Квир-реалии

Глава пятьдесят восьмая УБЕЖИЩЕ Краткое содержание: Брайан и Джастин ищут безопасное место. «Спрингхерст"/Питтсбург. Апрель 2003 года. «В каждом из нас есть место, Это свято, поэтому не подлежит осуждению, И это твое, чтобы поделиться с кем пожелаешь. Это твое убежище, Это твое убежище, убежище, Это твое убежище, убежище. Здесь нет границ, нет правил, которых нужно придерживаться, Есть любовь, есть ненависть, Есть желание, есть потребность, Есть жадность. Ты можешь смеяться, ты можешь плакать, Ибо ты свободен внутри. Это твое убежище, убежище, Это твое убежище, убежище…» *** Брайан Просыпаюсь и чувствую, что что-то изменилось. Не знаю, я ли это, или он, или весь гребаный мир, но сейчас все по-другому. «Ты знаешь, как быть счастливым, Брайан, — сказал Рон в том сне, который я видел в Лос-Анджелесе после того, как Джастин бросил меня, — ты просто отказываешься верить, как это просто. Ты думаешь, что в счастье есть какой-то подвох. Но это не так. Все, что тебе нужно сделать, это жить и позволить этому случиться. И сделай то, что тебе нужно сделать.» Теперь я знаю, о чем говорил Рон. Знаю, что он имел в виду, когда сказал мне, что я должен делать то, что должен. Что я должен позволить этому случиться и жить своей жизнью. МОЯ жизнь, а не чья-то еще. Это так просто. И на хуй любого, кому это не нравится. Я провожу руками по стройному телу Джастина. Он удивительно волосат, особенно ноги. Это так неуместно по сравнению с его юношеской светлой гладкостью в других местах. Но мне это нравится. Мне нравится это ощущение на моей руке. Я тоже немного волосатый в эти дни. Обычно мне не нравится такой вид, но Дориан говорит, что в 1860-х годах в Техасе не было вощеных ковбоев, так что я не схожу с ума, замечая, что темный лес вокруг моего члена особенно густой. Наверное, я мог бы подстричь свой куст, но в «Красной реке» нет сцен обнаженной натуры, так какого хрена? Джастин шевелится во сне и прижимается ко мне, обнимая за талию. Да, он любит обниматься, но я не возражаю. Совсем не возражаю против этого. Он медленно открывает глаза и моргает. — Привет, Солнышко, — шепчу я, — как дела? Джастин зевает. — Брайан, — говорит он с удовлетворением, — прошлой ночью мне приснился самый странный сон. Не могу не улыбнуться в ответ на это. — Рон нанес тебе визит и дал совет по отношениям? Его глаза расширяются. — Рон? Нанес МНЕ визит? — Джастин фыркает. — Вряд ли! Это был бы не сон, это был бы кошмар! — Не обязательно, — говорю я, откидываясь на подушку, — я все еще скучаю по сигарете с утра. А также после хорошего траха. Конечно же я снова начну курить после того, как покину это заведение, но, может быть, я буду выбирать, когда курить, вместо того, чтобы хватать сигарету каждый раз просто по привычке. — Итак, что это был за сон? Джастин тихо вздыхает и прикусывает нижнюю губу. — Помнишь, как мы ходили на «Колин» на острова в прошлом году? — Конечно, — отвечаю я, — кто мог забыть эти маленькие синие плавки? — Заткнись! — смеется Джастин. — Это серьезно! — О, серьезно, — выдыхаю я ему в розовое ухо, — тогда, пожалуй, продолжай. Джастин придвигается ближе ко мне. — Мы катались в лодке по озеру Эри, и ты спросил меня, может нам просто продолжать идти прямо на закат и никогда не возвращаться. Ты помнишь это, Брайан? — Да, — я пожимаю плечами, — я так думал. Должно быть, я был под кайфом. — Нет, — говорит Джастин, — ты не был под кайфом. Ну, этот сон был примерно таким. За исключением того, что мы