Let desire set the course to take/Пусть желание установит курс, по которому следует идти

Судя по потрясенному выражению ее расплывчатого лица, Лекса Вудс не ожидала, что ее увидят и она услышит свое имя, сегодня или, возможно, когда-либо. Кларк наблюдает, как ее глаза расширяются, и она немедленно оборачивается, чтобы спрятаться, ее бледная фигура делает стену комнаты похожей на окутанную туманом. Кларк, заикаясь, протягивает руку. -Подожди, подожди! Ты прекрасно выглядишь, я клянусь! - Она морщится от того, как глупо это звучит, и решает просто признаться в этом уже сейчас. - Хорошо, ты выглядишь гораздо лучше, чем нормально. Ты, типа, действительно горячая штучка. Тонкий силуэт Лексы оборачивается, немного неуверенно, делая шаг к Кларк. Она выглядит точно так же, как на старой зернистой фотографии, только ее длинные волосы, казалось бы, зачесаны назад на макушке. Трудно различить больше деталей, но Кларк с трудом верит, что наконец-то видит свое привидение. Тот, кто преследовал ее всеми мыслимыми способами, вселяясь в ее тело, разум и, возможно, если Кларк позволит себе заглянуть в ее чувства, в ее сердце тоже. И она красивая. Такая чертовски красивая. Кларк с трудом сглатывает, протягивая свою слегка дрожащую руку. Лекса плывет вперед и медленно наблюдает, как ее собственная рука скользит в руку Кларк, все еще ощущая этот не совсем плотный дым чувства. Теперь она стоит прямее, черты ее лица выражают что-то серьезное. Сердце Кларк колотится, и ей интересно, чувствует ли это Лекса. Она начинает смеяться, не в силах удержаться от безмерной радости, которую чувствует, осознавая ситуацию. - Срань господня! Ты такая... ты здесь!Это звучит глупо, но ты знаешь, что я имею в виду. Ты выглядишь точно так же, как тогда. На лице Лексы появляется улыбка, и, возможно, это самая красивая вещь, которую Кларк когда-либо видела в своей жизни. Лекса открывает рот, явно пытаясь что-то сказать, но не издает ни звука. Она все еще слишком туманна, чтобы Кларк могла читать по ее губам, но на ее лице появляется недовольство, Лекса выглядит раздраженной. - "О Боже, я хочу поцеловать ее." Она этого не делает. Пока нет, пока все еще так ново для них обоих. Вместо этого она садится на край кровати и начинает объяснять все, что она узнала о Землянах, о их прошлом, о самой Лексе. Она кивает на информацию, подтверждая большую ее часть, делая жесты руками и ладонями, пытаясь объяснить другие элементы. Это не самая простая игра в крокодила, в которой Кларк когда-либо участвовала, но она поглощена наблюдением за Лексой, медленно расхаживающей по комнате, впитывая все, чего она не знала о том, как ее салун стал отелем, которым он является сейчас. Кларк знает, что Лекса шла в ногу со временем, жадно читая каждую открытую страницу любой газеты или журнала, когда-либо размещенных в комнате, а затем открывая для себя все быстро развивающиеся технологии, которые будут внедрены. Однако ни о чем явно не заявленном в ее присутствии она понятия не имеет. Кларк уже взволнована перспективой рассказать ей, показать ей все, что она пропустила за последние 156 лет или около того. В конце концов Лекса садится рядом с Кларк, ее тело совсем не двигается с кровати. Странно, как единственная физическая вещь, которой она может манипулировать, - это сама Кларк. Эта мысль отодвигается на задворки ее сознания, и она на мгновение моргает, пытаясь различить детали одежды Лексы. - Ты интресно одета. Я предполагаю, что именно это на тебе было надето, когда... Лекса кивает, затем изображает, как что-то ударяет ее в живот. Кларк не видит там ничего, кроме обычной дымки, рубашка не совсем очерчена, хотя она понимает. И обещает попытаться узнать больше о том, что произошло после ее смерти. Она уже готова поддаться своим желаниям и придвинуться ближе, когда ее живот громко урчит, пугая их обоих. Кларк проверяет время на своем телефоне, отмечая, что ей