***
На следующий день Сокджин приходит в офис к отцу. Если чему его и научило детство и юношество, так это тому, что деньги могут решить пусть и не все проблемы, но очень многие. Если он действительно хочет найти своего соулмейта, ему нужны деньги. Сейчас Сокджин как никогда понимал своего родственника, просадившего все состояние на поиски родной души, Сокджин тоже готов отдать все за возможность держать своего соулмейта за руку, когда тому больно. Всю жизнь Сокджин ничего не рассказывал родителям о парне на том конце их связи, в этом не было необходимости. Сокджин всегда знал, что отцу известно все, что он говорит в кабинете доктора На, хоть это и были сведения очень в общих чертах. Сокджин никогда не был близок с родителями настолько, чтобы откровенничать с ними, а все, что касалось его соулмейта, было для Сокджина слишком личным, он не хотел этим делиться. К тому же Сокджин представлял примерную их реакцию на пол своего соулмейта, от одной только мысли об этом Сокджина передергивает. Но Сокджину нужно найти этого парня. Он устал от постоянного беспокойства и собственного бессилия, ему необходимо самому убедиться, что с его соулмейтом все хорошо. И Сокджина, честно, тревожит состояние парня. Ему явно тяжело, он буквально постоянно ощущает усталость и разочарование, но не дает себе ни дня на отдых. Сокджин вот уже несколько лет чувствует через их связь только это, и если бы не редкие всплески какой-то невероятной эйфории и искристого счастья - настолько сильного, что у Сокджина даже голова кружится, и ему становится очень любопытно, что же может делать этого странного парня таким счастливым - он подумал бы, что его соулмейт болен или еще что похуже. С таким стилем жизни, авария лишь вполне закономерное следствие, которое может повториться. Его соулмейт совсем не думает и не заботится о себе, и это тревожит и злит Сокджина. Он просто не может не попытаться отыскать его. Сокджин должен хотя бы попробовать, иначе он не сможет успокоиться. Поэтому Сокджин стоит в обед перед кабинетом отца, медленно выдыхает, сжимает и разжимает кулаки, пытаясь морально подготовиться к разговору. Сокджин знает, что шансов получить помощь отца у него мало, никогда тот не был заинтересован в желаниях сына, но Джин должен хотя бы обозначить свою позицию. - У господина Кима сейчас встреча, он примет вас после нее, Сокджин-ши, - говорит ему миловидная секретарша, кокетливо поправляя выбившийся из аккуратной прически локон. Сокджин отрывисто кивает ей, невольно хмурясь. Отцу не следует держать людей, откровенно флиртующих на рабочем месте. Он уже собирается сесть на мягкий кожаный диванчик в углу, как можно дальше от девушки, но тут дверь кабинета резко распахивается, и из него едва ли не вылетает высокий мужчина в строгом дизайнерском костюме. Сокджин успевает отшатнуться, мужчина чуть не врезается в него. Тот прожигает Сокджина странно пристальным взглядом, глаза у него очень темные, а их разрез напоминает парню лису. Очень рассерженную лису. Сокджин удивленно моргает. - Сожалею, что нам так и не удалось прийти к соглашению, Ли-ши, - слышит Сокджин голос отца и поворачивается к нему. Отец стоит у своего стола и чуть усмехается, глядя на этого, незнакомого Джину, мужчину. Сокджин знает это выражение, оно появляется на лице отца, когда он чувствует свое превосходство. Господин Ким протягивает какую-то папку своему помощнику, Ча Дохёну, стоящему за его креслом, тот с поклоном ее принимает. - Ничего страшного, - отвечает гость, голос его дрожит, несмотря на то, что лицо остается непроницаемым. – Наши переговоры еще не окончены. Мы можем обсудить все позже. Уделите пока время сыну. Мужчина кидает на Сокджина еще один взгляд, от которого Джину становится не по себе. Джин вежливо склоняет голову в молчаливом приветствии, на что мужчина хмыкает и стремительно покидает помещение. Даже после его ухода воздух все также словно напитан раздражением. Сокджин вопросительно смотрит на отца, который, стоит мужчине выйти за дверь, хмурится, вокруг рта его резко обозначаются недовольные морщины. Это еще больше озадачивает Сокджина. - У тебя что-то важное? – отрывисто спрашивает отец, садясь и хмуро кивая Дохёну, тот окидывает Сокджина привычным цепким, но равнодушным взглядом и уважительно склоняет голову в приветствии. Ча Дохён не так давно занял неофициальное место личного помощника председателя, и Сокджин хоть и не может отрицать его профессионализм, не питает к