Квир-реалии

Глава шестьдесят пятая ГОЛОСОВАЯ ПОЧТА Краткое содержание: Пытаться двигаться дальше сложнее, чем кажется. Питтсбург, апрель 2003 года. Голосовая почта Брайана Кинни, вторник, 29 апреля 2003 года. Сообщение № 1: — Привет. Это я. Спасибо, что позволил забрать мои вещи из студии. Я… я ценю это. Мама рассказала мне о том, что ты продаешь здание и все такое. Надеюсь, это не из-за меня. Я серьезно, Брайан. Я буду держаться от тебя подальше, пока ты будешь в Питтсбурге! Обещаю! Тебе не нужно уезжать из города. Не то чтобы тебе было не насрать на то, что я думаю… Не то чтобы тебя это волновало… К черту все это! В любом случае, я буду сегодня днем около двух. Постараюсь управиться как можно быстрее. Еще раз спасибо… и… Мне жаль. Сообщение № 2: — Брай! Привет! Это Линдс. Я была так рад получить твое сообщение. Я бы с удовольствием привезла сегодня Гаса и младенца. Ты что-то говорил о парке? Думаю, что это замечательная идея! Гас всегда так рад видеть своего папу. Заеду в час и заберу тебя. Это так мило, Брайан. Я с нетерпением жду этого! До скорой встречи! Сообщение № 3: — Брайан? Это Сильвия. Я просто проверяю, все ли с вами в порядке. Вчера вы выглядели немного растерянным после сеанса с доктором Горовицем. Этого следовало ожидать, вы же знаете. Это травматично — выйти из нашего безопасного маленького кокона здесь, в «Спрингхерсте», в реальность Большого Плохого Мира. Но я не сомневаюсь, что вы справитесь с этим. Вы сильный человек. И помните, что я всего в одном телефонном звонке от вас. В любом месте, в любой день, в любое время. Я все еще ваш советник, где бы вы ни были. Удачи, Брайан. Вы будете в моих мыслях и молитвах. Сообщение № 4: — Брайан… это Майкл. Ты мне так и не перезвонил, но я все равно буду продолжать оставлять сообщения. Я знаю, ты злишься на меня, но это не моя вина! Это не так. Не вини меня за то, что Джастин сделал с тобой! Пожалуйста, позвони мне. ПОЖАЛУЙСТА! Мне пора. Дэвид на другой линии. Сообщение №5: — Угадай, кто? Ха! Давай, Брай, детка, звони мне время от времени! Брось мне кость! Мне нужно услышать твой сексуальный голос. Считаю дни до твоего возвращения в Солнечный Лос-Анджелес, Ты скучал по мне? Скучал, детка? Эй, почему бы нам не вернуться на яхту, прежде чем тебе придется уехать в Аризону? Это будет весело. Я возьму с собой мартини и немного дури, а ты возьмешь свой большой, красивый член! Я все еще жду, когда ты дашь мне ответ, Брай. Я готов дать интервью. Тесс ведет себя как стерва из-за всего этого, но что в этом нового? Она говорит, что если я сделаю каминг аут, она наденет мне на задницу колокольчик! Довольно забавно, да? И Лью говорит, что если я хочу наебать себя этим «пидорским дерьмом», то могу продолжать в том же духе, но он больше не будет моим агентом. И тебя он тоже бросит, детка! Веришь ли ты во всю ту гомофобию, с которой МЫ сталкиваемся? Кому нужен Лью Блэкмор! Мы не можем позволить таким придуркам, как он, остановить нас, верно, Брай? Мне пора идти! Позвони мне! Люблю тебя! *** Брайан Я открываю дверь Линдси и детям, и через секунду Гас обвивается вокруг моих ног. — Папа! — визжит он. Я подхватываю его на руки и обнимаю. — Привет, сынок. Как дела? — Вверх! — кричит он, и я поднимаю его высоко над головой. — Господи, Линдс! Он тяжелый! Чем ты кормишь этого ребенка? Цементом? — Брайан! — Линдси смеется. — Я же говорила тебе, что он растет как на дрожжах! Он будет высоким. Так говорит его педиатр. Вероятно, будет выше тебя. Он уже выглядит точь-в-точь как его папа. Я шмыгаю носом, ставя Гаса обратно на пол. — До тех пор, пока он не будет похож на меня НЕ внешне, мне все равно, как он выглядит, — я улыбаюсь Гасу, и он улыбается в ответ. Он похож на меня? Был ли я когда-нибудь таким, блядь, невинным и милым? И так счастливым? — Пока он горячий. — Что за глупости говорить так о нашем сыне! — Линдси мягко