были на «La Diva». И перед нами был весь океан. Солнце садилось перед нами, и я вел лодку, и мы плыли в ней. Вот и все. На этом сон закончился. — Как будто я позволил бы тебе управлять моей лодкой! — фыркаю я. — Похоже, тебе нужен отпуск. Может быть, после съемок «Красной реки» мы наконец сможем взять «La Diva» в ту поездку, о которой я думал. Ты бы предпочел отправиться вверх по Побережью, в сторону Сан-Франциско, или вниз, в Мексику? — В любом случае, для меня это звучит здорово, — вздыхает Джастин. Но сегодня утром он очень тихий. Подавленный. Все это воссоединение, похоже, привело нас обоих в задумчивое настроение. Может быть, это не так уж и плохо. — Есть ли что-то в этом сне, о чем ты мне не рассказываешь? — любопытствую я. — Кое что, — признается Джастин, — только… это казалось чем-то большим, чем просто сон, Брайан. Мы оба были старше. Намного старше. Это больше походило на конец чего-то. Но я не знаю, чего именно. — Это доказывает, что это был всего лишь сон, Солнышко, — отвечаю я, — потому что я никогда не стану старше. «Брайан Кинни — Всегда молодой, всегда прекрасный». Это моя крылатая фраза. — Это лучше, чем «Соседский мальчик Америки», — соглашается Джастин. — Чертовски верно, — говорю я, потянувшись к члену Джастина. Но прежде чем мы успеваем зайти далеко, раздается резкий стук в дверь. — Брайан! — раздается строгий голос. — Черт! — шепчу я. — Пиздец, — я прижалась губами к уху Джастина, — ничего не говори. Может быть, она подумает, что нас здесь нет. — Брайан? Я знаю, что вы с Джастином там. Вы меня слышите? — Сильвия говорит более резко. — Джастин? Ответьте мне! — Откуда она знает, что я здесь? — спрашивает Джастин. — Сильвия знает все, — говорю я ему, — она наблюдала за нами обоими всю пятницу. И, должно быть, решила, что это неизбежно, что ты окажешься здесь со мной до конца выходных. Кроме того, на всех входах установлены камеры видеонаблюдения. То, что мы никого не видели за стойкой регистрации, не означает, что нас никто не видел. — Тогда тебе лучше ответить ей, Брайан, — говорит Джастин, со стоном переворачиваясь на другой бок. Черт! Я должен выбраться из этого проклятого места. МЫ должны убираться отсюда и возвращаться домой! — Что, Сильвия? — кричу я. — Какого хрена вам нужно? — Брайан, уже полдень. Вы пропустили завтрак и собираетесь пропустить обед, — Сильвия замолкает, — и доктор Горовиц хочет видеть вас обоих. НЕМЕДЛЕННО! — Похоже, она говорит это всерьез, — шепчет Джастин, приглаживая взъерошенные волосы, — нам лучше встать. — Почему я, блядь, делаю это с собой? — говорю я не обращаясь ни к кому конкретно. — Не волнуйся, Брайан, — улыбается Джастин, — я пойду с тобой. После быстрого душа мы добираемся до столовой как раз вовремя, чтобы успеть к концу обеда. Джастин берет тарелку с мясным рулетом, картофельным пюре и зелеными бобами, а я беру немного салата и черный кофе. Сильвия неторопливо входит в столовую и направляется прямиком к нашему столику. — Вероятно, видеосъемка закончилась успешно, — замечает она, скрестив руки на груди и многозначительно глядя на Джастина. — Все прошло нормально, — коротко говорю я, — мы успели до того, как дождь постарался нас смыть. — Мы собираемся отредактировать видео на неделе, — добавляет Джастин, одаривая ее одной из своих заискивающих улыбок, — Ричард и Хизер специализируются на кино и помогают мне. Видео должно быть потрясающим, когда оно будет закончено. Сильвия немного смягчается. Кто, черт возьми, может