Квир-реалии

Глава шестидесятая ЗАБЛОКИРОВАН Краткое содержание: Конфронтации. Питтсбург, апрель 2003 года. Часть первая «Я был заперт снаружи, Я был заперт, Но, кажется, всегда возвращаюсь снова. Когда ты в этой комнате Что ты делаешь? Я знаю, что в конце концов ты будешь моей. И облака, они плачут по тебе, И птицы предлагают свои мелодии. В лачуге, такой же отдаленной, как особняк, Ты убегаешь туда, где ничто не движется. И я был заперт снаружи, И я знаю, что между нами все кончено, Но я не могу взглянуть правде в глаза. Я так долго жду, когда стены треснут, Но я знаю, что однажды ты вернешься ко мне…» *** Дилан Я слышу, как Джастин ходит по кухне, готовясь идти на утренние занятия в пятницу. Какая-нибудь рисовальная студия, от которой он не может отказаться. Я переворачиваюсь. Дерьмо. Этот диван убивает мою гребаную спину! Все время думаю об этой огромной кровати всего в нескольких ярдах отсюда. Эта большая, красивая кровать. И то, что обычно в ней находится — задница Джастина. — Ты идешь на занятия? — Джастин стоит надо мной, держа в руках кофейную чашку, как я догадываюсь. Я сажусь. — Я оставил немного кофе в кофейнике, — говорит он, — не забудь убрать за собой беспорядок, прежде чем уйдешь, — Джастин хмурится, — ты съзжаешь сегодня, помнишь? Я протираю глаза. Лоб, куда Нейт ударил меня, все еще болит, как сукин сын, хотя это случилось почти неделю назад. — Послушай, Джас, куда я должен съехать? Дай мне остаток выходных, почему бы тебе этого не сделать? Я еще раз поговорю с окружным прокурором. И… может быть, мой тренер сможет найти мне комнату. В семестре осталось всего пара недель. У тебя же есть сердце, правда? Но лицо Джастина каменеет, когда он ставит свою теперь уже пустую чашку на кофейный столик. — Брайан возвращается домой на следующей неделе, и я должен закончить этот семестр вовремя, чтобы поехать с ним на съемки. Я не могу оставлять тебя здесь больше, Дилан. Ты должен убраться отсюда! — Успокойся, Джас, — говорю я ему, — я уеду отсюда к воскресенью. Обещаю. Я вижу, что он начинает колебаться. Он устал и на самом деле не хочет ругаться со мной. Он медленно надевает куртку. Его задница еле тащится, а он даже еще не покинул лофт. Сегодня утром у него занятия в студии, а потом он должен встретиться с Ричардом, чтобы попытаться закончить дурацкий музыкальный видеопроект. Я встаю и обнимаю его, чувствую, как он напрягается, но не отстраняется. — Ни за что на хрен ты не сможешь проехать весь долгий путь до Нью-Йорка сегодня. Ты будешь так разбит, что съедешь с дороги! — Мне пора идти, — говорит он смиренно, — ты не понимаешь, насколько это важно. Брайану нужно, чтобы я был там. И я дал обещание быть там. — Что важнее, Джас? Чего хочет Брайан, или ты? Что ты хочешь? Что тебе нужно? — он смотрит на меня и прикусывает нижнюю губу. — Почему бы нам не поговорить об этом сегодня вечером? Мы можем заказать еды, и ты сможешь хорошо выспаться ночью. Тогда у тебя будет немного больше времени, чтобы все обдумать. Ты всегда можешь поехать туда в субботу, если захочешь, — я замолкаю, наблюдая за сменой эмоций на его лице. — Если Брайан этого не понимает, к черту его! Если бы он заботился о тебе, то это не было бы связано с НИМ все время! Ты понимаешь, о чем я говорю? Джастин делает глубокий вдох и кивает. — Я понимаю, о чем ты говоришь, Дилан. Но ты не знаешь ситуации! Я пообещал, что буду приезжать к Брайану каждые выходные. Обещал быть частью его выздоровления. Но… ты знаешь, что я не сдержал всех своих обещаний. И облажался. — Это невозможно, Джас. Ты никогда не сможешь облажаться, — шепчу я, — все, что ты делаешь, идеально. И любой, кто в это не верит, не заслуживает тебя. Потом я целую его. И Джастин целует меня в ответ, но только на мгновение. Он вырывается и делает вид, что этого никогда не было. Берет свою сумку с книгами, портфель и направляется к двери. — Я не знаю, во сколько буду дома, но хочу, чтобы ты собрал свои вещи и приготовился к отъезду, Дилан. На этот раз я говорю серьезно. Он выходит из лофта, не оглядываясь. Да! Это