***
Концерты за рубежом — это другой вид адреналина для Чонгука, и он практически процветает благодаря обилию энергии и любви, которые он получает от своих фанатов, когда приезжает за границу. Это своего рода подтверждение того, что люди, не принадлежащие к вашей родной стране или культуре, танцуют и подпевают песням, которые он написал всей своей кровью, потом и слезами. Тем не менее, какими бы бодрящими они ни были, концерты одинаково утомительны, и когда смена часовых поясов и усталость, наконец, дают о себе знать, это не самый приятный опыт. Вот почему Чонгук всегда с нетерпением ждет последней недели своего зарубежного тура. Вот почему, когда Намджун написал ему из вестибюля, что у него запланировано что-то особенное, Чонгук выскакивает из своей комнаты, хорошо замаскировавшись, с эйфорической улыбкой под маской. Энергия в нём бурлит, когда он входит в вестибюль и подходит к Намджуну. Поправка. Не только к Намджуну. Его энтузиазм начинает угасать, когда он видит, что Намджун разговаривает с кем-то другим, и его настроение начинает портиться. Если Чонгук что-то и ненавидит, так это путешествия с гидами. Не поймите его неправильно, гиды — замечательные люди, которые изо всех сил стараются показать различные прелести своего города. Но в этом-то и проблема. Всякий раз, когда они отправляются с гидом, которого заставляют подписать соглашение о неразглашении перед поездкой с ними, Чонгук может только стоять в стороне и смотреть, как они сгибают спины и ломают кости, чтобы выполнить каждую прихоть Чонгука. И если он внесёт какое-нибудь предложение, то ему дадут полный список мест и заставят его выбирать. Почему? Потому что, по-видимому, никто не должен указывать Чон Чонгуку, что делать. Только предоставьте ему лучший выбор и кивните, независимо от того, хороший это выбор или нет. Ещё глубже спрятавшись в куртку и панаму, Чонгук делает всё возможное, чтобы скрыть своё разочарование, приближаясь к Намджуну. У Намджуна словно есть ещё одна пара глаз на затылке, когда дело касается Чонгука, потому что менеджер поворачивается к нему, чтобы поприветствовать его, ещё до того, как Чонгук подходит к нему. — Чонгук-а! Как ты себя чувствуешь сегодня? Готов отправиться исследовать Нью-Йорк, свою детскую мечту? Чонгук чувствует себя виноватым, потому что Намджун обычно так же взволнован, как и он, когда они исследуют новые места во время путешествий за границей, но он не может удержаться от того, чтобы сказать: — На самом деле, я чувствую себя не очень хорошо. Выражение лица Намджуна мгновенно меняется с возбужденного на озабоченное, когда он быстро шагает к нему. — Что случилось? Ты плохо себя чувствуешь, расстройство желудка? Может, мне позвать врача? — Хён, я в порядке, — говорит Чонгук, слегка улыбаясь. — Я имею в виду, я не чувствую такой…радости и восторга. — О. Тогда ты хочешь остаться в отеле? Уверен, что мы можем организовать массаж или спа, — предлагает Намджун, и Чонгук всё ещё не может понять, почему его менеджер, похоже, ещё не понял, в чём дело. — Нет, — хнычет он, и Намджун делает паузу, чтобы позволить Чонгуку во всём признаться. — Просто… мы едем с гидом, хён? Ты же знаешь, как сильно я это ненавижу. — Хм, я знаю, — на лице Намджуна появляется понимание, и оно очень похоже на его вчерашнюю понимающую улыбку. Улыбку, которая кричала: «Я знаю то, чего не знаешь ты, и мне это нравится». — Ну, тебе станет легче, если я скажу, что нас будет сопровождать не гид, а консьерж отеля? — Определенно нет. Разве это в некотором смысле не одно и то же? — спрашивает Чонгук, всё ещё недоумевая. — Не совсем, но хорошо, я объясню тебе позже. Хм, как насчет