этому человеку теплых чувств. Ча Дохён похож на робота больше, чем на человека, а Сокджин видел таких людей достаточно часто на протяжении своей жизни, чтобы возненавидеть тот неприятный холодок, что вызывает их присутствие рядом. Сокджин заходит в кабинет и закрывает за собой дверь. Мгновение он медлит у порога, а затем глубоко вздыхает и садится в кресло напротив стола отца, которое так противно скрипит под ним, что это заставляет поежиться. Отец смиряет его внимательным взглядом и едва заметно выдыхает. Он выглядит уставшим, но Сокджин знает, что это обманчивое впечатление. Ким Сонгук может быть безжалостным и никакая усталость ему в этом не помеха. Господин Ким едва заметно машет рукой, после чего Ча Дохён, поклонившись напоследок, невозмутимо выходит из кабинета, оставляя их наедине. Сокджин не знает почему, но теперь, оставшись один на один с отцом, он начинает нервничать еще больше. - Мне нужна помощь, - с трудом произносит Сокджин. Слова горчат на языке, он поспешно облизывает губы и сцепляет руки вместе, чтобы не сжать их в кулаки. Сокджин гордился тем, что за последние годы ни разу не произнес этой фразы, и сейчас слышать, как громко и самодовольно хмыкает его отец просто невыносимо. Но Сокджин терпит и лишь крепче сжимает зубы. Он здесь не ради себя, можно и проглотить гордость. - Что случилось, сын? Помнится, когда я позволил тебе жить отдельно, ты гордо заявил, что подобных разговоров у нас не будет. Сокджин крепче стискивает собственные пальцы, с трудом подавляя желание встать и уйти. - Я хочу найти своего соулмейта, - говорил он и решительно поднимает глаза на отца. Ким Сонгук лишь чуть удивленно приподнимает брови в ответ, более его лицо никак не меняется. - Зачем? – спрашивает он. Сокджин прищуривается, вглядывается в отца внимательнее и, да, он искреннее не понимает, ему действительно это кажется бесполезной тратой времени. Сокджин поджимает губы, он не знает, как объяснить этому человеку, почему для него так важен его соулмейт. Сокджин не задавался этим вопросом в детстве, но чем взрослее он становился, тем чаще он пытался понять, любил ли отец их с матерью. Может, эта любовь просто была своеобразной и холодной, поэтому Сокджин очень редко ее чувствовал? Но сейчас Сокджину, в самом деле, хочется знать ответ на этот вопрос. Возможно, если Ким Сонгук любил кого-то в своей жизни, он смог бы понять. Возможно, Сокджину не так тяжело сейчас было бы говорить все это, если б он был уверен, что его отец способен на искренние чувства, как и все остальные люди. Он знает, что это так, конечно, у его отца есть чувства, но Сокджин невольно начинает сомневаться в этом сейчас, когда смотрит в эти равнодушные и холодные глаза напротив. Отец вздыхает и устало трет пальцами переносицу. - Зачем тебе этот человек, сын? Ему нечего тебе предложить, эта встреча не принесет никакой выгоды. - Это не имеет значение, дело не в… - качает головой Сокджин, а затем резко замирает, рот его в шоке приоткрывается. Он же не ослышался сейчас? - Ему? – полузадушено выдыхает Сокджин. Его отец спокойно смотрит на него мгновение, лицо ничего не выражает, а затем он хмыкает и тянется к интеркому. - Ынби-ши, принеси ко мне в кабинет скотч, - приказывает он, когда раздается характерный писк. Они молчат, пока секретарша не заходит в кабинет с подносом и двумя граненными стаканами на нем, наполненными наполовину темным шотландским виски и крупными кубиками льда. Она ставит поднос на стол, одаривает Сокджина еще одним заинтересованным взглядом, который парень просто не замечает, так как все еще в шоке смотрит на отца широко раскрытыми глазами. Когда она выходит, Ким Сонгук глубоко вздыхает и невозмутимо отпивает из своего стакана, он задумчиво покачивает его в руке, пристально глядя на сына. - Не сложно было понять это по вашим с доктором На разговорам, - произносит, наконец, мужчина, Сокджин невольно вздрагивает от этих слов. – В детстве ты часто забывался и говорил «он», а затем совсем перестал употреблять личные местоимения, - Ким Сонгук усмехается. – И поведение твоего соулмейта всегда было… довольно мальчишеским. Сокджин судорожно сглатывает и сжимает руки в кулаки. Сердце его бешено колотится, а мысли мечутся в голове. Что поразительно, именно в этот момент он чувствует тепло поддержки своего соулмейта, тот, конечно, не знает, что происходит, но все равно словно утешающее поглаживает его ладонь, и от этого тугой узел паники и смятения, что