так чертовски мило! Возможно, он и говорит мне уйти, но я знаю, что реально он хочет, чтобы я остался! Я чувствовал это в его поцелуе. Во всем его теле. Его нужно только немного убедить. И я лучший из всех, когда дело доходит до убеждения! Но я должен работать быстро. Если Кинни действительно выйдет из психушки на следующей неделе, то Джастин должен быть готов вышвырнуть ублюдка на обочину. И у меня есть только эти выходные, чтобы поработать над знаменитой Магией Дилана Берка! Я пью кофе и съедаю остатки пиццы на завтрак, а затем отправляюсь на автобус, чтобы успеть на одно из моих занятий. У меня только предмет в пятницу — «Экономика». Ненавижу ездить на автобусе. Мне нужна машина. Мне нужна чертова машина! Я знаю, что у Джастина есть трастовый фонд, из которого он берет деньги. Большую часть его расходов оплачивает Кинни, на данный момент. Но когда он бросит Кинни, у него все равно останется этот трастовый фонд. Кинни не имеет к этому никакого отношения. Этого более чем достаточно для аренды и расходов на проживание, но хватит ли этого на машину? Думаю хватит. Я надеюсь, что это так. Дерьмо. С трудом могу дождаться, когда закончу колледж и займусь своей карьерой. Я готов подписать контракт с какой-нибудь командой, и даже в несовершеннолетнем возрасте я заработаю на тонну больше денег, чем на любой из гребаных подработок, которые мне приходилось выполнять, чтобы сводить концы с концами. Тогда я куплю хорошую машину. И к тому же не дурацкий джип! То, что летает. Что-то радикальное. И я куплю Джастину машину тоже. Я куплю ему все, что он захочет. Когда я получу несколько больших баксов. Я решаю пропустить занятия по экономике и вместо этого направляюсь к клеткам для отбивания мячей. Гораздо важнее, чтобы я набрался сил и поработал над качелями. Я играю в летней лиге и хочу показать себя с лучшей стороны. Тренер говорит, что меня разыскивают. Это еще одна причина, по которой я не хочу, чтобы ссора с Нейтом, моим гребаным бывшим соседом по комнате, стала большой проблемой. Скауты уже знают, что я педик, но им все равно, пока я говорю об этом сдержанно. Везде играет больше педиков, чем они согласны признавать, но если ты не шныряешь по раздевалке, то им плевать, пока ты можешь помочь команде. И я из тех нападающих, которые могут помочь команде. Я это знаю, и они это знают. Я тренируюсь в клетках. Сегодня теплый день, и я прекрасно себя чувствую. Чувствую себя сильным. Замах дается легко. Смотрю, как мяч летит высоко и перелетает через гребаный забор! Пара парней наблюдают за мной, так что я немного выпендриваюсь. Да, я Дилан, блядь, Берк! Посмотри хорошенько! После клеток я направляюсь на Либерти-Авеню и покупаю что-нибудь поесть в закусочной. Эта рыжеволосая женщина, Дебби, работает сегодня днем и флиртует со мной. Она, блядь, чокнутая и назойливая, но Джастин раньше работал здесь, и она ему нравится, так что я включаю очарование. Она улыбается мне и называет меня «милый» и «малыш», и приносит мне лишний лимонный брусочек за счет заведения. Если ты горячь и знаешь, как этим пользоваться, ты всегда можешь получить что-нибудь бесплатно. Возвращаюсь в лофт. Это не так далеко от Либерти-Авеню, и ходить пешком приятно. Вижу парня, который продает цветы. Какие-то фиолетовые штуки, маргаритки и прочее дерьмо. Я не очень люблю цветы, но Джастин думает, что они романтичны, поэтому я покупаю ему букет. Он не должен начинать чихать от них. Кроме того, я видел, как он принимал таблетки от аллергии утром, так что все должно быть в порядке. Это заставляет меня задуматься о сегодняшнем вечере. Обо мне и о том, как мы просто отдыхаем в лофте и расслабляемся. И, надеюсь, сделаем больше, чем это! Я останавливаюсь и покупаю бутылку вина. Ничего слишком дорогого или необычного, но бутылка выглядит красиво. Это мысль, которая имеет значение, верно? И мы можем напиться дешевым вином так же, как и хорошим. У меня также есть запас приличной травы, которую я взял у Алана. Держу пари, это сработает. Я собираюсь уложить Джастина в эту большую гребаную