этого? Что, если сопровождающий нас человек — это тот, кого ты уже знаешь, и осмелюсь сказать, который тебе очень понравился? — Хорошо, серьёзно, хён, что ты пытаешься… — Мы готовы идти, Намджун-ши? — слышит он мелодичный голос, и сердце Чонгука с визгом останавливается, а затем снова начинает биться и оживает в бешеном темпе. — Всё ещё не очень хорошо себя чувствуешь? — дразнит его Намджун приглушенным шепотом, но разум Чонгука не может уловить ничего, кроме того факта, что Чимин действительно приближается к ним. По какой-то неизвестной ему причине у Чонгука возникло желание снова встретиться с Чимином после их разговора у двери его номера. Но каждый раз, когда он пытался пошевелить конечностями, они умирали, и Чонгук поддавался блаженному комфорту широкой двуспальной кровати. Внимание Чонгука возвращается в настоящее, когда Чимин спрашивает: — Всё хорошо? — он стоит перед ними двумя, бросая взгляд на Чонгука, а затем снова на Намджуна. — Да, JK только что рассказывал мне, как он рад прогуляться по Нью-Йорку, — говорит Намджун, и лицо Чимина озаряется довольной улыбкой. Учитывая, что Намджун использовал псевдоним айдола, а не его имя, похоже, что Чимин был посвящён в детали, прежде чем они отправятся исследовать Нью-Йорк, а значит, что он уже подписал соглашение о неразглашении. — А также это означает, что я ваш гид на этот день, Чонгук-ши, — заканчивает Чимин, и Чонгук запоздало с ужасающим смущением осознает, что сказал это вслух. — Ах, да, ха-ха. Рад, э-э, что ты будешь рядом, — Чонгук что-то бормочет, и его так и подмывает бросить вонючий взгляд на менеджера, который хихикает рядом с ним. — Так это тоже часть твоей стажировки? Чимин, кажется, рад, что Чонгук запомнил эту информацию, потому что он одаривает их одной из своих ослепительных улыбок и говорит: — Всё верно, JK-ши. Как консьерж отеля, я обязан делать всё, что потребуется нашим самым приоритетным гостям для приятного пребывания. — Но, Чимин-ши, ты уверен, что мы не отнимем у тебя слишком много времени? Уверен, что у тебя есть и другие обязанности, особенно в качестве стажера, — спрашивает Намджун, за что Чонгук благодарен, потому что прямо сейчас он всё ещё не оправился от того факта, что ему предстоит провести день в Нью-Йорке с Чимином. Ему ещё предстоит выяснить, почему этот факт так восхищает его, но на данный момент Чонгук собирается извлечь из этого максимум пользы. Самое восхитительное то, что он знает, что Чимин будет относиться к нему как к любому другому гостю — или, по крайней мере, он на это надеется, особенно после того разговора у его номера. — О, вовсе нет, Намджун-ши. Это всё ещё часть моего обучения, так как консьерж должен быть знаком с городом, чтобы направлять своих гостей, — объясняет Чимин, облегчая это небольшое чувство вины в груди Чонгука, что он, возможно, тратит драгоценное время Чимина впустую. — Понятно. Тогда это прекрасно. Пойдем? — предлагает Намджун. Быстро кивнув, Чимин идёт вперёд, позволяя Намджуну и Чонгуку следовать за ним. Только тогда Чонгук понимает, что парень одет в облегающие брюки и полуофициальную рубашку с закатанными рукавами — освежающая перемена по сравнению с униформой отеля, в которую он был одет раньше. — Я бы посоветовал тебе спуститься с небес на землю и извлечь максимум пользы из сегодняшнего дня, — снова шепчет Намджун, в тоне которого слышится самодовольство за то, что он одержал верх над Чонгуком. — Чимин-ши, возможно, не сможет сопровождать нас после сегодняшнего дня. — И как это меня касается? — отвечает Чонгук, стараясь изо всех сил сохранять невозмутимый вид. — О, прекрати притворяться, Гук. Держу пари, влюбленный мальчик в