Принц и Нищий

Найт натянул на меня футболку, поднял на руки и понёс. Я вяло отбивался. В карете скорой помощи меня уложили на каталку и поставили капельницу. Мне все время хотелось пить. И было страшно. Ник сидел рядом и втыкал в телефон. Потом сказал врачу: – Вези в ЦКБ. Я договорился. – Точно примут? – Точно! – Вить, ЦКБ, включай мигалки! Заплескали синим блики по хромированным частям, я закрыл глаза. Меня тошнило. Мою ладонь накрыла рука брата, сжала. Я улыбнулся. Хорошо, что я не один. Мне показалось, что доехали мы быстро. С каталки мне встать не позволили, наоборот принайтовили меня как ценный груз. Выкатили из кареты и оперативно покатили по коридору. Над головой мелькали светильники, меня снова мутило. – Вам дальше нельзя! – Пох, я заплачу! – Парень, туда правда нельзя. – Дай мне минуту. Надо мной нависло лицо Ника. Беззаботное, даже немного радостное. Он склонился над моим ухом и прошептал: – Сдохнешь, вызову некроманта и стану некрофилом. Так что лучше не нарывайся, братишка. – А потом поцеловал меня взасос. Кто-то ахнул. Я задёргался. Найт отлепился от меня и посмотрел с такой тоской, что я решил, что вернусь даже из преисподней, где мне уже давно подогревают котёл. Потом с меня оперативно срезали одежду, в четыре руки перекинули на какую-то странную лежанку с подставками под раскинутые руки, помазали остро пахнущей дезинфекцией дрянью, налепили датчики и мониторы, поставили капельницу. Надо мной нависло лицо в шапочке, очках и маске, и мужик низким голосом пророкотал: – Считай со мной от десяти до единицы. Десять. – Десять. – Девять. – Девять. – Восемь. – Во-семь… – Готов, голу … Я просто провалился в темноту, а в следующий миг открыл глаза. Надо мной стоял Найт. – Тебе сколько лет? – Двадцать четыре, – прохрипел я. – Ты мог раньше сказать, что тебе плохо? А не позволять себя парить, а потом жарить? У тебя был острый аппендикс, да ещё и спаянный с кишечной петлёй. – Прости … – Паш, я иногда не понимаю, как ты вообще до встречи со мной дожил. – Можешь дать мне попить? – Тебе пока нельзя. Но я могу это. – Он вытащил лёд из мисочки и провёл по моим губам. Я жадно облизал. А потом Ник закинул лёд себе в рот и соединил наши губы. От него пахло свежестью, будто он пришёл с мороза, и талой водой. Губы были влажными и холодными. Я с наслаждением посасывал их. Иногда мне в рот проникал холодный влажный язык и гонял кубик льда по моему рту. – Что вы делаете? – раздался шокированный девичий голос. Я крупно дрогнул и зашипел. Шов отозвался слепящей болью. – Пою своего мужа, а что? – невозмутимо ответил Найт, даже не повернувшись к девушке. Он рассматривал меня блестящими глазами. Будто я подарок. – М..мужа? – смешалась медсестричка. – М..мужа, – Найт наконец соизволил развернуться к ней и теперь наслаждался шоком, написанном на миловидном личике. – Простите, я думала это ваш брат. Вы так похожи. Как близнецы. – Да, он ещё и мой брат-близнец. – Но … – Вы не переживайте, мы просто извращенцы. Девушка пискнула и убежала из палаты. – Ник! – Зато ей веселей будет ставить тебе мочевой катетер. – Мочевой что? – Тебе вставать трое суток нельзя. Так что мочевой катетер позволит тебе этого не делать. – Это отвратительно. – Ссаться под себя – это отвратительно. А остальное – норм. А я вдруг подумал, что непонятно когда последний раз чистил зубы, потом меня ещё и тошнило, а Ник меня целовал. Ему, наверно, неприятно. Я скривился. – Ты чего? Больно? Я отвернулся, стараясь на него не дышать. – Паш! Ты чего, обиделся? Ну хочешь я извиняюсь