Квир-реалии

Глава сороковая «УОРХОЛИЗАЦИЯ» Краткое содержание: Майкл посещает открытие выставки Джастина в Музее Уорхола. Питтсбург. Март 2003 года. Майкл Ужин с Дэвидом был замечательным. Совсем как в старые добрые времена. Он повел меня в свой любимый ресторан «Папагано», но я не веду себя как придурок, как на нашем самом первом свидании. У меня есть приличная «взрослая» одежда, и теперь я знаю, что лучше не заказывать диетическую Пепси с филе миньон. Разделив десерт «Шоколадная смерть», мы направляемся в музей Энди Уорхола, чтобы увидеть меня увековеченного в части выставки Джастина. «Уорхолизация» проходит в одной из галерей на первом этаже. Снаружи большая вывеска, которая направляет людей на открытие, и я удивлен, увидев, сколько людей входит внутрь. — Похоже, это уже большой успех, — с удивлением говорит Дэвид. — Да. Я и не думал, что это так важно, — говорю я, — Джастин, должно быть, действительно взволнован и нервничает! Первый человек, которого мы видим внутри — Эммет, потягивающий шампанское из бокала. И когда он видит меня с Дэвидом, он чуть не давится. — Так, так, так! — восклицает Эммет. — Разве ты не полон сюрпризов, Майкл? Привет, док! — Эм протягивает Дэвиду руку для поцелуя, как настоящая королева драмы! — Привет, Эммет. Дэвид крепко пожимает Эммету руку. Я знаю, что Дэвид не в восторге от Эммета или любого из моих друзей, но он всегда вежлив с ними. Подождите, пока Дэвид не увидит портрет Джастина, на котором он изображен как Джеки Кеннеди! На нем тот же розовый женский костюм, в котором он был, когда банда ворвалась на наш сбор средств для сенатора Бакстер. Уверен, что Дэвид помнит ту ночь так же ярко, как и я! Дэвид отходит, чтобы посмотреть работы, в то время как Эммет отводит меня в угол для «разговора». — Какого хрена ты здесь делаешь с доктором Голубая мечта? — требует он. — Дэвид только что вернулся в город, и… ну вот мы и здесь! — отвечаю я. — Дэвид вернулся в город, а ты мне не сказал! — Эм почти кричит. — А как насчет Бена? Я пожимаю плечами. — А что с ним? Мы были только на одном свидании, Эм. У нас больше нет отношений. — И ты теперь рядом с доком, чтобы все испортить! — шипит Эм. — Двое мужчин дерутся из-за маленького старого тебя! Клянусь, Майкл, когда идет дождь, он льет как из ведра! — Они дерутся не из-за меня! — фыркаю я. Но эта идея меня немного возбуждает. — Бен даже не знает, что Дэвид вернулся в Питтсбург. Эммет качает головой. — Ну, он узнает это примерно через две секунды, потому что вот он! — Где? Я смотрю в сторону двери и вижу, как входит Бен с Линдси и Мел. Линдси очень беременна и, похоже, собирается родить ребенка Брайана прямо здесь, посреди Музея Уорхола. Бен оглядывается по сторонам — ищет меня. И он улыбается, когда видит меня в другом конце комнаты. Вот тогда Дэвид возвращается и обнимает меня за плечи. Бен перестает улыбаться. Дэвид ведет меня к стене, где висят портреты Джастина. Но я продолжаю оглядываться, чтобы посмотреть, где Бен. Чтобы посмотреть, что он делает. Бен отворачивается и подходит к группе людей в дальнем конце комнаты. И я вижу, что Джастин там. С ним его подруга Дафна и Маршалл, еще один парень, с которым он тусуется в ПИФА. Бен пожимает Джастину руку, и Джастин улыбается ему. Затем Линдси и Мелани приветствуют Джастина тоже. Джастин выглядит очень взрослым и уверенным в себе. На нем пара черных брюк и синяя рубашка, которая почти серебристая в ярком свете галереи. Это выглядит очень дорого. Держу пари, Брайан купил ее. Брайан обязательно выбрал бы для него наряд. Брайан любит Джастина в голубом. — Думаю, мне лучше поздороваться с художником, — говорю я Дэвиду. — Я