Везет как повешенной

Просыпаться от усталости было не ново, но по-прежнему ужасно неприятно. Я выдохнула, переворачиваясь на спину и спихивая рубашку неопрятным комом на пол. В комнате царила темень, но под дверью белела полоска света. Утро, значит? Часы на телефоне продемонстрировали терпимые и приличные 8 с мелочью. — Вот тебе и охаёо, — протяжно зевнула, усаживаясь на диване. Спина, на удивление, не болела. — Где мой завтрак? Утренняя ванна? Клиентоориентированность на нуле. — брюзжа, как старый дед, пыталась проснуться и осознать реальность. Принятие иномирности происходящего без проблем произошло еще вчера, но вот шаблоны трещали. Я вроде и понимала, что ничего сверхординарного не произошло, изменить что-то тоже вне моих сил, и, в целом, небо здесь не зеленое, а население — не красные человечки с Венеры, — но сжиться с мыслью не получалось. Все казалось выдуманным. В голове фоном крутилось «этого не может быть» и это тоже не помогало. Болтая сама с собой я пыталась отвлечься от растерянности, неприятия мира и тревожности перед будущим. Мозгами-то я понимала, что самое страшное, что могут со мной сделать — это прибить, но психика продолжала чего-то бояться. Сформулировать страх не получалось, и это бесило. В общем, полный букет утреннего настроения Халка. — Что называется, то ли напиться, то ли повеситься, — буркнула обиженно. С таким настроем только на плаху, а не на разведку по условно-вражеской территории. Блин, ну не тактик я, не тактик! Вот и планы на ближайшее будущее самые бестолковые: найти туалет, найти кухню, не найти приключений на задницу. Последнее, сотка, провалю. Наконец, собралась с силами и села, запахивая разлетевшуюся по площадям юбку. Тыкнула фонарик, проморгалась, нацепила очки — реальность прибавила в четкости. Тишина, после того, как я заткнулась, тяготила, поэтому врубила «Enemy» драконов¹ в наушники и принялась приводить себя в порядок, пританцовывая. Такая песня, такие ритмы — как не начать двигаться? Хаос на голове укрощала руками, благо, в гримерке было зеркало. Юбка увернулась на все 130° и обратно возвращалась с определенным трудом. Одна только футболка как выглядела мятой тряпкой из гардероба эмо, так и осталась. Дважды хлопнула в ладоши в последние такты песни, завершая утренние сборы. Напузник, после некоторых размышлений, предпочла оставить в комнате: больше шансов, что потом смогу ее найти и, главное, опознать. Рубашку, наоборот, прихватила с собой с коварной затеей повесить на косяк — мимо такой метки я точно не промахнусь. Чуть не ушла в носках, — это вообще любимый проеб, — пришлось сесть и зашнуроваться. Плейлист рандомом подкинул «Cruel world»², хмыкнула с иронии, но решила не подпевать — не поймут. Наконец, я была готова покинуть отведенные мне аппартаменты. Что там по пунктам было-то? Туалет нашелся чуть ли не за стенкой и приятно удивил наличием душевой кабинки — вполне европейской, что тоже поразительно. Умывание в отсутствие приблуд для гигиены оказалось коротким — и обсыхать пришлось тоже естественным образом. Зато получилось, наконец, напиться воды, а то вчера вообще не до того было. — Ладно, наша пропадала везде, — попыталась приободрить недовольную мордашку в зеркале, — Только с гаражей не прыгала, потому что опасно. Звучало так себе, но за неимением альтернатив... Выходя, умудрилась чуть не вписать дверью какому-то полуголому парню в ободочке. Охренела от этого нудиста так, что даже не сразу извинилась. — Эээ, — выдала нечленораздельно, — Извините?.. Взгляд у чувака был как у качка со стажем — у моего шефа был похожий, когда он не догонял, о чем я попросить пытаюсь. Может, просто утро все-таки слишком раннее? Робко прикрылась дверью, отступая обратно в туалет, намекая, что больше не планирую бить и вообще это была случайность. Мужик проводил невыразительным взглядом прикрывающееся орудие неслучившегося убийства, еле заметно кивнул и с невозмутимостью киборга отчалил по своим