобы забрать его из общежития в Карнеги-Меллон, и пойти на вечеринку для ЛГБТ. Наверное, я один из тех идиотов, которые просто не учатся на своих ошибках. Ладно, правда в том, что мне скучно. Скучаю и злюсь на себя. И зол на Брайана тоже. Все еще так зол на него. Так что вместо того, чтобы вчера поехать в «Спрингхерст» и выяснить отношения с Брайаном из-за этого гребаного интервью, как и следовало, я веду себя как гребаная принцесса. Так типично. Так глупо, Тейлор! Я сказал Брайану, что очень занят в эти выходные, что у меня нет времени приехать и побыть с ним. Так что я решил, что буду работать все выходные и сделаю это правдой. Я провел всю пятницу днем и вечером в своей студии. Справился со своими заданиями за несколько часов, а затем поработал над вариациями проекта Уорхола. За исключением того, что делать было действительно больше нечего. Панели закончены. Они были закончены несколько недель назад. Я просто вожусь с ними по-настоящему ничего не делая. А это значит, что я сидел в студии и размышлял. Порылся в компьютере и набросал несколько вещей. Перечитал свою учебную программу, чтобы посмотреть, какие проекты понадобятся, но понял, что они тоже у меня под контролем. Потом сел и еще немного поразмыслил. Я мог бы быть в «Спрингхерсте». В постели с Брайаном. Заниматься любовью, но я злюсь на Брайана. Я наказываю Брайана. И все из-за этого гребаного интервью. Но в действительности я наказываю себя. Я гребаный, бестолковый ублюдок! Что я делаю? Что? И почему? Какой же я глупый. Вместо того, чтобы признать, что я был несправедлив к своему партнеру, моему возлюбленному, моему бойфренду, или любой другой неопределенный, нетрадиционный термин, который вы хотите использовать для того, что Брайан думает, и кем бы я ни был для него, вместо того, чтобы признать, что я неправ, потому что это не годится, не так ли, Тейлор? Поезжай в Нью-Йорк в субботу утром, чтобы спасти хотя бы часть выходных… Я не поехал. Я остался в лофте и потратил впустую весь гребаный день. Стирал белье, которое не было таким уж грязным. Мыл посуду, которая уже была чистой. Передвигал вещи, которые не нужно было передвигать. А потом передвинул их обратно. И вместо того, чтобы позвонить Брайану и сказать ему, какой он гребаный кусок дерьма, что говорит такие вещи в «Адвокате», вместо того, чтобы Брайан орал на меня за то, что я ребенок, принцесса драмы и избалованный пизденыш, вместо того, чтобы, наконец, разрядить обстановку, а затем заняться сексом по телефону, чтобы заменить настоящий секс, все это могло бы быть, если бы все не было так хреново, вместо этого я позвонил Дилану Берку и сказал, что я бы очень хотел пойти с ним на эту вечеринку. И вот я еду за ним, чтобы забрать его и пойти на вечеринку, которую, я знаю, буду ненавидеть. Джастин Тейлор — 1500 баллов на экзаменах. Блестяще. Блестяще глупо. Я припарковываю джип и пробираюсь сквозь слякоть к общежитию Дилана. Это какое-то высокое здание, похожее на тюрьму. Захожу внутрь, и, как во всех общежитиях, там пахнет гнилой едой и грязным бельем. Поднимаюсь на лифте на шестой этаж и иду по коридору в поисках комнаты Дилана. Дверь открыта, и там парень и девушка сидят на кровати и смотрят портативный телевизор. — Я ищу Дилана, — говорю я. — Ага, — говорит парень с явным отсутствием интереса, — он в ванной. Вернется через минуту. Я его сосед по комнате, — но он не называет своего имени и не представляет меня своей девушке, — вы, ребята, идете