Темные небеса

— Госпожа, Великий Тяньлун вернулся только что, — личная помощница Юэлян Чжэньчжу тихо появилась из полупрозрачной темноты летней ночи и замерла в поклоне. — Очень хорошо, Байя. Он был спокоен? — Он... вернулся не один. — Не один, — повторила Юэлян Чжэньчжу, будто пробуя слова на вкус. — С ним черноволосый омега? — Да, госпожа, — еле слышно пролепетала девушка. — Очень темный и страшный. — Благодарю, Байя. Можешь отдыхать. Она сразу поняла, что после их беседы Аньтайянши принял решение, и была уверена, что знает, какое. Сын всегда был серьезным, разумным и правильным, Юэлян Чжэньчжу не сомневалась, что он наступит на горло эмоциям и выберет путь процветания и пользы для семьи. Она готова была поддержать его в печали после расставания, помочь пониманием, советом и делом, если сможет, но теперь все складывалось не так. Аньтайянши привел сюда своего монстра в красивой оболочке. Что происходит? Как же помолвка с принцессой Юйхуа, что теперь будет с положением при дворе? Возможно, у Тяньлуна есть какой-то особый план, которым он ни с кем не делился... или этот паук околдовал его, задурил голову и диктует свою волю. Но тогда насколько же дьявольской силой он обладает? Юэлян Чжэньчжу не сомкнула глаз до утра. Она передумала сотни вариантов, и ни один не казался ей убедительным. Привыкшая смотреть в лицо своим страхам, она с нетерпением ждала первого утреннего времени, когда по этикету можно было наносить визиты члену семьи, стоящему выше по клановой иерархии, чтобы увидеть все своими глазами. Обычно Тяньлун рано вставал и еще до семейного завтрака начинал заниматься делами или же упражнялся в саду. Сегодня тяжелые шторы на окнах его спальни не поднимались, а в покоях царила тишина. Слуги не получали вызовов и не решались нарушать покой господина. Юэлян Чжэньчжу воспользовалась этикетом как щитом, чтобы оправдать свой визит. Слуга перед ней шел с завязанными глазами, вторгаясь в частные покои. — Госпожа Матерь Дракона, сияющая Юэлян Чжэньчжу! — официально объявил он, распахнув перед госпожой двери спальни. В темном помещении было тихо; свет еле проникал сквозь небольшие щели в плотных занавесях. Юэлян Чжэньчжу хорошо видела в темноте, поэтому сразу различила разбросанную по полу окровавленную одежду, доспехи сына и его украшения, и разоренную постель, откуда на нее пристально смотрели красные мерцающие глаза паука. Тот лежал на спине поперек кровати, свесив голову с края. Его длинные вьющиеся волосы черными лентами змеились по полу, как огромная темная паутина. Паук не двигался и ничего не говорил, просто следил за ней. Тяньлун спал рядом, обнимая его поперек живота, и начал двигаться только спустя несколько мгновений. — Я проспал, — сказал он, приподнимаясь на руках. — Что-то случилось, матушка? Юэлян Чжэньчжу не ответила, не в силах отвести взгляда от черных следов на запястьях сына. Метка была двойной, очень жесткой и агрессивной. Пауки обхватили его за руки и держали насмерть. Теперь сердце ее сына навсегда было связано с этим... — Я волновалась, — собрав силу воли, произнесла она. — Ты так резко сорвался вчера, и мне доложили, что вернулся не один. Не знала, что и подумать, и позволила себе… — Да. Не лучшая позиция для знакомства, — Тяньлун криво улыбнулся. — Это Курай, но мне кажется, ты его уже знаешь. Он мой сердечный супруг. Курай, это моя матушка, госпожа Юэлян Чжэньчжу. Паук продолжал смотреть на нее, и только слегка усмехнулся. Похоже, он не собирался соблюдать этикет в принципе. От его красного взгляда хотелось отвернуться и закрыться хотя бы веером, и будь на месте Юэлян Чжэньчжу другая женщина, помоложе и без