злиться на Джастина больше пяти минут? Особенно женщина? — Я уверена, что это будет очень хорошо, — неохотно говорит она, — держу пари, что оно выиграет приз в этом соревновании. — Нет, — говорит Джастин, — я не собираюсь участвовать в конкурсе видео. Но собираюсь сдать его в свой класс медиаискусства в качестве зачета. Это означает, что его покажут во время видеофестиваля. Я получил слишком много помощи от Дориана, Ричарда и других, чтобы полностью считать его своим. Использование этого крана было тем, что действительно имело значение в видео, но это не то оборудование, которое было доступно другим, так что это было бы нечестно. — Создание фильма, даже трехминутного, это совместное искусство, — напоминаю я ему, — уверен, что другие, кто снимал видео, тоже получили достаточную помощь. Ты использовал то, что нужно, чтобы выполнить работу. Вот что сделал бы настоящий режиссер. — Возможно, — говорит Джастин, — но я не настоящий режиссер, Брайан, я всего лишь студент. Если бы я действительно выиграл приз, то не хотел бы, чтобы кто-то из других студентов сказал, что Джастин Тейлор выиграл, потому что получил дополнительную помощь от профессионала или получил особое отношение, потому что его парень — кинозвезда. Ты понимаешь, что я имею в виду? — Да, — соглашаюсь я, — я точно знаю, что ты имеешь в виду. И это ставит меня в тупик. Может быть, вся помощь, которую я предложил — вовлечение Дориана и все такое — испортила Джастину шанс выиграть приз. Может быть, мне следует вообще отказаться от этого. Но он не выглядит расстроенным. И он знает, что у него есть кадры для действительно хорошего видео. И гораздо важнее — отличный конечный продукт. — Ненавижу быть назойливой, мальчики, но доктор Горовиц ждет в своем кабинете, чтобы поговорить с вами обоими, — прямо заявляет Сильвия, — я бы пошла туда как можно скорее. Он сегодня немного не в духе. И она смотрит, как мы оба встаем и крадемся из столовой, как пара преступников в бегах. — Почему у меня такое чувство, будто я направляюсь в кабинет директора? — спрашиваю я Джастина, когда мы подходим к двери Горовица. — Это меня он собирается отчитать, Брайан, — печально утверждает Джастин, — после того, как я пообещал ему, что буду здесь каждую неделю, после того, как я заверил его, что… что я со всем справлюсь — меня здесь не было! Доктор Горовиц не думал, что я смогу это сделать, он думал, что я слишком молод, и он сказал мне об этом! И я, блядь, доказал, что он прав. — Это не твоя вина, — напоминаю я ему, — это я облажался в Голливуде, вот почему ты ушел. Но это был тревожный звонок для меня. Я больше не совершу такой глупой ошибки. Я, блядь, клянусь. Джастин сжимает мою руку, когда я стучу в дверь дока, и он разрешает нам войти. Горовиц сидит за своим большим столом, как гребаный судья, и я чувствую себя так, словно нахожусь под судом. И это полный пиздец, потому что в кои-то веки я не сделал ничего плохого! На самом деле, все было не так уж плохо с тех пор, как я попал в это заведение. Я трезв, почти готов к прыжку, и Джастин здесь, со мной. Так что понятия не имею, что за проблема в очень тугой гетеросексуальной заднице доброго доктора! — Брайан, пожалуйста, сядьте. И ты тоже, — говорит он Джастину ледяным голосом, — я рад, что вы смогли прийти, мистер Тейлор. Наконец-то. Джастин сглатывает и крепче сжимает мою руку. — Я… я был очень занят, доктор Горовиц. — Так мне сказал Брайан. Лицо Горовица высечено из неподатливого камня. Он полон