тебе буквально сходит с ума. — Влюбленный— Влюбленный-мальчик?! — ноет он, к сожалению, слишком громко, и Чимин поворачивается к ним, наклоняя голову, отчего черная челка мягко падает ему на лоб. — Вы что-то сказали, JK-ши? Намджун хихикает и быстро шепчет: — Давай, скажи ему, Чонгук-а. Чонгук почти принимает импульсивное решение напасть на своего хёна средь бела дня, но едва сдерживается и поворачивается к Чимину с натянутой улыбкой. — О, ничего… Он замолкает, когда его осеняет мысль, и он смело идёт вперёд, чтобы сократить расстояние между ними, что удивляет как Чимина, так и Намджуна. — На самом деле, есть одна вещь, которую я хотел бы исправить. — О, — Чимин быстро убирает телефон в карман и уделяет Чонгуку всё своё внимание, — В чём дело, JK-ши? — Вот о чём я говорю. Если мы собираемся провести много времени в этом городе вместе, мы могли бы покончить с этими формальностями. Не против называть меня просто JK? Он видит, как в голове Чимина крутятся шестеренки, пока тот пытается оценить предложение Чонгука. Однако как раз в тот момент, когда он думает, что Чимин собирается отклонить его предложение, черноволосый мягко улыбается и кивает. — Хорошо…JK. — Идеально. Как бы ты хотел, чтобы мы обращались к тебе, Чимин-ши? Глаза Чимина расширяются, и он делает паузу, прежде чем прикусить губу и ответить: — Думаю, что подойдёт просто Чимин. Мы, гм, в конце концов, одного возраста. Сердце Чонгука слегка трепещет от признания, что Чимин запомнил его дату рождения. Ему требуется все его силы, чтобы не расплыться в широкой ухмылке, но он как-то справляется. — Потрясающе! — радостно говорит Чонгук и поворачивается к Намджуну, который стоит с довольной улыбкой на лице. — Намджун хён, тебе будет удобно, если он будет называть тебя хёном? — Конечно. То есть, если Чимин не против? — Да. Меня это устроит, хён, — тихо отвечает Чимин, этого достаточно, чтобы им обоим захотелось поворковать над этим драгоценным человеческим существом. — Вот так уже лучше. Ладно, а теперь вернёмся к делу, — говорит Чонгук, хлопая в ладоши. — Прежде всего, покажи мне, из-за какой части Нью-Йорка город получил своё прозвище, связанное с этим ужасным фруктом — яблоком. Кто вообще любит яблоки? Он делает паузу, когда не получает ответа. Сморщенное лицо Чонгука становится любопытным, когда он замечает, что Намджун и Чимин недоуменно смотрят на него. — Что? Чимин начинает громко смеяться, чуть ли не сгибаясь пополам, в то время как Намджун стоит, скрестив руки на груди, и с весёлым видом качает головой. Чонгук почти надувает губы, когда Чимин вытирает уголки глаз и смотрит на него взглядом, который он только осмеливается назвать нежным. — Ты милый, JK. Следуйте за мной, я всё объясню по дороге. Если приглушить шумное движение в Нью-Йорке и суету прохожих, то можно было легко услышать непрекращающийся стук сердца Чонгука или бабочек, которые оживают в его животе. Целый день в Нью-Йорке с этим потрясающим парнем. Он не выберется отсюда живым, не так ли?~ ~ ~
— Лето или зима? — Зима! Чимин визжит, когда они радостно дают один и тот же ответ, а потом дают друг другу удовлетворенное «пять». Поставив локти на стол, Чонгук подпирает подбородок руками с нетерпеливым выражением в глазах. — Простой шоколад или мятный шоколад? — Шоколад! — Мятный шоколад! Чонгук резко надулся, а Чимин смеётся. — Как ты вообще это ешь? Это в основном зубная паста и… — Даже не смей заканчивать это предложение, если хочешь жить, — шутливо угрожает Чонгук, в его тоне совсем нет злобы. Чимин фыркает с ухмылкой. — Я слишком тебе нравлюсь, чтобы сделать это. На этот раз у Чонгука нет возражений, ведь Чимин практически