Темные небеса

Курай хмуро рассматривал очередной испорченный маслом комплект нижних одежд, отмокая в ванне при храме речного бога, которого недавно заменил собой. Раньше эта проблема его не беспокоила, а в прошлом он вообще жил как бета и с маслом омеги не сталкивался. После визита дракона будто что-то сломалось внутри, и он стал чувствовать сильное желание, сопровождаемое этой ароматной дрянью. Кураю пришлось атаковать уже двоих альф, которые почуяли его запах и заинтересовались более тесным знакомством, и скорее всего желающие появятся еще. — Чертов дракон. Что ты сделал? Пока я использовал секс только по необходимости, во время течки, подобного не случалось. Чтобы я, паук, опустился до уровня какой-то жалкой подстилки для альф? Он уже выяснил, что местные омеги используют пробки, чтобы масло не сочилось, когда не нужно. А если никогда не нужно? К тому же, этих пробок столько разновидностей… Курай пытался разобраться с планшетным коммуникатором, оставшимся после одного настырного альфы-медведя. Его шкура уже сушилась на растяжках, чтобы стать отличным ковром, а коммуникатор и некоторые другие вещи остались. Прежде Курай видел у благородных особ такие штуки со светящимися окошками, но не знал, для чего они нужны. Пришлось присвоить некоторые знания медведя, чтобы разобраться в управлении, но оно того стоило. Общая информационная сеть называлась Небо и соединяла все страны, континенты и уровни планеты. Найти здесь можно было почти все что угодно и кого угодно, и Курай засиделся, зарывшись в неожиданно так легко доступную информацию, так что несколько раз пришлось приказывать добавить себе горячей воды в ванну. Он нашел портал Нефритового дворца и быстро обнаружил там Тяньлуна — одного из четырех военачальников-драконов. — Хорош, ничего не скажешь, — хмыкнул Курай, разглядывая официальный портрет любовника. Он потратил некоторое время, чтобы больше узнать о Тяньлуне, и вскоре представлял, где располагаются его имения, чем он в целом занимается и как выглядит на приемах: записей в Небе хватало. Курай вернулся в реальность, когда масло запахло уже очень откровенно; за это время он выпустил его столько, что вода в ванне стала мутноватой и гладкой, и по концентрации запаха сошла бы за духи. К счастью, тупые селяне, собравшиеся у святилища, коллективным разумом решили, что цветочное благоухание — это знак святости и расположения речного бога, так что усиленно молились и били поклоны, не замечая ничего больше. Курай отправил в алтарную часть святилища своего двойника-кугуцу с чертами божества, чтобы тот иногда двигался в статуе: открывал и закрывал глаза, улыбался и кивал поклоняющимся. Его самого не отвлекали и не трогали, поэтому он продолжил изучать деятельность Тяньлуна по снимкам и видео в сети до тех пор, пока возбуждение не стало нестерпимым. Вообще-то Курай не мог вспомнить, когда вообще занимался рукоблудием. С тех пор, как он стал омегой, секса в его жизни стало много, как никогда. А прежде, пока не было обязательных требований организма, ему было не до этого: слишком занят был построением мрачных планов и придумыванием способов выкрутиться из сопутствующих этим планам проблем. Правда, каждый раз заново выстраивая и улучшая разрушенное тело, Курай испытывал нечто вроде оргазма, так что это могло считаться за очень-очень извращенный онанизм. Но прежние тела и не были такими чувствительными. Он всегда делал упор на защиту и сопротивляемость боли, и теперь кто-то, возрождая его, учел и это: вместе с возможностью вынашивать потомство ему выдали совершенно кошмарный болевой порог, так что однажды почти оторванную руку Курай обнаружил не сразу, а только когда она понадобилась в деле. При этом реакция на ласку была сильной и разнообразной. Ему нравилось гладить свой живот, повторяя давно остывшие движения Тяньлуна, внутреннюю сторону бедер, шею и губы — эти места оказались самыми отзывчивыми к нежности и приятным касаниям. Курай без напрасного стеснения запустил в себя пальцы, но сразу сообразил, что ничего путного не выйдет: требовалось нечто более весомое. Внутри все скользило от прибывающего масла, стенки казались невероятно бархатистыми и податливыми, и даже такое скромное вторжение сопровождалось восхитительными спазмами удовольствия. — Ну хоть какие-то хорошие стороны у тела омеги, — пробормотал Курай, увлеченно исследуя себя. С мыслями о роскошном теле Тяньлуна он достиг слабого подобия оргазма за несколько минут и расслабленно сполз поглубже в воду. Надо будет заставить дракона согласовать график, раз уж они… «встречаются». Наверное, это будет честно, и так проще планировать свое время.