упрекает меня. — В жизни есть вещи поважнее, чем быть горячим. — Может быть, — признаю я, — но быть горячим никогда не повредит. И это намного веселее, чем альтернатива. — А как же наша дочь? Линдси протягивает Чарити, чтобы я поцеловал ее. Я вздрагиваю от того, как Линдс говорит «НАША дочь». И НАШЕГО сына. Слава Богу, у нее есть отношения, иначе она торчала бы у моей двери каждый гребаный день, желая, чтобы мы были «семьей». Я имею в виду, как гребаная семья натуралов, со мной в роли папы, а с ней в роли мамы. Не знаю, где бы тогда, черт возьми, была бы Мел. Наверное, в роли какой-нибудь незамужней тети, которую Линдс трахает на стороне. Это моя собственная вина. Я поддался своей основной слабости в отношении Линдси, когда она захотела Гаса, но, когда дело коснулось Чарити, это было чистое тщеславие. Гас такой, блядь, удивительный ребенок, что, наверное, я не смог бы сопротивляться тому, чтобы завести еще одного. Я имею в виду, помочь Линдси завести еще одного. Господи, я становлюсь собственником своих детей! Наверное, хорошо, что я не живу в Питтсе, где мог бы видеть их каждый день. Я бы начал слишком увлекаться и не смог бы удержаться от вмешательства в их жизнь. Тогда Мелани действительно взбесилась бы, черт возьми! — Она сердцеедка, — говорю я, глядя на ее маленькое личико. Чарити действительно красивый ребенок. У нее большие золотисто-карие глаза, волосы еще только бледный пушок. И ее кожа почти прозрачна. Вы можете видеть нежные голубые вены под ними. Пытаюсь представить ее малышкой, гоняющейся за Гасом по дому. И маленькой девочкой с куклой, смотрящей на меня с тем застенчивым выражением, которое бывает у Линдси, когда она чего-то хочет. Потом, подростком, нахально похожим на Мел, хлопающей дверью своей спальни и надувающей щеки, когда злится. И взрослой женщиной. Это труднее понять. Будет ли она такой же, как Линдси? Пышногрудая, с мягким голосом и блондинка? Или как моя сестра, Клэр? Пронзительная, с усталыми глазами и плаксивая? Думаю о своей матери. Я до сих пор помню ее молодой. Тогда она была красивой женщиной. Худая, с высокими скулами, как у модели, хотя и не такая высокая. И у нее были красивые каштановые волосы и ярко-зеленые глаза. Она не была той желчной, седовласой ведьмой, какой является сейчас. Однажды она сказала мне, что помнит, как мы были близки. Я отрицал это в то время, я был зол на нее и ее самодовольную католическую чушь, но она была права. Мы были близки, когда я был маленьким. Помню, как хорошо было, когда она обнимала меня после того, как старик набрасывался на меня за какую-то глупую ошибку, которую я совершил. Как она вытирала слезы с моих глаз краем своего фартука, а затем давала мне кусок двойного шоколадного торта. Мама. Охуенно глупые воспоминания. — Я подумала, что мы могли бы пойти в тот парк возле университета. У них есть качели, горки и множество скамеек, так что мы можем посидеть и приятно поболтать, — говорит Линдси, покачивая ребенка на бедре. — Без проблем. Куда угодно, — я провожу ее к дивану. Она садится и кладет ребенка на подушку рядом с собой, — хм… ты же не собираешься менять ее грязный подгузник на моем белом диване, не так ли? Линдси закатывает глаза. — Нет, Брайан! Я не позволю, чтобы ребенок какал на твой драгоценный диван! Но мне нужно будет переодеть ее, прежде чем мы уйдем. — Я хочу уйти поскорее, — я бросаю взгляд на часы. Сейчас час пятнадцать, — мне нужно убраться отсюда до двух. — К чему такая спешка? — спрашивает Линдси. Она держит маленького розового плюшевого медвежонка над головой Чарити, и ребенок хватает его. — Джастин приедет, чтобы забрать свои художественные проекты из студии, — я отвожу взгляд. Гас издает громкие звуки и катает игрушечную машинку по деревянному полу, — что у тебя там, парень? — Моя машина! — с гордостью говорит он. И он показывает мне спичечный коробок «Мустанг», который я подарил ему в субботу. — Как у папы! — Я думал, Мел забрала ее, — говорю я Линдси, — похоже, он еще не подавился ею. — Ты же знаешь, что дело было не в машине, — напоминает мне Линдси. — Нет, дело было во мне, — я смотрю, как Гас играет с машиной. Он раскатывает ее по полу, а затем гонится за ней. Снова раскатывает и снова гонится, — это всегда касается меня. Что ж, у Мелани Маркус не будет Брайана Кинни перед носом очень долго. Лицо Линдси меняется, ее рот кривится в отчаянии. — Ты действительно серьезно собираешься уехать из города? — Я выставляю здание на продажу. Вчера утром разговаривал с Дженнифер Тейлор. Ее агентство недвижимости займется этим. Я провожаю ее взгляд до нескольких картонных коробок, сложенных рядом с компьютерным столом. Сейчас они пусты, но скоро будут полны. Сначала я разберусь с вещами Джастина, потом со своими. Не буду брать все подряд. В основном одежду, компьютер, фотографии, книги и компакт-диски, и те немногие произведения искусства, которыми я владею. Моя любимая соковыжималка от Филиппа Старка. Что-то в этом роде. Остальное излишне. Либо положу их на хранение, либо отдам. Может быть, отдам телевизор с большим экраном Дебби. Вот только я не думаю, что у Деб достаточно большая стена, чтобы его удержать. Что бы там ни было, черт возьми. Я позволю ей и Майки разобраться в этом. — Ты сказал, что Джастин придет в два? — с надеждой спрашивает Линдси. — Значит, вы с ним разговаривали? — Нет, — решительно говорю я. — Он просто забирает свое дерьмо из студии внизу. Ему это нужно, чтобы закончить свои занятия. Остальные свои вещи он сможет забрать из лофта позже. — Тебе следует поговорить с ним… — начинает Линдси. — Забудь об этом! — я поднимаю руку, чтобы остановить ее. — Мне не нужен гребаный консультант по вопросам брака. Прибереги всю эту трогательную лесбийскую чушь для своих сеансов с Мелани. Вам двоим это нужно больше, чем мне. У меня уже есть Джулиус Горовиц и мой консультант по лечению — Сильвия, чтобы напомнить мне, какой я хреновый. — Я знаю, что ты не хочешь этого слышать, — говорит Линдси, — но ты любишь его. И он любит тебя! Разве это не все, что имеет значение? — Очевидно, нет, — отвечаю я, — я думал, что так оно и будет. Но я ошибался. Джастину нужно больше, чем я могу ему дать. И он заслуживает того, чтобы иметь то, что он хочет, что бы это ни было, черт возьми. Если это не я, то я не собираюсь выкручивать ему гребаную руку, чтобы заставить передумать, — я закрываю глаза и вижу лицо Рона. Слышу его голос, умоляющий меня. Умоляющий меня чувствовать к нему то же самое, что он чувствовал ко мне. Но я этого не сделал. Но к тому времени было уже слишком поздно. Слишком, блядь, поздно! — Это никогда не работает. Это только разрушает всякую любовь, которая могла быть, в первую очередь. И это последнее, что я собираюсь сказать на эту тему. — Папа! — кричит Гас. Он играет со своей коробочной машинкой в углу гостиной. Он встает и подбегает ко мне, сжимая в руке что-то маленькое. — Смотри! — Что ты нашел, сынок? Гас раскрывает ладонь, и я вижу маленькое красное сердечко. — Красивое? — спрашивает он. — Да, Гас, — я прикасаюсь к его темным шелковистым волосам, — красивое. — Могу я оставить? — Гас смотрит на меня снизу вверх. — Нет, сынок, — говорю я, — разреши папе это взять? Он на мгновение колеблется, неуверенный. Оно красное и блестящее. Он хочет его. Но это не его дело — хранить воспоминания. Он торжественно протягивает его мне. — Для папы. Линдси подходит, готовая отнести малышку в спальню, чтобы переодеть ее. Нам нужно скоро выходить. Пойти в парк. Чтобы убраться отсюда к чертовой матери до двух. — Разве это не от ожерелья, которое тебе подарил Джастин? Я киваю. — Так и было. Но теперь оно сломано. — Но это можно исправить, Брай, — мягко говорит Линдси, — сердце все еще цело. Новая цепочка сделает его таким же