очень впечатлен его работой, — говорит Дэвид. Но Дэвид не особо впечатлен, — он очень талантливый ребенок. — Джастин больше не ребенок, — напоминаю я Дэвиду, — он вовсе не ребенок. Да, не ребенок, а партнер Брайана. Иногда это меня достает. Я думаю о том, как Брайан говорит о Джастине по телефону. Каждый раз, когда мы разговариваем, а это по крайней мере три раза в неделю, половина разговора касается Джастина. Брайан всегда спрашивает меня, был ли Джастин в магазине или в закусочной. Как он выглядел. Что он сказал. Чем он занят в школе. Как продвигается книга комиксов. Брайан никогда бы никому в этом не признался, но он действительно влюблен в Джастина, как нормальный человек. Да, в это трудно поверить, но Я полагаю, что даже Брайан, блядь, Кинни должен был в конце концов пасть. Я разговаривал с Брайаном только вчера и знаю, как он разочарован тем, что не попал на открытие «Уорхолизации». Но самое странное, что это Джастин сказал ему не приходить после того, как Брайан планировал, и даже получил разрешение от своего врача отсутствовать всю ночь. Брайан смутно представлял себе причину, по которой Джастин попросил его держаться подальше. Что-то о том, что это ночь Джастина, а Брайан отвлекает внимание и превращает ее в шоу уродов. Но мне это показалось неправильным. Мне хочется расспросить Джастина об этом, но сейчас, вероятно, не лучшее время. — Майкл! — визжит Линдси. Она сложила руки на своем большом животе. — Ты видел свой портрет? А мой? А Эммета? Разве они не потрясающие? — Довольно удивительно, это верно, — отвечаю я. Я продолжаю пялиться на ее живот. Вспоминаю, как это было с Гасом. Линдси стала такой большой, что я думал, она взорвется! Сейчас она не выглядит такой уж большой. Может быть, потому, что на этот раз у нее будет девочка. Но что, черт возьми, я знаю о детях? — Я надеялась, что Брайан будет здесь! — Линдси надувает губы. — Я хотела его увидеть! Он сказал мне, что будет здесь когда родится ребенок. Надеюсь, что он не забудет появиться. Мелани фыркает. — Он пропустил рождение Гаса. Слишком занят тем, что ему отсасывают, как обычно! Джастин напрягается. — Извини, Мелани, но Брайан был со мной в ту ночь, на случай, если ты забыла! И в тот вечер мы были в больнице, чтобы увидеть Гаса. Брайан заботится о своем сыне, и он будет заботиться так же сильно и о своей дочери тоже! — Конечно, Джастин, — говорит Линдси, — Мелани не это имела в виду. Но Джастин свирепо смотрит на Мел. — Меня тошнит от людей, которые поносят Брайана, когда его здесь нет, чтобы защититься! Так что пошли вы! И Джастин топает прочь, оставляя всех в замешательстве пялиться себе под ноги. Это не похоже на Джастина — быть таким обидчивым, особенно на таком важном мероприятии, как его открытие. Поэтому я иду за ним. — Джастин… — Не проси меня вернуться и извиниться, Майкл! — говорит он, его лицо ярко-красное. — Я имел в виду то, что сказал. И Мелани — сука, что подняла эту тему и бросила мне это в лицо! Я не какой-то гребаный трах с кем Брайан переспал той ночью, а потом бросил! Я его партнер! — Я знаю, что это так, Джастин, — пытаюсь я его успокоить, — как и все остальные. Не позволяй Мелани испортить тебе вечер. Пожалуйста? Твои работы такие замечательные. Ты должен наслаждаться своим успехом. Джастин немного смягчается. — Тебе действительно нравится твой портрет? — Это замечательно! Я не могу поверить, что я здесь, в музее! — Только на три недели, но за это время многие люди увидят его, Майкл. — Тот с Джеки Кеннеди, — это круто, Джастин. И Линдси выглядит прекрасно, как Мэрилин Монро. Но портрет Брайана… это потрясающе! Я никогда не видел, чтобы он выглядел так