решимости посадить бедного Джастина на горящие угли. И только потому, что он пропустил несколько выходных! Только потому, что я был мудаком в Лос-Анджелесе и чуть не испортил все между нами! — Послушайте, док, — перебиваю я, — это моя вина, что Джастина здесь не было. Вы же знаете это! Это я облажался в Лос-Анджелесе, когда напился вдребезги. Я с готовностью это признаю. Но мы с Джастином работаем над этим по-своему. Во всем виновата долгая разлука. Это слишком давит на нас обоих. Но я скоро уеду отсюда, и это больше не будет проблемой. Мы готовы идти вперед — вместе. Вы понимаете, что я имею в виду? — Да, Брайан, — говорит док, — я понимаю, что вы имеете в виду. Но теперь я хочу знать, что имеет в виду мистер Тейлор. Я хочу знать, как он относится к этим отношениям. Потому что мы не видели его здесь в «Спрингхерсте» с тех пор… — Горовиц делает паузу и бросает взгляд на календарь на своем столе, — с начала марта. Вы двое должны были встретиться со мной на сеансе в воскресенье, второго марта. Однако, господин Тейлор уехал из «Спрингхерста» рано утром в тот день перед нашей запланированной встречей и с тех пор не возвращался. Это было семь недель назад, — Горовиц обращает свои лазерные глаза на Джастина, который, блядь, ерзает на стуле, — это не то обязательство, которое вы обещали дать своему партнеру, когда он поступил в «Спрингхерст», мистер Тейлор. Похоже, что до тех пор, пока все было довольно просто, вы были готовы приехать сюда и работать над выздоровлением Брайана. Но в ту минуту, когда вам это больше не было удобно, вы решили не беспокоиться. Это, блядь, бесит! — Эй! Вы не имеете права так разговаривать с Джастином! — срываюсь я. — Во всем этом не было его вины. Это была МОЯ хуйня! Так что вините меня! — Я обращаюсь к вашему партнеру, Брайан, — твердо отвечает Горовиц, — и я хотел бы услышать его ответ. Где вы были между тем, как уехали отсюда в начале марта, и концом того месяца, когда Брайану разрешили уехать в Лос-Анджелес? — Джастин готовился к своей выставке в Музее Уорхола! — парирую я. — Он работал и учился! Он студент, и это то, чем он должен заниматься! — Извините, но я хотел бы услышать, что скажет Джастин, Брайан, — предупреждает Горовиц, — вы проходили здесь интенсивное лечение и терапию, и большую часть этого времени он отсутствовал. Поэтому я хотел бы получить объяснение. Именно так. Я поворачиваюсь к Джастину, который сидит рядом со мной с открытым ртом, его лицо пепельно-серое. — Тебе не нужно ни перед кем объясняться, Джастин, — сообщаю я ему, — это я облажался. Джастин смотрит на Горовица, а затем на меня. Его глаза выглядят затравленными. — Я… у меня нет объяснения, доктор Горовиц… мне жаль, что меня здесь не было. Но сейчас я здесь. Разве это не самое главное? — Да! — говорю я. — Нет, — возражает Горовиц, — Брайан, большая часть вашей зависимости от «обезболивания» и аддиктивного поведения зависит от вашего эмоционального состояния. И ваши текущие эмоции связаны с вашей потребностью в партнере. Однако эти отношения вызывают у вас большой стресс. Похоже, вы не знаете истинных чувств своего партнера к вам — любит ли он вас или не любит, предан ли он вам или нет. Основная проблема заключается в явном отсутствии коммуникации с обеих сторон. Ни один из партнеров, похоже, не желает быть полностью честным с другим. Вы оба, кажется, боитесь сказать правду, и я имею в виду эмоциональную правду, а также реальную правду. На мой взгляд, это не сулит ничего хорошего