Квир-реалии

Глава пятьдесят третья ОТ СЕРДЦА К СЕРДЦУ Краткое содержание: Предложить помощь не всегда просто. Питтсбург. Апрель 2003 года. «Когда весь мир представляет собой безнадежную мешанину И капли дождя падают со всех сторон, Небеса открывают волшебную дорожку. Когда облака затянут все небо, Там можно найти радужное шоссе, Ведущее от вашего оконного стекла К месту за солнцем, Всего в шаге от дождя…» *** Тим Рейли Я ожидаю, что Джастин зайдет в конце дня. Надеюсь, что он это сделает. Он приходил почти каждый день после занятий с тех пор, как появился в моем кабинете почти две недели назад. Обычно он сидит и говорит около получаса, иногда больше. И этому молодому человеку очень нужно с кем-то поговорить. Он не хочет говорить с Брайаном о том, что он чувствует, и, похоже, не хочет доверяться своей лучшей подруге Дафне или кому-либо из своих друзей-мужчин. Не могу сказать, что виню его за это. Я очень люблю Эммета Ханикатта, но не думаю, что он тот человек, перед которым Джастин должен изливать душу. Но если уж на то пошло, то и я тоже. Джастину нужно обсудить свои проблемы с настоящим терапевтом, с кем-то, кто хорошо разбирается в посттравматическом стрессовом расстройстве и кто может помочь ему справиться с чувствами, которые он все еще не пережил после нападения. Это было почти два года назад, и Джастин все еще отрицает, что страдает от каких-либо последствий. Все еще отрицает выбор, который он делает — на мой взгляд, вредный выбор — и что некоторые действия, которые он предпринимает, по крайней мере частично являются реакцией на избиение. И это даже не учитывает сексуальное насилие со стороны его друга на той вечеринке. Я знаю, что именно это лежит в основе того, почему Джастин в последнее время так себя ведет. Он признался мне в этом сразу после произошедшего, но упорно отказывался от консультации. Он признался мне, что был пьян и под кайфом, и не хотел заниматься сексом. Но в тот момент, когда я произнес слово «изнасилование», он сразу же замолчал. Но так оно и было. Меня не волнует, что он продолжал заниматься сексом с этим мужчиной после. Это не имеет никакого значения. Джастина накачали наркотиками, и его заставили против его воли. Но он по-прежнему отказывается признавать, что то, что с ним произошло — изнасилование. Точно так же, как Брайан отказывается признавать много ужасных вещей, которые с ним произошли. Так много разрушительных, обидных вещей. У меня есть своя вина за некоторые из них. Я внес свой вклад в то, чтобы навредить Брайану и сделать его замкнутым, обреченным на провал человеком, которым он стал. Это то, в чем мне придется раскаиваться всю оставшуюся жизнь. Я каждый день прошу у Бога прощения за это, и я просил прощения у Брайана. Но Брайан просто отмахивается, как будто это не имеет значения. Он всегда отмахивается от всего, что касается этих болезненных воспоминаний. Но я знаю, что даже по прошествии пятнадцати лет раны в нем все еще свежи. И это не дает мне покоя. Возможно, именно поэтому я чувствую необходимость помочь Джастину получить консультацию, в которой он так сильно нуждается. Это один из маленьких способов искупить вину перед Брайаном. Моя вина снова в работе. «Это всегда касается тебя, не так ли, Тим?» Вот что Брайан сказал бы в своей циничной, но язвительной манере. Да, все дело во мне, Брайан. В состоянии моей собственной души. Я не знаю, как сделать это по-другому. Я слышу стук в дверь и смотрю на часы. Джастин сегодня рано. Но это не Джастин. — Привет, Тим, — говорит Майкл. Он неловко стоит в дверях, переминаясь с ноги на ногу, как будто готов убежать. — Майкл, не ожидал увидеть тебя здесь, — говорю я ему. Я не думаю, что Майкл когда-либо бывал здесь, в Центре по борьбе со СПИДом. Я его не виню. Большинство людей не приходят сюда, если у них нет на то причины. Если только им не поставлен диагноз или кто-то, кого они любят, позитивен. Или если ищут консультации. Или помощи. — Да, ну, я проходил