ее опыта, наверняка так и сделала бы. — Я хотела бы знать, как это произошло. Что... что теперь будет с помолвкой и запланированной свадьбой? — Мы придем к завтраку, матушка, и я расскажу все семье, чтобы не пересказывать много раз. Сегодня же я собираюсь в Нефритовый дворец и решу все вопросы с помолвкой и принцессой, — Тяньлун собрал волосы рукой и перекинул их за спину. — Не волнуйся. Он весь был в следах бурной страсти, медленно говорил и долго не мог сфокусировать взгляд. Юэлян Чжэньчжу снова подумала о чарах паука. Тяньлун казался одурманенным или пьяным, и она пожалела о своем поспешном визите. Надеясь неожиданно поймать паука и заставить его нервничать, она наткнулась на непробиваемое спокойствие и уверенность их обоих, и теперь чувствовала себя глупо. Будто это ее застали врасплох и она, сияющая Юэлян Чжэньчжу, проиграла. Старшей дочери Цзиньбайхэ сейчас не было в замке, поскольку она проходила обучение в Авалонской академии, но разница во времени позволяла ей присутствовать на семейном завтраке виртуально, приурочив ко времени окончания дневных занятий. Услышав, что речь идет о сердечном супруге старшего брата, она сразу же согласилась и поспешила сделать традиционную прическу, чтобы хорошо выглядеть на экране коммуникатора. Юэлян Чжэньчжу поставила планшет на ее место за столом, чтобы создать эффект присутствия дочери; первым из домашних в столовый зал пришел младший сын Юэгуанши. Одетый в белое и голубое с серебром, он неуловимо походил и на отца, и на старшего брата, и на саму Юэлян Чжэньчжу, особенно прекрасными черными волосами, которые струились по его плечам как гладкая ночная река. — Матушка, что-то случилось? Чем я могу помочь тебе? — он обхватил ее ладони своими и прижал к своей груди. В отличие от боевого и очень самостоятельного старшего брата, Юэгуанши с детства тянулся к матери и тонко чувствовал ее настроение. Юэлян Чжэньчжу была благодарна ему за безусловную поддержку. — Твой брат сегодня ночью вернулся домой с омегой, который стал ему сердечным супругом. Это не Ее Высочество и даже не один из потомков великих родов. Я полагаю, что он тот, кто стал причиной Тьмы Тяньлуна, и опасаюсь… всего. — Какие новости, — Юэгуанши покачал головой. — Но ведь Тьма пошла брату на пользу. Я рад за него, если он нашел сердечного супруга, однако твое беспокойство говорит мне, что не все так просто. — Это так. Аньтайянши привел в дом паука, у которого нет ни родового имени, ни истории — ничего. Это чужак, который не привык жить по нашим законам, я даже не уверена, что он знает как себя вести. Он долго жил свободной жизнью и, я думаю, неоднократно рожал. Зато Тьма в нем густая и хищная, будто этот паук ее родной выкормыш. И это сейчас, когда у Тяньлуна уже заключена помолвка с Ее Высочеством! — Ее Нефритовое Величество будут недовольны. Юэлян Чжэньчжу только кивнула в ответ, понимая, что и так не сдержалась и сказала младшему сыну больше, чем следовало. Не стоило нагружать его этими проблемами, но сейчас она очень нуждалась в поддержке. Она как никогда остро ощущала тоску по умершему супругу: Цзиньсэлюсин наверняка не растерялся бы и знал, что делать дальше. — Это правда? — в столовую залу впорхнула Сюэсинсин, одетая в голубое одеяние с вышитым серебряным поясом. — Правда, о чем перешептываются слуги? Братик привел сердечного супруга? Ее девичья прическа из изящных кос с вплетенными цветами и жемчужинами придавала лицу еще более наивный и удивленный вид. — Да, это так, — ответила Юэлян Чжэньчжу, стискивая пальцы, чтобы взять себя в руки. — Они придут на завтрак, чтобы познакомиться с семьей. — Ой, как интересно! — Сюэсинсин