вызвал то самое осознание, которое начало приходить к нему сегодня. Пыхтя, Чонгук скрещивает руки на груди и ненадолго задумывается, прежде чем сказать: — О, о! Давай выберем любимый фильм Marvel. На счет три. Готов? Раз, два, три — Железный Человек! — Железный человек! — Да! Парень с хорошим вкусом, — радостно говорит Чонгук, когда они чокаются пивными бокалами за то, что это был их десятый одинаковый ответ в игре предпочтений. — Хм, ещё один. Ужасы или романтика? — Ужасы! — Романтика! Лицо Чимина скривилось от отвращения. — Кому вообще нравятся ужасы? Я никогда не пойму смысла добровольно платить деньги за то, чтобы тебя напугали до чертиков. — Не все романтики в душе, Чимин-а, — дразнит его Чонгук и взвизгивает, когда Чимин хлопает его по руке. — Теперь моя очередь. На этот раз что-то более серьезное. Это сценарий, хорошо? — Чонгук кивает, делая глоток пива. — Любить кого-то издалека или признаться в любви, зная, что это закончится разбитым сердцем. Рука Чонгука замирает на полпути, когда он собирается поставить стакан. Слишком близко, слишком близко, слишком близко, - думает он с тревогой в сердце. Из-за этого выбора в его голове будут вопросы, которых он так старательно избегал, хотя и безуспешно. — Готов? Нужно просто выбрать вариант один или два. Три, два, один… Чонгук сжимает кулак под столом, пока Чимин ведёт обратный отсчет, молясь набраться смелости, чтобы нарушить эту тему. — Два, — говорят они одновременно, прежде чем удивлённо посмотреть друг на друга. Хотя Чонгук знает, почему он выбрал второй вариант, он застигнут врасплох удивлённым взглядом Чимина и его румянцем. Очевидно, как атмосфера вокруг них начинает меняться, но ни один из них пока не готов это признать. — Теперь моя очередь, Чимин-а, — тихо говорит Чонгук, наблюдая, как Чимин сглатывает и медленно кивает. Наклонившись вперёд, Чонгук смотрит в глаза Чимину и спрашивает: — Выбрать кого-нибудь, кого ты можешь любить безопасно, или рискнуть ради того, кого ты сильно любишь. Один или два. В этот момент Чонгук не может сказать, спрашивает ли он ради игры или ради ответа, которого неосознанно жаждет его сердце. — Три, два, один… — шепчет Чонгук, и в этот момент ничто другое не имеет значения, кроме того, что соскользнуло с губ Чимина. — Два. — Два. Чонгук глубоко вдыхает, когда они оба приглушенно озвучивают свой выбор, но для него этот ответ громче всего на свете. Это просто число, не имеющее смысла, и всё же оно разжигает первое опасное пламя надежды. После нескольких долгих тикающих секунд Чонгук прочищает горло и откидывается на спинку стула. — Хм. Неплохо, Чимин. Ты довольно хорошо поспеваешь за мной. Ему кажется, что он видит, как на лице Чимина промелькнуло разочарование, но оно исчезло раньше, чем он осознал это, когда Чимин встаёт, чтобы сделать игривый реверанс, и улыбается, садясь обратно. — Кто знает, может быть, я смогу стать следующей корейской сенсацией, как ты. Чонгук фыркает. — Ха. Я бы хотел посмотреть, как ты попробуешь. — Не испытывай меня, JK. Я мог бы составить тебе конкуренцию, если бы попытался, — дразнится Чимин, сделав изящный глоток из своего бокала, но все внимание Чонгука приковано к пенным усам, образовавшимся из пивной пены. Его рука движется сама по себе, словно она существует отдельно от его тела, чтобы осторожно стереть пену с верхней губы Чимина. Всего на одну секунду Чонгук позволяет себе быть эгоистом и находит момент, чтобы оценить мягкость губ, которые дразнили его весь день. Он слышит, как у Чимина перехватывает дыхание, когда Чонгук наклоняется вперёд, смотрит ему в глаза и произносит: — Я уверен, что ты легко сделаешь это. В конце концов, я