Рождественский календарь Наруто. Миссия "Спасти Рождество"

Энтузиазм спадал на нет, хотя ребята старались честно его поддерживать, чтобы не вызывать подозрений. Какаши вел себя все также странно, поэтому практически весь путь, отмеченный им на карте, они провели в молчании. Разве что изредка просили остановиться, подождать или вытряхнуть из сандалии «этот снег, даттебайо!» Естественно, прибыв к пункту назначения еще вечером прошлого дня, они никого не обнаружили, хотя согласно наставления руководителя операции (или «главного подозреваемого») заглянули в каждый уголок поселения из десяти домов и одного магазинчика. В этот раз было предложено не беспокоить местных и разбить лагерь неподалеку. Костер, спальники. Разве что сямисэн не притащили, а так вышли бы неплохие посиделки. Хотя… это и так было неплохо. Они так и уснули втроем в одной палатке за обсуждением перспектив и вариаций будущего, которое теперь казалось туманным. Какаши дождался, когда в единственной жилой палатке потухнет свет, и лишь после этого забрался в одну из свободных. Зачем раскладывать свою, если есть бесхозные, нда… Зато среди ночи Наруто проснулся. Не столько потому, что все затекло: за время сна они сплелись с Саске и Сакурой в один ком из распростертых конечностей. Они болтали о чем-то… а потом провалились в сон. Вот и Наруто теперь чесал голову, пытаясь понять: что не так? И вроде было тепло и уютно (хотя спать бок о бок с Саске, в теории, то еще злоключение), но что-то не так… — Нравится? — совсем рядом раздался детский голос, заставивший тут же ухватиться за бедро, где должна быть сумочка с кунаями. — Я думал ты будешь рад, а ты сразу… Наруто сощурился. Глаза привыкли к темноте и он заметил знакомые черты, которые он когда-то видел в зеркале. Ему тогда было лет шесть-семь. Только вот быть этого не могло. Наруто сложил печать правой рукой. — Развейся! Но тот и не думал растваряться. — Я думал мы поиграем… — капризно протянул он и повесил нос. А после внезапно вскочил на ноги (по всем известным законам физики, он должен уже был разбудить остальных своим поведением, но те и не думали шевелиться), и вытянул руку вперед, указывая Наруто прямо в грудь. — А ты такой же как все… бака-бака-бака! Это наверняка ему снилось. Наруто попытался принять этот факт, когда способ: кулаками по глазам не помогло. — И за этим пришел? — с недоверием спросил Наруто, все еще не уверенный, что это не чье-то вражеское хенге, а остальных просто усыпили. — Не-а, — младшая версия Наруто присела прямо на ноги остальных. — Я хочу тебе кое-что напомнить. О том, какой была твоя прошлая жизнь… Как люди тыкали пальцем в спину, как шептали «монстр», даже не пытаясь скрыть своего страха и пренебрежения, а старик третий, зачем-то взявший шефствование над мальчиком, даже не пытался проявить отеческий интерес. Ему только доставляли коробками запасы быстрорастворимой лапши и бутылки молока, оставляя за дверью. Ровно столько, чтобы не отойти на тот свет. А ведь ему было около пяти, и он был ребенком, за которым должен быть контроль да уход. В Конохе были десятки сирот, но разве хотя бы один из них бросался на волю случая так же? Взять хотя бы Ируку, за тем стоял целый взвод наставниц, опекунов и учителей. У него были друзья и старшие товарищи. Взять хотя бы Какаши, к которому Умино обращался не иначе, как Какаши-семпай. А что с Наруто? Он из кожи вон лез, чтобы на него хоть кто-то обратил внимание. — Зачем ты это показываешь? — словно переместившись в ту огромную пустую квартиру, попытался отвлечься Наруто. — Совсем один… — выдохнула его маленькая версия. — Было так скучно… — Я и так знаю. Ответа не последовало. Наруто-ребенок повернулся. Они все еще были в той квартире с круглым столом, заваленном пустыми пачками от быстроприготовляемых продуктов. — Мне пора, — неимоверно звонким голосом вдруг произнес Наруто-младший. — Тебя уже ждут! — Ждет кто? — не понимающе уточнил Наруто, но вмиг картинка померкла и морок развеялся, вновь оказавшись тесной сопящей