напряженно… сексуально. Ты сделал оригинальную фотографию? — Да, я сделал все по фотографиям, а затем использовал компьютер, чтобы изобразить их в стиле «Уорхола», — Джастин слегка улыбается, — это один из моих любимых снимков Брайана. Конечно, у меня есть сотни его фотографий, но эта… я должен был использовать эту. — Хороший выбор! — смеюсь я. — Все это комментируют. Очень жаль, что Брайана здесь нет. Он бы так гордился тобой. Он гордится всей твоей работой, понимаешь? Я наблюдаю за лицом Джастина, пытаясь понять, почему он сказал Брайану держаться подальше. Но по лицу Джастина я ничего не могу прочесть. Он кажется счастливым и грустным, и в то же время расстроенным. Или же мне это просто кажется. — Я знаю, он бы гордился, Майкл, — Джастин прикусывает губу, — я сделал несколько снимков выставки до того, как люди пришли сюда, чтобы Брайан мог увидеть, как расставлены фигуры. Я покажу их ему в следующий раз, когда увижу его. Джон Гамильтон из галереи Остина говорил со мной о том, чтобы сделать несколько копий и продавать. То есть, если будет достаточно интереса. — Я бы хотел купить одну из них! — восклицаю я. — Я хочу повесить ее в магазине! И знаю, что ма захочет! — И я тоже, — говорит Дэвид, подходя ко мне сзади, — привет, Джастин. Отличная работа. — Здравствуйте, доктор Кэмерон. Спасибо, — Джастин лукаво наклоняет голову, глядя на меня, — я удивлен, что вижу тебя здесь. — Только что приехал в город, — кивает Дэвид, — мы с сыном вернулись в Питтсбург. — Это действительно мило… — начинает Джастин, но затем останавливается. Он смотрит на вход, и я вижу, что его лицо кардинально меняется. Удивление? Страх? Не уверен, что именно. Я прослеживаю за взглядом Джастина, почти ожидая увидеть Брайана, стоящего там, большого, как жизнь. Но это кто-то другой. Высокий темноволосый парень. Он останавливается в дверях, оглядываясь по сторонам. Ищет Джастина? Это так, блядь, очевидно! Лицо Джастина бледнеет. — Вы извините меня, пожалуйста? — бормочет он. И он идет прямо к этому парню, хватает его за руку и вытаскивает из комнаты. — Что это было? — спрашивает Дэвид. — Я не знаю, — говорю я ему, — что-то странное. Очень странное. То, как Джастин ведет себя в последнее время, совершенно странно. А теперь этот парень… Мне нужно выяснить, что происходит. — Я сейчас вернусь, Дэвид. Мне нужно найти мужской туалет. Понятия не имею, почему я решаю следовать за ними, но я это делаю. У меня внутри что-то не хорошее. Я выхожу из галереи и иду дальше по коридору. Вдоль коридора есть несколько небольших галерей, и я вижу, как они вдвоем проскальзывают в одну из них. Джастин и этот странный парень. Там тускло, но я слышу тихий разговор. Я не горжусь тем, что подслушиваю, но с Джастином что-то происходит. Зачем ему было говорить Брайану не приезжать сюда, когда Брайан с нетерпением ждал этого? Почему? Может быть, именно поэтому. Глупо так думать, но… — Я не могу поверить, что ты появился здесь, Дилан! После того, как я сказал тебе не делать этого! — Это свободная страна, Джас, — говорит другой голос, — я хотел увидеть твои работы. — Ты мог бы увидеть их в течение недели. Мы могли бы приехать сюда в понедельник или вторник и я бы тебе их показал! — Но я хотел увидеть, как все люди восхищаются тобой в твой большой вечер. И это важная ночь, Джас. Ты так не думаешь? Воцаряется тишина. Я боюсь выглянуть из-за угла и заглянуть в комнату. Боюсь, что они меня увидят. И боюсь того, что я увижу. — Не делай этого снова, Дилан, — шепчет Джастин, — я уже говорил тебе раньше. Я тебя предупреждал! Все друзья Брайана здесь! Майкл, Эммет и Линдси. И даже Бен Брукнер. Что, если… если…? — И