стягивал грудь Сокджина, немного ослабляется, и ему становится легче дышать. Он поспешно моргает, пытаясь взять себя в руки и уложить в голове эту новую информацию. - Значит, ты всегда знал, что я… - Сокджин колеблется и так и не договаривает, вместо этого нерешительно поднимая глаза на отца. Тот сжимает губы в тонкую нить и отхлебывает еще виски. Сокджин так и не притрагивается к своему стакану. - Что твой соулмейт - парень? Да. Но это ничего не меняет, - произносит мужчина, и глаза Сокджина удивленно распахиваются. Неужели… Надежда расцветает в его груди, но следующие слова отца сбрасывают его с небес на землю: – Ты все еще можешь жить нормальной жизнью. Твой соулмейт не определяет того, кем ты являешься. И это никак не мешает тебе жениться на женщине из нужной семьи. Сокджин замирает и сидит неподвижно несколько мгновений. Это оказывается больнее, чем он представлял себе. Он с трудом сглатывает и опускает взгляд на собственные руки. Он чувствует еще одну волну тепла и невольно представляет, как его соулмейт сжимает его ладонь. От одной этой мысли Сокджину хочется плакать, но он заставляет себя судорожно втянуть в легкие воздух. - Я гей, отец, - выдыхает он и поднимает глаза на мужчину. Ким Сонгук внимательно рассматривает его несколько долгих секунд, а затем небрежно взмахивает рукой. - Ты веришь в это, потому что твой соулмейт – парень, но это не так. Есть куча примеров, когда связь соулмейтов была чисто платонической, - Сокджин собирается возразить, но отец останавливает его движением руки. – Но даже, если это и в самом деле так, как я уже сказал, это ничего не меняет. Пока ты живешь, как нормальный мужчина. Если совет директоров или общественность узнает об этом, это будет позор, так что тебе просто нужно придерживаться рамок и правил, если не хочешь разочаровать свою семью, Сокджин, - Ким Сонгук одним глотком осушает стакан и с грохотом ставит его на стол. Сокджин отстраненно смотрит на то, как подпрыгивают кубики льда и ударяются о стенки и дно стакана. Что странно, все эмоции улетучиваются из него в этот момент, он чувствует себя как этот лед - замороженным и застывшим. - Ты не поможешь мне найти моего соулмейта? – проговаривает Сокджин безэмоциональным, неживым голосом. Его отец пренебрежительно фыркает. - Это бессмысленно, Сокджин. Мало того, что это невозможно, но и он, как я уже говорил, не принесет никакой пользы, только начнет подпитывать твое ошибочное убеждение, - мужчина хмурится и откровенное презрение искажает его лицо. Сокджина тошнит, он чувствует, что его буквально тошнит. – К тому же он не ровня нам, наверняка, его семья бедна, да еще его психологические проблемы… Не удивлюсь если он сидит на наркотиках или… - Доктор На и это тебе рассказала? - перебивает Сокджин, только краем сознания отмечая, что его трясет от ярости. Одно дело выдавать его тайны, но обсуждать с его отцом тайны соулмейта Сокджина… Это неприемлемо. – Не смей, - шипит Сокджин, до боли сжимая дрожащие руки в кулаки. – Не смей ничего про него говорить. Он – мой соулмейт. И я не буду жить нормальной жизнью, которую ты для меня спланировал. Меня тошнит от всего этого. Сокджин выбегает из кабинета, громко хлопнув дверью, отмахивается от назойливой секретарши и, только оказавшись на улице, начинает судорожно глотать воздух. Это максимально детское поведение, но Джин действительно просто физически не мог оставаться в том помещении. Он сгибается едва ли не пополам, грудь будто сдавливает тугим хомутом, и он все никак не может сделать полноценный вздох, на глазах Сокджина выступают слезы. А затем он чувствует утешающее тепло, которое будто бы пробегает по его позвоночнику и медленно разливается по плечам. Словно его соулмейт поглаживает его по спине, пытаясь успокоить и поддержать. Сокджин различает печаль и беспокойство в этом тепле и невольно всхлипывает, поспешно зажимая себе рот рукой. Он с трудом вдыхает и медленно, осторожно выдыхает. Он не знает, почему это так больно – просто дышать. Но его соулмейт продолжает аккуратно вливать в него свое тепло и Сокджин не понимает, чем он заслужил такого замечательного человека, но Джин очень благодарен за то, что он есть в его жизни. Что несмотря ни на что его соулмейт всегда остается с ним. Всегда.***