не могу сравниться с твоей красотой. В ответ ни один из них не произнес ни слова, они просто сидят и теряются в глазах друг друга, уже не в первый раз за этот день. Сердце Чонгука поёт балладу с целым оркестром, сопровождающим её в его голове, в то время как мир вокруг них размывается — и это так правильно, потому что единственный человек, которого он хочет видеть, — это Чимин. Движение едва заметно, но он чувствует, как они начинают притягиваться друг к другу, загипнотизированные звездами, танцующими в глазах друг друга, и Чонгук даже не может начать описывать это чувство. Всё, что ему нужно сделать, это наклониться немного вперёд, чтобы преследовать это мощное чувство, и он почти — Раздаётся громкий звук будильника на телефоне Чимина, и их момент разрушается в одну душераздирающую секунду. — О-о, — Чимин быстро моргает, откидываясь назад в мгновение ока и возясь со своим телефоном. — Уже 7 вечера. Нам нужно, хм, возвращаться в отель, JK. Намджун хён сказал, что встретит нас прямо там, верно? — Ах. Хорошо, да, поехали, — говорит Чонгук, прочищая горло и откидываясь назад в разочаровании, на которое он не может указать пальцем. — Счёт… — Я позабочусь об этом! — поспешно говорит Чимин, вскакивая со своего места и направляясь к стойке регистрации ресторана. С тяжелым вздохом Чонгук опускает голову на руки. — Что ты делаешь, Чонгук? Возьми себя в руки. Поистине иронично, как он повторял эту фразу про себя, как мантру, весь день, который они провели, осматривая достопримечательности. С тех пор как они побывали в самых разных местах по всему городу, Чимин позволял себе всё больше и больше расслабляться в его присутствии, пока они не дошли до точки, когда казалось, что Чонгук тусуется с кем-то из своих друзей. Он и сам удивился, когда признался Чимину в своей сексуальной ориентации, воспарив до небес, когда парень просто улыбнулся и сказал, что он в той же команде. С этого момента всё стало только хуже. Кофейни, киоски с мороженым, парки, музеи — в каждом месте был хотя бы один момент, когда у Чонгука возникло необъяснимое желание прервать возбужденные прогулки Чимина крепким поцелуем. Не раз и не два, но каждый раз, когда Чимин чувствовал себя достаточно смелым, чтобы прикоснуться к Чонгуку, надеть на певца какую-нибудь нелепую пару аксессуаров и прислониться к нему, когда он громко смеялся, Чонгук лишь сжимал кулаки, чтобы сдержаться и не прижать его к себе. Нелегко быть айдолом-геем, у которого недостаточно лет работы в индустрии или преданных фанатов, которые могли бы поддержать его, если он когда-нибудь совершит каминг-аут. До этого дня боги-геи были на его стороне и никогда не показывали Чонгуку кого-нибудь, с кем он хотел бы быть вместе навсегда. Секс на одну ночь — это самое далекое, что он когда-либо делал, и ничего больше. То есть до сих пор. Пока он не встретил Чимина. Почему ему больно оттого, что он не может держать Чимина за руку и размахивать их сцепленными руками? Почему у него болит в груди каждый раз, когда Чимин неосознанно напоминает ему, что они из двух разных миров? Как он может преодолеть это желание лелеять Чимина так, как он того заслуживает? — Пойдем? Чонгук резко поднимает голову и видит, что Чимин стоит рядом с ним с теплой улыбкой, которая у него начала ассоциироваться с ощущением дома. — Хм. Пойдем, — шепчет он, боясь говорить громче и позволить мыслям в своей голове выскользнуть наружу. К тому времени, когда он проскальзывает в свою комнату после прощания, его разум представляет собой вихрь мыслей и эмоций, которые опасно близки к тому, чтобы убедить его подлететь слишком близко к солнцу ради одного сильного чувства.