мимо, так что… Майкл хочет зайти в мой офис, но как будто есть барьер, который он не может пересечь. Поэтому я встаю, беру его за руку, сажаю в кресло и закрываю дверь. — Что я могу для тебя сделать, Майкл? Понятия не имею, почему он здесь. Единственное, о чем я могу думать, это то, что это как-то связано с Беном, его бывшим парнем. Бен позитивный уже несколько лет. Но у них с Майклом больше нет отношений, насколько я знаю. — Я… я просто подумал, — нерешительно говорит Майкл, — Вик заехал вчера вечером, когда я был у мамы, и сказал что-то о том, что ты консультируешь людей. Я знаю, что ты разговариваешь с позитивными парнями и их семьями, но Вик рассказывал маме, что ты также разговаривал… с некоторыми другими. Об их проблемах. Сажусь на свой стул. Я очень подробно рассказывал Вику о своей работе, но никогда не обсуждал с ним ни одного из своих клиентов. Может ли Майкл захотеть поговорить со мной о Джастине? Но я никогда не говорил Вику, что Джастин приходит поговорить со мной. Никогда никому не рассказывал. Это было бы предательством доверия. Если только Джастин сам ничего не сказал Вику. Или Майклу. Но я не могу себе этого представить. На самом деле, у Джастина довольно много враждебности по отношению к Майклу. Он очень ясно дал мне это понять. — Какие проблемы ты имеешь в виду, Майкл? — осторожно спрашиваю я. Он делает глубокий вдох. — Личные… отношения. То, что крутится у меня в голове и беспокоит меня. Сбивает с толку. — Мне кажется, тебе нужен настоящий психотерапевт, Майкл, — говорю я ему, — программа Пропаганды борьбы со СПИДом предназначена для людей, страдающих ВИЧ и СПИДом. Это не для консультаций по отношениям, — даже когда я говорю это, мне становится не по себе, потому что Майкл явно тянется ко мне, и я не хочу его отталкивать, — если только это не из-за Бена? Когда вы встречались с ним, ты никогда по-настоящему не говорил со мной о том факте, что он был позитивным, а ты — негативным, хотя я знаю, что в ваших отношениях были трудности, особенно в том, что касалось твоей матери. — Да, это так, — признается Майкл, — ма сначала возненавидела это. Она боялась за меня и не хотела, чтобы мы с Беном были вместе. Слишком боялась, что я подхвачу это… Я должен был понять, — Майкл медленно качает головой, — но я этого не понял, но все это теперь в прошлом. Я думаю. — Значит, вы с Беном вообще не общаетесь? — спрашиваю я. — Даже как друзья? — Вроде того, — говорит он. Но его лицо говорит мне, что он хотел бы, чтобы они все еще были вместе. На консультациях люди так часто говорят одно, в то время как их лица рассказывают мне совершенно другую историю. Они рассказывают мне, что не боятся, когда на их лице выражение ужаса. Или говорят мне, как счастливы, когда их глаза кричат, что они несчастны. И я думаю об очевидном страдании Джастина, даже когда он продолжает настаивать на том, что все в порядке. — В чем проблема, Майкл? — Я переехал к Дэвиду, — говорит он, — я еще не сказал многим людям, потому что знаю, что некоторым это не понравится. Потому что им не нравится Дэвид. — Некоторые люди? — говорю я. — Некоторые люди — это Брайан? Майкл кивает. — Я уже сказал Брайану. И он отреагировал именно так, как я и думал. Ему это совсем не понравилось. Он ненавидит Дэвида и думает, что тот помешан на контроле и хочет только управлять моей жизнью и превратить меня в счастливую домохозяйку. — Тебя волнует, что думает Брайан, Майкл? — я уже знаю ответ, но хочу услышать, как Майкл скажет это. — Неужели его мнение так важно для тебя? — Да, — тихо говорит он, — это важно для меня. Потому что сам Брайан важен для меня. И то, что он думает, имеет для меня значение. Когда-то это… это было бы все, что имело значение. Неважно что сказал бы Брайан, я бы это сделал. Если бы Брайан сказал «Прыгай!», я бы спросил: «Как высоко?» Но больше я не могу так жить. Жизнь Брайана и моя жизнь… это две разные вещи. — И это тебя огорчает? — Вроде того, — говорит Майкл, — я давно смирился