Боль в плече его соулмейта не проходит, и это откровенно беспокоит Сокджина. Он не чувствует его боль постоянно, лишь когда сосредотачивается на их связи, но это не значит, что его родственной душе легче, просто парень, как обычно, не показывает Сокджину все, и это, честно говоря, раздражает Джина больше всего. Его соулмейт либо слишком оберегает его, либо совсем не доверяет, оба варианта Сокджина не очень устраивают. - Аргх, - рычит Сокджин, в очередной раз сжимая левое плечо. Сейчас это просто отголосок боли, но даже это нервирует. Насколько же травмировался его соулмейт, раз ему все еще больно, даже недели спустя? - Опять плечо? – спрашивает Чонгук. Они вчетвером сидят в университетской столовой, Тэхен с Чимином, прижавшись друг к другу, рубятся в какую-то мобильную игру, а Чонгук тайком таскает мясо из их тарелок, пока они не замечают. Сокджин кивает и хмуро копается в своей порции риса. У него больше нет аппетита. Чонгук недовольно фыркает. – Твой соулмейт такой безответственный. Сокджин прищуривается и отвешивает ему подзатыльник, Чонгук ойкает и мило дуется, но Сокджин действительно сердит, поэтому не смягчается, увидев это выражение, как происходило обычно. - Но это правда! Он ведь знает, что тебе больно! – возмущается Чонгук и надувает губы еще сильнее, совсем как обиженный ребенок, кем он, по сути, и является. Сокджину приходится напомнить себе эту простую истину. Чонгук не виноват, что после разговора с отцом, Джин очень остро реагирует на любые негативные высказывания в адрес своего соулмейта. - Чон Чонгук, он мой соулмейт, если не хочешь со мной ссориться, не оскорбляй его, - сурово произносит Сокджин, нахмурившись. Чонгук упрямо поджимает губы, он выглядит как щенок, который не понимает, за что его наказывают. Сокджин тяжело вздыхает, чуть смягчаясь. – И он твой хен, Чонгук-и, проявляй к нему уважение. К тому же, ты не знаешь его и обстоятельств его жизни, не у всех есть возможность пойти в больницу. Сокджин не знает этого наверняка, но это единственная логичная причина неутихающих болей, которая приходит ему на ум. Возможно, его соулмейт просто не может получить помощь. От этой мысли, у Сокджина невольно руки сжимаются в кулаки. Сокджин – наследник фармакологической корпорации, который может всю жизнь ни в чем себе не отказывать, в то время как его родственная душа не может получить лечение и вынужден терпеть такую боль дни напролет, это просто несправедливо и жутко иронично. Чонгук хмурится, на лице его отражается сожаление, он виновато закусывает губу. - Прости, хен, я думал, он специально, - парнишка опускает голову, Сокджин чуть усмехается и взлохмачивает его волосы, отчего младший недовольно морщится. - По-твоему кто-то станет терпеть боль, только для того, чтобы мне досадить? – спрашивает Джин и улыбается. Чонгук пожимает плечами. - Откуда мы знаем, может он мазохист какой? – дуется Чонгук, опуская глаза. Он молчит несколько мгновений, а затем неожиданно спрашивает: - Хен, но ведь, в самом деле, ты же не знаешь, что он за человек. Как ты можешь быть уверен, что он не маньяк и не психопат? – глаза мальчишки широко распахиваются и беспокойно загораются, Сокджин усмехается. - Тогда Джин-хен тоже был бы маньяком, - неожиданно произносит Тэхен. Сокджин с Чонгуком удивленно поворачиваются к нему. Видимо, почувствовав их взгляды, Тэхен поднимает свою темную макушку, отрывается от игры и вопросительно смотрит на них в ответ. – Что? Вы разве не знали? Согласно исследованиям, у соулмейтов обычно схожие темпераменты и жизненные приоритеты. У одной пары даже было одинаковое психическое расстройство, - Тэхен пожимает плечами и как ни в чем не бывало возвращается к игре. Сокджин победно улыбается и поворачивается к Чонгуку. - Видишь? Сомневаешься в моем соулмейте, значит, сомневаешься во мне, а в хене нельзя сомневаться, хен – совершенство! – пафосно поднимая палец вверх, изрекает Сокджин. Чонгук тяжело вздыхает и прикрывает глаза рукой. - Господи, лучше пусть он будет маньяком, чем таким же, как ты. Два Джин-хена – это слишком. Сокджин считает это личным оскорблением и набрасывается на младшего с щекоткой, требуя взять свои слова обратно. Чонгук мужественно держится целых несколько минут, но все же сдается и извиняется, стирая с глаз выступившие от смеха слезы.***