на свидание? — спрашивает парень, в то время как его девушка хихикает, как будто двое парней, идущих на свидание, это самая смешная вещь, которую она когда-либо слышала в своей жизни. — Нет, — отвечаю я, — мы идем на вечеринку. Мы просто друзья. — Ага, — хохочет сосед по комнате, — просто друзья! А потом он и его подружка оба смеются, они под кайфом или что-то в этом роде. Хотел бы я знать, что было так чертовски забавно. — Привет, — говорит Дилан, идя по коридору. Он одет для вечеринки в обтягивающую пару джинс и новый красный свитер. На самом деле он выглядит довольно сексуально. Дилан неторопливо входит в комнату и берет свое пальто. Соседка по комнате хихикает. — Веселитесь, мальчики! — говорит парень с явной шепелявостью. — Не роняйте мыло! Эта фраза взрывает соседа по комнате. Натуралы такие чертовски предсказуемые. — Конечно, — с отвращением говорит Дилан, — неважно. Пойдем, Джастин. Мы возвращаемся по коридору и заходим в лифт. — Вот с таким дерьмом мне приходится сталкиваться каждый гребаный день здесь! — жалуется Дилан. — Чувак, это надоедает уже через пять минут! — Тогда почему ты миришься с этим? — спрашиваю я его. — Потому что я не могу позволить себе жить за пределами кампуса, — признает Дилан, — мое жилье — это часть моей бейсбольной стипендии, так что мне не приходится за него платить. Но мне приходится мириться с такими идиотами, как мой сосед по комнате. И некоторые ребята в команде еще хуже. Этот гребаный менталитет спортсмена — отстой. И никто из этих парней не играет достаточно хорошо, чтобы тащить мой спортивный багаж! Но если ты педик, ты должен сидеть и терпеть это! — Прости, Дилан, — говорю я ему, — я не понимал, какая это проблема. Мне никогда не приходилось жить в общежитии, но я знаю кое-что о том, что тебя преследуют, и это не весело. Да, это чертовски мягко сказано! Мы добираемся до джипа. Снова начинает идти снег, поэтому я достаю щетку и счищаю снег с машины, пока Дилан садится внутрь. Иногда мне хочется, чтобы мы с Брайаном жили в Калифорнии на полный рабочий день. Мы могли бы провести выходные на лодке или посидеть у бассейна. Или я мог бы покататься на своем Круизере по городу или навестить Диану, или что-то в этом роде. Тогда мне не пришлось бы тащить свою задницу по льду и снегу и дрожать в лофте всю зиму. Еще два года до окончания ПИФА, но прямо сейчас это кажется гребаной вечностью! — Я в восторге! Так что давайте отправим это шоу в путь! — кричит Дилан, подпрыгивая на сиденье. Я вывожу джип с парковки, и он направляет меня в студенческий район недалеко от кампуса. — Эта вечеринка у Карри и Джейсона, — говорит Дилан, — у семьи Карри большие деньги, поэтому он арендовал этот дом. Там ночует куча парней, но в основном он и его сосед по комнате Джейсон. У них отличные вечеринки. И еще много выпивки и хорошей дури, — Дилан улыбается в предвкушении. — Я думал, это вечеринка ЛГБТ? Это то, что ты сказал мне на днях. Я сворачиваю в переулок. Это субботний вечер, так что многие дома освещены вечеринками. Здесь больше нечего делать в середине зимы. — Ну, это что-то вроде вечеринки ЛГБТ, — признает Дилан, — большинство парней, которые там будут, являются членами клуба. Но это на самом деле в основном просто вечеринка-вечеринка. Я пожимаю плечами. — Меня это устраивает. Значит, это будут только парни? Никаких лесбиянок? — Вероятно, нет. У Карри есть пара девушек, которые с ним тусуются, так что они могут быть там, но в