Квир-реалии

Глава пятьдесят шестая ВИДЕО Краткое содержание: Джастин снимает свое видео. Питтсбург/Маккинли, Нью-Йорк. Апрель 2003 года. Джастин Я открываю глаза и понимаю больше, чем когда-либо в своей жизни, что это была ошибка. Большая, гребаная ошибка. На улице все еще темно. Я нигде не вижу своих часов или часов вообще, но это не имеет значения. Не имеет значения, сколько сейчас времени. Мне нужно убираться отсюда. Сейчас же. Встаю с кровати и оглядываюсь в поисках своей одежды. Я стараюсь вести себя как можно тише. Последнее, чего я хочу, это чтобы он проснулся. Я почти полностью одет, когда включается свет. — Какого хрена ты делаешь? — спрашивает он, прищурившись на меня. — Ухожу, — говорю я, натягивая рубашку через голову. — Я уже говорил тебе, что мой сосед по комнате уехал на все выходные! — говорит он с раздражением в голосе. — Он не вернется до вечера воскресенья. Ты сказал, что останешься до тех пор! — Я передумал. Я оглядываюсь, чтобы убедиться, что ничего не забыл. Потому что я сюда больше не вернусь. Никогда. Теперь я в этом уверен. — Что, блядь, ты имеешь в виду, когда говоришь, что передумал? — он встает с постели и злится. — Ты сказал мне это, когда позвонил в четверг вечером, а потом повторил, когда пришел сюда вчера… ты сказал мне, что хочешь меня. Что ты хотел посмотреть, сможем ли мы сделать так, чтобы между нами что-то произошло. Чтобы завести отношения! — Дилан проводит пальцами по своим растрепанным волосам. — Я тоже этого хочу, Джастин! Это то, чего я ждал годами! Господи! Мы трахались часами! Это было здорово! А теперь ты уходишь? Что с тобой такое? — Я же сказал тебе, что передумал! Теперь я раздражен. И хочу выбраться отсюда поскорее. Вон из этой убогой комнаты в общежитии. Подальше от Дилана Берка. Из всех плохих решений, которые я принял за последние несколько месяцев, а я принял их чертову кучу! — позвонить Дилану и сказать ему, что я хочу посмотреть, можем ли мы попробовать завести отношения, было худшим из всех. Я знал, что это была ошибка, даже когда слова слетали с моих губ. Все это было реакцией против Брайана и Джимми. Мне было больно, и я реагировал на эту боль. Вот что это было, и я это понимал. Но все равно это сделал. Мне было бы лучше отправиться в «Вавилон» и посетить заднюю комнату. По крайней мере, парни там не ожидают ничего большего, чем трахнуться. Но Дилан ожидал от меня большего. Намного большего. Но я знаю, что не могу дать ему это. Даже если бы хотел, я не могу. Потому что я люблю Брайана. Я все еще люблю его. И всегда буду любить ЕГО. Неважно, что он делает или с кем он. И неважно, что я делаю или с кем я, он всегда будет для меня единственным. Я знаю, это звучит как плохое клише, но это правда. Он сказал мне в первый раз, когда мы занимались любовью, что он всегда будет здесь, внутри меня. Всегда. И он был прав. Он и сейчас там. Вот почему я должен убраться отсюда. Я люблю Брайана. Это самое главное. И я не могу отключить Дилана от всего того дерьма, которое случилось со мной за последние пару месяцев. Не могу выбросить ту вечеринку из головы. Та вечеринка, где… где мы с Диланом… где мы впервые трахнулись. Да, именно это мы и сделали. Мы трахались. Я знал, что делаю! Я сделал это! Мне все равно, что сказал Тим Рейли. Дилан никогда… он никогда не пользовался мной. Точка. Иногда он может быть придурком, но он бы этого не сделал! И я бы никогда не позволил этому случиться со мной! Ни за что, блядь! В тот вечер я думал о Брайане, думал о нем и сегодня вечером. Блядь! Я думаю о Брайане, с кем бы я ни был! Не могу выбросить его из головы. И