для позитивных отношений, как только вас освободят, Брайан. Вы столкнетесь со многими, многими препятствиями, как только покинете «Спрингхерст», и боюсь, что эти отношения — просто еще одно препятствие на пути к вашему выздоровлению. — Чушь собачья! — кричу я. — Скажи ему, что он полон дерьма, Джастин! Но Джастин опускает голову и не произносит ни слова. — Брайан, — продолжает Горовиц, — если вы собираетесь в ближайшее время покинуть реабилитационный центр, вам нужна стабильность в дальнейшей жизни. Ваш партнер обещал помочь вам обрести эту стабильность во время вашего пребывания в реабилитационном центре. Вместо этого он был центром бОльшей части вашего беспокойства в течение последних полутора месяцев. Вы вложили весь свой эмоциональный капитал в своего партнера, и до сих пор я еще не видел, чтобы он взял на себя обязательства, которые позволят вам оставаться на курсе выздоровления после выписки. Вместо этого он, кажется, всегда рядом с вами, когда вы отправляетесь в поездки в Голливуд или на уютные выходные за город. Но реальность отношений заключается в повседневности. Я не уверен, что мистер Тейлор готов к таким ежедневным обязательствам. Или что вы готовы, Брайан. — Тогда вы ни черта не знаете, док! — взрываюсь я. — У нас с Джастином было небольшое недоразумение, и это была моя вина! Но теперь все в порядке! Мы все уладили прошлой ночью. Лицо Горовица темнеет. — Правда, Брайан? Вы действительно все уладили? Или вы просто занимались сексом? Секс — это НЕ панацея от ваших проблем, как вы уже должны знать. «Спрингхерст» — это не мотель, куда вы можете привести свои «трахи», чтобы облегчить свое сексуальное разочарование. Это учреждение для лечения зависимости, и место, где партнеры помогают друг другу в этом. Возможно, вы с Джастином «вместе» в том смысле, что вам нравится заниматься сексом друг с другом. Но, насколько я вижу, вам двоим еще предстоит по-настоящему обсудить ваши отношения и то, чего вы оба от них хотите. И, если я не ошибаюсь, вы еще серьезно не обсуждали свое расставание или причины его. Пока вы не сможете сделать это без колебаний или страха, я не смогу поверить, что у вашего партнерства есть какое-то будущее. Я хочу перепрыгнуть через этот гребаный большой стол и придушить дока! Он такой мудак! После всего, что я с ним обсудил, это то, что он говорит? Он, блядь, оскорбляет Джастина в лицо! — Я думаю, что готов уйти отсюда, — говорю я, — как можно скорее! Горовиц, похоже, не удивлен. — Я предполагал, что вы это скажите, Брайан. Это ошибка, но в конце концов это ваш выбор. У вас всегда было право уйти. Но я надеялся, что когда вы это сделаете, это произойдет потому, что вы находитесь в стабильном и безопасном месте в своей жизни, и эта стабильность позволит вам и вашему партнеру поддерживать дальнейшую трезвость и выздоровление. Но я не вижу вас там, Брайан… пока нет. — Вот оно что! — я встаю. — Я уезжаю сегодня! Это, блядь, точно! Как только собиру вещи! Джастин тянет меня за руку. — Брайан, не делай этого только потому, что ты злишься! Это не тот способ, — он тянет меня обратно на стул, — доктор Горовиц прав. Мы… мы не говорили о… некоторых вещах. Я не хочу, чтобы ты сбежал, прежде чем будешь действительно готов уйти. Не хочу, чтобы ты уходил отсюда с обломком на плече, как ты сбежал из «Гавани Надежды». — Тогда когда? — спрашиваю я. — Я должен выбраться отсюда! Каждый день, когда мы врозь, портит нам жизнь! Горовиц откашливается. — Сегодня воскресенье, двадцатое