***
«Взгляды учеников и учителей прикованы ко мне. О, похоже, я их удивила. Не каждый день я, хваленая тихая девочка, оскорбляю учителя, споря с ним на повышенных тонах». — Т/ф, от Вас я такого не ожидала, — попыталась надавить на совесть полная низенькая женщина с нелепым пучком и очками в строгой оправе — директриса. Девушка молча смотрит на неё в ответ спокойным, чуть скучающим взглядом. «Поймёшь ли ты, что мне плевать?» Что она забыла у директора? Что плохого в том, что она ответила на провокацию нового здесь, слишком самодовольного учителя? Оценки — не главное, конечно. Но если их занижает высокомерный смешливый учитель — уступать нельзя. Ну, а рядом парочка учеников, которые, как и Т/и, тут, скорее всего, ни за что: две девушки и один парень с яркими прядями волос, выделяющимися среди остальных, натурального цвета. Директриса переключилась на них, отчитывая за нарушение устава, который запрещает школьникам красить волосы. И напрашивается вопрос: что такого смертельного в том, что подростки (и дети помладше, за которыми не следят родители) хотят побыстрее найти своих соулмейтов? Тем более, в чем вина школьника, который обзавелся цветной прядью из-за того, что аналогичную покрасила его вторая половинка? А к директору ведут всей толпой, и не докажешь, кто виноват, «задержанный» или его соул. «А может, — Т/и усмехнулась, — их и ведут всех в один кабинет, надеясь, что «пойманные» найдут друг друга у директора и успокоятся? Было бы забавно, если б парочки находились здесь». — Что смешного? — прошипела сидящая на соседнем стуле старшеклассница с фиолетовой прядью в копне каштановых волос. Т/и готова поспорить, она покрасилась сама. «Упс, похоже решила, что я смеюсь над речью директрисы, — девушка бросила взгляд на незамолкающую женщину, ожесточенно рассказывающую о, боги, морали. И как они умудряются перейти с многократного объяснения правил к нравственности? — Так, пора сваливать». — Сугавара-сенсей, — Т/и поднялась, — я пойду. Директриса на секунду притихла, неуклюже развернувшись всем корпусом к ученице. — Иди, — наконец кивнула она, после чего Т/ф незамедлительно покинула кабинет, чувствуя спиной взгляды оставшихся, осуждённых дальше выслушивать претензии неприятной особы.***
— Ка-ак долго-о-о, — недовольно протянула Т/и, шагая по тротуару, с мученическим выражением лица запрокидывая голову к небу. Она терпеть не может задерживаться в школе. Вдвойне хуже, что это произлошло по вине этого зазнавшегося мужчины, возомнившего себя учителем. Считает, что неактивный ученик — глупый ученик. Нормальные преподаватели уже давно привыкли к не любящей привлекать внимание девушке, не вызывая ее к доске, без зазрения совести ставя ей хорошие отметки, уверенные в том, что она прекрасно знает школьную программу. И это правда. Но именно этот посмеялся над ней, недовольной своей оценкой, отчитав за то, что та «зря права набивает». Проклиная его всеми правдами и неправдами, девушка дошла до супермаркета, где с недавних пор стала постоянным клиентом. Через пару минут она вышла из магазина с пакетиком кошачьего корма. Далее путь к невзрачному переулку, где за углом, в картонной коробке, её ждёт маленькое чудо, оставшееся без дома. Вот и коробка. — Привет, малыш, — улыбнулась Т/и, осматривая маленького серого котёнка и его жилище, выясняя, изменилось ли что-нибудь в её отсутствие. Комочек счастья радостно замяукал, подпрыгивая, намереваясь лучше разглядеть «хозяйку» из-за картонных стен своего убежища. — Как ты тут? — присев на корточки, девушка погладила довольно мурчащего котика, мяукнувшего в ответ. Она насыпала ему корм, наблюдая, как он, жадно чавкая, уплетает угощение. «Жаль, что родители категорически против заведения домашних питомцев. Точнее, папа против, а мама всецело его поддерживает. Когда-нибудь мне удастся их убедить…» — Упс, мне