Обрести Крылья

Светло-голубая, практически прозрачная гладь океана, иногда нарушаемая ленивым течением волны, гладь, уходящая в самую даль и где-то за горизонтом перетекающая в светло-голубое, постепенно набирающее синеву небо, словно сошедшее с какой-то картины из очередного рекламного журнала, призывающего обычных, работящих людей брать отпуска и вырываться из своих серых будней, мчаться куда-то на острова и с головой нырять в этот водоворот лета, теплой и манящей воды, ярких красок и новых ощущений. Солнце, окруженное белыми, ватными облаками-охранниками, яркими отблесками отражается в это воде. Сильный ветер, характерный для такой высоты и океана, обдувает лицо… Сердце Тани пело — не сколько от прекрасной картины, сколько от понимания того, что она летит домой. В то место, где прошла ее юность, где он жила, радовалась жизни, дружила и влюблялась, где она впервые была по-настоящему счастлива. Тибидохс. Расположенная на легендарном острове Буяне, скрытом от глаз простых лопухоидов, громада замка со всеми своими башенками, галереями и переходами, налепленными друг на друга, манила ее и притягивала с чудовищной силой; даже сейчас, летя еще далеко от острова, Таня как будто видела отражения тянущихся к небу острые шпилей Тибидохса. Все было прекрасно. Рай уже наступил для нее в эту секунду. Гроттер жила лишь желанием увидеть родные края и любимых, дорогих сердцу людей, забыв о своих неприятностях и невзгодах. Меф, сидевший у нее за спиной, руками обхватил ее талию, чтобы удержаться на контрабасе. Еще никогда Буслаев не летал так высоко и не видел такого прекрасного океана, величественного, беспощадного и вечного. — Ты был когда-нибудь в Тибидохсе? — напрягая связки, спросила Таня, пытаясь перекричать шум ветра. — Нет. С чего ты взяла? Должно быть, Буслаев был удивлен ее вопросом, но здесь, на высоте десятков и сотен метров, голос прозвучал обычно и бесчувственно, слова с трудом, тихим шёпотом долетели до Тани и тут же исчезли, закончив свой путь. Шепнув «Тикалус Плетутс», Гроттер снизилась на достаточную для спокойного, нормального разговора высоту и даже попыталась обернуться. Впрочем, у нее мало что получилось, ибо на контрабасе им двоим было тесновато, и, дабы не ухнуть в море, нужно было сидеть не шевелясь и тесно прижавшись друг к другу.  — Ну наконец-то, — вдруг послышался ворчливый голос Феофила. — Вдвоем на один контрабас, да еще и под «Торопыгус угорелус» — ты, дщерь Гроттеров, если вздумаешь самоубиться, сначала продолжи наш род, а потом — пожалуйста, но без контрабаса. Ишь, как еще вы в море не ухнулись. Таня еще больше покраснела (после стремительного полета на такой высоте ее щеки и так уже пылали) и раздраженно парировала:  — Пожалуй, я знаю больше способов отправиться в мир иной, и в советах не нуждаюсь. Меф сзади фыркнул, из-за чего тут же получил локтем в бок и чуть не свалился с контрабаса. — Жаль, — продолжила Гроттер, обращаясь уже к Буслаеву. — А может, оно и лучше, что интересов Мрака на Буяне нет. Иначе, кто знает, ты бы оставил на месте школы одни руины. — Не имею привычки что-нибудь ломать.  — Зато ты очень даже имеешь, — мстительно добавил дед и замолк до завтрашнего дня, исчерпав свой пятиминутный резерв. Таня по этому поводу горевать не стала, полностью проигнорировав последнее высказывание старшего родственника, и, чуть прищурив глаза, попыталась понять, далеко ли им еще лететь. Не более чем через полчаса контрабас успешно преодолел Грааль Гардарику, и из пучины морской выступил Буян. Тибидохс, пригретый солнечными лучами, радостно встречал новых гостей. Меф с удивлением рассматривал несуразный, комический замок и величественный лес, раскинувшийся на половину острова, любовался местными ландшафтами и пытался понять, для чего здесь нужно каждое строение. Пожалуй, больше всего ему хотелось увидеть драконов, но тренировки сегодня не было, и ангары были заперты на все засовы. Если бы в этот час кто-нибудь из преподавателей