Темные небеса

С началом весны в столице начиналась подготовка к празднованию дня рождения Ее Императорского Величества, и все придворные оказывались так или иначе вовлечены в процесс. Тяньлун вместе с остальными военными сановниками готовили парадное шествие войск, демонстрацию новых знамен, мундиров, оружия. Ночью празднование должен был завершать фейерверк. За миллионом дел непросто было отыскать свободную минутку, чтобы даже просто подумать о чем-то другом, но дракона в этот раз это не касалось. Он думал о Курае едва ли не чаще, чем о своих обязанностях, предвкушая сладкий пир удовольствия. Возможно, этот гон закончится беременностью… Мысль об этом сильно будоражила не перспективой детей, к которым Тяньлун был равнодушен, а образом неповоротливого Курая с большим животом, нуждающегося в защите альфы. «Я хочу обладать им полностью». За время подготовки торжеств дракон всего дважды смог вырваться в северные горы, и то ненадолго. Курай, впрочем, не жаловался: он вообще обладал крайне полезной способностью занимать себя самостоятельно и не ныть, а его спокойный нрав после общения со столичными омегами казался благословением небес. Вот он только что умиротворенно лежал в объятиях, уложив голову на плечо и щекотно облизывая свежие царапины, им же и оставленные, а вот уже встал, и почти одет, и будто ничего не было только что — собирает волосы и смотрит серьезно, стоило только сказать, что пора прощаться. Во время последней встречи Тяньлун заметил, что запах масла паука немного изменился: стал будто бы гуще, более плотным. Уйти от него в этот вечер было сложнее всего: похоже, гон может открыться как раз на праздник, и тогда это станет проблемой. Тяньлун с легким холодком темного ужаса понимал, что не колеблясь бросит все и помчится сюда, стоит только Кураю его позвать. Неужели тот стал настолько ему дорог? «Я хочу быть с ним». Празднование дня рождения Ее Императорского Величества проходило всегда пышно и весело, но гостей из других государств приглашали редко: считалось, что этот день принадлежит Поднебесной, и отмечать должны в первую очередь граждане и члены семьи. Поэтому не было ничего удивительного, что из высокопоставленных иностранцев присутствовал только норийский князь Циат, поскольку являлся супругом Его Высочества принца Хэйяоши. — Ходят слухи, что мы вскоре станем родственниками, — сказал Циат после обязательных вежливых приветствий. — Значит, ты все же предпочел более традиционную омегу, из местных? — Традиции очень важны для моей семьи, так что да, это возможно, — Тяньлун кивнул, с досадой вспоминая про свою грядущую свадьбу. — Если принцесса окажет мне такую честь и обстоятельства сложатся. Циат посмотрел на него долгим нечитаемым взглядом в ответ, потом снял с подноса бокал вина и протянул к бокалу дракона. — Пожелать удачи с браком или лично тебе? — Лучше… мне, — горько усмехнулся Тяньлун. — Брак необходим, конечно, но у меня сейчас совсем другие приоритеты. — Понимаю, — едва слышно отозвался Циат. — Тогда удачи, коллега. Я не лучший советчик, поскольку всегда делал то, что считаю правильным, даже если это идет вразрез с традициями и ожиданиями окружающих. За это меня не слишком любят здесь, в консервативном обществе: мое «правильно» не всегда совпадает с понятным для большинства «должен». Но знаешь… я очень счастлив сейчас. Оно того стоит, если хочешь знать мое мнение. — Спасибо. Это было искренне. — Конечно, — Циат слабо улыбнулся и отошел к столам. Тяньлун неторопливо потягивал вино и пытался отличить старшую принцессу Юйхуа от средней Юйняо. Вроде бы, старшая увлекается историей и легендами, а средняя — музыкой и танцами… Та, что веселая, наверное, средняя? Хотя другая кажется моложе. Обе красивые, конечно, дети у них наверняка родятся чудесные. Ту веселую девушку жаль будет запереть в замке военачальника, она скорее всего загрустит и зачахнет с тоски. Наверное, стоит выбрать другую, которой не в тягость