апреля. Вы должны быть выписаны из «Спрингхерста» первого мая. Это чуть больше полутора недель, Брайан. Это дает нам немного больше времени для решения некоторых проблем в вашем восстановлении, а также для того, чтобы в следующие выходные Джастин приехал сюда и провел со мной долгую и серьезную сессию, чтобы подготовить вас обоих к вашему скорому освобождению. Я думаю, что это меньшее, что вы с Джастином можете сделать. Согласны? — Еще одна гребаная неделя и даже больше! — ворчу я. Но Джастин кивает мне. — Хорошо, док, — говорю я, — первое мая. Но именно тогда я уеду! Точка! Горовиц делает пометку в своем календаре. — Тогда это тот самый день, Брайан. Но у вас еще много работы, которую нужно сделать до этого момента. У вас обоих! Я смотрю на Джастина, и его лицо застывает, как будто он напуган. — Эй, это то, чего мы так долго ждали, верно? — Да, — шепчет он, — верно. *** Джастин Я чувствую оцепенение, когда мы с Брайаном выходим из кабинета доктора Горовица. Брайан выписывается чуть больше чем через неделю. Это то, чего я так долго ждал. На что я надеялся, но… доктор Горовиц знает. Он знает, что что-то не так. И он полон решимости докопаться до сути. Он практически обвинил меня во лжи Брайану! Он хотел знать, где я был. Что я делал. Черт! Конечно, Брайан встал на мою защиту, взяв на себя всю вину за наше расставание. А я просто сидел и позволял ему это делать. Пусть он все возьмет на себя. Он думает, что все дело в нем и его неудачах. Брайан ни хрена не понимает. Это было так, как будто доктор смотрел прямо сквозь меня. Как будто он мог видеть, как мы с Диланом трахаемся у него на глазах. И я не мог встретиться с ним взглядом. Когда он сказал, что я обещал быть рядом со своим партнером… он был прав! Я дал обещание и не сдержал его. Меня не было рядом, когда Брайан действительно нуждался во мне. Я хвастался, что я партнер Брайана и помогу ему в выздоровлении. Но меня не было рядом с ним. Я облажался, я. Но сейчас я здесь! Так и есть! Это то место, где я хочу быть, и больше нигде. С Брайаном. Всегда! Когда мы проходим мимо стойки регистрации, Дориан стоит там и ждет. — Брайан! — зовет он. — Дориан! — говорит Брайан. — Что-то случилось? Я думал, ты уезжаешь этим утром, чтобы вернуться в Лос-Анджелес? — Мой рейс сегодня вечером, — говорит Дориан. — Было несколько вещей, которые мне нужно было закончить, — он слегка улыбается, когда говорит это, и я задумываюсь, был ли Ричард одной из вещей, с которыми ему нужно было закончить, — я нанял машину до аэропорта в Буффало. И хотел попрощаться с тобой лично. А также поблагодарить Джастина за то, что он позволил мне присутствовать на его видеосъемке. Это было очень весело. — Я действительно ценю, что ты нашел время приехать сюда, Дориан, — говорю я ему, — я так многому у тебя научился. Снимать видео намного сложнее, чем я думал, поэтому я с новой силой восхищаюсь вами, режиссерами! — Подожди, пока мы не доберемся до места съемок «Красной реки», — говорит Брайан, — все эти лошади, коровы, каскадеры, безумная жара и пыль… Вот тогда ты увидишь организационный кошмар! — Спасибо, что напомнил мне о том, что нас ждет впереди! — Дориан смеется. — Эй, это не твоя задница будет скакать на лошади с дикими глазами посреди бегущего стада крупного рогатого скота! — говорит Брайан, притворяясь сердитым. Но он улыбается, — док только что дал мне слово — я официально освобождаюсь от должности с первого мая. Дориан сгребает Брайана и крепко обнимает