определенно пора поужинать. Встав и схватив свою сумочку, она видит, что у Лексы дразнящее выражение лица, брови изогнуты, а губы приподняты в сторону, и Кларк знает, что если бы она уже была во власти тени, она была бы абсолютным покойником для этой призрачной женщины. Она не может ждать. Кларк возвращается в комнату сытая и гудящая одновременно от волнения и тревоги. Она не совсем понимает, почему мысль о сексе с призраком вдруг кажется пугающей. Может быть, потому, что теперь у нее есть имя, история, лицо. Она больше не просто остроумный, милый дух, который помогает в исследованиях. Или просто мерцание, которое безжалостно трахает ее всю ночь. Она-сумма всех этих вещей, и это делает ее гораздо более опасной. Кларк знает, что она на краю пропасти, она на пике этой влюбленности, и если что-то даже подтолкнет ее... Ну, никто не знает, что будет ждать внизу. Лекса сидит в кресле у окна, закинув ногу на подлокотник, и играет с... это что, нож? - Хм, эй, а почему у тебя ... как? Он был при тебе, когда ты умер? Мерцающие руки тянутся вверх, и Лекса кивает с ухмылкой на лице. Она пожимает плечами, как будто нож-совершенно нормальная вещь, которую можно носить в кармане в ее собственном кабинете, в ее собственном салуне. Мастер метания ножей, сказала Аня. Кларк могла бы поспорить, что клинок был любимым – и единственным – развлечением Лексы на протяжении более ста лет, помимо игр с людьми. Это было то, о чем Кларк задавалась вопросом в течение некоторого времени, но никогда не хотела спрашивать. Что, если она звучит ревниво или собственнически? Но любопытство берет верх над ее страхами, поэтому она садится за стол, открывает ноутбук для своей новой статьи и, наконец, спрашивает. - Я не совсем уверена, как это сформулировать, поэтому, пожалуйста, знай, что я не пытаюсь быть странной по этому поводу или что-то в этом роде Голова Лексы склоняется набок, и Кларк ударяет ее коленом. - Я, очевидно, могу сказать, что это влияет на то, насколько, ну, физически вы присутствуете, так что... Вы занимались сексом с людьми или делаете это очень часто, чтобы набраться сил?" Лекса бесшумно подходит и встает рядом с Кларк. Она хватает свою руку, указывая ею на различные слова на экране, формируя свое предложение. Некоторые. Женщины. Никогда. Больше, чем. Дважды. Она делает паузу, но не отпускает руку Кларк, похоже, решаясь на что-то. Кларк наблюдает, как ее указательный палец помещается еще над тремя словами, и ее сердце замирает. Ты. Почувствуйте. Различный. Им, вероятно, следует провести еще несколько исследований по этому вопросу. Как или почему это могло быть, почему именно Лекса смогла привязаться только к Кларк, и только к ней одной за столько лет. Но она возвращается к своей статье, и комната наполняется гулом понимания того, что бы ни происходило между ними, это так же драгоценно, как и таинственно. Кларк долго принимает душ и знает, что Лекса решила расслабиться в комнате, вместо того чтобы присоединиться к ней. Может быть, она тоже чувствует, что сейчас что-то может измениться. Может быть, Кларк слишком много читает об этом. На самом деле она надевает майку и шорты в постель, не желая слишком сильно возбуждаться. Ложась и выключая свет, она похлопывает по матрасу рядом с собой. Лекса следует за ней, наблюдая за ней, рассеянно проводя пальцами по ее руке. - Ты хорошо видишь в темноте? Кивок. - У тебя есть другие сверхспособности или что-то в этом роде? Это заставляет Лексу смеяться и вызывает цепочку случайных вопросов, некоторые из которых более нелепы, чем другие, и, прежде чем они это осознают, они провели больше часа, просто болтая и наслаждаясь обществом друг друга. Они становятся все ближе и ближе, пока, наконец, Кларк не оказывается в объятиях Лексы, в тепле и полностью довольной. Ее клонит в сон, глаза мечутся между глазами Лексы и губами, и она не видит в них никакого цвета, но она знает, что все