что, черт возьми? — усмехается этот другой парень-Дилан. — Это не похоже на то, что я трахаю тебя посреди большого приема. — Дело не в этом, Дилан, и ты это знаешь! Тебе здесь не место! — Ты здесь, я здесь. Заставь меня уйти. Но ты же не хочешь, чтобы я ушел просто так, правда? — голос парня низкий и интимный. — Пошел ты, Дилан, — выдыхает Джастин. — Не будь такой пиздой, Джас. Ты же знаешь, что хотел, чтобы я появился. Ты даже подарил мне одну из своих листовок перед тем, как покинул мою комнату в общежитии прошлой ночью. До того, как ты покинул мою постель. Так что не играй со мной сейчас в эти игры. — Я… я не хотел, чтобы ты приходил сюда. Но я слышу, как дрожит голос Джастина. — Поэтому ты сказал Кинни не приходить, не так ли? Потому что ты в тайне хотел, чтобы я был здесь вместо него. Так вот и я. Кинни уже должен был понять намек. Так почему же ты все еще притворяешься? — Заткнись насчет Брайана, Дилан! Он не имеет к этому никакого отношения! — Конечно, имеет. Потому что ты не можешь заставить себя отпустить его. Или мне следует сказать, что ты не можешь заставить себя отпустить его лофт, его джип и его гребаные деньги! И я не виню тебя, Джас. Это приятная обстановка. Очень, очень мило. Почему бы не получить все, что ты можешь, до тех пор, пока ты можешь? — Не говори так, как будто я гребаная шлюха, Дилан! — Ты не шлюха, детка. Но тебе уже не семнадцать. Тебе не нужен сладкий папочка, Джас. Тебе не нужен Кинни, чтобы купить тебя. Это он обращается с тобой как со шлюхой. Тебе нужен мужчина, который знает, что ты действительно есть и чего ты действительно хочешь. Такой мужчина, как я. И ты это знаешь! — Прекрати это, Дилан! Не здесь! — Почему нет? Не то чтобы ты раньше не делал этого на публике. У тебя было… много раз. С Кинни. И в задней комнате «Вавилона» с парнями, чьих имен ты даже не знал. Так что не разыгрывай из себя дрожащую девственницу со мной! И тебе это нравится. Так что не говори мне, что ты этого не делаешь! Да, ты шлюха, Джастин. И тебе нравится, когда тебя трахают, как одну из них. Жестко и грубо. — Прекрати это. — Отсоси у меня. Прямо здесь. Не будь пиздой, Джас. Сделай это сейчас. И я их слышу. Я не хочу их слышать, но я слышу. Прямо здесь, в музее. Джастин и этот другой гребаный парень! Я, спотыкаясь, иду обратно по коридору на выставку в галерею. И налетаю прямо на Бена. Он видит мое лицо и хватает меня. — Майкл! С тобой все в порядке? — Нет, — задыхаюсь я, — со мной не все в порядке! Пожалуйста, Бен… Мне нужно убраться отсюда. Забери меня отсюда. Отвези меня домой! — Ты пришел сюда с Дэвидом Кэмероном, — тихо говорит Бен, — я думаю, ты должен позволить ему отвезти тебя домой, Майкл. — Но, Бен! Я… Но он прав. Проблема в том, что я хочу Бена. Я хочу, чтобы Бен отвез меня домой. Хочу Бена, чтобы все было хорошо. Как это было раньше. Но мир слишком испорчен! Я ненавижу это! Я вижу Дэвида, стоящего с Эмметом и смеющегося над чем-то, что сказал Эм. Я иду к ним навстречу. — Дэвид, ты можешь отвезти меня домой? Я… я плохо себя чувствую. — Что случилось, милый? — с беспокойством спрашивает Эм. — Мне нужно уйти, Эм. Сейчас же, — я поворачиваюсь к Дэвиду, — ты возьмешь меня с собой? — Конечно, Майкл. И он очень нежно берет меня за руку. Когда мы выходим за дверь, Джастин возвращается. Его лицо раскраснелось, а волосы растрепаны. Нет никаких признаков Дилана. Он явно принял порошок после того, как отсосал почетному гостю. Я свирепо смотрю на Джастина. — Ты, маленькая гребаная сучка. Я знаю, что ты делаешь. И Джастин ахает и отступает от меня, широко раскрыв глаза. Он понимает, что я знаю. — М… Майкл, — заикается он. — Не