Симбиоз

Обнаружить этот остров было невозможно благодаря мощнейшей энергии херувима, охраняющего его вот уже много тысячелетий подряд. Он был невидим и неощутим для ангелов, случайно или с какой-то таинственной целью забредающих в эту часть Небес, и лишь когда его хранитель этого хотел, остров являл свою диковинную красоту чужому любопытному взору. Тогда парящий в Небесах могучий тёмный лес, продуваемый северными ветрами, обнажал свою таинственную суть, а маленькая хижина в самом его сердце открывала свои двери для единственного гостя, посвящённого в чужой секрет. Мальбонте сидел на холодном полу, сверля отрешенным взглядом фарфоровую чашку, наполненную каким-то ароматным отваром, и снова чувствовал себя тем мальчишкой, который впервые побывал в гостях у Зора — херувима, лишенного крыльев по приказу Шепфа и навсегда заточенного на этом острове за предательскую связь с врагом. Когда-то давно, когда Мальбонте ещё не осознавал свою суть и степень своего могущества, он считал, что Зор — это и есть Шепфа, добрый старец, всесильный и всепрощающий. Но Создатель оказался жестоким и беспощадным, он лишил Мальбонте родителей, лишил его свободы и выбора, лишил его всего только потому, что он посмел появиться на свет. Зор был мудрее Шепфа. Когда-то именно родители Мальбонте обратились к Зору, моля старца взять сына под его крыло, и Зор честно сдержал свое обещание. Связываясь с Мальбонте через зеркало ещё задолго до того, как это делала Вики, он тайно обучал его терпимости, он велел ему не верить угрозам архангелов, но самое главное — он говорил с ним. Рассказывал о сотворении мира и чудесах света, о волшебстве полёта и ужасах падения. Он делился с ним самыми невероятными легендами, он был добр к нему, когда все от него отвернулись. И сейчас, в самые тяжёлые времена, Зор рядом, сидит напротив него на холодном полу и смотрит на чарующий дым из чашки с ароматным отваром. Его плечи ссутулены, водянистые голубые глаза слегка сощурены, а на тонких губах играет улыбка. Зор всегда улыбается. — Так что ты думаешь? Кто мог это сделать? Наклонившись к старцу, чтобы заглянуть в его глаза, Мальбонте всем телом напрягся. Зор посмотрел на мужчину и развел руками. — Ты задаёшь не те вопросы, мальчик мой. — Я должен спросить: зачем кому-то понадобилось останавливать время? — немедленно отрикошетил Мальбонте, как в детстве, когда Зор задавал ему всевозможные философские вопросы. — Я и без того знаю ответ. Это провокация. Старец прищурился и покачал головой. В его доме было холодно, чертовски холодно, но в замке Вики и Мальбонте все равно было холоднее. Иной раз он задавался вопросом: почему она не жалуется на этот вечный мороз? Как долго ещё будет это терпеть? Может быть, ей это нравится? Ему никогда не забраться в её голову, никогда не найти ответы. — Я всегда тебе говорил: твоя самоуверенность рано или поздно тебя погубит, — Зор по-доброму усмехнулся. — Ты помнишь мои слова? Время — живая материя... Мальбонте скривился и кивнул. — Всё живое — это бесконечная движущаяся энергия, вечный процесс, и отдать энергию времени — огромные жертвы, которые нужны для совершения чего-то глобального. — О том и речь, Зор! Кто-то хочет свергнуть меня! Но для чего ему эти несколько минут? Что глобального он мог совершить за это время? Кристалл на месте, я уже убедился в этом, он под надёжной охраной. Следовательно, это было предупреждением. Повторюсь, кто-то готовит переворот. И мне дают понять, что это не просто кучка бунтовщиков из Нисса и Агрона. Это кто-то более могущественный. Кто это может быть? Я пришёл к тебе с этим вопросом. — У тебя уже есть ответ, я вижу это в твоих глазах, — Зор поднялся с пола и, прихрамывая, направился к окну. — Кого ты подозреваешь? Ты пришёл за тем, чтобы я опроверг или подтвердил твои подозрения. Это было попаданием в цель. Конечно, Мальбонте пришёл именно за этим. Но он боялся упустить кого-то или что-то, какую-то важную деталь, ему нужна была любая версия. — Советники в Цитадели, — выдал Мальбонте первых подозреваемых. — Те, кто служит мне по моему приказу и те, кто делает это по своей воле. Каждый, кто якобы верен мне, может оказаться лжецом и предателем. Слова эти больно царапали горло. Мальбонте часто вспоминает, как