с тем, что мы с Брайаном… что мы никогда не будем вместе так, как я хотел с тех пор, как учился в средней школе. Появление Джастина было… было последней каплей. А потом, блядь, Рон! — лицо Майкла темнеет. — А потом… всё. Я понимал это в своей голове, но моему сердцу потребовалось больше времени, чтобы признать это. — И теперь твое сердце принимает? — спрашиваю я. — Да, — говорит Майкл, — я даже не знаю, являемся ли мы с Брайаном все еще лучшими друзьями, не говоря уже о чем-то большем. Но мне тридцать два года, Тим. Я хочу свою собственную жизнь! А Дэвид хочет подарить мне эту жизнь. Мой собственный дом и деньги. Семья. Быть кем-то! — Ты уже кто-то, Майкл, — напоминаю я ему, — ты владелец своего собственного бизнеса. Ты же сын. Друг. Тебе не нужен другой мужчина, будь то Брайан, Дэвид или даже Бен, чтобы определять тебя. Тебе нужно определить себя самому. Он сидит молча с минуту или около того, прежде чем заговорить. — Вчера я ездил навестить Брайана в реабилитационном центре. Я могу сказать тебе это, Тим, потому что ты знаешь, где он. В четверг у него день рождения, и я принес ему подарок. Копия прототипа для моего нового комикса «Рейдж». Я знаю, что Майкл уже давно работает над этим комиксом. Это очень важно для него. Это его мечта — создать своего собственного супергероя-гея. — Уверен, что Брайан был рад это видеть, Майкл. Майкл кивает. — Да. Он был рад. В конце концов, он был вдохновителем этого. Брайан был вдохновителем стольких вещей в моей жизни, — он делает паузу и глубоко вздыхает, — я собирался остаться на ночь, но… в итоге пробыл там совсем недолго. Придумал какое-то глупое оправдание и ушел. Было так много вещей, которые я хотел сказать Брайану. Но… но я не смог причинить ему боль, чтобы в конце концов он не возненавидел меня. Поэтому я ушел. А теперь он, наверное, ненавидит меня еще больше. — Я уверен, что это неправда, Майкл, — успокаиваю я его. Но Майкл только печально качает головой. — Это правда. И я ненавижу это, Тим. Я действительно люблю Брайана, я всегда любил и всегда буду любить. Но понимаю, что он никогда, никогда не полюбит меня так. Это глупая фантазия. Как влюбиться… в Патрика Суэйзи или Харрисона Форда. Это не по-настоящему. И это никогда не будет реальным, — он снова делает паузу, протирая глаза, — и я люблю Бена тоже. Мне больно внутри каждый раз, когда я его вижу. Но не думаю, что мы сможет когда-нибудь все уладить. Между нами слишком много проблем. Не только проблема ВИЧ или тот факт, что он изменил мне с этим гребаным Роном Розенблюмом. Бен слишком… слишком осуждающе относится к некоторым вещам. — Бен? Осуждающе? Это совсем не похоже на того Бена, которого я знаю. Это звучит гораздо больше похоже на то, что я слышал о жестком и авторитарном Дэвиде Кэмероне. Майкл морщится. — Может быть, осуждающе — не то слово. Мы с Беном встречались и говорили о том, чтобы снова быть вместе. Но потом мы поссорились. Из-за другого человека. Я не могу вдаваться в подробности с тобой, но мы не могли договориться о том, что этот человек сделал с моим хорошим другом. Что-то действительно дерьмовое и ужасное. Бен сказал, что это не мое дело и что мне не следует вмешиваться. Ссора, которая у нас была, была… это было ужасно, Тим. Мы наговорили друг другу много гадостей. А потом я позвонил Дэвиду. — Это звучит так, как будто ты побежал к Дэвиду в ответ на твой спор с Беном, — замечаю я, — это лучший способ наладить отношения? Бежать к одному мужчине только потому, что ты злишься на другого? — Я знаю, что это пиздец, Тим, — говорит Майкл, его лицо печально, — но я устал от эмоциональных скачков. Устал чувствовать себя одиноким. Я чувствую себя в безопасности с Дэвидом. Знаю, чего от него ожидать. С Беном слишком много вопросов. Не только его ВИЧ-статус, но и его личность тоже. Дэвид всегда ведет себя так высокомерно. Я знаю, что он намного умнее меня, но с Беном я действительно чувствую, что он знает, насколько он умнее, — вздыхает