его. — Замечательные новости! Производство официально начинается девятнадцатого, но ты не нужен нам в Ковбойском лагере в Техасе до двадцать четвертого мая. Всем руководителям нужно будет поработать с участниками и координаторами трюков, прежде чем мы начнем съемку на месте. Я хочу, чтобы все актеры были знакомы с лошадьми и чувствовали себя комфортно в трюковых сценах, — Дориан поворачивается ко мне, — ты собираешься приехать на съемку, Джастин? Можешь посетить Ковбойский лагерь или можешь просто быть сторонним наблюдателем, если хочешь. — Да! Я бы хотел поехать в Ковбойский лагерь с Брайаном! — я улыбаюсь при этой мысли. Не могу дождаться, когда снова сяду на лошадь! — Но мы действительно будем разбивать лагерь? Спать в спальных мешках? Я пытаюсь представить Брайана спящим на земле! — Нет, я буду ночевать в очень большом фургоне с двуспальной кроватью, душем и кондиционером! — раскалывается Брайан. — Это настолько грубая работа, насколько я захочу! Брайан и Дориан еще несколько минут обсуждают некоторые детали съемок, но Дориану нужно уходить. — Мой водитель ждет, — говорит он, — я позвоню тебе, когда вернусь на Западное побережье, Брайан. — Спасибо, Дориан, — говорит Брайан, — все складывается замечательно. Я с нетерпением жду съемок. Мы с Джастином явимся на дежурство, готовые к работе! — Я знаю, что ты это сделаешь, — говорит Дориан, — и, Джастин, не забудь прислать мне копию видео, как только оно будет отредактировано. — Обязательно пришлю, — говорю я, — еще раз спасибо. После того, как Дориан уходит, мы с Брайаном возвращаемся в его комнату. — Мне нужно съездить и выписаться из мотеля. И еще нужно забрать свои вещи. Ричард и остальные, вероятно, уже уехали, чтобы вернуться в Питтсбург в фургоне. — Собирай свое дерьмо, а потом тащи свою задницу обратно сюда, быстро! — приказывает Брайан. — Ты можешь вернуться в Питтс завтра утром. Потому что у меня есть планы на сегодняшний вечер. Большие планы. — Да, — отвечаю я, — планы. И я вернусь, как только смогу, в следующие выходные. — Можешь поспорить на свою задницу, что так и будет! — говорит Брайан. — Больше никаких провалов — ни для кого из нас! *** Я уже пропустил утренние занятия в понедельник, поэтому, по возвращении в Питтсбург, направляюсь прямо в лофт. Я планировал встать пораньше и уехать, чтобы успеть на занятия, но как только мы проснулись, у Брайана возникли другие планы. Да и у меня было больше планов, с которыми я мог бы согласиться. Так что, наконец, я подъезжаю к лофту и вытаскиваю свою усталую задницу из джипа около полудня. — Привет, Джас. Я оборачиваюсь. И все становится холодным. — Убирайся отсюда, Дилан, — говорю я, — я уже опаздываю. — Вернулся со своей маленькой видеосъемки? — спрашивает он. — Все прошло хорошо? — Все прошло нормально, — я вытаскиваю чемодан из джипа и подкатываю его к двери здания, — не то чтобы это было твое гребаное дело. — Я думал, ты вернешься прошлой ночью, — говорит он. Голос Дилана звучит хрипло. Странно. Я смотрю на него, и он выглядит растрепанным. Его одежда вся измята, и он не побрился. — Я… я так долго ждал тебя, Джас. — С какого хрена? — спрашиваю я. — Послушай, Дилан, я же сказал тебе, что не хочу тебя видеть. Не хочу с тобой разговаривать. И не хочу быть твоим другом. С этим покончено. Брайан и я снова вместе — навсегда! — Я знаю, — шепчет он. Но Дилан кажется таким подавленным. Что-то определенно не так. Затем я замечаю, что у него синяк на лице, прямо над правым