я даже не хочу больше выкидывать Брайана из головы. Все это слишком хреново, чтобы какие-либо другие отношения когда-либо сработали. Не имеет значения, Дилан это или кто-то другой. Это никогда не сработает. Никогда не продлится долго. — В какую гребаную игру ты играешь, Джастин? — шипит Дилан, хватая меня за руку. — Никогда не играй со мной в игры, потому что ты пожалеешь! ТЫ звонил МНЕ, помнишь? Это ты хотел прийти сюда, Солнышко! — Никогда не называй меня так! — отстреливаюсь я, пытаясь отстраниться от него. — Никогда больше не называй меня Солнышком! — О, нет? Я буду называть тебя так, как, блядь, захочу тебя называть! Ты думаешь, дурачить меня — хорошая идея? — он трясет меня. — Ну, подумай еще раз! Ты пытаешься выставить меня гребаным идиотом? Это так? — Дело не в тебе, Дилан, — говорю я, хотя это действительно так. Речь идет о том, кто такой Дилан — и кем он не является, — я думал, что это то, чего я хотел, но я ошибался. — Этот гребаный Кинни! — кричит он. — Это все он виноват! Я блядски НЕНАВИЖУ его! — Заткнись насчет Брайана, — холодно отвечаю я, — это не его вина. Я бросил его, а не он бросил меня. И то, что я не забыл его, тоже не его вина. Он… он пошел дальше. Я тоже думал, что готов двигаться дальше. Но это не так. Мне пора идти. — Нет, ты не уйдешь! — кричит Дилан, снова притягивая меня к себе. В стену стучат из соседней комнаты. — Заткнитесь к черту! — кричит какой-то парень. — Уже, блядь, три утра! Я позвоню в 911! А потом в полицию! Дилан отпускает меня. Я беру свой рюкзак и ухожу, не оглядываясь. И испытываю облегчение, понимая, что он не следует за мной. *** Брайан Сильвия снова стучит в мою дверь в шесть вечера. — Брайан? Вы придете сегодня на ужин? Она была здесь после завтрака, чтобы узнать, как у меня дела, и снова в полдень, спрашивая, собираюсь ли я встретиться со своей группой на воскресном обеде. Я сказал ей, чтобы она отвалила. Я сегодня не выйду из комнаты. Сильвия не может заставить меня. Никто не может заставить меня. Джимми уехал в пятницу, на следующий день после того, как приехал. Он скулил и стонал, но не торопил события. Он не получил того, чего хотел. Я не пошел с ним в гостиницу «Маккинли» в четверг вечером и не упал в его объятия из-за его нелепого предложения о партнерстве. Но Джимми все еще думает, что время на его стороне. Джимми думает, что я сдамся и стану голубой конфеткой в его руках. Он, блядь, бредит! Он на самом деле сказал мне, что откладывает свое важное заявление о каминг ауте «пока я не соберусь с мыслями». — Ты стоишь того, чтобы подождать, Брай, — сказал он, открывая дверь своего арендованного BMW, — я буду в доме в Малибу. И ожидаю, что ты присоединишься ко мне там, как только тебя выпишут из этого летнего лагеря. — Джимми, я уже говорил тебе, — объясняю я в миллионный раз, — я не твой любовник и не твой партнер. И если ты будешь продолжать в том же духе, я даже не буду твоим другом. Но Джимми только усмехнулся. Он никогда никого не слушает, кроме самого себя, так что с таким же успехом я мог бы разговаривать с BMW. — Поцелуй меня, Брай. Давай, здоровяк! Я огляделся и увидел, что почти все население «Спрингхерста» смотрит «Шоу Джимми и Брайана» из окон главного здания. — Забудь об этом, Джимми. Но он быстро наклонился и все равно поцеловал меня прямо в губы. Не поцелуй натурала, а полный влажный, грязный поцелуй. Я даже почувствовал, как его язык пытается проложить себе путь между моими губами. — Ха! Попался! — Господи, Джимми! — сказал я, отстраняясь. — Люди, блядь, наблюдают за нами! Но Джимми это совершенно не волновало. — Ну и