кровать Кинни хотя бы раз, прежде чем мы унесем наши задницы из этого лофта. И сегодня та самая ночь. Я использую свой ключ и коды, которые дал мне Джастин, чтобы открыть входную дверь здания. Забираю почту и просматриваю ее, поднимаясь в лифте. Есть меню нового китайского ресторана по соседству. Может быть, я закажу ужин оттуда и заплатит за него Кинни. Джастин держит одну из своих визовых карточек в верхнем ящике комода в спальне и постоянно списывает с нее деньги. Я сам несколько раз брал эти деньги, но никто никогда ничего об этом не говорил. Думаю, что та женщина, которая раньше была помощницей Кинни в рекламном агентстве, просто оплачивает счета и никогда не задает никаких вопросов. Я мог бы взять карточку и купить выпивку получше. Но лучше не делать этого. Не хочу испытывать судьбу. У Кинни в лофте много свечей, а в шкафах на кухне их еще больше. Это те большие свечи, которые горят долго и очень сильно пахнут. Совершенно романтично, понимаете, о чем я говорю? Я вытаскиваю их и расставляю по гостиной, спальне и даже ванной, а затем зажигаю их все. Это выглядит чертовски круто! Я выключаю большинство других огней, за исключением трековых, которые приглушаю. Когда станет темнее, здесь будет так сладко. Достаю одну из хрустальных ваз Кинни и ставлю цветы на кофейный столик. Затем открываю бутылку вина и достаю два бокала, совсем как в кино. Гладко, Берк! Очень гладко! Я думаю о бледной коже Джастина. Как он пахнет. Какой он на вкус. Как сильно я хочу его. Я собираюсь трахнуть его так сильно в этой большой кровати, что он, блядь, закричит! Поднимаюсь и включаю синие неоновые огни. Это последний штрих. Эти синие огни. Это, а также презервативы и смазка у кровати. Все готово и ждет. Иду в ванную и принимаю душ. Я весь вспотел после тренировки. Затем переодеваюсь, чтобы быть готовым к тому времени, когда Джастин вернется домой. Я как раз надеваю новую обтягивающую голубую футболку, когда слышу, как открывается дверь. Джастин пришел раньше, чем я ожидал. Может быть, они с Ричардом действительно закончили это гребаное видео. — Привет! Ты рано пришел! — зову я, спускаясь по ступенькам из спальни. — Я думал, ты не вернешься домой раньше, чем ночью? Но потом останавливаюсь, и у меня отвисает челюсть. Блядь! Это Кинни. Стоит прямо здесь, в лофте! — Где, черт возьми, Джастин? — он рычит на меня. Я в шоке, но и он тоже. — И кто ты, черт возьми, такой? Я сглатываю. Я так, блядь, обломан! Но мне насрать! Я знаю, чего хочу, и не собираюсь просто отвернуться и позволить ему заполучить Джастина без борьбы. Поэтому я противостою ему. Почему нет? Кто он, черт возьми, такой? Ничтожный актеришка и наркоман! — Я Дилан Берк, вот кто! Что ТЫ сейчас здесь делаешь? Ты не должен быть здесь до следующей недели! Его лицо краснеет, и он злится. Чертовски злится! Но пытается сдержать свой гнев. — Я Брайан Кинни, и это МОЙ лофт! Я, блядь, здесь живу! Вот что я здесь делаю! Что ТЫ здесь делаешь? — Я знаю, кто ты, Кинни, — говорю я ему, стараясь говорить как можно презрительнее. Не могу же я дать ему понять, что он меня пугает. Кто знает, что он сделает? Он, вероятно, сбежал из реабилитационного центра и сейчас под кайфом. — Это так забавно, потому что я тоже здесь живу. Это его останавливает. — Ты… живешь здесь? — говорит он. Я не отступлю. Ни за что, блядь! Поэтому позволяю себе выстрелить из обоих стволов! — Ты еще не понял этого? После всего этого времени? Никогда не думал, что ты такой тупой, мистер Кинни, но, может быть, вы не хотите видеть то, что прямо перед вашим носом! Кто я такой? Я парень Джастина, вот кто я такой! Его НАСТОЯЩИЙ парень! Что ты на это скажешь? — Господи. Какого хрена? — вздыхает он. — Да, — возражаю я, — какого хрена! Он подходит ко мне. Он выше, но только немного. Пристально смотрит мне в лицо, но я смотрю в ответ прямо. Я могу победить его. Ему должно быть 35? Что-то вроде того. Он старый. Я могу победить его — легко! Но он проходит мимо меня. — Джастин! — зовет он, выходя на середину комнаты и оглядываясь по сторонам. Затем он