«Школа святой Бартовью»
— Эм да, мисс… Нет, мисс. Она отвернулась и двинулась вперед, проговорив что-то себе под нос. А вот, что она говорила, я не расслышала. Я начала подниматься на крыльцо вслед за преподавательницей, слушая, как звонко щелкают по каменным ступеням ее острые каблуки, как на каждом шагу звенит что-то в ее карманах. Входные двери школы были огромными, под стать всему зданию, но, когда она толкнула их, они открылись на удивление легко и без малейшего скрипа. Пройдя в двери, я оказалась в огромном, высотой в два этажа, холле с ведущей вдоль всех его стен галереей. Здесь сильно пахло мастикой для пола, а в центре холла стояла дубовая конторка, за которой со скучающим видом сидела пожилых лет женщина-секретарь и делала вид, что перебирает лежащие перед ней бумаги. Преподавательница подошла к конторке и оперлась на нее обеими руками. — Добрый вечер, мадам, — негромко приветствовала ее секретарь. — Ну, это как посмотреть, — недовольным тоном ответила она. — Я привезла ученицу, Анастасию Бонж. С завтрашнего дня она начнет посещать занятия. Занесите ее в журнал, пожалуйста. Преподавательница была из тех людей, в устах которых слово «пожалуйста» звучит как «немедленно выполняйте приказ». — Э… хотите, чтобы я проводила девочку в ее комнату, мадам? — спросила секретарь. — Нет, — наотрез отказалась она. — Вначале я отведу ее в свой кабинет, объясню ей школьные правила. Покажите, где она должна поставить свою подпись в журнале. Потом преподавательница зашагала в сторону коридора, и я поспешила следом за ней. Один раз я рискнула оглянуться и увидела, какими широко раскрытыми глазами провожает меня женщина-секретарь. Мы прошли вдоль длинного ряда закрытых дверей, на каждой из них имелось маленькое застекленное окошко, сквозь которое можно было увидеть, что происходит внутри, в классе. А там повсюду происходило одно и то же — за партами сидели девочки и мальчики, молчаливые, с серьезными, напряженными лицами. Я понимала, что школа на то и школа, чтобы в ней было тихо, но в здешней тишине было что-то странное, хотя я и не могла понять, что именно. Мертвую, неестественную тишину нарушали лишь наши шаги. Наконец мы подошли к ее кабинету, она запустила руку в один из своих бесчисленных карманов, выудила оттуда серебряный ключ и отперла им дверь. В кабинете стоял полумрак и пахло старыми пыльными книгами. Обстановка здесь была скромной — один письменный стол, пара кожаных кресел с высокими спинками и несколько высоких стеллажей. Но это было не все. А еще в дальнем углу кабинета, в застекленной витрине, стояло чучело оленя— со своими безжизненно обвисшими ушами и рогами, он выглядел еще более унылым, чем обычные живые олени, которых, впрочем, тоже не назовешь весельчаками. Но самым диким и странным выглядело чучело зайца, лежавшее на подоконнике очень маленького окошка, пробитого в задней стене кабинета. Было такое впечатление, что этого зайца используют здесь вместо ленты для заклеивания окон от сквозняков. — Почему здесь чучела, мисс? — спросила я вслух. — Потому что я ненавижу этих тварей, — ответила она. — Мне нравится видеть их мертвыми. Она указала своим длинным, тощим пальцем на одно из кресел, дождалась, пока до меня дойдет, что от меня требуется, и я усядусь в него, и только затем начала: — А теперь, Анастасия… Преподавательница приблизилась, темным облаком нависла над моей головой. — Мне кажется, вы чего-то недопоняли, мисс Бонж. Скажите, вы читали мое письмо? Ее письмо? — Я думала, что это письмо от директора школы. — Мисс Барт временно отсутствует, и я её замещаю. А теперь ответьте на мой