Advent Calendar

— Дерек, пожалуйста, — шипит Стайлз, так сильно сжимая пальцы, что руки сводит в судороги. — Дерек, пожалуйста, смотри на меня, пожалуйста, — он говорит это на коротких и резких выдохах, пытаясь оставаться бесшумным, но медленно окунаясь в паническую атаку с головой. — Стайлз, — Дерек хватается за воротник Стайлза рукой, пытаясь подняться, но тот шикает на него, оглядываясь по сторонам. Его лицо освещают фонари на винтовках тех, кто стрелял еще минуту назад. Очень долгую минуту назад. Дерек чувствует дрожь по всему телу, и у него стучат зубы. Холодный пот скатывается по спине, отчего футболка мерзко липнет к телу. Он прижимает руку Стайлза к своему сердцу, тут же отнимая, и видит кровь. Ее запах такой сильный, что он не чувствует других. Его куртка, футболка и джинсы Стайлза промокли от крови. Он слышит, как крупные капли густо разбиваются о сухой бетон. Дерек закрывает глаза, злясь сам на себя, что словил пулю. Это было глупо. А еще это было чертовски больно. Эта ядовитая дрянь раскрылась в нем, как бутон розы, разрывая ткани, пуская все больше аконита в кровь. Пуля была серебряная, потому что эти охотники не особо разбирались в мифах и правде, но какая разница, из какого металла сделана разрывная запрещенная во всех странах мира пуля с начинкой из концентрата яда? — Пожалуйста, держись, — шепчет Стайлз, хватая руку Дерека и прижимая к губам. На его лице остаются следы крови, и Дерека мутит. Голова тяжелеет, а сознание путается. Он начинает забывать, где они, но точно знает, что вид окровавленного Стайлза — его худший кошмар. Он смотрит в сторону выхода с такой надеждой, будто правда надеется туда добежать с почти мертвым Дереком на руках. — Стайлз, пока я не умер, можешь…? — Дерек захлебывается своей кровью, и Стайлз смотрит на него всего секунду, впадая в полное отчаяние, пытаясь вытереть кровь с его подбородка сильно дрожащей рукой. Его джинсовая куртка так быстро пропитывается кровью, что он просто размазывает ее по лицу Дерека. Это глупо, но Стайлз продолжает вытирать снова и снова. — Заткнись, умоляю, — Стайлз отворачивается, злясь. — Ты не умрешь, — его всего трясет, и Дерек держится за этот металлический и холодный запах отчаяния, страха и крови. Он держится за дрожь Стайлза, а тьма все тянет и тянет его куда-то далеко, глубоко и подальше от этой тошноты и боли. Грудную клетку будто разрывают на части когтями дикие омеги, а все тело сковывают судороги. Дерек задыхается и хрипит, когда Стайлз осторожно прижимает ладонь к его рту, чтобы тот не издавал шума. Кровь проталкивается ударами сердца через его пальцы, и он чертыхается, смотря на ладонь. — Я просто хочу… — Боже, Дерек правда собирается так драматично признаться в любви перед своей смертью? Какое клише, но что делать? Пуля в грудной клетке заставляет его быть сентиментальным. — Я сказал, заткнись, — рычит Стайлз, прижимая окровавленные пальцы к губам Дерека. Дерек тихо фыркает и кровь течет по уголку его рта, затекая по щеке за шиворот. Это одно из самых мерзких ощущений, но оно помогает сфокусироваться на реальности, хотя тяжесть в голове, будто перьевая подушка, давит и душит. — Ты меня отсюда не дотащишь, — хрипит Дерек, и кровь начинает булькать в его горле. Он пытается не закашлять, потому что тогда их точно заметят. И Стайлза точно убьют. На секунду Дерек закрывает глаза, потому что он так устал. Его сознание хочет отключиться, но он знает, что, если выживет, ему совсем скоро придется бежать так быстро, как он может, поэтому нужно оставаться в сознании. Хотя бы ради Стайлза. Под веками расцветают пожары. Яд аконита выжигает в Дереке все живое, оставляя за собой лишь пепел. Он чувствует, как каждая живая клеточка, каждый живой сосуд умирает в его теле, становясь литым металлом и ядом. Охотничьим апофеозом. Стайлз сжимает и разжимает руку Дерека, иногда тряся его, и Дерек открывает глаза, чтобы показать, что он еще здесь. Зубы стучат, а пальцы перестают чувствовать. Он не может перевоплотиться. Дерек лежит на коленях Стайлза и чувствует, что, вообще-то, это не худшая смерть. — Ну наконец-то, — облегчение в голосе Стайлза разносится по телу Дерека теплом, Стайлз осторожно выбирается из-под Дерека, встает и взмахивает руками, и Дерек видит разноцветные всполохи рун под его одеждой, как северное сияние, а затем свет, белый и ослепляющий. А затем все вокруг заполняют крики. Слишком. Много. Криков. Дерек чувствует жуткий гнилой запах боли и отключается.