глазом. — Что с тобой случилось? — спрашиваю я. Он прикасается к своему лицу, словно прикрывая синяк от посторонних глаз. — Мой гребаный сосед по комнате, Нейт, и пара его друзей. Вчера вечером они пришли пьяные и начали травить меня. Назвали педиком. Спрашивали, где моя белокурая задница. Сказали, что они знали, что я приводил тебя в общежитие, пока Нейт уезжал на выходные. Один из парней сказал ему. У Нейта было дерьмовое лицо, и он был зол. — Это и твоя комната тоже, Дилан, — напоминаю я ему. — Но Нейт предупредил меня в начале семестра, что выбьет из меня все дерьмо, если я сделаю что-нибудь пидарское в ЕГО комнате! Дилан мрачно смеется. Затем он мучительно кашляет. — Ты действительно ранен? — говорю я. Теперь я обеспокоен. Я больше не хочу спать с Диланом, но и не хочу, чтобы его избивали. — Я получил пару хороших ударов, но их было трое, — говорит Дилан, морщась, — потом они вышвырнули меня из комнаты. Я постучал в дверь соседа, но его не было. Хотел поспать в вестибюль общежития, но охранник меня не пустил. Поэтому я пришел сюда прошлой ночью. Звонил, но ответа не последовало. Потом я вспомнил, что ты был на той видеосъемке. Поэтому я спал в дверях и надеялся, что ты вернешься на занятия утром, — Дилан проводит пальцами по своим грязным волосам, — довольно жалко для большого спортсмена, да, Джас? — Это дерьмово, Дилан, — говорю я, открывая дверь здания, — может быть, тебе стоит сходить в Медицинский центр в Карнеги-Меллон и пройти обследование? — но Дилан качает головой. — Тогда тебе придется отправиться в деканат и доложить о Нейте и его придурковатых друзьях. Они не могут избить тебя и уйти безнаказанными! — Неужели? — сердито отвечает Дилан. — Натуралы могут все время колотить педиков, и это сойдет им с рук. Ты должен знать это лучше, чем кто-либо другой, Джас. Я сглатываю, чувствуя тошноту глубоко внутри. — Да, я знаю это лучше, чем кто-либо другой. — Можно… можно мне войти? — нерешительно спрашивает Дилан. — Я не могу вернуться и остаться в той комнате! Не сейчас. Может быть, я мог бы остаться в лофте на сегодня? Или на пару дней? Пока Нейт не успокоится. Или пока не переведусь в другое общежитие. У тебя там наверху так много места, Джас. И я… я обещаю, что не буду приставать к тебе. Ты даже не узнаешь, что я там. Я стою в открытой двери. Не хочу, чтобы Дилан был в лофте. Мне нужно все подготовить к следующей неделе, когда Брайан вернется. Я также должен отредактировать видео побыстрее, чтобы оно было готово для фестиваля. Последнее, чего я хочу, это чтобы Дилан и его мелодрама отвлекали меня. Но Дилан действительно выглядит ужасно. Его гребаный сосед по комнате и его друзья действительно сделали с ним что-то плохое. И Дилан пришел ко мне потому что он знает, что я понимаю, каково это, когда тебя бьют. Да, я все слишком хорошо понимаю. — Хорошо, — говорю я ему, затаскивая свой чемодан внутрь, — но только на пару дней. Я серьезно. Это все. — Все в порядке, Джас, — говорит Дилан, медленно улыбаясь, — это все, что мне нужно. Пару дней. Тогда все должно быть сладким. *** «Возьми этот свет, держи его высоко, почувствуй, как он сияет Теперь я знаю, что здесь, внутри, Это мое, Это твое, Это твое убежище, убежище. Это твое убежище, убежище. Это мое, Это твое, Это твое убежище, убежище. Это твое убежище… убежище.» Ориген* *Ориге́н Адама́нт (родился ок. 185 г., Александрия — умер ок. 254 г., Тир) — греческий христианский теолог, философ, учёный. Основатель библейской филологии.