основном там будет много парней, — Дилан указывает на дом, — притормози и поищи место для парковки. Мы приехали. Мне требуется некоторое время, чтобы найти место для парковки, но в конце концов я нахожу место у следующего квартала. Мы с Диланом топаем по тротуару, возвращаясь к дому. Слышно музыку, доносящуюся с улицы. Дом напоминает мне студенческое братство, за исключением одного, там полно клубных королев. Здесь пахнет травой и парни танцуют и целуются. Я даже не снял пальто, а у меня уже болит голова. Дилан сразу же направляется в столовую, где стоит стол, полный студенческой еды: чипсы, крендельки, пицца и крылышки. В углу у бара стоит парень. Он машет Дилану. — Это Джейсон, — говорит мне Дилан, зачерпывая пригоршню фисташек со стола, — Карри, вероятно, тоже где-то здесь. Я познакомлю вас позже. Давай сначала выпьем пива. Мы проходим на кухню, где пара парней разливают пиво из бочонка. Один из них поворачивается и улыбается, когда видит Дилана. Потом он видит меня и перестает улыбаться. — Джастин Тейлор, да? — усмехается Алан Рэй. — Спустился с горы Олимп, чтобы дать нам, простым смертным, острые ощущения? — Мне нужно было дешевое развлечение, — отвечаю я. Дилан наполняет пластиковый стаканчик пивом и протягивает его мне. — А теперь, видя тебя здесь, я точно знаю, насколько это будет дешево. Дилан фыркает и наливает себе стакан. — Брось это, Алан. Я думаю, Джастин может перехитрить тебя. Он, в конце концов, брал уроки у Мастера! — Да, — шмыгает носом Алан. — Брайан Кинни. У него, конечно, было что сказать «Адвокату» кое-что интересное, не так ли, Джастин? Я держусь совершенно неподвижно. У меня была большая практика делать вид, что я ничего не чувствую. Больше практики, чем я когда-либо хотел. — Брайан есть Брайан, — говорю я холодно, — он знает, как давать провокационные интервью. И это все, что есть. Алан потягивает пиво и смотрит на меня. — Я бы не хотел, чтобы мой парень говорил такое дерьмо обо мне в национальном журнале. Это скорее… унизительно, тебе не кажется? Я стараюсь не моргать. Знал же, что приходить сюда было ошибкой. Но теперь уже слишком поздно, я здесь, и не могу сбежать иначе в понедельник утром каждый педик в КМУ будет обсуждать, как Алан Рэй заставил Джастина Тейлора сбежать с вечеринки в субботу вечером. — Я думаю, именно поэтому Брайан не твой парень, Алан, — говорю я ему, — или даже случайный трах. Брайан трахнул в свое время много парней, но у него есть стандарты. Вот почему он не прикоснулся бы к ТЕБЕ десятифутовым шестом. Даже когда ты практически умолял его! Поговорим об унижении? Я думаю о том времени в «Вуди», когда я выгнал Алана из бара за то, что он приставал к Брайану. Мне надоело, что парни клеят его, а Алан стал последней каплей. По выражению лица Алана я вижу, что он тоже этого не забыл. — Забудь об этом дерьме! — говорит Дилан, осушая свою кружку пива и бросая ее в мусорное ведро. — Давай потанцуем! Прежде чем я успеваю что-либо сказать, Дилан хватает меня за руку и тащит в гостиную. — Это Карри, — говорит Дилан, указывая на парня в углу комнаты. Он невысокий с обесцвеченными волосами в голубой блестящей рубашке. Он возится с CD-плеером, выбирает диски и ставит их в очередь в стереосистеме. — Карри очень любит придумывать тему для своих вечеринок. Я думаю, что сегодня Ночь Семидесятых. Слушаю музыку и понимаю, что Дилан прав. Вся музыка либо старомодная дискотечная, либо топ 1970-х, как «Семья Партридж» или «Бэй-Сити