вопрос. Вы читали письмо? — Да. В нем было написано, что я получила место в вашей школе… Она обогнула стол и села в кожаное кресло напротив меня и сказала: — Все абсолютно верно. Запомните в этой школе царит дисциплина и порядок, и если его кто-то будет разрушать, то ему крупно не повезет. В ее словах, было что-то, заставившее меня задуматься. — Да, мисс …Э, я не буду нарушать дисциплину в школе. Я вроде не была с шилом в попе, можно было, это мне не говорить. — Мисс Гращ –Твердо поправила она меня. От этих всех новых изменений я чувствовала холод под сердцем, голова начала кружиться, комната медленно поплыла перед глазами. До чего же мне хотелось верить в то, что все это всего лишь кошмар, который вот-вот отступит, и я проснусь в своей маленькой спаленке у тетушки Шинь. — А теперь пара слов о распорядке дня в нашей школе. Завтрак в семь тридцать, — она стукнула по столу кончиком перьевой ручки и продолжила ровным, монотонным голосом, словно читая написанный на невидимой доске текст: — Уроки начинаются в девять. — Стук. — Кабинет сестры-хозяйки находится в конце вашего коридора. — Стук. — По коридору без дела не слоняться. — Стук. — Свет выключается в девять вечера. — Стук… стук… Я бы слушала внимательно школьные правила, но мое внимание отвлекали стоявшие на столе мисс Гращ предметы: лампа, записная книжка, чернильный прибор, пресс-папье из слоновой кости, и маленькая позолоченная коробочка-аптечка для таблеток и — вот ужас-то! — еще одно заячье чучело. На этот раз — серенький в пятнышку зайчик, в пасть которой были вставлены карандаши и ручки. — Не отвлекайся! — Да, мисс Гращ, — испуганно вздрогнула я. — Вот, возьми, — картинно вздохнула она, протягивая мне лист бумаги с напечатанным на нем планом школьного здания и еще один лист с расписанием занятий. —С этими словами мисс Гращ поднялась на ноги и жестом приказала мне следовать за ней. После этого я даже не сразу смогла встать с кресла — ноги сильно дрожали. Но я все же поднялась, чувствуя себя одной из печальных чучел, что висели на стенах кабинета мисс Гращ. Чувствуя спиной взгляды их пустых застывших глаз, я вышла из кабинета.* * *
Я долго тащилась вслед за мисс Гращ по коридорам, потом мы с ней поднялись по темной, вызывающей клаустрофобию лестнице на второй этаж. Здесь вдоль коридора тянулся ряд зеленых дверей с прибитыми на них цифрами. Мы остановились перед дверью с номером тринадцать. Разумеется, тринадцать — Это чисто считается несчастным. Но я всегда смеялась над любыми суевериями и не верила в дурные приметы. Мисс Гращ отперла дверь, спрятала ключ с прикрепленной к нему биркой в один из бесчисленных карманов своего платья и ушла, бросив мне на прощание одно лишь слово: — Переоденься! Я открыла дверь, которая медленно повернулась на своих петлях, и с дрожью заглянула внутрь. Открывшаяся моим глазам комната очень напоминала мою спальню в родительском доме с двумя железными, стоящими у противоположных стен кроватями. Тряхнув головой, я взяла сумку и прошла в комнату. Я попыталась успокоиться. «Устраивайся. Начни раскладывать свои вещи, — мысленно приказала я себе. — И не забывай при этом глубоко дышать!» Я, не раздумывая, двинулась к кровати слева от двери, но на полпути остановилась, пытаясь лучше рассмотреть комнату В комнате с чисто побеленными стенами стоял большой деревянный гардероб, хриплый на вид комод и туалетный столик с облупившимся от времени зеркалом, в котором я поймала свое отражение. В углу комнаты обнаружился умывальник с раковиной, большим фарфоровым кувшином для воды и разложенными рядом с ним белыми вафельными полотенцами. Я