что? Пусть они посмотрят! Но помни, Брай, я всегда получаю то, что хочу. Я Джимми Харди! Никогда не забывай об этом, — он скользнул на водительское сиденье и завел двигатель машины, — я позвоню тебе, когда вернусь домой, — затем Джимми помахал всем своим глазеющим поклонникам, — пока, ребята! Алоха! И Джимми Харди — «Соседский мальчик Америки», умчался прочь, направляясь в аэропорт Буффало. Когда я вернулся в здание, у Сильвии была ко мне тысяча вопросов, но я отмахнулся от нее. У каждого была тысяча вопросов. Но у меня не было ответов ни на один из них. Я увидел, что Уолкер Талмедж наблюдает за мной со своего обычного места за пианино в Комнате отдыха. Он последовал за мной в мою комнату и притаился у двери. — Джимми Харди, да? — сказал Уокер своим шепчущим голосом. — Я знал, что те сцены в «Олимпийце» выглядели слишком горячими, чтобы быть фальшивыми. — Отвали, Уокер, — ответил я, — и пошел ты на хуй! — Я бы хотел, чтобы ты это сделал, дорогой, — вздохнул Уокер, прежде чем ускользнуть, — но я вижу, что у тебя есть более крупная, более важная рыба, которую нужно поджарить. Весь уик-энд я держался в тени. Принял несколько звонков от доброжелателей по случаю дня рождения — Дориан и Диана оба позвонили мне, и мы коротко поболтали. Я перезвонил Линдси, и она прислала мне по электронной почте новые фотографии Гаса и младенца. Младенец милый, но я чувствую себя оторванным от нее, как будто она ненастоящая. Я почти не видел ее и не проводил с ней времени. Но смотреть на Гаса — это совсем другая история. Он становится старше, становится больше. Теперь он настоящий маленький человек. Человек, который едва меня знает. Вот какой я паршивый отец. Я также ходил на обед и стирал белье, чтобы не выглядеть полной гребаной развалиной. Но мне не хотелось ни с кем разговаривать. Я «не чувствовал» этого. Видите? Я использую слово на букву «ч»! Сильвия была бы так горда. Но сегодня я даже не утруждаю себя попытками и остаюсь в комнате. Сегодня тринадцатое апреля. Два года прошло с выпускного бала. Когда думаю обо всем, что произошло за последние два года, я начинаю беспокоиться. Мысли о прошлом всегда вызывают у меня много беспокойства в эти дни. Зная, что я ничего не могу сделать, чтобы изменить последние несколько лет. Думая о том, как все могло бы быть по-другому, если бы… Так бывает всегда. Большое «Если бы». Если бы я не появился на выпускном балу Джастина. Если бы Майки не зашел ко мне, когда я хотел испытать радости асфиксии. Если бы я не уехал с Роном. Если бы я не увидел твинка под уличным фонарем и не отвез его домой… Если, если, если. Так много гребаных «если». На улице начинает темнеть. Ужин окончен, но это не имеет значения. Я все равно не голоден. Беру свой сотовый и снова кладу его. Это звонок, который я отчаянно хочу сделать, но у меня не хватает духу. Но я должен. Есть вопросы, которые я должен задать, даже в этот день. Эта ужасная годовщина. Блядь. Я набираю номер. И он отвечает со второго гудка. — Брайан, — говорит Джастин, — удивлен, что слышу тебя. — Да, ну, мне нужно было кое о чем тебя спросить, — говорю я, стараясь говорить ровным голосом, — у тебя все в порядке? Я имею в виду, с тобой? — О, конечно, — говорит он, — все в порядке. Почему не должно? — Да, должно, — с ним все в порядке. У него все отлично получается. Без меня. Это хорошо. Действительно, блядь, хорошо. — Послушай, Джастин… Дориан позвонил мне, чтобы сказать, что приедет в Питтсбург в четверг и потом приедет в Маккинли со своей командой снимать твое музыкальное видео. Я… Я думал, что ты передумал делать это здесь. Так что