подпрыгнула на месте и захлопала в ладоши. — Я никогда не видела братика влюбленным. Его омега красивый? Какого он рода? В этот момент засветился экран соединения с Цзиньбайхэ, и она радостно подбежала к устройству, чтобы поздороваться со старшей сестрой. Юэлян Чжэньчжу поймала себя на чувстве зависти к младшей дочери: она бы дорого дала, чтобы быть сейчас такой же восторженной и беззаботной. — Великий Дракон, Гроза Неба и карающая длань Ее Императорского Величества, жемчужный с золотым нутром Тяньлун, — объявил слуга. — Доброе утро, семья, — Тяньлун вошел в столовую залу первый, его омега следовал на полшага позади. Юэлян Чжэньчжу отметила, что Аньтайянши строго убран и одет в официальный наряд для аудиенций у Ее Нефритового Величества, включающий золотые церемониальные латы и тяжелый плащ с кистью военачальника. На его пауке был чудовищно дорогой комплект из восьми видов синего шелка с золотым поясом, который Тяньлун заказал еще зимой у мастеров Шелковичного леса и не успел подарить. Его доставили всего несколько дней назад, и это Юэлян Чжэньчжу приняла доставку в отсутствие сына, поэтому точно знала детали. Волосы омега собрал в хвост под обычный шнур с простыми синими кистями; никаких драгоценностей на нем не было. — Великий Тяньлун, — Юэлян Чжэньчжу склонила голову. — Дорогой брат, я рад приветствовать тебя и твоего гостя, — Юэгуанши выполнил полупоклон с касанием своей груди. — Дорогой старший брат, — сестры поприветствовали его хором, повторяя тот же жест. — Курай — мой сердечный супруг. Он нориец и никогда не стремился приблизиться ко двору, поэтому я прошу вас не увлекаться этикетом. Курай, мою матушку, госпожу Юэлян Чжэньчжу, ты уже знаешь. Мой любимый младший брат Юэгуанши, он прекрасный воин, но предпочитает заниматься древними картами, дорогие сестрицы — старшая, Цзиньбайхэ, постигает науки в Авалоне, младшая, Сюэсинсин, пока украшает наш замок и наполняет его весельем, но вскоре тоже выберет свой путь. Курай поклонился семье, сложив руки в приветственном жесте пожелания благополучия, но не задержался в таком виде, что выразило бы глубочайшее уважение. — Я ношу имя Курай, как и сказал мой супруг. У меня нет никаких родственников и великих предков, о которых вы могли бы знать. Я не воин, но вполне сносно владею магией. Голос у него оказался красивый и глубокий, речь с плавным старо-норийским акцентом звучала неторопливо и гладко, пропитанная спокойным сознанием собственной силы. Похоже, этот паук вообще был не суетлив, не склонен к скандалам и не любил привлекать к себе внимание. Наверное, это можно было считать за положительные качества. И он не боялся. Совсем. После приветствия все расселись за столом, и слуги внесли горячие блюда. Обычно на семейный завтрак подавали яства из яиц, сладкую лапшу, каши, фрукты, ягоды и пирожные. Юэлян Чжэньчжу предполагала, что паук не привык к такой еде, поэтому велела подать еще мясных закусок и поставить к нему поближе. Сейчас она убедилась в своей правоте, хотя Курай вообще ел очень мало, скорее пробовал то, что подкладывал ему Аньтайянши. Палочки из красной лакированной кости он держал по-норийски. — Курай, расскажи, как вы познакомились с братом, — попросила Цзиньбайхэ с экрана, поедая свои обеденные пирожки. — А то от него не дождешься никаких деталей. — О, это не очень-то интересная история, — Курай чуть улыбнулся. — Уважаемый Тяньлун совершал осмотр северных земель, где я тихо обитал до последнего времени, и обнаружил меня по запаху. Он зашел ко мне на чай. — Ты сказал, что у тебя нет ни родственников, ни великих предков, — продолжил Юэгуанши, подбирая слова. — А вообще