равно хочет ее. Лекса, кажется, чувствует это и опускает голову, соединяя их в медленном, нежном поцелуе. Кларк чувствует, как приятное тепло разливается по ее телу, счастливо вздыхая у рта Лексы. Это ощущение сильно отличается от любого поцелуя, который у нее когда-либо был раньше, оно не совсем прочное, и все же в нем есть что-то абсолютно идеальное. Что-то, что кажется ей правильным. Она подсознательно кладет руку на грудь Лексы, и рука не проходит насквозь. Она лежит там, наверху, как будто касается самого мягкого хлопка, чего-то, чего она не может понять. Они целуются долго, неторопливо, пока Кларк не засыпает, убаюканная руками Лексы на ее спине и ее всеобъемлющим теплом. Кларк встает до рассвета и направляется в ванную, отмечая затуманенными глазами, что Лекса все еще лежит рядом с ней, сонно улыбаясь ей на ходу. Она все еще удивлена тем, что ее призрак так четко очерчен, но она ужасно быстро привыкает к этому. Ужасно, потому что это означает, что край обрыва, на котором она оказалась, рушится, медленно, но верно. Она откидывается на спинку кровати, но больше не чувствует усталости, полностью проснувшись, когда теплая рука ласкает ее живот и медленно поднимается на несколько дюймов выше. Губы Лексы находят ее щеку, подбородок, затем губы, и Кларк тихо стонет, выгибаясь от теплого прикосновения к ее груди. Она хватает свою майку и быстро стаскивает ее, стягивая шорты вниз по ногам. Лекса может прикоснуться к ее коже, несмотря на одежду, но Кларк хочет посмотреть. Она хочет смотреть, как горячий рот скользит вниз по ее груди и сильно сосет соски. Когда сильные руки раздвигают ее ноги и пробегают по внутренней стороне бедер, дразня. Когда темные волосы Лексы рассыпаются по ее животу, когда она ложится на нее, облизывает ее складки и гладит клитор кончиком своего опытного языка. Кларк наблюдает, хнычет и содрогается от удовольствия, широко раздвигая бедра для своего призрака. Ее бедра поднимаются вверх, чтобы встретиться с жадным ртом Лексы, руки сжимают простыни. Она чувствует, что краснеет, как будто это ее первый раз, как будто Лекса никогда не видела ее обнаженной. Как будто она не брала ее так, как никто другой раньше. Лекса ясно замечает это по тому, как она ласкает языком киску Кларк, скользя и щелкая по местам, которые, как она знает, являются наиболее чувствительными. Она играет с ней, научилась всему, что заставляет ее выгибаться за последние несколько месяцев, и очень хорошо использует это. Медленно Лекса опускается на колени у ее входа, прежде чем окунуться раз, другой, и Кларк громко и безудержно стонет. - О Боже - еще. Пожалуйста, мне нужно больше.. Ухмылка на лице Лексы волчья, когда она дразнит отверстие Кларк двумя пальцами, усердно посасывая ее клитор, и толкает костяшки одним ударом. Она некоторое время не двигается, выгибая бровь, пока Кларк не выдерживает и сдается. Она покачивает бедрами навстречу языку Лексы, трахая себя длинными пальцами, едва осознавая, что жалобные стоны, наполняющие комнату, принадлежат ей самой. Она вздрагивает, когда Лекса трется о ее сладкое местечко, мягко входя в нее, придерживаясь ленивого ритма. Это так приятно, давление нарастает все выше и выше, и Кларк пытается удержать взгляд Лексы и не позволить ее голове блаженно запрокинуться. Это разжигает что-то глубоко в душе Кларк, зная, что в каком-то смысле она действительно принадлежит Лексе, является единственным человеком, к которому она привязалась. Единственная, к кому она прикасается таким образом. Она так сильно принадлежит ей в этот момент, ее можно трахать, ее можно иметь, о ней можно заботиться. Ее мышцы напрягаются, влагалище плотно сжимается вокруг пальцев ее духа, и она жестко кончает, выкрикивая имя Лексы. Затем Лекса смотрит вверх, прямо ей в глаза, с такой любовью и страстью, что Кларк думает, что это тот самый момент, когда она падает. Оказывается, это очень похоже на полет.