мне нужно знать… ты все еще хочешь, чтобы я участвовал в этом деле? Мне нужно будет получить разрешение Горовица, чтобы уехать из «Спрингхерста» на съемки. И… ну, я хочу знать, действительно ли ты хочешь, чтобы я это сделал. Я слышу дыхание Джастина на другом конце провода, но он долго молчит. Наконец он говорит: — Да, Брайан. Я все еще хочу, чтобы ты это сделал. То есть, если ты хочешь это сделать. Я не был уверен, что ты захочешь, так что вроде как позволил этому вопросу повиснуть. Но надеялся, что ты все еще хочешь. Это всего на пару дней, и я пообещал ребятам из моей команды, что они встретятся с тобой. Не думал, что это будет проблемой. В конце концов, ты профессионал, и я… я пытаюсь относиться к этому профессионально, — он делает паузу, — если ты не хочешь этого делать, я пойму. Но я все еще планирую снимать в Маккинли. И уже получил разрешение городского совета на съемку в парке и у озера. — Нет, — говорю я, — я сделаю это. Просто подумал, что… что у тебя может быть кто-то другой на примете. Потому что я хочу это сделать, если ты хочешь. Теперь я говорю как гребаный идиот, топчущийся вокруг, как влюбленная лесбиянка. — Тогда все улажено, — говорит он, — мы приедем в четверг. Дориан остановился в гостинице «Маккинли Инн», но я забронировал пару номеров в том маленьком мотеле прямо за городом. Я сам плачу за то, чтобы команда остановилась там. У меня есть деньги от… от наследства Рона, так что я могу себе это позволить. Кстати, Брайан… Давно хотел спросить тебя о том, чтобы начать возвращать мои кредиты. Я должен был делать это с тех пор, как получил первый платеж из своего трастового фонда, но все время забывал поднять этот вопрос. Я останавливаю его. — Это не то, что ты должен делать, Джастин. Забудь это. Этот долг помечен как «оплачен полностью» и был оплачен уже давно. Мне не нужны твои деньги. Рон имел в виду, что эти деньги пойдут на учебу и все, что тебе нужно для художественной карьеры. Плата за твое видео — это именно то, на что они нужны, а не возвращать мне долги, — я делаю глубокий вдох, — это просто вернуло бы мне деньги Рона, а я уже достаточно унаследовал от него. Мне больше не нужно ни цента. Мы уже говорили об этом раньше - об аренде лофта и содержании джипа. Ты знаешь мои мысли на этот счет. Я бы предпочел, чтобы ты был там и пользовался лофтом, водил джип и присматривал за моими вещами, не хочу платить за обслуживание незнакомым людям. Дело не в обязательствах, а в удобстве, — вру я. Да, удивительно, как хорошо я могу лгать Джастину, когда мне это удобно, — я бы предпочел, чтобы ты… был там, чем не был там. Понял? — Хорошо. Я понимаю, Брайан, — говорит он так тихо, что я почти не слышу его, — ты ведь помнишь, какой сегодня день, не так ли? — добавляет он. — Конечно, — отвечаю я, — помню. Вот почему я спросил, все ли с тобой в порядке. Но я знаю, что это так, Джастин. Ты больше не ребенок. Ты бы дал мне знать, если бы что-то было не так. Но ты знаешь, чего хочешь и что тебе нужно. Вот что значит быть мужчиной, верно? — Верно, Брайан. Его голос такой, блядь, тихий. Я на мгновение замираю, пытаясь успокоиться. Сказать ему что-то правдивое. Что-то настоящее. — Я только хочу, чтобы ты… жил той жизнью, которой хочешь жить, на своих собственных условиях, хочу, чтобы ты получил все от жизни. Все, чего ТЫ хочешь, Джастин. Даже если это не то, чего хочу я — хочется мне добавить. Но я не могу этого сказать. Не хочу, чтобы он чувствовал себя виноватым из-за любого сделанного им выбора, который не касается меня. Если Джастин счастлив, это все, что, блядь, имеет значение. Мое