слепо верил в то, что Вики всегда будет на его стороне. Что, если она помогла ему, Бонту, выбраться из башни и была добра к нему, то так будет всегда. И, обретая могущество, Мальбонте даже не подозревал, что теряет её. Она перешла в сопротивление. Она забыла обо всем, что их связывало. Бонт для неё умер на том острове, а возродившегося Мальбонте словно никогда и не существовало. Ужас, застывший в её глазах в тот день, расценивался как предательство. Тогда Мальбонте и не подозревал, сколько ещё раз ей предстоит его предать. И что самым большим предательством для него станет не её гнев, а её равнодушие. — Тем не менее, — Мальбонте встряхнул головой, выбираясь с запретной территории своих мыслей. — Я держу советников возле себя. Так удобнее наблюдать за ними. Но у меня нет доказательств кроме самого факта их могущества и вероятной способности останавливать время. Зор пренебрежительно махнул рукой. — Интересно. Кто ещё? — Я подозреваю Люцифера сугубо из личной неприязни, — Мальбонте устремил взгляд в чашку с отваром и не заметил, как напряглись плечи Зора в этот момент. — Однако он Дьявол, а такая способность адским созданиям неподвластна. И хотя меня волнует этот треклятый слух о школе в Аду, в глубине души я понимаю — Люцифер последний, кто будет плести против меня заговор. Учитывая обстоятельства нашей с ним договорённости, моя власть ему весьма и весьма выгодна. Остаётся один вероятный вариант и один неправдоподобный. Обернувшись к Мальбонте, Зор заинтересованно поднял брови. — Начни с вероятного. — Думаю, я упустил кого-то, — немедленно ответил он. Его чёрные глаза засияли от сдерживаемой злобы. — На войне и незадолго до неё все были у меня как на ладони. Я знал сомневающихся, знал верных и предателей. Но что, если я кого-то упустил? В Цитадели, в Школе, в городах... что, если был кто-то, какой-нибудь Серафим или даже архангел, неприметный, но обладающий силой, способной противостоять мне? И однажды он предстанет передо мной, когда я не буду к этому готов. Это пугает меня. Действительно пугает, Зор. Что мне делать? Вдруг я окажусь прав? Казалось, в доме стало на несколько градусов холоднее. Ветки исполинских елей стучали в маленькие окна хижины, будто случайные слушатели, желающие озвучить Мальбонте свои версии, требующие внимания и внимающие его словам сами. Но за шумом крови в ушах он едва ли слышал их стук. Все его естество полыхало старым знакомым чувством. То был страх неизвестности, страх потери контроля — над собой и над всем вокруг. Принять его было шагом отчаянным. Но необходимым. Зор тем временем уже сел на свою койку и, размяв плечи, глубоко вздохнул. Он заметно устал, и Мальбонте прекрасно понимал это. — Я хочу услышать неправдоподобную версию. Порой самое невероятное оказывается самым верным, — проскрипел Зор своим низким голосом. Прежде, чем ответить, Мальбонте сглотнул. — Это может быть Ребекка. — Ребекка? — седые косматые брови старца подлетели вверх. — Мать Вики? — Она серафим! — Мальбонте принялся защищаться. — Она ненавидит меня, в конце концов, у неё есть для этого повод. Однако у неё недостаточно сил для преступления такого масштаба. Не спорю, она могущественна, но не настолько же. — Я с тобой согласен, это не может быть Ребекка, — Зор устало потёр переносицу. Спустя недолгую паузу, посвящённую раздумьям, он ответил: — Держи в голове все версии, Мальбонте, но помни, что твоё сердце уже знает, какая из них самая верная. Мальбонте кивнул, хотя на деле он, черт возьми, понятия не имел — какая версия в действительности является верной. — Коль уж мы заговорили о Вики... скажи мне, мальчик мой, как она? В тот первый и последний раз, когда ты приводил её ко мне, бедная девочка была в ужасном состоянии. Я смог ей помочь? Она хорошо себя чувствует? Я так давно был в заточении, что и представить не мог, что кто-то способен против воли очернить невинную душу демонической сущностью... кто эти чудовища? Ты нашёл их? Не желая встречаться с херувимом взглядом, Мальбонте отвернулся к окну. Он не мог сказать Зору о том, что никакого преступления не было, что Вики сама выбрала свой путь, что сущность демона — её и только её выбор, с которым он был не согласен. В конце концов, будь Вики демоном, она бы никогда