красивым, как и старая. — Некоторые вещи так просто не исправишь, — говорю я ей, — некоторые вещи лучше оставить сломанными. Линдси вздыхает и несет Чарити в спальню, чтобы переодеть ее, Гас следует за ней. Я смотрю на красный амулет на своей ладони. Она права. Цепь можно заменить. И маленькое эмалированное сердечко все еще цело. Все еще идеально. Так почему же я чувствую себя таким, блядь, разбитым? *** Голосовая почта Джастина Тейлора, вторник, 29 апреля 2003 года. Сообщение № 1: — В два — это нормально. Буду держаться от тебя подальше. Сообщение № 2: — Привет, Джастин. Это Маршалл. Да, я могу поехать с тобой, чтобы забрать твои проекты из студии, но тебе придется забрать меня. Я хочу сказать, по-моему, то, что происходит, действительно дерьмово. Я имею в виду, то, что я слышал. Не то чтобы я слышал что-то плохое. Но… Я думаю, если ты хочешь поговорить, то расскажешь. Если нет, всегда помни, что я твой друг. Ты сказал, что у тебя больше нет джипа. Значит возьмешь машину твоей мамы? Потому что я не знаю, сколько поместится в багажнике и на заднем сиденье. Я бы хотел, чтобы у меня была машина, но у меня ее нет. Почему бы тебе не позвонить Уэйду? У его семьи есть большой, уродливый внедорожник, и мы можем многое в него сложить. Сообщение № 3: — Джастин? Милый? Это Эм. Пожалуйста, позвони мне. Нам нужно поговорить. Серьезно. Я знаю, ты избегаешь меня, но это ТАК важно! Если ты не хочешь говорить со мной, тогда тебе придется поговорить с кем-нибудь еще! Я не шучу, милый. Я видел Брайана в «Вуди» в воскресенье вечером, и он был вне себя. Он все еще любит тебя, милый. Никогда не думай иначе. Джастин? Не прячься! Пока. Сообщение № 4: — Это Уэйд! Я получил твое сообщение. Что происходит, Джастин? Ты уезжаешь навсегда? Я знаю, что ты собирался в Лос-Анджелес, как только закончится семестр, но не думал, что вы с Брайаном покинете лофт. Или вы просто храните кое-какие вещи у твоей мамы? Эй, что случилось с твоим джипом? Думаю, ты расскажешь мне, когда увидимся. Ну, в любом случае, моя мама говорит, что мы можем использовать Ацтек. Это не проблема. Я выпускник, так что могу уйти сегодня днем, и ни у кого не будет гребаного дерьмового припадка. Кроме того, меня уже приняли в ПИФА на следующий год, так что мне плевать, если у них случится припадок! Я заеду за тобой в час тридцать — это нормально? Тогда мы сможем развернуться и забрать Маршалла из общежития. Сообщение № 5: — Джас я оставляю тебе еще одно сообщение. Это уже десятое гребаное сообщение, которое я оставил тебе с пятницы! Я знаю, потому что считал! И я буду продолжать звонить, пока ты, блядь, не ответишь мне! Не делай этого со мной, Джас! Я знаю, ты злишься из-за того, что случилось с Кинни, но дай мне, блядь, передохнуть! Это не Я тебя вышвырнул — это ОН! Ты же знаешь, как я к тебе отношусь! Я, блядь, люблю тебя, Джас… и знаю, что ты любишь меня! Это чистая правда. Я серьезно. Я бы никогда тебе не солгал! Уверен, ты скучаешь по мне. Не так ли? Потому что я скучаю по тебе. Все будет в порядке! В самом деле! Теперь мы можем быть вместе! Позвони мне, Джас. Я возьму трубку мгновенно, даже если буду на занятиях. Я буду ждать. *** Джастин Уэйд останавливает Ацтек своей матери перед нашим зданием. Я имею в виду, здание Брайана. Больше не мое. — Можно оставить его здесь? — спрашивает Уэйд, выключая внедорожник. — Не хочу получить штраф. Я киваю. Нет причин парковать его в гараже за зданием. — Да, все в порядке. Мы пробудем здесь всего около часа. Не более того. Не думаю, что там слишком много вещей, которые нужно забрать. Достаю ключ и листок бумаги с новыми кодами, которые дала мне мама. Брайан не шутил. Он действительно сменил все замки и коды. Не то чтобы это сейчас имело значение. Я бы не вернулся сюда, если бы не было необходимости. Но я должен забрать свои проекты. Распечатать некоторые материалы на