собственное счастье никогда не было главной заботой в моей жизни. И если так называемого счастья не будет в моем будущем — что ж, раньше я жил и без него. В конце концов, я всегда так жил. И сейчас, блядь, выживу. — Брайан, я… — но его голос затихает. Затем он говорит громче, — спасибо, что позволил мне… позволил мне сделать свой собственный… выбор. Я знаю, что… я имею в виду, спасибо. Это все. Просто спасибо. — Тогда, думаю, увидимся позже на этой неделе. Всего через несколько дней. В четверг. — Да, — говорит он, — позже. Позже, думаю я, когда он вешает трубку. *** Джастин В четверг вечером мы встречаемся в ПИФА, чтобы доехать до Маккинли, штат Нью-Йорк. Мы поедем в джипе и фургоне, которые принадлежат Ричарду, одному из главных киношников, который входит в мою команду. Ричард — мой видеооператор, предположительно лучший в институте. Мы все собираемся на стоянке перед зданием для изучения СМИ, со мной Дориан, он прилетел из Нью-Йорка этим утром, и у Ричарда чуть не случился сердечный приступ, когда он понял, что Дориан Фолко будет наблюдать за нашей съемкой. — Рад познакомиться со всеми вами, — говорит Дориан, пожимая им руки. — Это будет потрясающе, мистер Фолко! — Ричард чуть не падает в обморок. — Я скачал несколько превью «Хаммерсмита» из Интернета, и они мне очень понравились! Когда он выйдет в США? Я знаю, что отсутствие даты американского релиза «Хаммерсмита» — больной вопрос для Дориана. Но у его британской студии проблемы с деньгами, как и у многих других компаний сейчас, и ей трудно найти дистрибьютора. Даже с Брайаном Кинни и сэром Кеннетом Филдингом в главных ролях независимый британский фильм трудно продать на американских рынках, ориентированных на блокбастеры, по крайней мере, так мне сказал Брайан. Но Дориан удивляет меня, улыбаясь Ричарду. — Этим летом у нас состоится наша североамериканская премьера на Аутфесте в Лос-Анджелесе. Мы, вероятно, также посетим кинофестиваль в Торонто, «Трайбеку» и некоторые другие. «Хаммерсмит» имел критический и финансовый успех в Британии, но я думаю, что фестивальная трасса — это путь сюда, в Штаты. Таким образом, он сможет найти свою лучшую аудиторию до того, как выйдет на DVD в следующем году. — Брайан знает об этом? — спрашиваю я Дориана, когда мы садимся в джип. Он едет со мной, а команда следует за нами в фургоне Ричарда. — Конечно, — говорит Дориан, когда мы направляемся на север по I-79. — Брайан уже сказал мне, что сделает все необходимое для рекламы как в Лос-Анджелесе, так и в Торонто. Говорят, что премьера фильма Вуди — того, в котором у Брайана небольшая роль — также состоится в Торонто. Брайан определенно выступит от имени «Хаммерсмита», потому что я не смогу этого сделать. Я надеюсь, что «Красная река» будет закончена к началу июля, но этим летом мне понадобится каждая свободная минута, чтобы подготовить все к рождественскому релизу. И это в довершение подготовки к выпуску «Красной рубашки», начало которого предварительно запланировано в ноябре. В этом году у меня будет полная тарелка! — Красная рубашка»? — я вцепляюсь в руль. — Ты имеешь в виду сценарий Брайана? Дориан кивает. — Мы получили финансирование от компании Джимми Харди — «Castle in the Air Productions», и договорились о рукопожатии для полного контроля над фильмом — кастингом, сценарием и финальной частью. Единственное предварительное условие — это то, что Брайан тоже снимается. Но это сценарий Брайана, и он уже согласился на роль, так что все в порядке, — Дориан вопросительно смотрит на меня, — ты ничего этого не знал? — Нет, я этого не знал, — говорю я, значит