Майкл, — все мужчины, в которых я влюбляюсь доминирующие — каждый из них. Да, я не лидер и никогда им не был. Я последователь, и мне нравятся сильные парни, которые говорят мне, что делать. Может быть это и хреново, но это правда. С Брайаном — это невозможно. А с Беном слишком сложно. Так что остается Дэвид. — Это значит, что ты соглашаешься на то, что легко? — спрашиваю я. — Или что кажется легким в конкретное время? — Дело не в том, что я не люблю Дэвида! — восклицает Майкл. — Потому что я не знаю. Думаю, что люблю. Просто… я не люблю его так, как раньше любил Брайана. Или даже Бена. Но Дэвид любит меня. Он хочет заботиться обо мне. И это то, чего я хочу прямо сейчас. Это то, что мне нужно. Кто-то, кто позаботится обо мне. Кто-то, кто был бы влюблен в меня. Раздается стук в дверь. — Одну минуту, Майкл, — говорю я, вставая. Я приоткрываю дверь и вижу, что там стоит Джастин. Майкл и Джастин сейчас как масло и вода, поэтому я выхожу в холл и прошу Джастина подождать у стойки регистрации несколько минут. Он колеблется, как будто подумывает уйти, но потом говорит «хорошо» и идет обратно по коридору. Я возвращаюсь в свой кабинет, а Майкл стоит там, прямо у двери. — Это был Джастин, не так ли? — он резко допрашивает меня. — Что он здесь делает? Я делаю глубокий вдох. Это не касается Майкла, но как я могу сказать ему об этом, не вступая с ним в спор? — Я консультирую многих людей, Майкл, — говорю я, — пожалуйста, пойми, что любой, кто обращается ко мне, приходит сюда инкогнито — и это включает и тебя. Но лицо Майкла темнеет. — Не могу поверить, что ты помогаешь этой маленькой шлюшке! Я думал, у тебя есть чувства к Брайану, но ты тратил свое время на разговоры с НИМ? После того, что он сделал с Брайаном? После того, как он… он изменил ему? Пнул Брайана в зубы? После всего, что Брайан для него сделал! Я, блядь, не могу в это поверить, Тим! — Это не имеет к тебе никакого отношения, Майкл, — твердо отвечаю я, — думаю, тебе лучше сейчас уйти. — Конечно! — Майкл набрасывается на меня. — Я ухожу! Приятно видеть, каковы твои приоритеты, Тим. Джастин тоже дает тебе частичку себя? Поэтому ты так добр к нему? Что ж, присоединяйся к клубу! Или я должен сказать, встань в очередь! Я отшатываюсь от отчаянной ярости Майкла. — Это совершенно неуместно, Майкл. Твой гнев не имеет никакого отношения ко мне или даже к Джастину. Тебе нужно привести в порядок свою собственную жизнь, прежде чем ты начнешь делать суждения о других людях. Я думал, это одна из вещей, которая беспокоила тебя в Бене? Что он осуждает тебя за что-то? — и тут меня осеняет. — Это было из-за Джастина, не так ли? Вы с Беном спорили о Джастине. Я прав? — Отвали, Тим, — говорит Майкл, — не знаю, почему Джастин пришел к ТЕБЕ из всех людей. Почему он доверяет тебе. Ты трахал Брайана, когда он был ребенком. Я знаю, что ты это сделал, так что не отрицай этого! Ты притворяешься лучше всех нас, отец Тим! Бывший священник! Сострадательный человек! Заботливый консультант по СПИДу! То… — Майкл останавливается, его глаза расширяются, — вот почему, не так ли? Джастин позитивный! Его трахали толпой в задней комнате «Вавилона», так почему бы не в других местах? Он, наверное, подхватил это от кого-то, с кем трахался! Потому ему должно быть наплевать на использование презерватива, верно? — Нет, Майкл, ты очень ошибаешься! — говорю я ему твердо. — И никому не повторяй подобных слухов! Это может быть очень вредно для Джастина. Сейчас он чрезвычайно уязвим. Но Майкл меня совсем не слушает. — Если он заразил Брайана, я, блядь, убью его! Я сделаю это! Мне все равно, что со мной будет! — Майкл, ты должен уйти — сейчас же, — я открываю дверь в свой кабинет, — иди домой и успокойся. Подумай о том, что ты говоришь, а затем прекрати это! Но Джастин там, прямо за моей дверью. Майкл резко останавливается, когда они оказываются лицом к лицу. — Майкл! Что ты здесь делаешь? — выпаливает Джастин. — Отойди от меня! — кричит Майкл. — Меня