оборачивается. — Где он, черт возьми? — Не здесь, — говорю я, — еще не вернулся. Он смотрит на кофейный столик. На цветы. Вино. Свечи. Затем снова смотрит на меня. — Что, черт возьми, происходит? — Ничего необычного, — пожимаю я плечами, — в пятницу вечером. Мы отдыхаем. Выпиваем чего-нибудь. Заказываем что-нибудь поесть. А потом направляемся в спальню! А ты как думаешь? Он врывается в спальню, и я следую за ним. У меня там горит куча свечей. И синий свет. Он принимает это во внимание. И презервативы, и смазка рядом с кроватью. — Мы всегда играем в безопасность, — ухмыляюсь я. Какого хрена? Если он собирается выгнать меня, то я получу небольшую расплату. — Я не могу в это поверить, — тихо говорит он, — Джастин трахает тебя-в моей постели? — Поправка, — отвечаю я, — я трахаю Джастина в твоей постели! И ты бы слышал, как он стонет, когда я засаживаю свой большой член ему в задницу. Мне показалось, что голова Кинни сейчас взорвется, когда он уставился на меня. — Заткнись! Ты гребаный лжец! — Ты думаешь, что Джастин бережет свою задницу для тебя, не так ли? Что ж, позвольте мне ввести вас в курс дела — он этого не делает! Он настоящая шлюха для хорошего толстого члена в своей заднице! И я не единственный, кто это знает! Поспрашивай вокруг. Проверь заднюю комнату «Вавилона»! Это откроет твои гребаные глаза! Ты узнаешь правду. Живи и учись, Кинни. Живи и, блядь, учись. Он делает шаг вперед, и я знаю, что он собирается ударить меня. Поэтому готовлюсь к удару. Я готов к этому бою. Мне нужно только, чтобы он сделал первый выстрел. Но он этого не делает. Вместо этого он останавливается, а затем отходит назад, подальше от меня. Его лицо выглядит больным. — Я знаю, что ты лжец. Потому что я знаю Джастина. И доверяю ему. Это заставляет меня смеяться. — Ты ни хрена не знаешь! Ты в реабилитационном центре и понятия не имеешь, что делает Джастин! Это я был здесь с ним все это время, а не ты! Кинни выглядит ошеломленным. — Ты знаешь, что я был в реабилитационном центре? — Конечно, я знаю! — говорю я ему. — Джастин сказал мне. Очнись, Кинни! Все знают, кто ты такой. Все! Ты гребаный наркоман и бывшая шлюха! — А ты гребаный лжец! — выплевывает он в ответ. — О, да? — говорю я. — Значит, я лжец, да? Я замечаю цветы, которые купил для Джастина, стоящие в хрустальной вазе на кофейном столике. И вспоминаю, как Джастин рассказывал мне о розах, которые прислал ему Кинни. Розы, которые Джастин выбросил, потому что он утверждал, что из-за них у него обострилась аллергия. Эти цветы — это то, о чем никто другой не знал бы, кроме Джастина и Кинни — и меня. — Я знаю, что Джастин ездит к тебе в реабилитационный центр, — продолжаю я, — то есть он ездил, когда ему нужно! В противном случае, он был здесь, со мной. И я знаю все о твоих дурацких «романтических выходных» в том домике. Да, мы с Джастином немного посмеялись над этим! Но эй, он же должен радовать парня, который оплачивает счета, верно? И он, должно быть, сделал тебя чертовски счастливым, потому что потом ты прислал ему все эти розы. Красные розы. Их целая тонна! Если я такой чертов лжец, то откуда мне это знать? Я знаю это, потому что я был ЗДЕСЬ с Джастином! Бинго! Прямое попадание! Я вижу это по его лицу. Он выглядит так, словно кто-то только что ударил его в живот. И мне даже не пришлось прикасаться к нему пальцем! — Ты… ты был с Джастином после тех выходных? — говорит он, резко втягивая воздух. — Я был с ним после этого. И я был с ним до этого! Ты понятия не имеешь, как долго я трахаюсь с Джастином! Я знаю о тебе все, Кинни, — я прищуриваюсь, глядя на него. Он не будет жить счастливо никогда после всего этого! Ни за что, блядь! И я позабочусь об этом! — И еще кое-что, держу пари, ты не знаешь. Джастин взял эти гребаные розы, которые ты ему послал, и выбросил их в мусор, как только получил! Вот что он сделал с твоими розами! И если ты мне не веришь — спроси его! — Убирайся, — говорит Кинни. Его голос звучит ровно. Без эмоций. — Убирайся к чертовой матери. — Я ухожу, — говорю я. — Но позволь мне сначала забрать