Роллерс». Пожимаю плечами. — Я не возражаю. До тех пор, пока это не кантри! Видимо ненависть Брайана к музыке кантри — она же «гребаное деревенское дерьмо» — передалась мне. — Что не так с кантри? — ухмыляется Дилан. — Ты какой-то антиамериканский коммунистический педик, которому не нравится Шанайя Твен? — Шанайя Твен — канадка, — сообщаю я ему. — На кой хрен? — Дилан пожимает плечами. — Это показывает тебе, как много я знаю. Звучит песня «Я думаю, что люблю тебя», и все парни начинают подпевать. Ночь семидесятых, должно быть, очень популярна в Карнеги-Меллон. Или же Дэвид Кэссиди все еще является пин-апом для геев в Питтсе. Затем «Семейство Партридж» переходит к песне диско. Что-то о докторе Лав, заполняющем вашу полость. — Эта музыка довольно забавная, — говорю я, наклоняясь, чтобы поговорить на ухо Дилану. — Музыка есть музыка, — говорит Дилан, — мне все равно, так или иначе. — Ты когда-нибудь ездил в «Вавилон» танцевать? — спрашиваю я его. — Иногда. Но ходить в клубы дорого. Есть членский взнос, вступительные взносы и выпивка — это гребаный грабеж. Дешевле пойти в «Пистолет» и выпить пива, или позволить какому-нибудь парню купить мне его, — ухмыляется он. — Да, — соглашаюсь я, — это всегда срабатывало со мной! — Вы, блондинки, такие шлюхи! — Дилан кладет руки мне на бедра, и не успеваю я опомниться, как он уже трется об меня, что нелегко, потому что Бобби Шерман — не лучшая музыка для обниманий и потираний. Затем музыка переходит к другой старой дискотеке, и Дилан действительно начинает давить. Это странно, потому что он действительно совсем не умеет танцевать. Может быть, именно поэтому он может сойти за натурала со столькими людьми… у него неуклюжие, тупые движения, которые ТАК НЕ ПОХОЖИ на геев. Большинство парней на вечеринке — друзья Карри и Джейсона — отличные танцоры. И совершенно геи. А это значит, что они могут выполнять невероятные движения, даже под Шона Кэссиди и Плотникова. Но Дилан не утруждает себя тонкими движениями. Он просто тычет своим членом мне в джинсы спереди. И его член твердый. Очень, очень твердый. Конечно, следующая песня — «Иди до конца», И парни вокруг нас визжат: «Пожалуйста, иди до конца! Это так здорово — быть с тобой здесь сегодня вечером!» Я, блядь, ненавижу Ночь Семидесятых! — Послушай, Дилан, — говорю я, отталкивая его на пару шагов, — давай опустим это на ступеньку ниже, хорошо? — Хорошо, — ухмыляется Дилан, — давай выпьем еще пива. На этот раз он выводит меня на заднее крыльцо, где стоит большой холодильник. Он протягивает руку и вытаскивает две бутылки «Роллинг Рока», открывает их о дверной косяк. Пиво действительно холодное, но и крыльцо тоже. На самом деле, здесь очень холодно. — Ты же знаешь, что здесь чертовски холодно, — говорю я Дилану, — я не могу пить холодное пиво в метель. Дилан кивает и снова хватает меня за руку. Мы возвращаемся на кухню. И стоять там — мой худший кошмар. Ну, один из моих худших кошмаров — музыкант из моего видения. Скрипач. Его зовут Итан Голд, и о нем постоянно пишут в студенческой газете ПИФА. Он был финалистом какого-то крупного музыкального конкурса и всегда играет концерты в институте. Наверное он хороший музыкант. На самом деле я не так уж много знаю о классической музыке. Итан видит меня и Дилана и бросает на нас обоих неприязненный взгляд. Понятия, блядь, не имею, в чем его проблема. Я едва знаю этого парня. По крайней мере, мне кажется, что я его едва знаю. В этой