от тебя тошнит! Возвращайся в заднюю комнату, где тебе самое место! Затем он протискивается мимо Джастина и почти бежит по коридору к выходу. Джастин поворачивается ко мне, его лицо смертельно бледно. — Ты сказал ему! Как ты мог это сделать? Ты обещал мне, что все, что я тебе скажу, будет конфиденциальным! — Нет, Джастин! — настаиваю я. — Я ничего ему не говорил. Мы вообще не о тебе говорили. Майкл пришел сюда, чтобы обсудить со мной некоторые личные вещи. — Я тебе не верю, Тим, — говорит он, отступая, — ты, наверное, рассказал Вику, Дебби и всем остальным! Рассказал им все то, что я доверил тебе! Я знал, что не могу тебе доверять! Я никому не могу доверять! Никому! Джастин поворачивается и направляется по коридору к выходу. Но я бегу и догоняю его. — Джастин, ты должен мне поверить, — я хватаю его за локоть, чтобы он остановился и выслушал меня, — я не предавал тебя. То, что Майкл был здесь, было простым совпадением. Я не ждал его сегодня. Он просто пришел поговорить. Но Джастин неумолим. — Ты же не думал, что мы столкнемся друг с другом, не так ли? Я понимаю это, Тим. Извини, если пришел не в то время. Дилан был прав. Вы, люди, все против меня! Я никому не могу доверять. — Пожалуйста, Джастин, — умоляю я, — не поворачивайся ко мне спиной. Тебе нужно пройти курс терапии. Ты же знаешь это. Этот Дилан… он манипулирует тобой! Он изнасиловал тебя, ради бога! Он последний человек, к кому тебе следует прислушиваться! — Но я должен следовать твоему совету? После того, как ты использовал Брайана, когда ему нужна была помощь? — лицо Джастина холодно. — К черту это! Я должен был знать, что это было неправильно! И к черту твою терапию тоже! Мне это не нужно! Мне никто не нужен! И Джастин вырывается из моих объятий и выходит за дверь, захлопывая ее за собой. *** Эмметт «Вавилон», милый «Вавилон»! Умца, умца, умца! Музыка. Огни. Мужчины. За исключением того, что я стою здесь один. Кажется, в последнее время я чаще всего нахожусь здесь один. И это печально. Все не так, как в старые добрые времена. Тогда я стоял бы прямо на этом же самом месте, прислонившись к бару с Майклом с одной стороны и Тедди с другой, пил бы все, что было особенным в этот вечер, подпевал старым диско-дивам и наблюдал, как Брайан утаскивает свой очередной трах в заднюю комнату. Хорошие были времена! Но сейчас Майкл дома, играет роль послушной женушки с доктором Мечтой. Он кажется счастливым. Как бы. Может быть, Дэвид не совсем тот, кем мы все его считали… Ну, все мы, кроме Брайана, конечно, который ненавидел Дэвида с самого начала. Но если Майкл хочет остепениться, то доктор Дейв — хорошая добыча. Он богат и успешен, и у него есть готовая семья. Классический материал для мужа. Именно этого, похоже, и хочет Майкл. По крайней мере, я думаю, что это то, чего он хочет. Тедди был здесь раньше, но он ушел с кем-то из своих новых друзей. Или его так называемых друзей. Мне не нравятся эти люди. Хрустальные королевы. Наркоманы. Я предупреждал его держаться от них подальше, но Тед отказывается меня слушать. Да и вообще, кто меня слушает? Я всего лишь королева из белой швали Хейзелхерста, штат Миссисипи, и это правда. Так что, черт возьми, я знаю? Брайан, наша собственная Голливудская звезда, где-то далеко, делает то, что делают голливудские звезды. Пьет, употребляет наркотики и трахается со знаменитостями. Якшается со множеством громких имен. Предаваясь каждой фантазии, которую он когда-либо имел. Должно быть, это мило. Это не могло случиться с более высокомерным засранцем. И я говорю это как один из старейших и самых дорогих друзей брайана. Или кем бы я, черт возьми, ни был. Но это заставляет меня задуматься, думает ли Брайан когда-нибудь о своем маленьком блондинистом парне здесь, в Питтсе. Или, скорее, его бывшем парне. Скорее всего, нет. Почему это должно волновать мистера Кинни? Он в Голливуде, удовлетворяет свои потребности. И бедный Джастин… мальчик не делал бы того, что делал, если бы