свои вещи. Он смотрит, как я вытаскиваю свою спортивную сумку из шкафа и собираю все свое дерьмо. После ссоры с Нейтом я вернулся и забрал свою одежду, компакт-диски, портативный проигрыватель компакт-дисков и все остальное из комнаты в общежитии. Теперь мне придется делать то же самое в другом месте. Я снова в заднице. Мне придется позвонить Алану и спросить его, могу ли я переночевать там. Итан позволил бы мне остаться с ним в мгновение ока, но его дом — грязная крысиная нора. Я достаю свое нижнее белье из ящика комода, а рубашки и брюки из шкафа. И травка. Я не могу этого забыть. — Ты действительно жил здесь, — говорит Кинни, когда я иду в ванную и беру свою зубную щетку и бритву, — ты жил здесь. В моем лофте. С Джастином. — Да! — говорю я. — Какого хрена, ты думаешь, я тебе говорил? — беру свою куртку и надеваю ее. Вот ублюдок! Я НЕНАВИЖУ его! Он все испортил! — Я оставлю вино. Надеюсь, вам с Джастином это понравится. Я надеюсь, что у вас обоих будет приятное романтическое воссоединение! Он плечом открывает металлическую дверь, и я собираюсь уходить. Но потом он хватает меня за руку. Его гребаная хватка как железная. — Ключ. Верни ключ. Потому что ты сюда не вернешься. Я лезу в карман и кладу ключ в его протянутую руку. Он смотрит на него мгновение, а затем крепко сжимает его пальцами, закрыв глаза. — Не забудь сменить коды, — напоминаю я ему, прежде чем уйти. — Не волнуйся, — отвечает он, — я изменю коды. Я все изменю. Часть вторая Джастин — Вот и все, — говорит Ричард, когда мы снова просматриваем видео примерно в пятидесятый раз, — думаю, что это идеально. И выглядит потрясающе, Джастин! — Как скажешь, — отвечаю я, — ты снял эту вещь! — Это потому, что я хорош, — хвастается Ричард. Но он прав. Это действительно выглядит потрясающе. Я знал, что он был лучшим оператором в Киношколе. Вот почему я выбрал его. — Я сделаю дубликат, чтобы ты забрал его домой. Если заметишь что-нибудь, что захочешь изменить, позвоните мне. Мы можем все исправить на следующей неделе. Но я думаю, что все готово к работе, — он делает какие-то пометки на листе бумаги, — ты уверен, что все-таки не хочешь участвовать в конкурсе видео? — Я не могу, — говорю я, — ты же знаешь, что если оно что-то выиграет, они все скажут, что я получил особую помощь от Дориана и Брайана. Типа журавля. Все, чего я хочу, чтобы это показали. И я хочу, чтобы Брайан увидел это на большом экране. Он действительно выглядит красиво. Эти кадры, на которых он смотрит в окно — просто великолепны! — Ты и сам неплохо выглядишь, Джастин! — Ричард ухмыляется. — Тебе не нужно мне льстить, — смеюсь я, — у тебя уже есть номер телефона Дориана Фолко в кармане. Он твой билет в Голливуд, а не я! — Ну, Дориан сказал мне позвонить ему, когда закончится школа, — признается Ричард, — сказал, что может помочь мне пройти стажировку в студии «Terra Nova» летом. Может быть, я мог бы поработать с ним над «Красной рекой»! — Не знаю, — говорю я, — это в основном съемка на местности. Не знаю, будут ли у них на съемочной площадке стажеры. — Никогда не знаешь. Мы с Ричардом закрываем монтажную и выходим на улицу. Уже стемнело. Это был прекрасный день, но вечера все еще прохладные. Я натягиваю на себя куртку. Холодный ветерок пробегает у меня по спине. Высаживаю Ричарда у его квартиры. Он живет с двумя другими киношниками недалеко от кампуса ПИФА. Мы планируем встретиться на следующей неделе и собрать титры для видео. Потом я еду домой. Подумываю о том, чтобы остановиться и перекусить, но я слишком устал. Это была адская неделя, в этом нет никаких сомнений. Чувствую себя виноватым за то, что позвонил Брайану сегодня утром и сказал ему, что не смогу приехать в «Спрингхерст». Но Дилан был прав — я бы никогда этого не сделал. Я бы заснул и оказался в канаве. Я буду в лучшей форме, чтобы поехать туда завтра. Еще до того, как я открываю дверь лофта, понимаю, что что-то не так. Чувствую какой-то странный запах. Как ваниль. Когда я захожу внутрь, вижу ароматические свечи, зажженные по всему лофту. Этот чертов