перед этой медсестрой. – От меня, наверно, воняет. Я тоже отвратителен. – Ничем от тебя не воняет. Что за хуйня тебе в голову лезет? Мне обещали самый лучший наркоз тебе использовать. Сейчас я пойду к их главнюку и выебу! – Ник! – Ну а что, у тебя же явно галюны. – Нет у меня никаких галюнов. Я просто зубы даже почистить не могу, а ты ко мне целоваться лезешь. – Ну так-то я тебе и задницу вылизываю и всё остальное. И что теперь нам с этим делать, как это пережить? В масках трахаться будем? – Тебе бы только потрахаться. – Ну а чо, у меня стоит, все мысли об этом. – Стоит? – Ну да. – Он осторожно взял мою руку, ту, что была свободна от капельницы, поцеловал в каждую костяшку, а потом аккуратно засунул себе за резинку штанов. Там было горячо и твёрдо. – Сожми, Паш. Ммм. Бля, я соскучился. Но врач сказал две недели никаких фрикций. Так что придётся сосать. Можно я тебе отсосу, пока тебе этот катетер не поставили, а? Потом три дня нельзя будет. – Ник, ты ебанулся? – Нет, просто соскучился. Я тут с утра торчу один, как дурак. – А какой сегодня вообще день? – Хуёвый, Паш. – Я про число. – Так третье с утра было. А, я понял. Сегодня это сегодня. Сожми ещё раз, сильнее. Даа. Восемь вечера. А привезли тебя в восемь утра. Проведи вверх. Ммм. – Ты тут двенадцать часов? – Ну да. А сильнее сжать можешь? Хлопнула дверь. Я дёрнул руку на себя и зашипел. Шов плеснуло болью, как кипятком. К нам подошёл доктор. Статный мужчина лет пятидесяти. – Павел? – Здравствуйте! – Как вы себя чувствуете? – Хорошо. Пить только всё время хочу. – Придётся потерпеть. Утром мы вас попоим, а вечером даже покормим. Сейчас же лишь лёд на губы. Сейчас к вам придёт Ирочка и поставит катетер. А вам, Никита, мы сейчас принесём раскладушку. Вы, пожалуйста, Ирочку не скандализуйте. Она девочка хорошая, но очень впечатлительная. – Хорошо, Валентин Сергеевич, спасибо. – Буфет закончит работать через час. Так что если хотите перекусить, поторопитесь. – Да мне всё водитель привезёт. Я сейчас его наберу. – Для посещений мы тоже через час закрываемся. Ночью к Павлу зайдёт дежурная медсестра, поставит укол антибиотика. А утром я загляну на обходе. Потом перевязка. Завтра же возьмут кровь на анализ. И в зависимости от результатов полученных анализов скорректируем терапию. Но антибиотики будем колоть минимум четырнадцать дней. – Хорошо, спасибо! Когда док ушёл, Найт набрал Игоря, продиктовал ему список. Я не хотел, чтобы при нём ставили катетер. Найт хмыкнул и вышел. Ну с катетером ладно, я понял, хотя смотреть на пакетик с весёлой жёлтой водичкой ничего приятного. А с остальным как? Чего он тут торчит? Ночевать зачем? Или он думает я подхвачу свой мочевой катетер и свистану с ним через границу, в Беларусь? На хутор бабочек ловить? Вернулся он, нагруженный пакетами. – Тебе зубы почистить? – Чего? – Ну ты переживал. Не хочешь, я попросил Игоря освежитель для рта купить. – А ты чего тут остался, Ник? Вроде опасности уже нет. Он посмотрел на меня с удивлением, а потом вдруг налился тяжёлой злобой. Я его таким только в начале нашего знакомства пару раз видел и на острове, когда он мне ногой по почкам засадил. – Ты свалить думал, сука? М? – спросил он, нависая надо мной. – Да куда я свалю, да ещё в таком состоянии? Я даже чихнуть боюсь. – А если было бы куда, то свалил бы? А я вдруг задумался. Мы почти полгода живём рядом. Нет. Вместе. Готов я свалить? Ну представься мне такая возможность. Я поднял глаза на Найта. Он внимательно смотрел на меня. Будто от моего ответа зависела жизнь.