пора, — поднимаясь, поправляя школьную форму, произнесла Т/и, взглянув на наручные часы. Котёнок жалобно замяукал, потянувшись к ней. — Прости, — погладив за ушком напоследок, произнесла девушка, разворачиваясь. Им всегда больно расставаться. Т/и направилась домой. Гораздо быстрее было бы идти из школы другим маршрутом, но не навещать котика она не может. И вот после магазина и переулка путь пролегает мимо пустыря с единственной трехэтажной заброшкой. Каждый учебный день Т/и проходит мимо, замечая, что там частенько собираются люди, довольно шумно проводя время. Бомжи что ли? Теории так и остаются теориями: здание слишком далеко, чтобы что-то разглядеть. «Темнеет уже», — оглянулась по сторонам девушка, ускоряя шаг.***
Противный писк будильника заставил девушку поморщиться и лениво зашевелиться на кровати. Она протянула руку к стоящей у изголовья тумбочке, надеясь нащупать телефон, издающий противные звуки. Отключив его, девушка повернулась к стене, заворачиваясь с головой в одеяло, и вновь погрузилась в лёгкую дремоту, мечтая растянуть время в постели до последнего. Через пару минут в комнату наведалась мать: — Т/и, — она слабо надавила на плечо спящей, намереваясь ее разбудить. — Вставай, ты опаздываешь. В ответ дочь сильнее укуталась в одеяло, отворачиваясь, что-то недовольно мыча. — Давай, поднимайся, — громче строго произнесла родительница, стягивая на себя в одеяло. — Твою ж… Не понимая сквозь сон, что заставила маму замолчать, Т/и нехотя разлепила веки, поворачиваясь к ней. — Что? — недовольно пробубнела она, увидев шокированное лицо родительницы. — Ты когда умудрилась?.. — спросила она наконец, взглядом бегая по лицу девушки. — О чём ты? — Т/и ощупала ладонью лицо, пытаясь понять, что же так её удивило. — Волосы, — выдохнула мать. — А? — непонимающе пробормотала не до конца проснувшаяся девушка, зацепив пальцами прядь длинных волос, поднеся ее к глазам. Не может быть. Только не это. — Твою ж! — как и мама минуту назад, прокричала Т/и, вскакивая с кровати. Одеяло, край которого все ещё держала родительница, упало на пол, являя взгляду женщины нежно-голубую пижаму дочери, умчавшейся к зеркалу на дверце шкафа. Удивленный вопль девушки разнёсся по дому. Вжав ладони в гладкую деревянную поверхность но обе стороны от прямоугольного зеркала, Т/и, не веря глазам, с крайней степенью возмущения всматривалась в свои ярко-розовые волосы, что ещё вчера были своего натурального цвета. — Не может быть… — жалобно сокрушалась она, прижавшись лбом к прозрачному стеклу. Ей не показалось. Её прекрасные длинные волосы теперь стали ядерно-малиновыми. — Я так понимаю, это твой соулмейт постарался, — осуждающе-сочувственно покачала головой женщина. — Мам, можно я так никуда не пойду?.. — вместо ответа с надеждой спросила Т/и.***
«Твою ж, твою ж, твою ж, твою ж, твою ж…», — гневно сокрушалась спокойная примерная девушка с ярко покрашенными волосами, пиная камешки по дороге в школу, натянув на голову капюшон толстовки. «Надеюсь, коты не различают такие цвета», — подумала она.***
— Т/ф, и как это понимать? — в каждое слово вкладывая возмущение, спросила Сугавара. «Хотелось бы мне знать», — не скрывая недовольства во взгляде, промолчала Т/и, скрестив руки на груди. Снова в этом злосчастном кабинете. И снова не одна. На этот раз тоже среди «нарушителей устава». Отсидеться в классе на перемене не вышло: дежурная учительница, «патрулируя» коридор, заметила в дверном проёме розовую шевелюру, тотчас отправив к директрисе. — Ну? — с раздражением спросила глава школы. — Что с Вашими волосами? «Не видно?» — фыркнула девушка. — Это не я. Это мой соулмейт. И я не могу ничего с этим сделать, — отчеканила та. Очередной раз поморщившись и отрицательно покачав головой, женщина, похоже, не нашлась, что ответить. А, нет, вот она собралась и, видимо, подобрав подходящую фразу для ответа, обрушила на учеников новую порцию изъезженных высказываний.***