одиночество и спокойная жизнь в богатых покоях. Если это та, что любит читать, то в поместье ей не будет скучно, ведь там огромная библиотека с редкими старинными свитками, восковыми и шелковыми книгами. — Дорогой мой сын, я счастлива видеть твой интерес к принцессам, — сказала Юэлян Чжэньчжу, незаметно подходя к нему. — Рад встретить тебя здесь, матушка, — Тяньлун поклонился с жестом уважения. — Принцессы в жизни отличаются от своих портретов, и я не уверен, что правильно узнал их. Серьезная красавица с вышитыми по подолу цветами, вероятно, Ее Высочество Юйхуа? — Ты абсолютно прав, Тайянши. Она нравится тебе больше, чем сестра? В мыслях на мгновение возникло лицо Курая с его обычным внимательным взглядом, и Тяньлун невольно коснулся серьги, соединенной с коробочкой шепота. Не пора ли? — Обе принцессы красивы и одарены. Но я подумал, что более серьезной сестре будет легче привыкнуть к жизни вдали от увеселений Нефритового дворца, а наша библиотека скрасит долгие дни ее одиночества. Юэлян Чжэньчжу не оставила без внимания его короткий жест, и Тяньлун подумал, что она наверняка догадывается о его связи с кем-то, далеким от дворца. Если бы матушка спросила, он не стал скрывать. — Вот как. Мне казалось, что веселая и общительная принцесса Юйняо могла бы стать сердцем нашего дома. У меня серьезные сыновья, и мне кажется, их женам лучше обладать легким и приветливым характером, чтобы супруги дополняли друг друга, а в семье царила гармония. — Хорошо, матушка, раз ты так считаешь, я не буду возражать. Тебе придется гораздо больше времени общаться с моей супругой, чем мне, так что я доверюсь тебе в этом вопросе. Тяньлун почтительно склонился, но напрягся как струна: ему показалось, что он слышал тяжелый вздох из коробочки шепота. — Но тебе самому все равно. Ни одна из предложенных девушек не нравится тебе, я права? — Юэлян Чжэньчжу испытующе взглянула на него. — Наоборот, матушка: все эти девушки прекрасны, каждая по-своему. Они как цветы в саду Нефритового дворца, среди которых невозможно выбрать самый красивый или ароматный. Но ведь это не имеет никакого значения, правда? Мы говорим об укреплении влияния клана и пользе для потомков, а в этом вопросе ты гораздо опытнее и разумнее меня. Хороший руководитель должен грамотно распределять задачи, чтобы каждый делал то, что получается у него лучше всего, поэтому выбор будущей супруги я доверяю тебе. Тяньлун был уверен, что матушке что-то известно. Он не стал заговаривать об этом не потому что стыдился или чего-то боялся — он будто не хотел делиться, чтобы Курай был только его и только для него. Словно если о нем узнают, тот станет меньше принадлежать Тяньлуну. Праздник перевалил за середину. Постепенно гостей становилось больше, и это было хорошо: чем плотнее толпа, тем меньше вероятность, что кто-то заметит исчезновение одного-двоих. Тяньлун слушал так внимательно, что стук собственного сердца казался ему оглушительным, и продолжал раскланиваться со знакомыми и дальними родственниками. Он наблюдал, как пожилой и неповоротливый советник по торговле пытается ухаживать за молоденькой фрейлиной-ланью, а чиновник из налогового управления, обладающий крайне неприятным лицом, повел в комнату отдыха парнишку-лакея, происходящего из бедной семьи. На узорчатом диване посапывал средний сын рода Цилинь — Юньцай, кажется. Тяньлун вышел на балкон, расположенный прямо над заросшим лотосами прудом, и прикрыл глаза. «Я хочу услышать его». Будто в ответ на его мысли в ухе раздался еще один вздох. — Дракон, — позвал Курай очень тихо и пропал. Тяньлуну показалось, что вся его кровь заледенела, а потом разом вскипела. Дворец и все разодетые гости превратились в размалеванные картонки, теряя всякий вес и смысл. Натянув небесную завесу, Тяньлун подхватил спящего Цилиня и прямо с балкона сорвался прочь. Метеором рассекая ночное небо, он мчался в сторону гор, чувствуя, как оживают в нем все оттенки страсти.