Дилан! Это такой глупый фокус, с которым я не хочу иметь дело сейчас, когда я устал. Теперь я потрачу час на борьбу с ним, чтобы вышвырнуть его из лофта. — Дилан! — ору я, бросая сумку и портфель на стол. — Какого хрена ты пытаешься сделать со всеми этими свечами? Сжечь все здание дотла? — Нет, — говорит голос из спальни, — я думаю, что это было для романтической атмосферы. Свечи. Цветы. Вино. И кровать. Все готово для тебя, Солнышко. — Брайан? Я смотрю на фигуру, стоящую в дверях спальни. Если не считать свечей и голубых неоновых огней над кроватью, в лофте совершенно темно. Он выходит вперед. Брайан. На нем джинсы и никакой рубашки. К тому же он босиком. И волосы у него растрепаны, как будто он только что встал с постели. — Искренне ваш, — говорит он очень мягким и низким голосом, — вы ожидали кого-то другого? Брайан медленно спускается по ступенькам. — Брайан, что ты здесь делаешь? — нервно спрашиваю я. Где, блядь, Дилан? И почему Брайан ведет себя так странно? — Не думал, что ты собираешься уехать из «Спрингхерста» до следующей недели. Я собирался приехать к тебе завтра! Я… я действительно собирался! Чтобы… поговорить с доктором Горовицем. И… все. Но Брайан просто смотрит на меня, его лицо бесстрастно. — Что я здесь делаю? Кажется, сегодня все задают мне этот вопрос. Забавный вопрос для того, кто находится в своем собственном лофте. По крайней мере, я думал, что это мой лофт. Мой… и моего партнера. — Так и есть, — быстро отвечаю я. Но теперь мне страшно. Что-то случилось. Что-то плохое. Я не уверен, пьян ли Брайан, или под кайфом, или что-то еще, но что-то совсем не так, — наш лофт. Твой и мой. — Я думал, он наш. Но забавно, что нашел здесь кого-то другого, когда вернулся домой после своего небольшого пребывания в реабилитационном центре, кого я никогда в жизни раньше не видел. Но он, казалось, чувствовал себя как дома, — Брайан подходит ко мне. Он выглядит прекрасно с обнаженной грудью и расстегнутыми сверху джинсами. Как Брайан из всех моих фантазий, — я уехал из «Спрингхерста» сегодня, потому что ты позвонил мне, Джастин. У тебя был такой усталый и несчастный голос по телефону. Горовиц пытался остановить меня, но я велел ему отвалить, если ему это не нравится. Потому что мне нужно было быть со своим партнером. И когда я приехал сюда, обнаружил, что романтический сценарий полностью готов, — Брайан указывает на кофейный столик. Помимо всех свечей, на нем стоит ваза с весенними цветами, которых там не было, когда я уходил утром. И бутылка белого вина и два бокала. Я избавился от всего спиртного в лофте, кроме пива, когда узнал, что Брайан скоро вернется домой. Не хотел, чтобы его что-то здесь искушало. Это означает, что Дилан, должно быть, купил вино. Должно быть, он же купил цветы. И зажег все эти свечи. Для меня. Для нас. — За исключением того, что этот маленький романтический тет-а-тет был не для меня, не так ли, Солнышко? — в голосе Брайана появляется жесткость. — Совсем не для меня. Вот почему ты позвонил мне и сказал, что не сможешь приехать в «Спрингхерст» сегодня, не так ли? И именно поэтому ты пропустил все остальные выходные, не так ли? Что бы остаться здесь, в моем лофте со своим парнем. — Дилан не мой парень! — слова почти застревают у меня в горле. — Он… он всего лишь друг, который временно остановился здесь. Это долгая история, но ему пришлось покинуть свою комнату в общежитии. Он здесь всего несколько дней. Вот и все! Ты должен мне поверить, Брайан! — Что бы там ни было, черт возьми, — голос Брайана тяжел, как свинец, — я назвал его лжецом, когда он рассказал мне, что происходит, потому что не хотел в это верить. Но теперь я понимаю, кто настоящий лжец. Теперь все это имеет для меня смысл. Раньше этого не было, хотя все знаки были прямо перед моим гребаным носом! Майкл пытался предупредить меня, но я проигнорировал его. Наверное даже док что-то заподозрил. Он продолжал говорить мне, что мне нужно полагаться только на себя и ни на кого другого. Что мне нужно перестать рассчитывать на тебя и твою… твою так называемую «безусловную любовь» ко мне, — Брайан садится на диван и тянется за бутылкой вина. Он вертит ее в руках. Пристально смотрит на нее, — я должен был поблагодарить твоего парня, прежде чем выгнать его. Поблагодарить его за то, что он оставил мне эту милую бутылочку. Этого не хватит надолго, но это будет началом. Не хочешь ли выпить первый бокал, Джастин? Я имею в виду, прежде чем ты соберешь все свое дерьмо и уберешься отсюда?! — Брайан, пожалуйста, послушай меня! — я подхожу к нему и пытаюсь заставить его посмотреть на меня, но он не смотрит. Он смотрит только на бутылку. — Это не то, что ты думаешь! Это действительно не так! — Значит, ты не трахался с этим парнем? Ты это хочешь мне сказать? — Брайан наконец поднимает на меня глаза. — Или, скорее, он не трахал тебя? Потому что он очень ясно дал это понять. О том, как сильно тебе нравится, когда его член у тебя в заднице. Он хотел, чтобы я знал это конкретно. — Это… это было… — я не знаю, что сказать. Мне давно следовало рассказать Брайану о Дилане, но я не мог! Я… я не мог, — это был секс, и это все, чем это было! Ты же знаешь, что секс бессмыслен, Брайан! Ты всегда мне это говоришь! — мой голос падает до шепота. — Это был всего лишь секс. Бессмысленный секс. — Для меня это бессмысленно, — отвечает он, — но не для тебя. Никогда для тебя. В этом всегда была разница между нами. И поэтому я знаю, что этот парень — Дилан, верно? — говорил мне правду. Так что не пытайся отрицать, Джастин. В тебе много талантов, но хороший лжец — не один из них. — Брайан, я этого не отрицаю. Но я могу объяснить! — умоляю я. — Пожалуйста, позвольте мне все объяснить! Если бы ты только послушал! — Я услышал достаточно объяснений от твоего парня, — говорит он, внезапно вставая. Его тень нависает надо мной, и я съеживаюсь, — мне больше не нужно ничего слышать. Возьми то, что тебе нужно, а потом убирайся к чертовой матери. Я соберу остальное твое дерьмо и отправлю его к твоей матери, или куда там ты со своим парнем приземлишься. И не забудь вернуть ключ от лофта. У него я уже забрал. Завтра я поменяю замки и коды, на всякий случай. И верни ключи от джипа тоже. Я хватаю его за руку, когда он проходит мимо меня. — Брайан! Подожди! Неужели ты даже не хочешь услышать, что я должен сказать? Неужели ты даже не дашь мне шанса изложить свою версию истории? Он резко оборачивается, и на мгновение мне кажется, что он собирается ударить меня. Но он этого не делает. Вместо этого он подходит очень близко ко мне. Так близко, что я чувствую тепло его дыхания на своем вспотевшем лице. — Скажи мне одну вещь. Только одно, Джастин. Ты действительно выбросила розы, которые я тебе послал? После того, как мы вернулись из хижины? Выкинул их в мусорное ведро в ту же минуту, как они у тебя оказались? Я чувствую, как весь воздух выходит из моих легких, пока у меня не начинает кружиться голова. Розы Брайана. Этот чертов Дилан! Я не могу поверить, что он сказал это Брайану. И я знаю, что думает Брайан. Как это, должно быть, ему кажется. Если я совру и скажу, что не выбрасывал их, он сразу все поймет. Но правда звучит еще хуже. — Я… я. они вызывали у меня обострение аллергии. Это чистая правда! У меня практически был приступ астмы. Я должен был выкинуть их отсюда. Я должен был… Мой голос затихает. Я даже сам не верю в эту историю, хотя знаю, что это правда. — Розы? — Брайан качает головой. — Не думал, что розы беспокоят тебя, особенно когда ты принимаешь таблетки. Но Дилан принес тебе этот милый маленький букетик, — Брайан протягивает руку и вытаскивает мокрые цветы из вазы. — Понюхай это! — взрывается он, толкая их мне в лицо. Затем он швыряет их через всю комнату, и они безвольно рассыпаются по деревянному полу. — Это забавно. Вообще не чихаешь. Я думаю, твоя аллергия для них не проблема. Цветы Дилана не заставляют тебя чихать. У тебя аллергия только на мои… Это все, Солнышко? Теперь я в панике. — Брайан! Давай сядем и поговорим об этом! Ты должен позволить мне объяснить насчет Дилана… и… и обо всем! — я хватаюсь его за руку, мне нужно