Сокджин старается как можно реже оставаться в одиночестве, потому что в одиночестве его начинают одолевать мысли и грызть тоска и беспокойство за соулмейта. Кажется, его друзья также замечают что-то неладное, поэтому стараются проводить с ним больше времени. Так, Тэхен с Чонгуком повадились заваливаться к нему без причины, чтобы оккупировать его приставку или неожиданно устроить марафон аниме, а Чимин постоянно вытаскивает его то в бар, то в спортзал, называя это своей платой за отваживание от Сокджина поклонников. - Каких еще поклонников? - не удерживается однажды Сокджин от вопроса. Чимин на это только загадочно ухмыляется. - Вот именно, хен. Вот, насколько хорошо я работаю. Сокджину нравятся это, на самом деле. Подобная забота заставляет еще больше ценить этих троих парней, которые порой напоминают Сокджину вьющихся вокруг него щенков. И хоть иногда у Сокджина возникает стойкое ощущение, что он воспитатель в детском саду, особенно когда Тэхен с Чимином ссорятся из-за того, кому достанется последний пакетик с чипсами или когда Чимин возмущается, что Чонгук опять обыгрывает их всех в Mario Kart, он не может не любить этих парней всей душой. Но спустя еще пару недель Сокджин обнаруживает, что плечо его соулмейта все также болит, правда уже гораздо реже, но все же, а эмоции парня все больше окрашиваются в темные оттенки. Сокджин не знает почему, но беспокоит его больше всего то, что он узнает это состояние. Парню на том конце плохо, или же он близок к срыву. И Сокджину так тревожно, что порой лежа ночью в постели, он грызет от волнения ногти и не может заснуть, судорожно прислушиваясь к своему соулмейту и боясь почувствовать его панику и удушающий страх. Потому что Сокджин не знает, как ему помочь. Никогда, на самом деле, не знал. Поэтому Сокджин пытается его найти. Пытается. Но он почти ничего не знает об этом парне. Сокджин знает, что он примерно его возраста или чуть младше, знает, что парень из не особо обеспеченной семьи, знает, что он любит играть на пианино и у него проблемы с ментальным здоровьем. Сокджин знает, что этот парень очень упрямый и независимый, он тихий и молчаливый интроверт, который, судя по его эмоциям, постоянно с чем-то борется. Сокджин не знает, с чем, но у него складывается ощущение, что против его соулмейта весь мир, и это так несправедливо, что Сокджину волком хочется выть порой. А еще Сокджин знает, что его родственная душа невероятно теплый и заботливый человек, потому что ни разу за всю жизнь парень не оставлял Сокджина, он всегда утешал его, даже в тот период, когда Сокджин отвергал их связь. Сокджин знает все это, но эти знания никак не помогают в его поисках. Честно говоря, его соулмейт кажется слишком потрясающим человеком, и Сокджин понимает, что вряд ли когда-либо сможет встретить кого-то, кто сможет с ним сравниться, поэтому желание найти его так и не пропадает полностью. Однажды поселившись в его голове, эта мысль просто намертво застревает в ней, с каждым днем прорастая все глубже и глубже в сердце Джина. Его соулмейт словно заманчивая мечта, недостижимая, а оттого еще более желанная. Но у Сокджина слишком мало сведений, поэтому он ищет человека, который помог бы ему раздобыть больше. Так Сокджин начинает ходить к доктору Мунбёль к единственному психологу в Южной Корее специализирующемуся только на людях, имеющих соулмейтов. На первом сеансе Сокджин настроен довольно скептически, девушка его ровесница, но при этом не только утверждает, что имеет соулмейта, но что и входит в то редкое исключение, что встретили свою половинку. Все это кажется всего лишь мощным рекламным ходом, но когда Мунбёль, хрупкая на вид блондинка, принимает его в своем небольшом уютном кабинете с удобными диванами и кучей подушек повсюду, Сокджин невольно расслабляется и решает, что даже если девушка шарлатанка, он хотя бы приятно проведет время за вкусным чаем, который подает ему секретарша. - Никто не верит, - красиво смеется Мунбёль. Сокджин даже не успевает ничего сказать, но видимо все отчетливо было написано на его лице, когда он зашел в комнату. – Но я, в самом деле, могу помочь, Сокджин-ши. Не обещаю, что вы обязательно встретитесь со своей второй половинкой, все же каждый случай индивидуален и обстоятельства у каждого свои, но я заверяю, что знаю способ укрепить вашу связь, позволить вам видеть и чувствовать больше, если вы этого хотите. - И как… как можно этого добиться? – осторожно спрашивает Сокджин, и Мунбёль мягко улыбается ему, отставляя свою чашку. - Для начала вы должны рассказать мне о себе и о вашем соулмейте. Вы не обязаны рассказывать мне все, лишь то, что сами посчитаете необходимым. Мне нужно это для того, чтобы понять ваш тип личности и тип личности вашего соулмейта и, исходя из этого, спрогнозировать наши следующие действия. Так они и