делам. Я тихонько кивнула в ответ, выдохнула облегченно. Пункт про не найти приключений проебан, поздравляю. Следующим пунктом будет кухня. Или хотя бы буфет. Или просто забытый хавчик, блин, ибо я голодная! Оглянулась, убеждаясь, что запомнила коридор, и что маяковая рубашка висит на положенном ей месте. Сделала пару шагов спиной вперед и... натолкнулась на чужую руку. Так блять. Чуть не затоптала девушку! Миленькую, даже очень. Светлые волосы, бирюзовые глаза, изящное платье, каблуки. — Вау, — искренне восхитилась незнакомке. — Вы очень красивая. Блондинка очаровательно улыбнулась, удивленная комплименту. Профессиональным взглядом администратора быстро оглядела меня в ответ. — Гето-сама ждет вас, — намекающе уведомили меня. Я смутилась и совершенно искренне — выгляжу как чучело, в голове дичь и наркомания, а меня, оказывается, уже ждут. — Да, простите за беспокойство, — потерла щеку запястьем и опустила глаза. — Вы меня проводите? — Конечно, — спокойно согласилась незнакомка. Представиться она и не подумала. В принципе, логично: обычных людей здесь все не жалуют, так с чего бы ей быть излишне любезной со мной? Подумала сконцентрироваться на маршруте, но внимания не хватало, а мозги то и дело цеплялись за всякую ерунду. Сподвижница и секретарь, по моим предположениям, шла с непринужденной грацией уверенного в себе и привыкшего к подчинению человека. Ростом эта фея, кстати, оказалась даже на каблуках ниже меня. Топот эхом разносился по коридору, хотя я изо всех сил старалась идти тише. Ссутулилась и вцепилась в собственные локти, пытаясь справиться с накатившей внезапно тревогой — спасибо, дорогая, только тебя, блять, и не хватало! Проводница остановилась напротив классического вида седзи. — Так это не концертный зал? — по-глупому уточнила, совершенно сбитая с толку обстановкой. Блондинка глянула на меня чуть ли не с жалостью: — Это храмовый комплекс. — А, ой, — сочла за лучшее заткнуться, — Извините. Девушка невозмутимо отвернулась и мягким, хорошо поставленным голосом сообщила: — Гето-сама, я привела ее. — Входи, — раздалось глухо доброжелательное в ответ. Я нервно сглотнула, внутренне вздрогнув, и сжалась, поднимая плечи выше, а руками обнимая себя крепче. Попытка создать иллюзию защиты. Седзи легко распахнулись, открывая свободный, залитый золотистым утренним светом зал в традиционном стиле. По устланому татами полу в храмах, вообще-то, принято ходить в носках... Стоило подумать об этом, как моя проводница посоветовала: — Разувайся и заходи, не заставляй себя ждать. Я шумно вдохнула, панически оглянувшись на Гето, который наблюдал за происходящим с поистине буддийским терпением. Поспешила отвести глаза и присела на корточки, путаясь в шнурках. Наконец, кроссы остались за порогом, а дверь за мной закрылась, оставляя один на один с моим потенциально опасным соулмейтом. Свеча роза мне, и да спаси богиня. Внутренности свела противная дрожь подступающей истерики, мизинцы и безымянные пальцы занемели, воздуха резко стало не хватать. Пиздец, привет, паничка, пошла нахуй, пожалуйста. Выдохнула, задавливая подступающие к горлу слезы, осторожно шагнула вперед — носки чуть поскальзывали по мягкой поверхности татами. Гето все так же свободно сидел, опираясь на специальный подлокотник, улыбка таилась в уголках его губ. Мне просто было тошно. Непонятный страх, бестолковые несвязные мысли, противная предательская дрожь в теле — хотелось расплакаться и спрятаться у кого-нибудь на ручках. Но единственные потенциальные ручки в округе могут меня только придушить. «Хотя, наверное, даже не придушить. Зачем ему пачкаться? Натравит пару проклятий, и «привет, матушка! Спасибо, что проводил, отец»...» Я замерла, не дойдя до шамана три шага, и осторожно осела в сейза. Настроение суицидника цвело и пахло. Я тоскливо нахмурилась — ну о чем со мной сейчас можно разговаривать? С трудом сдерживаюсь, чтобы не разреветься, что за размазня! — Ты знаешь, кто я? — спокойно уточнил мужчина, на которого на волне собственных мыслей я перестала обращать внимание. Пришлось срочно собираться и подключать здравомыслие. — Шаман особого ранга Гето Сугуру-сан. Проклятая техника — «манипуляция проклятием». 