не смирилась со своим положением. Ангельская сущность уравновешивает её, делает её покладистой и спокойной. Он верил: пройдёт время, и Вики примет его, возможно, полюбит, она станет всецело ему принадлежать, но главное — она его простит. К тому же, новый Указ о запрете на обучение и размножение демонов не позволил бы ей подарить ему наследников! А Зора необязательно было посвящать в подробности. Он никогда бы не согласился искоренить демоническую сущность Вики, если бы знал, что делает это против её воли. К счастью, у него не могло возникнуть сомнений — в тот злополучный вечер Мальбонте удалось удерживать супругу без сознания весь этот мучительный и наверняка болезненный процесс. Утром она проснулась с чистой, исцеленной душой и кажется, даже улыбалась, когда спустя несколько часов свершилось её обращение в ангелы. Все чувства, связанные с воспоминаниями её демонической природы, к тому моменту уже были благополучно стерты. Вне всяких сомнений, Зор мог почувствовать его обман. Но вот чего он не мог, так это упрекнуть Мальбонте. И уж точно отказаться сделать это вновь, если придётся. К счастью, Зор был достаточно мудрым, чтобы это понять. — Мы не нашли преступников, — выдернув себя из глубины болезненных воспоминаний, поспешно ответил Мальбонте и встал с пола, расправляя крылья. — Но ходят слухи, что преступления возобновились. Возможно, рано или поздно нам снова понадобится твоя помощь. Зор улыбнулся, и улыбка эта смутила Мальбонте. Она словно говорила его тихим и низким голосом: «У меня нет выбора, мальчик мой, у меня нет выбора». Что ж, в этом и заключалась вся прелесть его власти — отсутствие выбора у других дарит многообразие выбора ему самому. Ради этого можно было пожертвовать всем, даже приятельством с Зором. Наконец, попрощавшись с херувимом и выйдя из его хижины во тьму беспросветного леса, Мальбонте вздохнул с облегчением. Он не получил ответов на свои вопросы, но несмотря на это, поразительное спокойствие объяло его, а вместе со спокойствием в обломках души поселилась надежда. Рано или поздно они найдут предателя. Укажет ли на него сердце, как обещал Зор, или мерзавца обнаружат его цепные псы — не имело значения. Никто не сможет противостоять Мальбонте. Сам Шепфа пал пред его всемогуществом. Стоило ли бояться парочки ополчившихся против него бессмертных?

***

Вернувшись в Мирэй, Мальбонте вновь наткнулся на Клэранса. Ангел поджидал его у ворот в замок, продолжая нести свою бессмысленную околесицу о проблемах на Земле, которые срочно нужно было решить, даже не подозревая, что нынешний Повелитель не просто плевать хотел на смертных — он и вовсе не ведал, по каким правилам следует играть с оставленными игрушками Шепфа. Пусть ещё немного побудут без присмотра. У него и без них хватает катастроф. — Если ты ещё раз посмеешь вот так настигнуть меня возле моего дома, я прикажу иглерам отрубить тебе голову у всех на глазах, — рявкнул Мальбонте, мысленно усмехаясь с испуганных лиц марширующих у ворот стражников. — Кажется, накануне я ясно дал понять, чтобы ты оставил меня с этим вопросом. Клэранс вновь принялся заикаться, и Мальбонте нахмурился, глядя на свой одинокий замок, возвышающийся над ними. Так странно... он чувствовал присутствие Вики, но оно было таким слабым, таким... двойственным. Что она делает? Мальбонте бросил взгляд в сторону окон её спальни на предпоследнем этаже замка, у самого шпиля восточной башни, и не на шутку встревожился. Он уже чувствовал что-то подобное, когда она решила покончить с собой. Неужели... — Отойди, Клэранс! — сбивая ангела с пути, выкрикнул Мальбонте и бросился в сторону замка, взбираясь по ступенькам с небывалой скоростью. Внезапно вспыхнувший в груди страх не позволял ему сосредоточиться на телепортации. Слуги расступались перед своим Повелителем, не понимая, что могло так его напугать, а он нёсся по винтовым лестницам, задевая крыльями ледяные стены, слыша лишь бешеный стук своего сердца. Почему?! Почему она пошла на это снова? Ему казалось, все стало налаживаться, Вики начала интересоваться его делами, в её глазах уже не тлела ненависть во всяком случае, он думал так... неужели снова?! Больше всего на свете Мальбонте боялся не успеть. В прошлый раз она скрыла от него