компания Джимми? Это понятно. Он никогда бы не отказался от любого проекта, в котором участвует Брайан. — Они только финансируют, — настаивает Дориан, — Джимми не приложит руку к этой картине. Никакого творческого вклада вообще. Он только предоставляет деньги. Конечно, говорю я себе. Но потом я думаю о чем-то другом. — Брайан будет играть Рона, но кто будет играть Джека? Дориан пожимает плечами. — Я понятия не имею. Предположительно, кто-то очень молодой и очень неизвестный. Мы собираемся провести некоторые съемки в Нью-Йорке в Нижнем Ист-Сайде, но большая часть работы будет выполнена в Торонто. Там затраты намного меньше. Я буду проводить кастинги как в Нью-Йорке, так и в Лос-Анджелесе. Может это и малобюджетное мероприятие, но я хочу, чтобы оно было настолько хорошим, насколько мы с Брайаном сможем это сделать. Я бы хотел, чтобы этот фильм был маленькой жемчужиной. Если все получится, «Красная рубашка» и «Красная река» должны дать обоим нашим карьерам большой толчок! — восклицает Дориан. — Не то чтобы Брайан нуждался в поддержке. Он уже звезда, в этом нет никаких сомнений. Я думаю об иронии того, что Брайан использовал документальный фильм Рона «Красная рубашка» в качестве вдохновения для новой версии этой истории. Истории Джека и Рона, пересказанной с точки зрения Брайана. За исключением того, что Брайан будет Роном, а кто-то другой будет Брайаном — или Джеком. Интересно, сможет ли Брайан справиться с этим? Похоже, здесь он ходит по краю, занимаясь такими личными делами. Но, может быть, это то, что ему нужно сделать, чтобы раз и навсегда покончить со своим прошлым. Я не знаю. Это больше не моя забота. Я имею в виду жизнь Брайана. Это осознание ощущается как удар в живот. Я продолжаю вести машину, пока Дориан рассказывает последние сплетни о голливудских и нью-йоркских фильмах. Но я почти не слушаю. Я думаю о том, что будет в конце этой поездки. «Спрингхерст». И Брайан. *** Брайан  — Привет, — говорю я ему. Не могу придумать ничего более глубокого. Я думал о том, что скажу, когда снова его увижу. Думаю о чем-нибудь остроумном. Или глубоким. Или резком. Или даже романтичном. О чем-то имеющем значение. В конечном итоге я говорю «привет.» — Привет, — отвечает Джастин. Это все. Мы неловко стоим на парковке Лейквью, самого милого ресторана Маккинли. Дориан позвонил мне раньше и попросил зарезервировать столик для команды Джастина на ужин, за его счет. Поэтому, конечно, я добавил себя в список. И еще мою сторожевую собаку — Сильвию. — Я определенно проголодался, Брайан, — растягивает слова Дориан, — надеюсь, что смогу получить приличную выпивку в этом месте. После такой долгой поездки мне нужна двойная водка как можно скорее, насколько это в человеческих силах! — Да, — говорю я ему, — ты можешь взять что-нибудь выпить. Но для меня ничего, спасибо, — я бросаю взгляд на Сильвию, — это мой консультант, Сильвия Шактер. Сильвия, это мой друг Дориан Фолко. Он собирается быть консультантом по поводу видеосъемки. Сильвия улыбается и пожимает Дориану руку. — Брайан все время говорит о вас, мистер Фолко. И я рада видеть тебя здесь, Джастин, — добавляет она. Но ее голос звучит спокойно, и она не протягивает Джастину руку. Она злится на него, хотя я и говорил ей, что этого не должно быть. Отсутствие Джастина в «Спрингхерсте» — не его вина, а исключительно моя. Я мало ем за ужином. И замечаю, что Джастин тоже ничего не ест. Он сидит далеко от меня в конце длинного стола, в то время как я зажат между Сильвией и Дорианом, но я замечаю. Я замечаю все, что делает Джастин, даже когда кажется, что я на него не