кто-то? Мать, отец, дальняя родня? Может, дети? Сюэсинсин замерла с недоеденным пирожным во рту, удивленно глядя на него. Вопрос про детей был не очень-то вежливым. — Нет, никого, — спокойно отозвался Курай, коротко взглянув на Юэгуанши. — Обычно мне не требуется компания. — И ты паук, да? — Сюэсинсин потянулась за новым пирожным. — Я никогда не встречала демонов-пауков, они редкие. После всего, что я слышала о пауках, мне казалось, что они должны выглядеть устрашающе, а ты очень красивый. Хотя и довольно мужественный для омеги. — Верно, я паук. Других таких я не встречал, так что ничего путного тут сказать не смогу, химэ-сама. Сюэсинсин хихикнула и немного покраснела, когда паук назвал ее принцессой, воспользовавшись старой норийской формой вежливости. — Сколько тебе лет, Курай? Знаешь ли ты, кто были твои родители? Кто из знакомых остался у тебя в Нории? — спросила Юэлян Чжэньчжу, сдерживаясь, чтобы не задать сразу все сотни вопросов, что терзали ее разум. — Такие простые вопросы, госпожа, но в то же время самые сложные. У меня нет и не было родителей. Я появился на свет из страстных желаний, несгибаемой воли, ненависти и бессмертной надежды. Это произошло… не на Юне. Позже я оказался здесь, и прошло с тех пор около двадцати лет. В общей сложности я прожил не более семидесяти-восьмидесяти лет, но поскольку появился сразу взрослым и с некоторым жизненным опытом… затрудняюсь назвать свой возраст. В Нории, как и здесь, впрочем, я не искал компании и не заводил знакомств, но меня наверняка должен помнить князь Циат. Благодаря ему я и перебрался из Нории в Поднебесную. — Выходит, мне нужно благодарить его дважды, — усмехнулся Аньтайянши, до того следивший за разговором со стороны, очень напряженный и собранный. В ответ Курай едва заметно сжал его пальцы своими, но этот маленький жест заметила только Юэлян Чжэньчжу. Почему-то это ее тронуло сильнее, чем все, что было с этим пауком до того. Хотя теперь, когда она узнала, что Курай родом извне и появился здесь волей самой Юны, отношение к нему тоже несколько поменялось. Вряд ли Юна приняла бы кого-то бесполезного извне. — Какое твое любимое блюдо? — спрашивала тем временем Сюэсинсин. — Мне нравятся пирожные, а тебе? — Я не ощущаю сладкого вкуса, — ответил Курай. — Могу есть любую еду, но не очень люблю этот процесс. Лучше и быстрее всего насыщает мясо, поэтому когда есть выбор, я возьму его. Но вообще я предпочитаю питаться иначе, когда есть возможность. — Ужасно, я бы умерла, если бы не смогла есть сладкие корзиночки или персиковое суфле! — Что значит «иначе»? — переспросил Юэгуанши, чуть нахмурив брови. — Пусть это не беспокоит тебя, дорогой младший брат, — ответил за Курая Аньтайянши. — Альфа обязан добывать пищу для своего омеги, так что трудностей для семьи это не создаст. — Брат, но как же быть с твоей помолвкой? Свадьба совсем скоро, Ее Высочество наверняка готовится, — Цзиньбайхэ покачала головой, придвигаясь ближе к экрану. — Если Ее Императорское Величество велит тебя казнить за измену или сошлет в дальние земли… — Не волнуйся, сестрица. Если я не смогу договориться с Нефритовой госпожой, то сниму с себя обязанности Тяньлуна и передам их брату, а сам удалюсь в Диюй вместе с супругом. После этих слов за столом воцарилось молчание. Юэгуанши и Сюэсинсин встревожено переглянулись, Цзиньбайхэ едва не выронила коммуникатор. Юэлян Чжэньчжу предполагала нечто подобное и боялась такого исхода. Это были ее худшие опасения. — Будем надеяться, этого не потребуется. Ее Нефритовое Величество всегда была благосклонна к нашей семье, ведь Небесные драконы служили Императорскому дому верой и правдой