у них с Брайаном не было большого, неприятного разрыва, о котором Джастин отказывается говорить. Совершенно ясно, что именно это и произошло. Джастину даже не нужно никому об этом рассказывать, потому что реальность этого написана у него на лице каждый раз, когда кто-то упоминает имя Брайана. С этими двумя все та же старая история. Помиритесь и расстаньтесь, а затем начните цикл сначала. Но на этот раз все действительно выглядит как конец. Как это называл Брайан, бить себя по голове сексом и наркотиками, пока не онемеешь? Обезболивание, вот и все. А Джастин по уши увяз в лечении боли. На самом деле, в этот самый момент он находится в задней комнате. Никогда не думал, что доживу до того дня, когда Джастин Тейлор станет всеобщей шлюхой. Я всегда думал, что у Брайана будет титул «Вавилонской блудницы» до следующего столетия, но Джастин предпринимает попытку его переиграть. Наверное, если проживешь достаточно долго, то увидишь все. Я замечаю молодого парня, угрюмо стоящего у стойки бара. Он новичок на сцене, но в последнее время часто ошивается в «Вуди» и в «Вавилоне». Прямо сейчас он пьет самое дешевое виски, которое здесь продают. Должно быть, это все, что он может себе позволить. Он смуглый, угрюмый красавец, это точно. Немного напоминает мне Брайана, когда тот был моложе. И ведет себя очень похоже на Брайана, когда напивается. Его зовут Дилан. Я верю, что он и Джастин делали гадости за спиной Брайана. Это то, что все говорят, так что это должно быть правдой. Прямо сейчас Дилан напивается с усердием Брайана. Бедный мальчик. Кажется, он тоскует по маленькой блондинке. Но в последнее время Джастин ни с кем не общается, по-видимому, даже со своим закулисным парнем. Майкл раскатал Джастина вверх и вниз по Либерти-Авеню, но он не единственный. Сплетни, сплетни, сплетни. Люди любят, когда падают могущественные. И это меня очень угнетает. Похоже, что все мои друзья в эти дни в беде. Большую часть времени я чувствую себя чертовски беспомощным, это точно. Как эта ситуация с Тедом. Я столько раз пытался вразумить его, но это все равно что скулить на кирпичную стену, и мы все знаем, как хорошо это работает! Теперь Тед уехал со своими новыми друзьями. Гребаные нарики. Я не вписываюсь в эту толпу, спасибо Боже. В моей своенравной юности у меня был короткий флирт с леди Кристал, и я не хочу повторять этот опыт. Итак, мы с Тедди… мы все еще друзья? Мне так не кажется. И Джастин… он обычно доверял мне все. Или я так думал. Может быть, я ошибался. Может быть, обманывал себя. Я думал, что знаю этого мальчика, но похоже, я его совсем не знал. Допиваю свой напиток и смотрю на танцпол. Умца-умца. Это никогда не кончается. Смотрю на Дилана, глотающего рюмки и жалеющего себя. Бесполезный ублюдок. Если бы у него вообще были яйца, он бы пошел в заднюю комнату и вытащил Джастина за его длинные светлые волосы. Но он этого не делает. Парень с пиздой. Хочу заказать еще один «Космо», но не делаю это. Потому что я, может быть, и большая задница Нелли, но не мальчик-киска. Я иду через танцпол, расталкивая парней локтями, чтобы пройти в заднюю комнату. Запах пота, попперсов и травки бьет мне в лицо. Там тускло, и мне приходится щуриться, чтобы разглядеть хоть что-то. Но Джастина я нахожу моментально. Один парень подносит пузырек к носу, чтобы дать ему нюхнуть, в то время как другой трахает его в задницу. Они смеются, но Джастин выглядит бледным и несчастным. Его глаза крепко зажмурены, и он дрожит от каждого толчка. Это все, что мне нужно увидеть. — Достаточно! — говорю я своим самым резким голосом. — Этого достаточно! Двое парней не кажутся смущенными, но отступают назад. — Хочешь повеселиться, Фетч? — спрашивает парень с попперсами. — Я хочу, чтобы вы двое исчезли. Сейчас же! Жду, пока они стоят и таращатся на меня. Второй парень выходит из Джастина и срывает презерватив со своего члена, роняя его на грязный пол. Затем они уходят. Фетч Диксон заговорил! Я не очень часто пользуюсь