— Извини, малыш, — Т/и подбежала к заветному переулку, на ходу разрывая пакетик корма. — Сегодня дольше чем обычно, — отметила она о своем пребывании в школе. На этот раз улизнуть от директора не вышло, пришлось выслушивать всю гневную тираду. Котенок понимающе мяукнул, преданно ласкаясь к «хозяйке».***
Лёгкий весенний ветер развевал длинные (для парня) пряди волос, пока тот, лениво оглядываясь по сторонам, словно кого-то выискивал вдали, где виднелась дорога, обрывающаяся по направлению к пустырю, сидя у окна, если можно так назвать пустой прямоугольный «вырез» в стене недостроенного здания. — Что с лицом, Харучиё? — широко улыбаясь, спросил подошедший брюнет, сверкнув хитрецой янтарных глаз и белыми зубами с выделяющимися длинными клыками. Баджи, можно сказать, друг детства. В ответ Акаши смерил парня холодным взглядом голубых глаз аля «отвали от меня». На это собеседник громко рассмеялся, забавляясь недовольством Хару. — Что ты с волосами учудил? — продолжил издевательски настырно продолжать недо-диалог Баджи. Сегодня это самая обсуждаемая тема в банде. Вчера — самое радикальное действие Акаши, касающееся внешности. Поддавшись внезапному порыву, что возник, когда ещё беловолосый парень, ходя по магазину, закрепился взглядом за ровный ряд коробок с краской самых разных оттенков на одной из полок. Спонтанная покупка, спонтанное решение. Покрасить волосы в кричаще розовый цвет, вернее, в анилиновый пурпур, как гласила упаковка, Хару решился, чтобы «проверить себя». Бросить себе вызов. Понять, как далеко он рискнёт зайти, если дело касается самого себя. И ему, даже больше, чем ожидалось, понравился результат. О нем он, до этого пытающийся скрыться в толпе, слиться в ней или остаться в стороне, ни разу не пожалеет. И может, даже маску в тон купит, вместо изъезженной черной. В байкерской группировке, ставшей основным «направлением» его жизни, он, известный как Санзу, чувствует себя теперь как рыба в воде. Но все же постоянные расспросы и бессмысленные высказывания в его адрес по поводу окрашивания быстро надоели. Сейчас он, как и обычно, после собрания, когда в «штабе» — заброшке остаются лишь капитаны отрядов и их замы (коим и является Акаши), сидел у окна, рассматривая уже порядком наскучивший вид: ряды домов перед пустырем, дорога, деревья, обрамляющие территорию недостроенного здания. Он это видел сотни раз. Но погружаться в свои мысли, оставаясь тут в относительном непостоянном одиночестве, как ему казалось, лучше участия в шумном обсуждении байков и девушек с верхушкой группировки. Сейчас, хоть и казалось, что он ничем не занят, это было не так. Ему вовсе не до Баджи. Безразлично и неторопливо, словно ему абсолютно незачем спешить и волноваться, он ответил что-то невпопад приятелю, демонстративно уставившись в окно. Тот, похоже, заскучав от отсутствия реакции на свой гиперпозитивный настрой, удалился на этаж ниже, к толпе веселящихся подростков, наконец оставив Санзу. Тот вновь направил взгляд на небольшой отрезок дороги, виднеющийся между жилыми зданиями. У Хару была негласная привычка (или традиция): провожать глазами девчонку, проходящую по этой самой дороге каждый будний день. Он заметил её ещё в первый раз сбора банды здесь, сидя у окна, и вспомнил, когда увидел на следующий день в тоже время. Каштанововолосая девушка в простой, но строгой школьной форме неспешно проходила мимо пустыря всегда в одном направлении. Кажется, он начал ассоциировать с этой незнакомкой, как предположил, старшеклассницей, свое пребывание здесь. Даже вспоминал о ней, собираясь сюда. Вчера, как он отметил, она появилась позже обычного, шла быстрее, торопясь, по всей видимости, домой. И сегодня её что-то долго нет. «Уже темнеет». И вот, когда в голову началась закрадываться мысль, что он всё-таки