разговаривай со мной, — говорю я ему. Я хочу оттолкнуть его, но не хочу устраивать сцену. Дэвид в замешательстве хмурится. — Но… но Майкл… — говорит Джастин, нервно облизывая губы, — не уходи пока! — Я сказал, не разговаривай со мной. Никогда больше не разговаривай со мной. Я серьезно. Я действительно хочу встряхнуть Джастина. Хочу ударить его. И действительно не хочу, чтобы он снова заговаривал со мной, пока он, блядь, жив! Именно это я имею в виду. Я думаю о Брайане, который сейчас в реабилитационном центре. Застрял там на недели, может быть, даже месяцы. Пытается наладить свою жизнь, чтобы они с Джастином могли быть гребаными партнерами! Вот что он мне сказал! Вот что сказал Брайан! Думаю о том, как Брайан старался не казаться обиженным, когда сказал мне, что Джастин не хотел, чтобы он был на открытие. Не хотел, чтобы Брайан приходил в музей Уорхола, чтобы увидеть его портрет, висящий там. Самый лучший. Самая красивый из них. Всегда самый красивый. И теперь я понимаю, почему Джастин не хотел, чтобы он был здесь. Я хочу плюнуть в Джастина, но он смотрит на меня так, словно я уже сделал это. Смотрит на меня в полном шоке, его губы дрожат. — Дэвид, вытащи меня отсюда. Пожалуйста! Дэвид выводит меня из музея в холодную мартовскую ночь. И я не оглядываюсь назад. *** Мои руки дрожат, когда я набираю номер мобильного Брайана. Может быть, он не ответит. Может быть, это попадет на голосовую почту. Может быть, он на каком-нибудь сеансе терапии. Или делает что-то, что бы он ни делал, когда не с этим психиатром. Может быть… — Привет, Майки, — раздается голос Брайана, — ты что-то хотел? — Ничего, — отвечаю я, — просто хотел узнать, как у тебя дела. — Ничего из этого дерьма! — говорит Брайан. — Я знаю, что вчера вечером ты был на открытии выставки Джастина с доктором Смертью — я имею в виду доктора Дейва. Хочу знать, как прошло твое большое свидание. Ты с ним переспал? Или у него не работал насос для простаты? — Придурок, — говорю я Брайану, — простата Дэвида работает просто отлично! — Значит, ты ВСЕ-ТАКИ переспал! — Брайан смеется. — Поздравляю! Самое время. Твой член уже собирался просить руки у твоей правой руки. Итак… сколько раз ты это делал? — Я тебе этого не скажу! Это не твое дело. — О, — говорит Брайан, — это уже так серьезно, да? Думаю, что это оставляет бедного Бена позади. — Я не знаю, Брайан. Это сложно. — Господи, останови Землю! Сексуальная жизнь Майки слишком сложна! — фыркает Брайан. — Не моя сексуальная жизнь, — говорю я, — моя личная жизнь. — Это еще хуже, — я слышу, как Брайан опять фыркает, — чертова любовь. Гребаная чушь. Я сглатываю. — Это не то, что ты говорил на днях. О любви, я имею в виду. — Я много чего говорю, Майки. Много глупостей. Он знает. Или не знает? Может быть, он просто расстроен из-за того, что Джастин сказал ему не приходить на открытие. Потому что он не мог знать ничего больше. Или мог? — Итак, доктор Дейв снова пришел к твоей двери с цветами и конфетами. Разве у этого парня нет ничего получше, чтобы занять свободное время? Например, ломать спины голым футболистам и хапать неприличные суммы денег за это? — Постарайся быть серьезным, Брайан! Это очень важно! Он все время возвращается к Дэвиду. Он думает, что я звоню поэтому? Если только он не избегает разговоров о Джастине. — Я совершенно серьезно, Майки. Тебе лучше продать магазин и купить фартук и туфли на высоких каблуках, потому что Дэвид захочет, чтобы мама-домоседка, как Джун Кливер, готовила печенье и молоко для маленького, как его там зовут? — Хэнк. Сына Дэвида зовут Хэнк. — По хрен! — Брайан фыркает. Я вижу, что он начинает нервничать и хочет повесить