поспешила к гардеробу, распахнула дверцы этого дубового гиганта и едва не задохнулась от накатившего на меня запаха нафталина, с помощью которого здесь боролись с молью. В гардеробе обнаружилась единственная вешалка с аккуратно расправленной на ней школьной формой —голубая блузка с пышными короткими рукавами, синяя юбка карандаш, фиолетово-белый полосатый галстук, в тон галстуку, гольфы и под цвет юбки темно-синий жилет. Я сняла форму, приложила к себе — в точности мой размер. Аккуратно положив форму на свободную кровать, чтобы поближе её рассмотреть. Выглядит даже очень престижно. Я повесила на место школьную форму, закрыла гардероб и перешла к комоду. Осмотрела один за другим все ящики, но все они оказались пустыми. Хотя, что я ожидала, как будто там будут лежать какие-нибудь вещи? Я направилась к кровати. Решив прилечь на кровать от усталости, я почувствовала что-то твердое и с острыми углами. Я осторожно перевернулась на живот, провела рукой по матрасу — не уж то там что-то спрятали? Неужели это мне не почудилось с отчаяния? Нет, не почудилось. Внутри матраса совершенно точно что-то было. Я вскочила, подбежала к двери, осторожно выглянула в коридор. Никого. Тихо и пусто. Господи, только бы мисс Гращ не пришло в голову вернуться сюда! Я сдернула с кровати тонкое серое одеяло, простыни и, не задумываясь, швырнула их прямо на пол. Провела рукой по обнажившемуся матрасу. Да, вот он, этот твердый предмет. Теперь нужно понять, как до него добраться. Сверху этого не сделать. Я легла спиной на пол, подлезла под кровать. Теперь я видела над своей головой металлические перекладины кровати, с них летела пыль, от которой мне то и дело хотелось чихнуть. А затем я увидела в матрасе прорезь. Длинную узкую прорезь, сделанную, по всей видимости, острым ножом. По размеру прорезь была не слишком большая, но и не маленькая. Я просунула руку внутрь матраса, и мне на лицо сразу же посыпались перья, комочки ваты, волоски, соринки и прочая щекочущая дрянь, но я терпела, не сдавалась, и мои труды не пропали даром — кончиками пальцев я нащупала предмет, который искала. Он был небольшим, прямоугольным, твердым и сверху обтянутым чем-то вроде потертой кожи. Мое сердце бешено забилось в груди, и теперь мне уже стало совершенно наплевать и на пыль, и на мелкий мусор… Наконец я вытащила найденный предмет, крепко ухватив его за уголок. Это оказался блокнот в кожаном переплете. Похоже на чей-то дневник. Да, это был дневник, я крепко прижала его к груди. Я выползла из-под кровати и, как смогла, стряхнула с себя пыль и мусор. Затем села на кровати, прислонившись спиной к ее холодной спинке, и уже спокойно, внимательно рассмотрела попавшее мне в руки сокровище. Обложка дневника оказалась коричневой, матовой, с аккуратно вырезанными на ней крупными буквами «П.К.». Было заметно, что из дневника вырвана часть листов, но, далеко не все. Затаив дыхание, я отстегнула застежку и открыла первую страницу, на которой было написано.«Я
надеюсь этот дневник не попал в чужие руки, иначе спасения мне нет»
«Человек,
который читает это, храни мой дневник в тайне от всех, и в первую очередь от мисс
Гращ. Она ни в коем случае не должна узнать об этом дневнике. Мне пришлось
вырвать из него часть страниц. Она пойдет на всё, чтобы уничтожить все улики.
С тобой
всё будет в порядке до тех пор, пока ты не переступишь ей дорогу. Это что-то
вроде игры. Не пытайся перечить Гращ… ты просто не представляешь себе, на что она
способна. И ещё, ты кто бы ты не был (а), я разрешаю тебе прочитать мой дневник.
Нет, не так. Я настаиваю на том, чтобы ты его прочитал (а)!»