выглянул в окно и наблюдал бы за небом, он, безусловно, заметил бы слишком яркую и слишком странную, и бледновато-розовую, и кроваво-красную одновременно вспышку, прекрасно понял бы, что на остров прибыли важные гости и приготовился бы к новой опасности, но каждый был занят своими более важными делами, нежели разглядывание неба. Почтенные учителя, каждый из которых давно справил свой столетний юбилей (за исключением Клоппика, пожалуй), не страдал излишней мечтательностью и не имел привычки наблюдать за небом в любое время дня и ночи. Ученики же, если и заметили вспышку и появившуюся на небе фигуру, не знали ее, что время вспышки прямо пропорционально силе мага, и не могли узнать в этой маленькой далекой фигурке Таню Гроттер. Сделав круг над островом, Таня не рискнула садиться сразу у моста и приземлилась в заброшенной части сада, у Фонтана, где несколько лет назад любила бывать Великая Зуби с томиком стихов. В затхлой, старой воде фонтана уже плавали зеленые пока листья, сорванные сильным ветром с деревьев. Дорожки заросли сорняком, а аккуратные деревья разрослись до огромных размеров. Отсутствие людей выдавала каждая деталь ландшафта. Вокруг было не ухоженно и неуютно. — Мда, — резюмировал Мефодий. — Здесь всегда так… мрачно? — Здесь — да. В саду давно никто уже не был, хотя раньше здесь, конечно, было уютнее. Дальше все гораздо лучше, — Таня мечтательно улыбнулась. — Давай прогуляемся до школы, ты убедишься, что здесь красиво.  — И не безопасно, — добавил Меф.  — Зря ты так. Грааль Гардарика надежно защищает остров уже многие сотни лет. То, что против Чумы Гардарика не помогала, Таня уже успела забыть. Меф об этом даже не знал.  — Может, от магов она неплохо защищает, но любой страж разобьёт ее в два маха и даже не заметит препятствия. Тем более Лигул. Не стоит его недооценивать, Таня, этот горбун действительно серьезный противник, — стоял на своем Мефодий.  — Защиту ставил Древнир, а он тоже когда-то был стражем. Буслаев пожал плечами.  — Не слышал о таком. Тем более, «когда-то» и «был» вовсе не гарантируют стопроцентной защиты. В общем, лучше поторопиться. Показывай, куда дальше. И они быстрым шагом зашагали к Тибидохсу, возвышавшемуся над их головами. Меф с усмешкой оглядывался вокруг. Он не признавал магов. Для него, бывшего, а может и настоящего Стража, они были настолько мелкими и ничтожными, насколько незначительными казались человеку муравьи, копошащиеся у его ног. Единственным исключением была Таня, которая, впрочем, и не была магом в полной мере, начиная постигать науку стражей. Даже с мечом она управлялась относительно неплохо — Меф не считал себя гением фехтования, да и хорошим учителем он тоже не был, но успехами Тани был доволен. Рассматривая зеленеющий ландшафт вокруг себя, Меф слегка отстал от Тани. Когда перед ним волшебным образом материализовалась голова Эссиорха, Буслаев споткнулся и с трудом удержался на ногах. Хранитель не обратил на это никакого внимания и громко заговорил.  — Меф, сегодня я отбываю в Эдем. Тянуть больше с возвращением я не могу. Поэтому, если увидишь Улиту, передай ей, что я вернусь, как только смогу. Если будет мучить вопросами о более точных сроках, скажи, что через два года точно спущусь, чего бы мне это ни стоило. Касательно твоей просьбы, я был на Иртыше и разговаривал с Дафной. Но, увы, она простой маг, а ее знакомый, с которым она там живет — обычный человек, поэтому забрать их с собой я не могу. Поэтому единственная возможность защитить их — забрать их туда, где вы сами скрывались все это время. Свет в это место попасть не может, Мрак, надеюсь, тоже. И, Меф, советую поторопиться, среди стражей Мрака заметно странное шевеление. Когда я был на Иртыше, мне показалось, что за мной наблюдают. В общем, ты прав, Даф в опасности. Голова замолчала и, кажется, собиралась пропадать, но вдруг продолжила.  — Кстати, Свет тоже знает о появлении Перевертыша и, чувствую, тоже будет вас искать. Время сейчас серьезное, и помощь Тани очень пригодиться. В случае ее выбора нашей стороны Троил просил передать, что готов принять в Эдеме еще одного человека помимо Перевертыша. Все, мне пора. Эссиорх исчез. Меф удивленно заметил, что Таня не слышала речи Хранителя и ушла довольно далеко. Решив, что над словами Эссиорха он подумает чуть позже, Буслаев припустил по мощеной дорожке, которая уже не представляла собой зеленый ковер из разросшейся травы.  — Таня, подожди! — крикнул он, и, настигнув ее, долго пытался отдышаться, пока не начал говорить. — Мне Эссиорх сообщил… в общем, Мрак явно что-то… затевает… и, похоже, их интересуют Дафна и… твой Ванька. Нужно что-то делать? Таня обеспокоенно повернулась к нему.  — Нужно, конечно, но что? Я пока что мало что могу, в конце концов, я и стражем пока не стала. Я не могу, — она растерянно оглянулась на замок, — идти сейчас. Только здесь я могу сделать свой выбор и… черт возьми, что делать?! — Оставайся. Я один попробую что-нибудь сделать, а ты, как разберешься, телепортируешься ко мне. Все равно я здесь тебе не помощник. Таня рассеянно кивнула, с трудом не позволяя панике охватить все свои мысли. Ей был небезразличен Ванька. Не в той степени, как раньше, когда она считала, что испытывала к Валялкину влюбленность, а потом и любовь, а в той, как бывает дорог человеку его близкий друг, прошедший с ним все приключения и поддерживающий во всех передрягах. Ванька для Тани был именно таким другом. И она не могла его бросить на произвол судьбы, как Меф не мог выкинуть из головы Дафну. И даже искорки ревности, обрубка хвоста этой хитрой и коварной ящерки не мелькнуло в головах у обоих, хотя, безусловно, и Буслаев, и Гроттер понимали, о чем думает сейчас их собеседник. — Возможно, это и лучшая идея, — медленно сказала Таня, тщательно подбирая слова. — Только как ты сейчас телепортируешься с Буяна? Гардарику можно преодолеть только на любом летающем инструменте, причем без произнесенного заклинания она тебя не выпустит. А вот телепортироваться… Мы должны лететь вдвоем! Меф раздраженно сдул лезущий на глаза волос — за прошедшее время его шевелюра еще больше отросла и приобрела характер своего хозяина, то есть, стала такой же упрямой и самоуверенной. Буслаев обычно собирал волосы в хвост, но те так и норовили выбиться из стройного ряда своих собратьев и загородить ему обзор. Рука Мефодия сама потянулась к поясу в ножнах, который висел у него за поясом. Пальцы прошлись по знакомой рукоятке, быстро обнаруживая такие родные шороховатости и ощущая холод стали. Верный меч не должен был и сейчас подвести своего хозяина. Долетевший до ребят ветер словно напомнил им, что нет времени ждать и сомневаться. Бывший Наследник Мрака внимательно взглянул в глаза Тани, потом обнял ее за плечи и притянул к себе. — Мы должны попробовать. Он помолчал пару секунд, думая о том, как перенести на речь, на звуки и слова все то, что сейчас ощущал, но так и не успел ничего сформулировать. Таня вдруг прижалась к его губам с таким отчаянием, будто провожала Мефа на войну, с которой тот уже не вернется, с такой силой вцепилась в его шевелюру, рискуя выдрать пару волосков, словно хотела навсегда приклеится к нему и не отпускать. Появилось осознание того, что именно с этим человеком ей комфортно как ни с кем другим, но помимо этого Гроттер почувствовала, что нужно действовать. Меф даже не успел ответить. Его руки замерли на полпути к талии его спутница, а Таня уже отстранилась. — Знаю, — выдохнула она. — И верю. Ты справишься, Меф. Приведи его в наш дом, пожалуйста. Если я вернусь туда и не застану вас, я буду знать, где тебя искать. Таня отошла, и Меф понял, что они и так теряют время с каждым лишним движением и с каждым неверным словом.  — Грааль Гардарика! — воскликнул он, зачем-то поднимая над головой руку, на которой все равно не было кольца, и представил то место, где хотел оказаться. Через мгновенье на зарастающей тропинке заброшенного сада Таня осталась одна.