это, но он чувствовал, чувствовал, как энергия медленно оставляет её, он думал, что теряет её, что она погибает... и не решился — какой же идиот! — не решился сказать ей о том, что все знает. Нужно было пригрозить ей. Напугать её. Сделать все, чтобы она не посмела повторить свою ошибку. К тому моменту, как он настиг дверей спальни Вики, его лицо было белым, как полотно, руки лихорадочно тряслись. Он дёрнул ручки, но двери не поддались. Ноги его превратились в желе. Взъерошив волосы, он заколотил по деревянной поверхности и закричал: — Вики! Вики, я... я умоляю тебя, если ты вредишь себе сейчас, пожалуйста, остановись! Я сделаю все, о чем ты попросишь, я... только... Проклятье! Да почему я не могу ее выломать?! Всё его могущество разбилось о деревянную поверхность двери. Мальбонте был так уязвим и так напуган, что сосредоточиться на своих силах не представлялось возможным — он сам запер их в клетке из старых шрамов внутри себя. И голос мальчика в голове вторил его взрослому голосу: «Мама! Мама! Пожалуйста, не надо! Мама!» Вики была смыслом его существования. Он не мог лишиться её, не мог... Но внезапно неподдающиеся двери распахнулись. Мальбонте поднял голову, в изумлении уставившись на девушку перед собой — она была бледной и очевидно слабой, но она была живой. Повинуясь какому-то внутреннему порыву, он бросился к ней, сжимая хрупкое тело жены в своих объятиях, зарываясь носом в её волосы, пахнущие мёдом, и навсегда запечатывая этот миг в своей памяти. Дистанция. Один ярд. Он помнит. Но ничего не может с собой поделать. Она жива. Нет ничего прекраснее этого, нет ничего этого важнее. – М-Маль... — голос Вики, тихий, но строгий, ворвался в его затуманенный рассудок. — Пожалуйста... Он немедленно отстранился. Сделал глубокий вдох, отступил на шаг и вдруг ужаснулся, когда сквозняк в замке пощекотал его щеку. Ошеломленный взгляд Вики, устремленный на его лицо, подтвердил худшие догадки. Мальбонте коснулся кончиками пальцев своей щеки и нервно сглотнул, когда ощутил мокрые дорожки. Это было хуже публичной казни над самим собой. Хуже поражения самому никчемному противнику. Хуже смерти, хуже возвращения Шепфа... снова показать себя уязвимым кому-то... непростительное преступление против самого себя. Прочистив горло и встряхнув головой, он заставил себя принять абсолютно бесстрастное выражение лица и наигранно-сухо спросил: — Что произошло с твоей энергией? Вики не могла оторвать от супруга изумлённого взгляда. Лишь когда тот уставился через её плечо, разглядывая спальню, она пришла в себя. — Я тренировалась, — ответила она надломленным голосом. Объятия выбили из неё весь дух. Лишённый памяти иглер телепортировал их в Мирэй незадолго до того, как она почувствовала вернувшегося в город Мальбонте, и в кратчайшие сроки ей предстояло подняться в спальню, убрать следы своей энергии и принять самый невозмутимый на свете вид, но все рухнуло, стоило ему нарушить дистанцию. Страх попасться на лжи стал просто никчёмным в сравнении с ужасом, который объял её вместе с его руками. Воздух покинул лёгкие, к горлу подступил рвотный рефлекс, но она успела совладать с собой, прежде чем паника лишила её рассудка. Теперь, видя Мальбонте таким, Вики не могла упрекнуть его в нарушении правила. Он был сломлен, совершенно уязвим. Она не знала, как вести себя с ним теперь, когда он так перед ней обнажился. — Ты... — Мальбонте нахмурился, с трудом подбирая слова. — Тренировалась? Ложь была придумана по пути к порталу. Вики знала, что во время тренировок энергия истощается, и ей оставалось только надеяться на то, что Мальбонте тоже об этом знал. — Я знаю, ты запретил мне, но... — глядя ему в глаза, Вики мысленно сосчитала до четырёх, и только потом продолжила: — То, что ты рассказал мне, напугало меня. Если тот, кто остановил время, хочет навредить нам, я должна быть готова. Но если ты запрещаешь мне тренироваться, я немедленно перестану. Мальбонте был совершенно сбит с толку — она видела это по его блуждающему взгляду, по взъерошенным волосам и бровям, сведенным к переносице. Лгать ему было самой простой и самой трудной задачей одновременно. Он мог безоговорочно поверить ей, а мог схватить её за шею и заставить сказать правду. — Я не знаю, что тебе