жизни. В моей РЕАЛЬНОЙ жизни я его не знаю. Но мне жутко смотреть на него, потому что я постоянно вижу, как он прикасается ко мне. И еще хуже. И мне это не нравится. Мне это совсем не нравится. Дилан просто игнорирует парня, и мы проходим мимо. Но Итан что-то говорит себе под нос, и Дилан слышит его. Он резко разворачивается и сталкивается с Итаном. Это действительно смешно, потому что Дилан шесть футов ростом, а Итан ниже меня! — Почему бы тебе не держать рот на замке, Голд! — предупреждает Дилан. — И я не шучу. Не связывайся с дерьмом, это не твое дело! — Я бы и не мечтал об этом, мистер Берк, — громко заявляет Итан. — Не обращай на меня внимания. Я просто стою здесь. И вообще, кто я такой, черт возьми? Верно, Дилан? Я никто! — Приди в себя, Итан, — коротко говорит Дилан. Затем он берет меня за локоть и практически выводит на улицу из кухни и вверх по лестнице. — Что все это значит? — спрашиваю я. — Ты дружишь с Итаном Голдом? — Вряд ли, — фыркает Дилан, — но… но… — Дилан делает паузу. Дверь одной из спален приоткрыта, — это комната Джейсона, хотя он почти никогда не спит здесь. Большую часть ночей он спит с Карри или с тем, кого они вдвоем могут притащить домой в пьяном угаре. Комната оформлена в типичном стиле студенческих трущоб колледжа. На полу футон, груды одежды и повсюду валялся хлам. К стене прислонен велосипед. — Смотри! — говорит Дилан. На комоде стоит лавовая лампа, и Дилан включает ее. Она начинает булькать. — Совершенно круто, чувак! — смеется он. — Это неправильный сленг для лавовой лампы, — говорю я, — это слишком восьмидесятые. Я думаю, ты должен был сказать, «Отлично, чувак»! — Неважно, — бормочет Дилан. Он плюхается на футон, и я сажусь рядом с ним. Затем он достает полиэтиленовый пакетик из кармана рубашки. — Вот. Я взял это у Джейсона. Это хорошая штука. Эти парни могут позволить себе настоящую вещь. Дилан протягивает мне маленькую белую бумажку. — Что это? Я не люблю принимать что-либо, если не знаю, что это такое. Брайан всегда вдалбливал это в мою голову. Не принимай наркотики в одиночку. Не принимай дерьмо от людей, которых ты не знаешь. И ничего не принимай, если только ты не уверен, что это такое. Особенно со всей моей аллергией. Конечно, Брайан нарушал все эти правила все время, но я старался им следовать. Я держу дурь в руке. Это похоже на Экстази, но кто на самом деле знает? Это не похоже на то, что одобрено FDA. Дилан засовывает таблетку в рот и запивает ее глотком пива. Я колеблюсь, а затем делаю так же. Какого хрена? Сегодня субботний вечер. Не то чтобы я никогда не делал этого раньше. Я не какой-то невежественный новичок, который только что свалился с грузовика с репой. Я справился со своей долей веществ, могу разобраться и с этим. — Мило! — улыбается Дилан. Его улыбка немного кривовата. — Это не значит, что нам нужно идти на реабилитацию или что-то в этом роде, верно? — Почему ты так сказал? — спрашиваю я, внезапно становясь параноиком. И я думаю о Брайане в реабилитационном центре. — Скажи мне, Дилан, что тебе сказал Итан Голд? Его лицо на мгновение застывает. — Тебе не стоит этого знать, Джастин. Он засранец. — Что он сказал? — настаиваю я. — Скажи мне! — Он кое-что сказал о тебе, — Дилан отпивает еще пива и хмурится, — забудь об этом. Я сказал, Итан — засранец! Качаю головой. — Я знал, что не должен был приходить на эту гребаную вечеринку! Это всегда катастрофа. Самая первая вечеринка, на которую я пошел, когда был