27 лет. Изгнаны из общества шаманов и считаетесь преступником за массовое убийство обычных людей. Возглавляете собственную религиозную организацию, — тревожно перечислила все, что смогла с ходу вспомнить и сформулировать. — Вам... нравится соба с ростками бамбука?.. Подняла глаза, чтобы увидеть реакцию на мое своеобразное представление его досье. Гето выглядел... озадаченным, пожалуй? Это я что такое ляпнула, что даже он сам удивился? — Забавно. Ты знала? — спросил он скорее себя. — Занятная обезьянка, которая слишком много знает, но которую, к сожалению, нельзя убить. Мне достался холодный, презрительный взгляд и веселая улыбка. Страшно. Но внутренняя дрожь, к счастью, улеглась. Я поерзала, стараясь устроиться поудобнее, и ссутулилась. — Почему... — рискнула все же спросить, — Почему меня нельзя убить? — Потому, что я не хочу сойти с ума, — непонятно пояснили мне, явно пребывая в своих мыслях. — Не понимаю, — призналась в своей логической несостоятельности. Гето не удостоил меня ответом. Ну блин, это же в твоих интересах, чтобы я понимала, где границы допустимого! — А самоубийство можно? Режим «разрешите доебацца» активирован. Сугуру нахмурился. А вот это уже тревожный звоночек. — Ты не умрешь в любом случае. Если потребуется — я просто сломаю тебе ноги и запру в комнате. — Не надо, — сразу пошла на попятный от представленной картины, — Я буду тихонечко сидеть и не доставлю никаких проблем. — Чудесное решение, — расцвел в улыбке Гето, и поднялся. — Идем, представлю тебя своей семье. — В качестве кого представите? — тихонько спросила, не уверенная, что хочу услышать ответ. Гето, уже усвиставший к двери, весело ответил: — В качестве домашней обезьянки. Я почувствовала всю боль быть Джеком на «Черной жемчужине»³. От саркастического «спасибо» удержалась чудом. С ловкостью и грацией складного стульчика встала и поспешила за Гето. Что, смертнички, покувыркаемся?⁴ Дверь, хитро сливающаяся с настенными панелями, скрывала за собой комнату, переоборудованную под маленькую кухню-столовую. С диванчиками, столиком, даже микроволновка была! «Здесь, наверное, и в настолки играть удобно» — прикинула про себя. Близняшки уже суетились в каком-то супер-магическом порядке выставляя тарелки, блюдечки, пиалушки и споро разворачивая контейнеры с готовой едой. С тоской поняла, что голода нет, и все эти вкусности, несмотря на мою отчаянную любовь к японской кухне, я попробовать не смогу. Ибо будет тошнить, а это совсем-совсем боль. «А Саня, зараза, сто пудов дома щас куриные ножки жарит вкусно» — мелькнула неуместная мысль, чуть не заставив меня поперхнуться. Блять, как вообще работают ассоциативные цепочки в этой голове? Не знаю, как долго я стояла привидением в проходе, но очнулась от мыслей точно не сразу. Внимательно изучила рассадку этого Гетовского семейства: Нанако возле утреннего качка на диванчике, рядом с сестрой, Сугуру на соседнем, почему-то в одиночестве. Мигель и мисс администратор заняли третий диван. О, они еще и сцепились за что-то! Суть, конечно, прошла мимо меня, но близняшки, особенно Нанако, азартно собачились с Мигелем, а администраторша, по просьбе и с одобрения Сугуру, фотографировала происходящий бытовой бедлам. Ми-ло-та. — Ну, ну, давайте вспомним, что у нас сегодня пополнение! — будто ведущий телешоу, шаман одной фразой призвал всех к порядку. Меня поманили рукой ближе. Честно, я отнеслась к этому довольно скептически, но кому он тут нужен, мой скептицизм? Задавленная истерика пока сидит где-то внутри, но это лишь вопрос времени... или триггера, после которого я разрыдаюсь, как младшеклассница. Ладно, рожденный сгореть — не утонет. Пора проверить, можно ли убить того, кто рожден для суицида?