долгие века. Надеюсь, сейчас она не забудет об этом, — сказала Юэлян Чжэньчжу. На месте паука она, понимая, что является причиной проблем для всего клана, чувствовала бы себя виноватой и предложила взять вину на себя перед Ее Величеством, или любую другую помощь. Курай только едва заметно усмехнулся, пробуя жемчужный чай. Таков ли был его план? Погрузить Тяньлуна во Тьму, оторвать от семьи и увести в бесконечный мрак Диюй? У него и метки не видно, так может ли быть лишь приманкой… — Я всегда считал, что мой брат денно и нощно печется о благе нашей семьи, живет заветами отца и великих предков, — Юэгуанши заговорил тихо, но силу его чувств выдавали стиснутые до белизны кулаки. — И сейчас не могу поверить, что он готов предать клан и оставить свой долг ради личных низменных желаний, ради чужака, для которого честь, доблесть и слава — всего лишь пустые звуки. — Юэгуанши! — воскликнула Юэлян Чжэньчжу. — Братец, что ты такое говоришь, — ахнула Сюэсинсин. — Не слушай его, Тайянши…. Ой, то есть, Аньтайянши! — Нет, отчего же, — Тяньлун улыбнулся, отставляя посуду. — Пусть говорит. Мне нравится, когда говорят искренне. Я был согласен с тобой, дорогой брат, до вчерашнего дня. А потом понял, что счастливый брак для главы клана намного важнее всего остального, ведь если владыка не чувствует себя счастливым, он не сможет совершить ничего полезного: ни благословить от души, ни помочь в делах, ни даже откликнуться на молитвы простых людей. Разбив себе сердце, я не стал бы сильнее болеть за дела семьи и сделал несчастной ни в чем не повинную принцессу Юйхуа. Поразмыслив, я решил, что исполнив собственное счастье, стану лучшим главой клана, чем был прежде. Если же Ее Величество сочтет меня недостойным, я удалюсь, чтобы сохранить для клана все, что было заслужено поколениями наших предков, и мое место займешь ты. Даже если бы я и хотел что-то изменить, справиться с сердечной связью не в моих силах, поэтому принимать решения необходимо с этим расчетом. — А что же насчет силы воли и чувства долга? — едва не плача возразил Юэгуанши. — Разве это не те качества, которыми всегда гордились Небесные драконы? — Думаю, ты не поймешь меня, пока сам не встретишь своего сердечного супруга, — Тяньлун поднялся со своего места. — А до тех пор собери свою силу воли и выполняй свой долг младшего альфы в семье, брат. Мне пора во дворец, семья. Вернусь как только смогу. Сейчас только еще распоряжения слугам отдам. — Пусть будет с тобой вся моя удача, — ответила Юэлян Чжэньчжу, удерживая тяжелый вздох. — Удачи, братик, — сказала Цзиньбайхэ с экрана. — Все будет хорошо, да? — улыбнулась Сюэсинсин. Юэгуанши молчал, кусая губы и глядя перед собой, пытаясь обуздать эмоции. Он впервые в жизни так сорвался и, похоже, сам от себя подобного не ожидал. Наверное, стоило поговорить с ним, но немного позже, когда он успокоится. Юэлян Чжэньчжу встала тоже, чтобы проводить старшего сына, заставляя себя не слишком часто смотреть при этом на Курая, который, похоже, ничуть не был смущен произошедшим. Он с интересом наблюдал за Юэнгуанши, а потом встал с места, чтобы принять прощальный поцелуй Тяньлуна. — Страшно не хочу оставлять тебя даже на секунду. — Я никуда не денусь, дракон. Делай, что должен и не волнуйся обо мне, — паук едва заметно улыбнулся и прикусил его губу, в следующий миг отталкивая. Говорили они между собой на старом норийском. — Все равно буду. Теперь ты — вся моя жизнь. Юэлян Чжэньчжу очень хорошо понимала, что пытается сказать ее сын, отгоняя навязчивые мысли. Наверное, что-то подобное говорил своей омеге ее муж, возвращаясь домой. Святые Небеса, только бы не гроза снова.