первокурсником, была у моей подруги Дафны. Это была кучка гетеросексуальных детей, и мне было безумно скучно. Но потом я увидел симпатичного парня, и мы поднялись наверх и трахнулись в гостевой комнате. Люди стучали в дверь, требовали свои пальто, но мы просто продолжали трахаться. — Звучит как отличная вечеринка! — усмехается Дилан, дьявольски приподнимая брови. — Поверь мне, это была огромная гребаная ошибка! — я делаю глоток пива. И чувствую, как «Е» начинает разливаться где-то внутри, согревая меня. Э-это странно. Это не действует на тебя быстро, как кокаин. Это подкрадывается к вам и приводит вас в хорошее, счастливое настроение почти до того, как вы осознаете, что происходит. — Парень, которого я трахнул, узнал, где я работаю, и последовал за мной туда, и захотел быть моим парнем! Я не мог заставить его уйти! Так что я был полным придурком и сказал ему, чтобы он убирался, и что я сказал ему, что он мне нравится, только, чтобы он позволил мне трахнуть его. Потом я увидел его на вечеринке в начале этого семестра, и он начал кричать на меня! Я чувствовал себя на два цента. — Ну, — говорит Дилан, — может быть, это было только потому, что ты трахался не с тем человеком. С подходящим человеком это была бы фантастическая вечеринка! — Дилан хитро смотрит на меня. — Это был Эрик, верно? Всякий раз, когда он напивается, он рассказывает свою историю «Джастин Тейлор трахнул меня» и начинает плакать! Это очень занимательно. Я выпрямляюсь. — Эрик рассказывает всем свою историю «Джастин Тейлор трахнул меня»? Господи Иисусе! — Конечно, — говорит Дилан, — в КМУ не так уж много студентов-геев, так что все знают друг друга. Эрик рассказал мне эту историю, когда я впервые встретил его. Он всем рассказывает эту историю! — Черт! Неудивительно, что люди смотрят на меня, как на гребаного урода! — говорю я. Поговорим об унижении. Во-первых, я печально известный, потому что парень Брайана Кинни. Моя голая задница красовалась на всех обложках таблоидов в США И Европе! Затем Брайан дает интервью, рассказывая всему миру, что он НЕ мой парень — это значит, что я какая-то чертова кукла, которую он держит рядом, когда его член нуждается в тренировке. И теперь я узнаю, что каждый парень в Карнеги-Меллон думает, что я шлюха и подонок, потому что трахнул Эрика и заставил его плакать! С таким же успехом я мог бы никогда больше не покидать лофт и не показываться на людях! — Не переживай, Джастин, — говорит Дилан, поглаживая меня по руке, — ты сходишь с ума по пустякам. Почему тебе не насрать, что говорит Эрик? Или Итан Голд? Или даже Алан Рэй? Они завидуют! Вот почему они говорят все эти вещи о тебе. Но я бы никогда не сказал ничего подобного. Я заступаюсь за тебя. И не позволяю парням нести чушь о моем старом друге. — Я не твой старый друг, Дилан. Я опускаюсь обратно на футон. Теперь я чувствую, как работает «Е». Трудно оставаться злым, когда ты на Экстази. — Конечно, — шепчет Дилан, — может быть, мы и не были близки много лет, но когда-то были. И мы можем снова стать такими, Джастин. Иногда мне хочется, чтобы у меня был кто-то, с кем можно поговорить. Кто-то, кто действительно знает меня. Кто-то, кто заботится обо мне. Ты понимаешь, что я имею в виду? Как друг. Настоящий хороший друг. — Я твой друг, Дилан, — говорю я, зевая. Лавовая лампа на комоде выглядит круто. Есть внутри нее что-то размытое, и оно вращается по кругу, когда вспыхивают разные цвета. — Просто моя гребаная жизнь