***

— Академик! Сарданапал с тревогой взглянул на свою, пожалуй, самую известную ученицу и оторвался от бумаг, которые до этого быстро заполнял. Можно было подумать, что это опять Бесмертник прислал кипу отчетов, которую нужно сдать вот-прямо-сейчас, но на самом деле недавно академик вознамерился написать мемуары. Многие люди знали наиболее яркие моменты из его биографии, лет триста назад его интервью иногда выходили в прямой эфир, но именно сейчас Черноморову почему-то захотелось запечалить все на бумаге, чтобы на века, как говориться. Он корпел над своим трудом пару дней, настолько увлекшись, что чуть не забросил сон и приемы пищи — чуть, потому что окончательно погрузиться в эту работу ему не дала бы верная Медузия. Так или иначе, первые пять веков уже были детально расписаны, и сейчас Сарданапал продолжал вспоминать моменты, связанные с Древниром. Но, так или иначе, Таня стоила того, чтобы оторваться от самых важных бумаг. Обычно это девочка появлялась в жизни академика ураганом, готовым унести его шаткий домик на дорогу из желтого кирпича, и в мирное возвращение Гроттер он совсем не верил. Тем более что не далее как два месяца назад Таня ответила отказом на предложение директора прилететь на одну любопытную конференцию, а теперь заявилась сама. Более того, Сарданапал не мог не чувствовать волнение высших сил этого мира — Стражей. - Танюша! — расплылся он в улыбке, но не расслаблялся ни на секунду. — Как я рад, что ты заглянула к нам. Надолго ли к нам прилетела? Таня скромно улыбнулась. — Хочу освежить воспоминания из детства, побывать в родных местах, увидеть друзей. Надеюсь, Тибидохс будет мне рад? — Конечно… Школа всегда открыта для своих учеников, не только для лучших, и каждый, кто сердцем стремится в Тибидохс, может вновь вернуться. Если хочешь, Таня, я могу выделить ту самую комнату, в которой ты жила во время студенчества — ее так никто и не занял. Единственное — к нам недавно погостить приехала Гробыня, поэтому тишины и покоя я тебе не обещаю. Таня кивнула — она даже представить себе не могла, что когда-нибудь хозяйкой сможет вернуться в ту комнату, с которой когда-то началась ее жизнь в школе, ее дружба, ее любовь. — Если ты не против компании старика, я бы с радостью прогулялся с тобой, Танюша. Давно я просто так не гулял по Тибидохсу. — Дела? — понимающе кивнула Таня. — Бессмертник опять лютует? Они вышли за пределы кабинета. Сарданапал на секунду остановился, чтобы щелкнуть по носу задремавшего сфинкса, который в последнее время тоже обленился и, кажется, даже немного располнел. Теперь по поведению он больше смахивал на типичную кошку, предпочитая не выполнять свои основные обязанности, а мирно храпеть в уголочке. Таню он проморгал именно по этой причине. Каменный страж недовольно потянулся и приоткрыл один глаз, выражая свои мысли по поводу того, что кто-то наглым образом прервал его сон. Тане почудилось, что в его зрачке так и отражается: «Ну и кому из смертных хватило смелости потревожить мой покой. Иди-ка ты с миром, путник, пока я не вспомнил, что вообще-то хищник!» Только увидев, что перед ним стоит академик, зверь поднялся на все четыре лапы и с гордым видом вернулся к основным обязанностям, но Таня могла поспорить, что как только они свернули к лестнице, сфинкс вернулся к прерванному занятию. — Совсем обленился, — пожаловался Сарданапал. — Сонное царство какое-то, честное слово. Давненько у нас тут происшествий не было, не организуешь нам встряску? — он по-доброму, как умел только академик Черноморов, улыбнулся. — О чем же мы с тобой говорили до этого. Ах