палаткой, в которой Наруто так и лежал, смотря в ее свод. Ну и присниться же… — Ты не спишь… — это был даже не вопрос — утверждение мужчины, который знал все приемы, к которым прибегают дети. — Тогда идем… Это был не Какаши. Этот человек был гораздо старше, а голос глубже и поставленный куда четче, хоть и слышались извиняющиеся нотки. На нем был белый плащ, который Узумаки ни за что бы не перепутал: амуниция хокаге. — Ты тоже — я? — уже со смешком произнес Наруто, вылезая из палатки на летнюю улицу деревни. На скале предков появились новые лица, и одно уж слишком напоминала его. Вот это сон, хах… — Я тот, кем ты станешь, — сказал мужчина, с непривычно короткой стрижкой. — Я седьмой хокаге Листа. Наруто смотрел на счастливых жителей, идущих мимо, на цветущие сады, распахнутые окна с цветными шторами и внутри все наполнилось счастьем. Оно буквально тянуло улыбку, словно то была неведомая техника. — Я добился мечты, — с удовольствием произнес он. — Да… — с неожиданной грустью произнесла тридцатилетняя копия. Настолько, что Наруто поднял взгляд. — Что-то случилось? — с волнением произнес Наруто, понимая, что среди лиц, не видит знакомых. — Мне не досталась Сакура? Наруто усмехнулся и помотал головой. — Нет, она теперь одна из Учиха. — Вот же засранец… — выпятив губу произнес Наруто. — Но у меня самая прекрасная в деревне жена… — произнес как-то извиняясь взрослый Наруто, — ты ее пока не замечал, но скоро заметишь… — Хината? — словно уточняя переспросил Узумаки. — Да, но речь сейчас не о ней… — А что с Саске? — словно не слушая, вбросил Наруто. — Что с ним? Он все-таки нашел Итачи? Почему он не стал Хокаге и… Их взгляды встретились. Умудренный опытом и взволнованный внезапно приоткрывшейся тайной грядущего. — Ты действительно хочешь потратить это время на разговор о нем? — ответ впринципе не был нужен. — Он ушел из деревни и три года учился у Орочимару… — Орочимару? Тот саннин-нукенин? — Потом встал на путь мести и хотел уничтожить Коноху… чтобы в конце концов, едва не погибнуть за нас… — мужчина вдруг посмотрел на перебинтованную по локоть руку со странной улыбкой, которую было тяжело прочитать. — А потом мы приняли решение и обзавелись семьями. Потому что на другое у нас не было времени. — На другое? — непонимающе спросил Узумаки. — Это на что? Ответом было наполненное невысказанным сожалением молчание. А потом его вдруг взяли за руку и сжали ее. Улыбка взрослого Наруто могла быть отеческой, теплой, но она казалась такой просящей, такой искренней, что он даже растерялся, не задав больше ни единого вопроса. А потом фантасмагория развеялась. И Наруто вновь лежал на полу палатки в неудобной позе. Пришлось подняться и почесать затылок. Ну и сны сегодня, а ведь остальным хоть бы хны: и обнявшей чужую ногу Харуно, и свернувшийся в комок Учиха. Какие странные позы для будущих защитников Конохи. Наруто даже усмехнулся, когда вспомнил, что эти двое станут семьей и внутри как-то неприятно засоднило. Не то, чтобы он жалел свои упущенные возможности, просто будущий он просил эти возможности не упускать. — Да-да, я все понял, — сам себе сообщил Наруто, почему-то уверенный, что больше ему во сне никто не придет. Да и кто может? Он настоящий? С таким же успехом можно вызвать и клонов. — Я должен поступать так, как велит сердце. Застонал и заворочился Учиха. даже сверкнул своим темным недовольным, хоть и сонным, взглядом. — Чего не спишь? — Думаю, — соврал Наруто. — Тут и думать нечего… ложись, — проворчал Учиха, освобождая нагретое место рядом с собой, а потом подложил под щеку сложенные ладони и прикрыл глаза. — Думать… это не твоя сильная сторона. Наруто усмехнулся. Зачем-то почесал собственный нос и прилег рядом, вдруг ощущая такое счастье от того, что в его будущем (может и вымышленном, но все же) Саске будет много значить для него. Это отчего-то придало ему сил, заставило сердце биться чаще, а руку лечь засранцу на бок. И - удивительно! - тот не скинул ее. Похоже, это тоже ему приснилось. А может и нет.