сейчас такая сложная. У меня нет времени думать о том, чтобы делать что-то просто так. У меня скоро выставка в Музее Уорхола. И Брайан в… — я останавливаюсь. Я не должен говорить, где Брайан. Но у меня в голове как будто все перемешалось, — и Брайана нет в городе. — Тебе, должно быть, так одиноко, Джастин, — выдыхает Дилан, — помнишь, как мы практиковались в поцелуях? Я говорил, что это было для того, чтобы мы знали, что делать с девушками. Но я никогда не думал о девушках. А ты думал? — Никогда, — говорю я, — я никогда в жизни так не думал о девушке. Знаешь что? Я трахнул девушку однажды. Ты можешь в это поверить? Но все время, пока я трахал ее, я точно не думал о киске. Ни на секунду. — Я тоже трахал много девушек, — признается Дилан, — я мог трахать их или не трахать. Но я бы предпочел не трахать. Я бы предпочел, чтобы мои губы были на чем-то другом, гораздо, гораздо более сладком. И не успеваю я опомниться, как мы уже целуемся. В комнате становится жарко. Я слышу плохую ночную музыку семидесятых стук, стук, стук под нами. У Дилана большой, небрежный рот. Он полностью покрывает меня. Он сосет мой язык, и я так возбужден, что готов закричать. Я посасываю его язык в ответ. На вкус он как соленые картофельные чипсы и пиво «Роллинг Рок». Я даже не думаю о том, чтобы Дилан снял с меня штаны. Он просто делает это. И его тоже отключили. Когда это могло случится? У него мой член во рту. Он засасывает его целиком, прямо себе в глотку. Это так приятно! Он лижет его и сосет. Затем он опускается и сосет мои яйца. — Джастин, — настойчиво шепчет он, — соси меня одновременно. Сделай это! Он передвигается по футону, пока мы не оказываемся в положении шестьдесят девять. Его член длинный, а головка широкая и пурпурная. Я беру его в рот. Он уже совсем мокрый и я сосу из него сок, двигаю головой вверх-вниз, стараясь протолкнуть как можно глубже. Как ему это нравится. То, как он обожает это. Брайан… я имею в виду Дилана, кажется, ему это нравится. В голове у меня все плывет, но я чувствую себя так здорово. В этом и заключается особенность «Е». Все выглядит красиво. Лавовая лампа. Свет, проникающий в окно. И музыка снизу. «Экстази! Когда я с тобой, я в экстазе!» — звучит эта песня, и все ребята подпевают. А вот и его красивая задница. Задница Брайана такая чертовски красивая. Такая идеальная. Я закрываю глаза и глажу ее пока сосу его член. Это похоже на сон. И это так здорово! Кто — то открывает дверь в комнату. — Упс, — произносит голос, — я не хотел прерывать вашу личную вечеринку, Дилан. Дилан? Как Дилан сюда попал. О, да. Дилан. — Отвали, Алан, — говорит Дилан, отрывая рот от моего члена, — иди в соседнюю комнату Карри, если хочешь трахаться. Эта комната занята. — Я это вижу, — хихикает Алан, — веселитесь, мальчики! И дверь закрывается. — Он тоже ревнует, — шепчет Дилан. Он гладит меня по волосам, пока я сосу его, — они знают, как это хорошо. Так мило. Верно, Джастин? Мило! Так чертовски мило. — Мило, — эхом отзываюсь я, — ты уверен, что это был «Е»? — спрашиваю я. Потому что лавовая лампа движется по всей комнате. Но это кажется таким правильным. Свет то появляется, то гаснет. — Мне кажется, я уезжаю. — Уезжай, — говорит Дилан, — если это то, что ты чувствуешь. У Джейсона и Карри всегда лучшая дурь. Всегда самое лучшее. И у меня здесь тоже есть все самое лучшее. Он начинает облизывать головку моего члена. И вниз по стволу. А потом он обводит пальцем вокруг моей