своим статусом второстепенной знаменитости, но сейчас это работает просто отлично. — Подтяни штаны, милый, — говорю я Джастину, — ты убираешься отсюда к чертовой матери. — Оставь меня в покое, Эмметт, — шепчет он, прижимаясь лицом к шершавой стене. — Ты пойдешь со мной! — приказываю я. И он слушается. К моему удивлению, он повинуется мне. Я вытаскиваю его из задней комнаты, и он, спотыкаясь, идет, шмыгая носом. У него течет из носа, а глаза красные. Подвожу его к бару и достаю носовой платок. Ретт Батлер однажды сказал, что у Скарлетт никогда не было носового платка, когда она в нем нуждалась, но у меня всегда есть. Вытираю Джастину нос и заставляю его сильно высморкаться. Это всегда заставляет меня чувствовать себя лучше. -Спасибо, Эм, — тихо говорит Джастин, — но ты не можешь мне помочь. Я пытался, и никто не может мне помочь. Я испортил свою жизнь, и ничто не исправит ее. — Не будь такой королевой драмы, — твердо говорю я ему, — у тебя есть транспорт? — Джип, — бормочет он. — Хорошо, — говорю я, — я отвезу тебя домой и уложу в постель. Потому что ЭТО тебе не помогает. Ты ведь понимаешь, не так ли? Джастин сглатывает. — Понимаю, Эм. Но мне нужно что-то почувствовать. Что-нибудь. Этот мальчик в отчаянии. Действительно, действительно в отчаянии. И мое сердце разрывается из-за него. — Пойдем, куколка. — Я отвезу его домой, — Дилан — большой мужик — стоит рядом. Дилан, конечно, пьян. Он знает, что Джастин наказывал себя, топил свои печали в задней комнате, но он ни хрена не сделал! Значит, теперь он — морская пехота, пришедшая на помощь? Я так не думаю, мальчик! — Отвали! — гавкаю я. Веду Джастина прочь от бара. Подальше от Дилана. Из «Вавилона». И в прохладный ночной воздух. Мы направляемся к джипу, который припаркован на Баркер-плейс. Когда я открываю дверь, Джастин прислоняется ко мне. Он плачет. Его трясет. Этот мальчик в большой беде. — У меня болит голова, Эм, — шепчет он, — все болит. Нет никакого способа исправить это! — Не плачь, милый, — я крепко обнимаю его, — с тобой все будет в порядке. — Что ты делаешь, когда понимаешь, что совершил самую большую ошибку в своей жалкой жизни? — спрашивает он меня. — Брайан никогда не поймет! Он никогда не примет меня обратно! — Конечно, он это сделает, — говорю я, — он любит тебя, милый. И он поймет. После всех неудач, которые были у Брайана в жизни, он бы никогда ни в чем тебя не обвинил. — Я так не думаю, Эм, — уныло говорит он, — и даже если он простит меня, как я смогу когда-нибудь простить себя? Очевидно, это волшебный вопрос. Джастин должен простить себя за все, что, по его мнению, он сделал. На самом деле дело совсем не в Брайане. Дело в самом Джастине. И в том, как он относится к себе. — Давай отвезем тебя домой, — говорю я, — туда, где твое место. — Пожалуйста, — отвечает он, — отвези меня домой, Эм. И мы возвращаемся в лофт. *** «Если счастливые маленькие голубые птички могут летать По ту сторону радуги Почему, о, почему я не могу? «По ту сторону радуги» Э. И. Харбург и Гарольд Арлен* *Эдгар Ипсель Харбург (при рождении Исидор Хохберг; 8 апреля 1896 г. — март 5, 1981) — американский поэт-песенник и либреттист, работавший со многими известными композиторами, включая Гарольда Арлена, Бертона Лэйна и Вернона Дюка. Он написал тексты многих песен, ставших впоследствии стандартами, например, «Brother, Can You Spare a Dime?», «April in Paris», «It’s Only a Paper Moon». Также он написал все песни для фильма «Волшебник страны Оз» 1939 года, включая оскароносную «Over the Rainbow». В 1972 году был включён в Зал славы авторов песен. Гарольд Арлен (англ. Harold Arlen), настоящее имя — Хаим Арлук (15 февраля 1905, Буффало — 23 апреля 1986, Нью-Йорк). Американский композитор популярной музыки, автор более 500 песен, многие из которых получили мировую известность. Благодаря своему хиту «Over the Rainbow» для фильма «Волшебник страны Оз», Арлен занял лидирующую позицию в списке Great American Songbook.