смотрю. В команде Джастина есть еще семь студентов, все из Института изящных искусств. Один парень по имени Ричард доминирует в разговоре и с размаху целуется с Дорианом. И Дориан наслаждается вниманием этого ребенка. Ричард совсем несексуален, но с ним все в порядке. Вроде высокий и вызывающий, но определенно умный. И он делится своими познаниями в кино, явно пытаясь произвести впечатление на знаменитого режиссера Дориана Фолко. Рон часто говорил, что на каждом кинофестивале, который он когда-либо посещал, был один такой парень — парень, пытающийся произвести большое впечатление. Парень, который флиртует с тобой и ласкает твое эго, чтобы «войти» в Бизнес. И иногда это срабатывает. По крайней мере, кажется, что это работает с Дорианом. — Журавль! — говорит Ричард Дориану. — Я сказал Джастину, что мы никогда не получим эти снимки сверху без крана. Но у нас его нет. — Позвольте мне посмотреть, что я могу сделать, — говорит Дориан, — это довольно короткое уведомление, но у меня есть несколько контактов. И кое-какие услуги, оказанные мне разными людьми. Я могу попытаться вызвать их для этой цели, если это поможет конечному продукту. — Это было бы фантастически! — Ричард заливается. — Слышишь это, Джастин? Дориан мог бы достать нам подъемный кран! — А? — говорит Джастин, моргая. Он ушел в свой собственный маленький мир. Он также допивает свой третий бокал вина. — Да, Рич, журавль был бы великолепен. И Джастин больше не произносит ни слова за всю трапезу. — С тобой все в порядке, Брайан? — спрашивает Дориан, прежде чем мы с Сильвией возвращаемся в «Спрингхерст». Видеосъемка начнется завтра рано утром. Время ограничено. Следующие два дня, пятница и суббота, должны быть солнечными и теплыми, поэтому Дориан предложил парням использовать этот факт в своих интересах, тем более что прогноз на воскресенье холодный и дождливый. — Я в порядке, — успокаиваю я Дориана, — о, я хотел сказать, что Горовиц говорит, если все получится хорошо, я буду официально свободен первого мая. Так что я явлюсь на службу, генерал! — Это замечательная новость, Брайан! Дориан действительно рад за меня, и за свою предстоящую картину, потому что «Красная река» уже находится в стадии подготовки к производству, съемки запланированы сначала в Лос-Анджелесе в конце мая, а вскоре после этого начнутся работы на натуре. Всего один гребаный месяц, и я снова буду на съемочной площадке. Вернемся в реальный мир. — Брайан… о Джастине… — начинает Дориан. Я обрываю его. — Все в порядке. Мы оба решили, что у нас никогда ничего не получится. Мы хотим разных вещей. У нас разные цели. — Но вы любите друг друга, Брайан, — говорит Дориан, — я знаю это. Я делаю глубокий вдох. — Иногда любви недостаточно. Я бы никогда не попросил Джастина пожертвовать тем, что он действительно хочет, чтобы быть со мной. Он заслуживает большего, чем это. Он заслуживает того, чтобы иметь именно то, что ОН хочет, и не меньше. И, похоже, это не я, — я отвожу взгляд от Дориана. Он слишком хорошо меня понимает, — я буду жить дальше. Я выживу. И я могу это сделать. Я знаю, что теперь могу. Вот чему я научился здесь, в «Спрингхерсте» — основам того, что мне нужно делать, чтобы жить. И знать, когда отпустить. — Пожалуйста, скажи мне, могу ли я что-нибудь сделать, Брайан, — говорит Дориан, — в любое время. — Спасибо. Я ценю это. — Я беспокоюсь, — вздыхает Дориан, — ты знаешь, как сильно я забочусь о тебе. Мое единственное желание — видеть тебя счастливым и в добром здравии. — Аминь, Дориан, — говорю я, целуя его в щеку, — если мне что-нибудь понадобится, я дам тебе знать. Увидимся