дырки. — О, черт! Да! — я задыхаюсь, когда его язык исследует мою задницу. — Не останавливайся! — Я никогда не остановлюсь, — говорит Дилан. — Это слишком хорошо. Я снова опускаюсь на его член, засасывая его почти до самого корня. Я уже давно не сосал член парня. Кроме Брайана, я имею в виду. Брайан… да. И это не Брайан. Ну, а почему бы и нет? Брайан переспал со многими парнями за последний год. Он, наверное, трахает кого-нибудь в «Спрингхерсте» прямо в эту минуту, только я об этом ничего не знаю. Ну и что? Это всего лишь секс. Это приятное чувство. Это ни хрена не значит, кроме удовлетворения твоих потребностей. Так говорит Брайан. Он всегда, всегда так говорит. Да, просто потребности. И мне нужно что-то для МЕНЯ, что-то, что не связано с Брайаном все время. И Дилан для меня. Ему Брайан даже не нравится. Ему наплевать на Брайана. Дилан заботится только обо мне. И он чувствует себя так чертовски фантастически. Но потом я вспоминаю того последнего парня, которого я трахнул. И замираю от холода. Член Дилана тверд, как сталь, в моем кулаке. Я чувствую как он прощупывает мою дырочку языком. А потом его палец. Затем еще один палец. На ощупь они липкие и скользкие. Смазал. Бросаю член Дилана. Чувствую, что не могу пошевелиться. Это был Рон. Рон в своем кабинете. Пока мы смотрели фильм, который он снял о себе и Брайане. Брайан, когда тому было шестнадцать лет. Такой чертовски молодой. И такой чертовски красивый. И я отсосал у Рона прямо там, за его столом. Потому что хотел знать, каково это было. Я хотел знать, почему Брайан любил Рона. Я хотел почувствовать то, что чувствовал Брайан, когда ему было шестнадцать. Хотел знать все, что он когда-либо чувствовал, чтобы я мог понять Брайана так, как будто я БЫЛ Брайаном. Потому что я так чертовски сильно его любил! Так чертовски сильно, что почти не мог этого вынести! Я слышу, как Дилан что-то бормочет. Он растягивает меня. Его пальцы снова у меня в заднице. Въезжают в нее. Открывают меня. А потом я чувствую головку его члена, прижимающуюся к моей дырочке. О Боже мой! — Подожди! — шепчу я, падая лицом вперед, ерзая на футоне, нащупывая свои джинсы. — Просто расслабься, детка, — говорит Дилан, крепко обнимая меня, — это будет очень мило. Тебе понравится мой большой член в твоей заднице, Джастин. Это будет здорово! Мы можем трахаться здесь всю ночь напролет. Джейсон сказал, что мы можем занимать его комнату столько, сколько захотим. — Дилан, подожди! Остановись… прямо… сейчас. Я вцепляюсь в футон. Пытаюсь развернуться, но не могу собраться с силами. Голова кружится и раскалывается на части. Я уплываю. — Прекратить? — смеется он. — Ни за что, черт возьми! Мы только начинаем. Вот увидишь, Джастин. Это начало. Только начало, — он наклоняется через мою спину, шепчет мне на ухо, когда я чувствую, как он входит в меня, — я люблю тебя, разве ты не знаешь этого? И я не боюсь это сказать. Я не такой, как ОН! Это будем ты и я. Только так и должно было быть! Я никогда, никогда не думал о киске, Джастин. Не тогда, когда мы были детьми. И не сейчас. Я всегда думал о тебе. Только о тебе. — Нет! — кричу я. — Пожалуйста, Дилан! Подожди! Но все, что я вижу, это лавовая лампа, разливающая свой безумный свет по всей комнате. Выплескивая его на меня, как звезды. Как пули. Он проходит сквозь меня. И музыка, грохочущая по полу и наполняющая мое спутанное сознание. И Дилан. Внутри меня. Проходит прямо сквозь меня. Идет до конца. И пути назад нет.