трубку. Мои разговоры о Дэвиде всегда вызывают у Брайана желание бежать в другом направлении. — Разве ты не хочешь знать об открытии? Брайан вздыхает. — Если ты настаиваешь на том, чтобы рассказать мне. — Работы были великолепны. Твой портрет был лучшим. — Естественно, — говорит Брайан, — я знал, что так и будет. В конце концов, это я. И другие… Джастин сделал их так здорово, что я знал, что людям они понравятся. Я видел все его работы в лофте, но было бы неплохо увидеть их в музее. Но… нахуй. В будущем у Джастина будет множество художественных выставок. Итак, как же Джастин выглядел? Во что он был одет? Я колеблюсь. — Черные брюки и голубая рубашка. Он… он хорошо выглядел. Очень хорошо. — Голубой «Версаче»? С серебряной нитью? — спрашивает он. — Да, на нем было что-то серебряное в синем. — Мило, — почти шепчет он, — какая красивая рубашка. Красивая. И голос у него такой грустный. — Брайан, я… Я хочу сказать ему. Об этом другом парне. Этом высоком темноволосом парне, который трахает Джастина - гребаного парня Брайана. Но я не могу этого сделать! Как бы сильно я ни злился на Джастина, я не могу произнести эти слова. Я не могу так обидеть Брайана. Если не… если только он уже не пострадал. — Ты хочешь моего благословения для себя и доктора Дейва? Ты действительно поэтому позвонил, Майки? Ладно, у тебя есть мое благословение, сын мой. Но только если ты действительно любишь этого парня. Потому что если любишь, то ты знаешь правильный ответ. Тебе не нужно, чтобы я подтверждал то, что ты чувствуешь. — Но… а как насчет Бена? — спрашиваю я. И я понимаю, что это именно то, что я хочу, чтобы Брайан сделал — подтвердил мои эмоции. Сказал мне, что делать. Сказал мне, кого выбрать. — Насчет Бена? Послушай, Майкл, ты меня слушаешь? Если ты любишь Бена, то, блядь, скажи ему! Но если ты действительно хочешь Дэвида, то не сомневайся. Ты должен стремиться к тому, чего действительно хочешь. Не позволяй этому моменту прийти и уйти и обнаружить, что ты… остался позади. Что у тебя был гребаный шанс всю жизнь говорить человеку, что ты его любишь, но ты все испортил. Что, когда ты, наконец, был готов сказать это, то этого было слишком мало, слишком поздно. И все, что тебе остается, это куча сожалений. Я чуть не роняю трубку. Он знает о Джастине. Если он не знает подробностей, значит, он это чувствует эмоционально. Знает это в своем сердце. И это убивает его. — Брайан, как бы я хотел быть там с тобой! Я так сильно хочу тебя видеть! — говорю я ему, мое гребаное сердце разрывается. — Когда ты возвращаешься домой? Пожалуйста, скажи, что это скоро! — Я вернусь домой, когда буду готов, Майкл. Это еще не все. Я должен знать, что я достаточно силен, чтобы это сделать… чтобы пройти через все, с чем мне придется столкнуться. На этот раз я не могу облажаться. Не могу… или я проиграю. Это все, что я знаю. — Нет, Брайан, ты никогда не проиграешь! — говорю я, внезапно почувствовав страх за него. — Я не позволю тебе проиграть! — Я знаю, что не позволишь, Майкл, — говорит он, — но это не зависит от тебя. Или кого-нибудь еще. Это зависит от меня. Вот в чем дело, только так я смогу выжить. Я полагаюсь на себя. Иначе моя жизнь ничего не стоит. Вообще ничего. — Брайан… Но он обрывает меня. — Мне пора идти, Майки. Мне нужно кое-что… сделать. Есть о чем подумать. Я свяжусь с тобой позже на этой неделе. А потом он отключается. Я сижу, держа телефон в руке. Уставившись на него. Я хочу помочь Брайану, но ничего не могу сделать. Я уже очень, очень давно не чувствовал себя таким чертовски беспомощным. Или таким, блядь, растерянным. Я крепко сжимаю телефонную трубку. А потом набираю номер Бена.