завтра утром. Я возвращаюсь к «Вольво» Сильвии. Но не вижу Джастина. Он ускользнул прежде, чем я успел попрощаться. Снова. *** Джастин Пятница — прекрасный апрельский день. Солнечно и градусов 60*. Это лучше, чем я надеялся. — Жаль, что цветы в этом парке не расцвели, — говорит Дориан, глядя на раскадровку и указывая места, где мы можем установить камеру, — это придало бы сцене некоторый колорит. — Я знаю, Дориан, — отвечаю я, — на самом деле еще слишком рано снимать на улице. Но у меня нет времени ждать мая. Мне нужно снять и отредактировать эту вещь за две недели, чтобы успеть на видеофестиваль в ПИФА. Некоторые люди, снимающие видео, уже закончили свои работы. — Ну, «Не мечтай, что все кончено» — это примерно трехминутная песня, так что у нас должно быть достаточно кадров, чтобы охватить ее! — смеется Дориан. Должно быть, для него это детские штучки, но он никогда не бывает снисходительным. Он относится к команде как к профессионалам, хотя мы всего лишь студенты. И Ричард впитывает каждое слово, сказанное Дорианом. Краем глаза я вижу Брайана. Они с Сильвией сидят на скамейке в парке под деревом, потягивают латте и едят банановые кексы из «Brewed Awakenings». Сильвия тоже приходила в ресторан вчера вечером. Она держится очень близко к Брайану. Интересно, это идея доктора Горовица? Если он думает, что, находясь рядом со мной, Брайан может как-то облажаться, когда он так близок к освобождению. Мне неприятно думать, что это правда, но это может быть так. Брайан делает все возможное, чтобы избегать меня. Мы тратим бОльшую часть утра на съемки парка, озера, улиц, гуляющих людей и проезжающих мимо машин. Дориан говорит, что мы должны снять как можно больше на случай, если будет необходимо заполнить промежутки между сюжетными сценами в процессе редактирования. — Три минуты не кажутся большим количеством, Джастин, но ты должен быть уверенным, что тебе хватит кадров, особенно когда ты не можешь вернуться и снять еще. Дориан, Ричард и я смотрим кадры на маленьком видеоэкране. — Это выглядит действительно хорошо! — радостно говорит Ричард. — У тебя очень хороший глаз, — говорит ему Дориан, и Ричард весь надувается, — думаю, вы готовы сделать несколько сюжетных снимков. Это означает меня. Я играю молодого художника в видео, в то время как Брайан играет мужчину его мечты. Искусство, имитирующее Жизнь. «Ты увидишь меня в своих снах.» По какой-то причине эти слова приходят мне в голову и звучат так чертовски иронично. Вся эта песня сейчас звучит так иронично. Хизер, которая отвечает за последовательность, воспроизводит «Не мечтай, что все кончено», и мы все слушаем, пока я показываю всем, какую сцену мы снимаем в первую очередь, указывая ее на раскадровке. Я буду сидеть на траве, рисуя мужчину, о котором мечтаю, кого никогда раньше не видел, но кого я жду. Мужчина, которого я всегда буду ждать. Мужчина, которого мне суждено любить — всегда. Я открываю свой альбом для рисования. Там полно рисунков Брайана. Я делал их, готовясь к съемкам. Блядь. Кого я обманываю? Я никогда не переставал рисовать Брайана. По памяти. Из моих снов. Просто так. Вижу тень, пересекающую страницу альбома для рисования и поднимаю глаза. Лицо Бога. — Ты готов начать это шоу, Солнышко? — тихо спрашивает он. Я киваю. — Да, Брайан. Я готов. *** «Эй, эй, эй, Не мечтай, что все кончено. Эй, сейчас, эй, сейчас, Когда войдет мир. Они приходят, они приходят, Чтобы построить стену между нами — Мы знаем, что они не победят… Никогда не позволяй им победить.» Нил Финн *60 градусов по Фаренгейту — это приблизительно 15 градусов по Цельсию.