компьютере. Забрать мои краски, холсты и все остальное, что мне может понадобиться, чтобы закончить семестр. Потому что я сомневаюсь, что вернусь сюда снова. Набираю новый код входной двери и слышу знакомое жужжание. Дверь открывается, и я открываю ее. — Ты собираешься подняться наверх и поговорить с Брайаном, пока мы здесь? — спрашивает меня Маршалл, когда мы входим в лифт. Он несет большую картонную коробку. Уэйд все еще снаружи, достает еще коробки из машины, так что у нас с Маршаллом есть несколько минут наедине. Маршалл знает, что произошло… вроде того. История нашего расставания облетела гей-сообщество, как лесной пожар. Или версии истории. Только Уэйд все еще кажется довольно невежественным. Но это долго не продлится. В следующий раз, когда он спланирует вылазку в «Вавилон» или в «Мальчик-игрушку», или проберется на вечеринку в колледже в КМУ, он услышит много подробностей. Какое, блядь, имеет значение, что бОльшая часть этого будет гребаной ложью? В любом случае, никого не волнует правда. Никому, блядь, нет дела. Даже Брайану. — Нет. Его, наверное, там даже нет, — отвечаю я, — он сказал, что не будет мне мешать. Это, вероятно, означает, что он будет держаться отсюда как можно дальше, фактически не покидая город. — Мне жаль, Джастин, — тихо говорит Маршалл. Но я качаю головой. Знаю, что он хочет мне добра, но я не хочу, чтобы кто-то меня жалел. Меня, блядь, тошнит от того, что люди меня жалеют. Бедный Маленький Джастин! К черту это! Я знаю, что все будут винить Брайана и видеть во мне жалкую маленькую жертву, даже мои хорошие друзья. Но они не знают, что произошло на самом деле. Они ни хрена не знают. — Тут не о чем сожалеть, — говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. Мы выходим из лифта, и я открываю дверь студии. Воздух спертый, тяжелый от запаха краски и растворителя. Оглядываюсь по сторонам. Ничего не трогали с тех пор, как я был здесь в последний раз меньше недели назад. Целую гребаную жизнь назад. — Итак… с чего начнем? — спрашивает Маршалл, ставя коробку на пол. — Я думаю, с моих припасов. Я показываю Маршаллу, где храню свои краски и кисти. Но в процессе понимаю, что здесь больше вещей, чем я думал. Весь мусор, который вы накапливаете за год работы в космосе. Раскадровки для моего видео и для комикса Майкла. Рулоны холста и подрамники. Бумага для лазерного принтера. Незавершенные проекты. Книги по искусству. Стопки журналов для создания коллажей. Старая одежда для работы. Всякая всячина. Но все это надо забрать. — Я сам заверну готовые полотна. Это и отпечатки гравюр — самые важные вещи. Все, что мы не сможем вместить в Ацтек, нам просто придется оставить позади. — А как насчет компьютера? Маршалл подходит к столу и прикасается к компьютеру, который купил мне Брайан. Вспоминаю о первой вещи, которую я нарисовал на нем — Брайана, поедающего яблоко. Что еще? Это всегда Брайан. — Нам придется быть осторожными, перенося его вниз. И лазерный принтер выглядит довольно тяжелым. — Я не возьму компьютер, — говорю я, отворачиваясь, — у меня есть все резервные копии, так что просто возьму дискеты после того, как распечатаю все для занятий. — Что значит, ты не берешь свой компьютер? — Маршалл смотрит на меня с недоверием. — Тебе это нужно! Ты делаешь бОльшую часть работы на этом компьютере! — Это компьютер Брайана, — твердо говорю я, — он купил его для меня, чтобы я мог им пользоваться, но мы больше не вместе, так что я не чувствую себя вправе брать его. Использую часть денег из своего трастового фонда, чтобы купить другой. Маршалл подходит ко мне. — Джастин, прекрати! Что Брайан будет делать с этим компьютером? У него есть свои собственные компьютеры! Это твое! Ты знаешь, сколько будет стоить купить еще один такой же? Или заменить все это специальное графическое программное обеспечение? — Мне все равно. Я же сказал тебе, что не возьму