прикоснуться к нему, чтобы он понял! — Нет, мне не нужно ничего объяснять. Я не обязан выслушивать твои объяснения. Я ничего никому не должен! — говорит он, хватая меня за руку и сжимая ее. Он видит рабский браслет на моем запястье. Его пальцы нежно касаются сплетеных полосок латуни. — Я помню тот день, когда купил это для тебя, Джастин. У пары хиппи на улице в Лондоне. И что я сказал тебе, когда надел его тебе на запястье, — его пальцы мягко касаются моей кожи, — ты помнишь, что я сказал? — Да. Ты сказал, что я должен повиноваться тебе, — бормочу я, — что этот браслет сделал меня твоим. — Я так и думал, — говорит он, — что ты был моим, — затем он надолго замолкает, прежде чем заговорить снова. — Сними его. Сейчас же. Я моргаю. — Нет, Брайан, — мое дыхание прерывается, — не сниму. Это мое. — Я сказал снять его! — и он сжимает мою руку до тех пор, пока я не вскрикиваю. Затем он снимает браслет с моей руки и сжимает его. — Теперь это мое, — говорит он, — а это твое. Брайан протягивает руку и хватает сердечный амулет. Он дергает его, но цепочка не поддается. — Не надо, — это все, что я могу произнести. Но он тянет ее все сильнее и сильнее, пока цепочка наконец не лопается. Он держит в руке сердце из красной эмали, а цепочка падает с его шеи на пол. — Я думал, это что-то значит. Я думал, ВСЕ это что-то значит! Но я должен был с самого начала доверять своим собственным инстинктам. Нет такой вещи, как любовь. Все это гребаная ложь. Я знал это… но позволил себе поверить, что… что… — он останавливается и смотрит на маленькое красное сердечко. — Это не ложь, Брайан! И я действительно любил тебя! — говорю ему я горячо, почти неистово. — И все еще люблю! Но он поворачивается и бросает сердечко в том же направлении, что и цветы. Оно исчезает в темных углах лофта. Я замечаю, что шея Брайана кровоточит в том месте, где цепочка врезалась в кожу. Его рука касается этого места. Касается капли крови, которая стекает вниз. Он смотрит на ярко-красное пятно на своих пальцах, а затем протягивает руку и вытирает кровь о мою рубашку спереди. — Это то, чего ты хотел, Солнышко? Моей крови? Мое сердце? Возьми его и уходи. Просто… уходи. — Брайан… я… — Я сказал уходи! — он в ярости. Я видел Брайана сердитым, но никогда таким. Никогда. Я смаргиваю слезы, потому что не могу позволить ему увидеть, как я ломаюсь. Тогда он возненавидел бы меня еще больше за слабость. За то, что плакал, как маленький педик. Как маленький лживый обманщик, которого поймали и который не может смириться с последствиями своих действий. Я поднимаюсь в спальню и бросаю кое-какие вещи в свой самый большой чемодан. Я даже не смотрю, что упаковываю, просто наполняю его и закрываю. Дверь лофта открыта. Брайан сидит на диване, перед ним бутылка вина и два бокала. Он ждет, когда я уйду. Что я могу сказать? Как я могу все объяснить Брайану? О Дилане и о том, что произошло на вечеринке? Или об открытии моей галереи? Или в задней комнате? Я не могу. Вот и все, учитывая, как все это выглядит, каким все это кажется. Брайан никогда мне не поверит, потому что даже я сам себе не верю. Уже чертовски поздно! Слишком поздно для слов. Слишком поздно для объяснений. Слишком поздно для нас. Я достаю ключи от лофта и джипа из кармана куртки и кладу их на стол. Мгновение колеблюсь, а затем беру свою сумку с книгами и портфель и вытаскиваю тяжелый чемодан на лестничную площадку. Я понятия не имею, куда ехать и как я туда доберусь без джипа. Нажимаю кнопку, чтобы вызвать лифт и слышу, как за мной захлопывается дверь лофта. А потом я слышу, как Брайан задвигает засов, запирая меня снаружи. *** «А холмы мягкие, как подушка, И они отбрасывают тень на мою кровать. И вид, когда я смотрю в свое окно Это алтарь, которому я молюсь за живых и мертвых. Долина Твин сияет в лучах утреннего солнца, Я отправляю сообщение своей единственной. Я был заперт снаружи, И я знаю, что между нами все кончено, Но я не могу взглянуть правде в глаза. Я так долго жду, когда треснут стены, Но я знаю, что однажды ты вернешься ко мне…» Нил Финн