делают. Сокджин рассказывает о себе и своем соулмейте полтора часа, сначала неуверенно, постоянно сбиваясь, но все более оживляясь по ходу рассказа. Мунбёль слушает его внимательно, не перебивает, лишь иногда задает наводящие и направляющие вопросы, поощряющее улыбается и понимающе кивает в некоторых местах. Сокджин находит ее на удивление располагающей к себе. - Значит, после аварии ты решил его найти? Почему именно сейчас? Потому что он мог умереть? – спрашивает она, после того, как Сокджин заканчивает говорить. Они как-то незаметно перешили на более фамильярный стиль, так было проще делиться личным. Сокджин задумчиво закусывает губу, обдумывая вопросы. - Он пострадал, и я ничего не мог сделать, лишь чувствовать, как ему больно. Я представил, что было бы, если бы он пострадал серьезнее, - произносит Джин. – Я бы просто сидел и ощущал, как жизнь медленно утекает из него. Это… - Заставляет чувствовать себя беспомощным, - кивает девушка. Сокджин печально улыбается ей. - Он совершенно о себе не думает, - горько добавляет Сокджин. – Всегда поддерживает меня, но постоянно закрывается, когда у него самого проблемы. Раньше… - он вздыхает, но все же продолжает. – Были периоды, когда я вообще его не чувствовал. Знал, что он жив, но ничего не ощущал через связь. Он блокировал меня. Мне кажется, он до сих пор так иногда делает, просто не так заметно. - Вполне возможно. Судя по твоему рассказу, он довольно волевой человек, и мог научиться хорошо контролировать свои эмоции и их передачу. - А я могу… есть ли способ… - Сокджин замолкает, но Мунбёль все равно согласно кивает. - Да, ты можешь укрепить вашу связь со своей стороны. Но это будет не так просто. Причина, по которой у тебя не так хорошо получается взаимодействовать со своим соулмейтом в том, что у тебя множество внутренних неразрешенных конфликтов. Ты во многом сдерживаешь себя, многое подавляешь и часто бываешь не совсем честен с собой. Ты не всегда можешь адекватно воспринимать собственные эмоции, поэтому и чужие тебе понять сложнее, - говорит девушка. – Так что для начала тебе нужно разобраться в себе, Сокджин-ши. Сокджин тяжело сглатывает и задумчиво сводит брови. - То есть мне нужен психолог, - рассеянно усмехается он, сказать, что он сбит с толку, ничего не сказать. - Тебе нужно понять, чего ты хочешь, - поправляет Мунбёль, а затем улыбается. – И да, помощь психолога тут не помешала бы. Сокджин уходит от нее озадаченный и еще полдня мысленно прокручивает их разговор в голове. В конце недели он приходит на еще один сеанс, где уже начинает полноценную терапию, потому что он действительно хочет хоть что-нибудь узнать о своем соулмейте. И, возможно, только возможно, ему действительно не помешает разобраться в себе.***
Сокджин не уверен, насколько помогают эти сеансы их связи, но то, что они помогают ему самому довольно очевидно. Они с Мунбёль подробно разбирают его отношения с родителями, его детство и будущую роль наследника семейного бизнеса на одном из сеансов. - А ты сам хочешь управлять компанией? – спрашивает Мунбёль после того, как Сокджин рассказывает немного о своем детстве. Джин поджимает губы, задумчиво постукивая пальцами по подлокотнику кресла. - Не думаю, что у меня есть выбор, - говорит, наконец, он, после недолгого раздумья. – Никто другой не может этим заняться. - Почему? – Мунбёль склоняет голову набок, брови ее вопросительно приподнимаются в искреннем удивлении. – Уверена, существует множество людей, которые с охотой возьмут на себя эту ношу. - Это семейный бизнес. Дед передал компанию отцу, а тот передаст мне. Это дело их жизней. - Да… их жизней. Не твоей. Ты не обязан этим заниматься, если сам этого не хочешь, - произносит Мунбёль, и Сокджин молчит, отводя взгляд в сторону. - Это мой сыновний долг, - наконец, отвечает он той фразой, что слышал с самых ранних лет. - Возможно, - кивает девушка спокойно. – Но есть разница между искренним уважением и почитанием просто из долга. Сыновний долг ведь проявляется не в безропотном следовании традициям и воле родителей, хотя многие, конечно, думают иначе. На другом сеансе Сокджин рассказывает про разговор с отцом о его ориентации. Это не самые приятные воспоминания, в Сокджине все еще свежи те возмущение и негодование, что он испытал несколько недель назад, но, к его удивлению, ему становится гораздо легче, когда он выражает их в своем рассказе. - А ты сам так не считаешь? Что ты гей, только потому что твой соулмейт – одного с тобой пола? – Мунбёль ставит перед ним свежую чашку с чаем, Сокджин благодарно кивает ей. Они говорят уже около часа, и он чувствует, как першит у него в горле после долгого разговора. - Лет в пятнадцать, может быть. Но тогда я был напуган и выплескивал свой страх на всех вокруг. - Значит, ты винил своего соулмейта и вашу связь, - произносит задумчиво девушка. Она молчит несколько мгновений, явно что-то обдумывая, а затем, чуть покачивая головой, медленно произносит: – Иногда, когда один из соулмейтов направляет отрицательные эмоции на своего партнера, это причиняет последнему боль. Сокджин бледнеет и замирает. - То есть… ему было больно? – слабым голосом спрашивает он. Никогда прежде Сокджин об этом не задумывался, и от одной только мысли, что он сам, пусть и неосознанно, причинил боль своему соулмейту, ему становится плохо. - Не в физическом, скорее в эмоциональном плане, - говорит Мунбёль, сочувствующе кивая. – Кажется, ты говорил, что примерно в это время проявились его проблемы с ментальным здоровьем, и он начал отгораживаться. У Сокджина кружится голова, и он поспешно впивается пальцами в подлокотники. - Значит… это моя вина… - Не думаю, - качает головой девушка. – Скорее всего, ты был одной из множества причин. Если бы дело было только в тебе и он винил тебя в чем-либо, он не шел бы сейчас так активно на контакт. И будто подтверждая ее слова, Сокджин чувствует беспокойство своего соулмейта и такое привычное утешающее тепло от него, на это раз где-то в районе лопаток. У Сокджина слезы наворачиваются на глаза, когда это тепло разливается по его спине. - Я действительно хреновый соулмейт, - качает он головой. - Ты просто человек, Сокджин. И, как ты и сказал, ты был испуганным подростком, ты не знал, что причиняешь ему боль. Сокджин сжимает руки в кулаки и опускает глаза. Губы его дрожат.***
Спустя примерно неделю, Мунбёль спрашивает его, что он сделает после того как найдет своего соулмейта, и Сокджин на мгновение теряется с ответом. - Все сказки заканчиваются на «жили они долго и счастливо», но в жизни так не бывает, Сокджин. Что будет после твоего «долго и счастливо», если оно наступит? Сокджин опирается подбородком на руку и приваливается к подлокотнику своего теперь уже любимого в этой комнате темно-бордового кресла с веселыми желтыми подушками, которые он постоянно подкладывает себе под спину. - Наверное… я хочу узнать его, то есть, по-настоящему узнать, - отвечает Сокджин спустя примерно минуту. – Хочу расспросить его про детство, почему он так часто грустил, узнать, как он живет сейчас, что ему нравится, а что нет. Какое его любимое блюдо, а что он терпеть не может, есть ли у него аллергия. Играет ли он до сих пор на пианино, почему у него все еще болит плечо… - Сокджин обрывает себя, понимая, что его немного занесло и он тараторит. Он неловко улыбается и пожимает плечами. – Такие вот вещи. - А что потом, Сокджин? Что после того, как ты узнаешь это? – спрашивает Мунбёль, снимая свои большие круглые очки и укладывая их на журнальный столик рядом с собой. Сокджин озадаченно моргает. - Думаю, это зависит от нас обоих. От того, чего мы оба будем хотеть, - Мунбёль чуть лукаво улыбается ему. - И все же, чего бы хотелось тебе? Хотя бы просто предположи. Сокджин медленно выдыхает. - Возможно… - он нервно облизывает губы и отводит взгляд. – Я хотел бы быть с ним… Попробовать… - он колеблется, но все же заканчивает. – Попробовать встречаться? - Думаешь, ты влюблен в него? – Сокджин чувствует, как кончики его ушей и задняя часть шеи начинают гореть, и смущенно откашливается. - Влюблен? Нет-нет, я даже не видел его, - отмахивает он, предательский румянец переползает ему на щеки. - Я влюбилась в своего соулмейта задолго до того, как встретила его, - невозмутимо говорит Мунбёль, заставив Сокджина удивленно вздрогнуть. - Серьезно? – выдыхает Сокджин, девушка спокойно кивает. – Но как это возможно? Из-за связи? – осторожно добавляет он, на что Мунбёль усмехается. - Я тоже так думала изначально. Но любовь – не то, что поддается логике или связи. Не любить своего соулмейста действительно почти невозможно, все же, хочешь ты того или нет, это самый близкий тебе человек, который проживает с тобой жизнь. Это друг, знающий и понимающий тебя лучше, чем кто-либо другой. Но в мире много пар соулмейтов, которые любят друг друга только платонически и они не испытывают потребности отыскать свою родственную душу, им хватает просто незримой поддержки. Связь не может навязать тебе любовь, так же как твой отец не может заставить тебя любить девушек, - улыбается Мунбёль. Сокджин отрывисто смеется. - Значит, связь ни при чем? – спрашивает он, отсмеявшись. - Конечно, она способствует развитию чувств, но не является причиной их появления. Это то, в чем я убедилась, когда встретила своего соулмейта, - уверенно кивает она. Сокджин закусывает губу и откладывает эту мысль в голове, чтобы обдумать ее позднее.***