его! Я целенаправленно ухожу от него. Маршалл не понимает. Он просто не понимает этого. Когда что-то кончено, это КОНЕЦ! — Ты можешь разобрать художественные принадлежности, а я возьму бумагу и заверну готовые холсты. В этот момент входит Уэйд с коробками поменьше. — Эй, Джастин! Куда мне их поставить? — Оставь их прямо здесь, спустись и забери остальные коробки, — говорю я ему. — Хорошо, — Уэйд улыбается мне. Затем он оглядывает большую комнату, — это такая замечательная студия! Но держу пари, что та, которая у тебя будет в Калифорнии, будет еще лучше! Маршалл изумленно смотрит на Уэйда, а затем качает головой, как бы говоря: «Блядь, бестолковый»! Да, чертовски невежественный. Но это уже не имеет значения. Ничто не имеет значения, кроме как сделать запланированное. Я отрываю длинные листы коричневой бумаги и начинаю заворачивать свои холсты. Внимательно. Методично. Сосредоточившись на чем-то одном за раз. Никаких раздумий. Никаких чувств. Никаких гребаных объяснений. Это не так уж трудно сделать. Я заставляю себя опустошиться. Как на одном из тех пустых холстов. Как и вся эта безупречная бумага для принтера. Мои нетронутые альбомы для рисования. Я не мог рисовать или создавать что-либо новое с тех пор, как Брайан выгнал меня. Я пытаюсь, но ничего не получается. Я ничего не вижу. Ничего не могу себе представить. Все пусто. Однажды во мне снова что-то появится. Точно так же, как в один прекрасный день на этих пустых холстах может что-то появиться. Или на этой бумаге для принтера. Однажды. Когда я смогу снова заглянуть внутрь себя. Когда смогу смотреть на себя в зеркало без желания разбить его. Тогда, может быть, смогу понять себя. Понять, чего я действительно хочу и что мне действительно нужно. Тогда, может быть, я смогу взять карандаш или кисть, или стилус компьютера и заставлю образы в моей голове снова ожить. Может быть, я смогу увидеть что-то еще в своем гребаном сердце, кроме лица Брайана. Лица Бога. Однажды. Но не сегодня. *** Голосовая почта Джастина Тейлора, среда, 30 апреля 2003 года. Сообщение № 1: — Джастин! Ты не взял свой гребаный компьютер! Какого хрена ты пытаешься доказать? Если ты не придешь и не заберешь его до того, как я отсюда съеду, я выброшу его в гребаное окно! Тогда ты сможешь собрать гребаные осколки с гребаного тротуара! *** Голосовая почта Брайана Кинни, среда, 30 апреля 2003 года. Сообщение № 1: — Мне очень жаль, Брайан. Мне не нужен компьютер. Я куплю другой. В любом случае, спасибо. *** Голосовая почта Джастина Тейлора, среда, 30 апреля 2003 года. Сообщение № 1: — Ты купишь другой? У тебя уже есть один! Не будь такой гребаной королевой драмы! В чем проблема? Неужели твой гребаный парень так чертовски не уверен в себе, что не разрешает тебе это? Я думал, у тебя яйца посерьезнее, Джастин! Наверное, я ошибся! *** Голосовая почта Брайана Кинни, среда, 30 апреля 2003 года. Сообщение № 1: — Дилан не имеет к этому никакого отношения! Я уже говорил тебе, Брайан, но ты мне не поверил! Дилан НЕ мой парень! Он для меня ничего не значит! Так что просто забудь об этом дерьме! Потому что это неправда! Это только то, во что ТЫ хочешь верить! *** Голосовая почта Джастина Тейлора, среда, 30 апреля 2003 года. Сообщение № 1: — Не морочь мне голову, Джастин! И не указывай мне, что забывать или чего не забывать! Ты больше не держишь меня за член. Нет, ты не… нет… уже нет… Слушай… ты прав. Забудь это. Просто, блядь, забудь об этом! Мне не нужен этот разговор. Мне нужно, блядь, жить своей жизнью. И тебе тоже. Так что я больше не буду тебя беспокоить. Прощай. *** Голосовая почта Брайана Кинни, среда, 30 апреля 2003 года. Сообщение № 1: — Брайан? Это снова я. Я, блядь, не хочу об этом забывать! Я ничего не хочу забывать! Пожалуйста, возьми трубку и поговори со мной! Брайан! Пожалуйста, возьми трубку. Брайан, пожалуйста! Ради всего святого… пожалуйста?