упустил её, отвернувшись, отвлекшись на Баджи, она показалась: не прошла, а пробежала, в обычной школьной форме, прикрытой серой толстовкой, придерживая на плече лямки синей школьной сумки, поправляя на бегу выбившиеся из конского хвоста, её повседневной прически, пряди розовых… Так, стоп. «Чего?» — широко распахнув голубые глаза с девчачьими пушистыми белыми ресницами, застыл Харучиё. Пазл сложился лишь спустя секунду, когда девушка скрылась за многоэтажкой, потерявшись из вида парня. Акаши сорвался с места, по лестнице спускаясь к выходу из заброшки, минуя недоумевающих приятелей. Отыскав среди ряда припаркованных у задней стены, спрятанных от лишних глаз, байков, он завел свой. «Только не убегай», — подумал он, выжимая газ.***
«Блин, блин, блин, блин, блин, блин, блин…» — думала Т/и, пересекая очередную улицу. Уже, как она отметила, довольно темно, мама явно будет недовольна поздним возвращением дочери. И именно сегодня мобильник, как назло, вырубился. На улице довольно тихо и безлюдно, что навевало не самую приятную атмосферу, заполняя голову школьницы мыслями о «плохом предчувствии». Пытаясь мысленно себя успокоить, Т/и смотрела только вперёд, напряжённо вслушиваясь в каждый звук. Одним из таких стал рев мотора байка. «Так. Спокойно. Какое водителю до меня дело». Байк затормозил прямо перед ней. «Похоже, мне конец». Спасая свою жизнь, за которую уже многократно за этот вечер она не на шутку перепугалась, девушка побежала ещё быстрее, не смотря в сторону остановившегося, выхватывая из кармана сумки ключи, зажимая в руке. — Стой! — послышался сзади голос после недолгой возни. «Беги, беги, беги, беги», — скомандовала себе Т/и, не оборачиваясь. На бегу она отметила для себя две вещи: первое — байк больше не слышно; и второе — он явно бежит за ней. Готовясь в любой момент закричать, прося помощи, школьница вслушивалась в каждый шорох позади. Внезапно она почувствовала руку на своем запястье. Именно там она держала ключи. Преследователь повернул ее к себе, утягивая назад, заставив сердце Т/ф на мгновение остановиться. — Да стой же ты! — раздражённо с долей досады крикнул он. Т/и впервые в упор посмотрела на него: черная одежда, маска, широко распахнутые горящие глаза и ярко-розовые волосы. Крик застрял в горле. — Я не… — пытался отдышаться парень, — наврежу… Девушка смотрела на него с видом загнанной в ловушку птицы. — Ты мой соулмейт, да? — наконец произнесла она. — Хах, похоже на то, — улыбнувшись, ответил тот. — Харучиё. Он протянул ей свободную руку, второй все ещё крепко держа её. — Т/и, — не до конца веря в происходящее, пожала его ладонь, тряхнув другой рукой, призывая отпустить ее. — Прости, — спохватился Харучиё. Т/и его не слушала. В ушах гулко раздавались повторяющиеся слова: «Соулмейт… Родственная душа… Харучиё…» Соулмейт… Соулмейт… Соулмейт. Задумчивость сменилась осознанием, являя на смену себе гнев. — Ну и зачем ты покрасил волосы?! — воскликнула девушка, делая шаг вперёд, заставляя собеседника удивлённо отступить назад. — А… Ну… — не нашелся с ответом тот. — Я столько натерпелась из-за этого! — продолжала Т/и. — Обо мне ты подумал? «Нет». — Прости, — повторил он. — Виноват. Увидев в его голубых глазах искренне раскаяние, девушка остыла. — Ничего… — выдохнула она. Они молча смотрели друг другу в глаза, пытаясь осознать происходящее. Вот он — соулмейт. Прямо перед тобой. Вы встретились. — Ты, кажется, куда-то спешила, — вспомнил Харучиё. — Блин, домой! — Т/и сокрушенно опустила голову. За время «разборок», кто маньяк, а кто соулмейт, зажглись фонари и яркие вывески на стенах каждого здания в округе. — Я тебя подвезу, — спокойно произнес Харучиё, словно все уже было решено. — Т/и. Но отказаться глупо. — Хорошо, спасибо, — смутившись, отметив, что он впервые назвал её по имени, ответила девушка, следуя к байку за своим соулмейтом.