да, бумаги. Нет, это не Бессмертник работку подкинул — просто стар я уже, Танюша, что-то забывать стал все, вот и решил, что пора мемуары написать, чтобы потом после меня хоть что-то осталось. Тут академик, конечно, приврал, потому что и без мемуаров после него осталось бы четыре изобретенных им заклинания высшей светлой магии, пятнадцать научных работ, крайне высоко оцененных на Всемирной конференции Магов, один состав очень редкого зелья, которое он смог расшифровать. Помимо этого, у Сарданапала было много работ, которое можно было охарактеризовать как «что-то по мелочи», и для перечисления одной только этой мелочи нужно было составить специальную ведомость толщиной в обычный учебник. Словом, работ у Черноморова была предостаточно, но Таня не стала ему об этом напоминать. Иногда человеку нужно понять свою ничтожность и незначительность своего вклада в мир, даже если это совсем не так. Только так эти люди получают импульс, чтобы творить заново — ими двигает желание оставить после себя хоть что-то, достичь хоть каких-то высот. Таня достаточно хорошо разбиралась в подобной мотивации — сама была такая. Поэтому она могла твердо сказать, что если хочет человек приуменьшать свои достижения, то не нужно лезть и доказывать обратное, если он уже вознамерился творить. Только тебе хуже будет. Это как пытаться становить голыми руками автомобиль на дороге и в процессе вырвать ему руль. Может, после сотен синяков и громадных усилий это и получится, но потом ты осознаешь свою ошибку, захочешь запустить машину заново, а она уже не едет. — О чем сейчас пишите? — Я пока только начал, так что в основном Древнир в повествовании играет важную роль. Знаешь, Танюша, в свое время я был уверен, что он не случайно это место выбрал и выдвигал теорию, что Буян объединяет в себе Эдем и Тартар, имея входы в оба мира. Всю школу облазил тогда, хотя Древнир и твердил мне, что глупости это. — И что, нашли? — заинтересовалась Таня. — Конечно нет, Танюша. Хотя и сейчас кажется мне, что где-то этот путь все же есть, просто не там мы его ищем. — И какие были варианты? Тане вдруг подумалось, что, может, и не зря видение показало ей Тибидохс. Может, прав был академик, когда искал здесь пути к Мраку и Свету — быть может, они здесь, в глубине, под породами магии и чистой силы, закрыты от людских глаз и с нетерпением ждут своего часа, когда кто-то взбудоражит их и вытащит наружу. Может, это и будет Таня? — Пустое это, Танюша, — вздохнул Сарданапал. — Лучше расскажи мне, как твои дела? Надолго к нам? Просто по Тибидохсу соскучилась или все же другая у тебя цель? — Все вы знаете, академик. Я поняла, что хочу найти себя, — выпалила Таня и, пока не передумала, быстро продолжила. — Знаете, академик, многоглазка, конечно, очень сильная и раскрывает тебе глаза на многие вещи, но, кажется, она тоже не вечная. И со временем взор словно снова замыливается, ты перестаешь чувствовать, видеть и понимать, как раньше. И тогда снова нужно искать себя в себе, в мире и в магии. — Светлой или темной, — понимающе вздохнул собеседник. Таня вдруг испугалась, как бы академик не понял ее превратно. Вспомнилось, как много раз он говорил о силе света — и оказывался прав. И Таня в целом была с ним полностью согласна. — Нет-нет, я полностью уверена в свете. Просто хочется понять свое место в этом свете, понять, как я могу помочь и использовать свою магию во благо. — Для этого и существуют друзья, Таня, чтобы в споре с ними рождалась истина. А вот мы и пришли к твоей комнате. Я передам Ягуну, что ты приехала, так что жди гостей. И непременно ищи себя.