сказать, — супруг едва размыкал губы. — Ты... ошарашила меня. Как долго ты тренировалась? Твоя энергия... такая слабая. И почему я не мог отпереть двери? Вздохнув и опустив взгляд, она отошла в сторону и приоткрыла дверь, демонстрируя золотые нити на ручках с другой стороны. — Я заперлась изнутри, чтобы слуги не узнали о том, что я тренируюсь и не рассказали об этом тебе. Мне казалось, ты будешь против. Но я не знала, что энергия станет истощена настолько, что ты... ты подумал, что я что-то сделала с собой? Он отвёл взгляд. — Неважно. Ты права. Я против твоих тренировок, — категорично отрезал Мальбонте. — Почему ты не открыла мне сразу? — Я пыталась справиться с нитями. — Какая глупая затея! — вспыхнул он. — Зачем было использовать их?! Ты не могла просто закрыть дверь изнутри? Этого было бы достаточно, чтобы слуги не вошли! — Но ты ведь запретил вешать на двери замки, — ответила Вики, потупив взгляд. — Здесь нет замка, — она снова потянула дверь на себя. — Никогда не было. Иначе... Она прикусила язык, так и не закончив предложение. «Иначе ты не ворвался бы в мою спальню в ту проклятую ночь». Атмосфера между ними повисла напряжённая. Мальбонте явно балансировал на грани, он почти заподозрил её, но она казалась такой убедительной... призналась ему в том, что использовала нити. Внезапно возникший в голове вопрос заставил мужчину нахмуриться. — Где ты их взяла? На этот раз Вики не солгала: — В твоей спальне. Мальбонте опешил, чувствуя, как внутри разливается знакомое тепло. Вики была в его спальне. О таком он и мечтать не мог. Нет, черт подери, он только об этом и мечтал. Представлять её в своей постели, распростертую на простынях, обнаженную, желающую его и только его стало и проклятием, и благословением одновременно, эти мечты заполонили его голову, заполняют по сей день, приходят к нему каждую ночь в виде навязчивых и таких волнующих образов. Однажды она сломается, и он увидит её настоящую, она будет ждать его в своей постели, как покорная жена ждёт своего мужа после тяжёлого дня, и он отдаст ей всего себя так же, как она отдаст ему себя. Это неизбежно, и Мальбонте уверен, что она это знает. — Что ж, — он опустил потемневший взгляд, боясь спугнуть её своей пробудившейся страстью, заставляющей кровь в жилах кипеть. — Предупреди меня, когда в следующий раз решишь изучить мою спальню. Вики с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза и не послать его к чёртовой матери. — Ты должна вернуть мне нити, — он выставил ладонь вперёд. Стараясь не касаться его руки, Вики молча отдала ему золотые нити и отступила на шаг назад. Она не была удивлена его запрету на тренировки, однако все же чувствовала себя невероятно униженной. Наверное, ещё полгода назад она бы взбунтовалась. Что значит отобрать у женщины право научиться себя защищать? Заставить её прятаться за спиной тирана — того, от кого ей и следует защищаться? Но теперь, когда издано множество самых абсурдных указов, когда Вики узнала его, безумного, ещё ближе, горькое осознание бесполезности любых возражений заставляет её смиренно повиноваться. По крайней мере, пока. — Мне нужно приготовиться к ужину, — спустя недолгую и абсолютно неловкую паузу заявила Вики, нервно потирая безымянный палец спрятанной за спиной левой руки. Это было самым что ни на есть нетонким намёком на то, что Мальбонте пора идти. К счастью, он это понял. — Хорошо. Готовься. Но разговор с тренировками ещё не закрыт, — Мальбонте уже было развернулся, чтобы направиться к лестнице, когда резко остановился, чтобы сказать: — Совсем забыл. Тебе следует надеть на ужин что-нибудь красное. Возможно, то платье с открытой спиной. — У нас будут гости? «Люцифер?» Испугавшись своей реакции, Вики смущённо опустила взгляд. Ей следует его бояться. Больше, чем она боится Мальбонте. Откуда этот чертов энтузиазм? — Если несколько организаторов грядущего Зимнего парада считаются гостями, то да. У нас будут гости, — сухо ответил её супруг и, одарив девушку хмурым взглядом, отправился, наконец, восвояси. Лишь когда эхо его шагов раздалось на нижнем этаже, Вики позволила себе выдохнуть по-настоящему. Она вернулась в свою спальню, изо всех стараясь игнорировать растущее в душе разочарование. И затмевающий разум гнев.