По совету Мунбёль, Сокджин начинает медитировать каждый день перед сном. Сны, по заверениям девушки, самый легкий способ связаться со своим соулмейтом, потому что в них сознание не так сильно привязано к телу, и человек в эти часы наиболее восприимчив и чувствителен. Поэтому перед сном Сокджин старается как можно глубже погрузиться в медитативное состояние и ухватиться за связь, чтобы попасть в сознание своего соулмейта. Мунбёль говорила, что в раннем детстве это так хорошо удается, потому что ум ребенка очень гибкий и впечатлительный. Из-за одиночества Сокджин интуитивно тянулся к их связи и уходил сознанием в чужой мир, сам того не понимая. Взрослому сделать это гораздо тяжелее - слишком много вещей, что сдерживают, слишком много самосознания. Сокджин не думает, что это помогает. Почти за месяц медитаций, он так и не смог во сне что-либо увидеть, но он упрямо продолжает очищать свое сознание каждый день. На самом деле определенная польза от этого все же была - Сокджин стал куда лучше высыпаться. Но в одну ночь, у Сокджина все же кое-что получается. Он открывает глаза и понимает, что вновь ощущает знакомую невесомость и странное чувство полета и легкости. Он не в своем теле. Сокджин пытается оглядеться, но все вокруг так сильно размыто, что он может видеть только примерные очертания предметов и зданий вокруг. Его соулмейт на улице, но Сокджин не видит ни машин, ни людей, это явно какое-то замкнутое пространство. Возможно переулок. И вокруг темно, это единственное, что Сокджин может утверждать с точностью. -…шаешь, хен? – раздается рядом с его соулмейтом голос. Если бы Сокджин был в своем теле, он бы точно вздрогнул. Голос, что удивительно, звучит так отдаленно, несмотря на то, что его обладатель явно стоит близко, что Сокджину приходится напрягаться, чтобы его услышать и разобрать слова. Видимо, связь между ними недостаточно сильна, чтобы Сокджин мог воспринимать все четко. - Нет, - отвечает его соулмейт, усталым хриплым голосом, его Сокджин слышит гораздо яснее, что заставляет мысленно улыбнуться. Что-то внутри него замирает. Он скучал по этому голосу, пусть и слышал всего пару слов в прошлый раз. И это так странно. – Я сидел за компьютером десять часов и только сейчас выпил первый за два дня стакан кофе. Конечно, я тебя не слушаю, Сок-а. Сейчас я просто кричу внутри себя и мечтаю поспать хотя бы пять минут, - договаривает парень совершенно равнодушным, ровным голосом, словно говорит про погоду, а не жалуется на жизнь. Сокджин усмехается, упиваясь одним только звуком этого голоса. Его соулмейт забавный. Не то что бы Сокджин ожидал иного, сам-то он гений комедии, логично, что его соулмейт должен быть ему под стать. - Ты, в самом деле, не очень выглядишь. Уверен, что сможешь высту…? – обеспокоенно спрашивает, видимо, Сок-а. Сокджин не может разобрать всей фразы и это заставляет его недовольно фыркнуть про себя. - А вы разве справитесь без меня? – усмехается его соулмейт, и Сокджина поражает эта обезоруживающая самоуверенность в его голосе. Парень рядом заразительно смеется, Сокджину так и рисуется в воображении широкая, освещающая все вокруг, улыбка на его лице. Сокджин пытается разглядеть этого парня, потому что ему действительно любопытно, как он выглядит, но у Джина не получается, он лишь видит размытое рыжее пятно в том месте, где, по идее, должна быть его голова. Конечно же, у парня с таким ярким смехом должна быть яркая шевелюра. Никак иначе. - Тут ты прав, без тебя никак, хен, - все еще смеясь, отвечает Сок, но потом тон его неожиданно становится серьезным и осторожным. – Кстати, хен, может тебе реально поменьше работать? Намд... в послед… Часть фразы опять проглатывается. Сокджин если б мог, раздраженно топнул бы ногой, но он не может, ему и без того с трудом удается держаться за это ускользающее ощущение полусна-полуяви. - Он слишком много болтает, - ворчит себе под нос его соулмейт. - Приходится, раз ты постоянно молчишь, хен, - возражает Сок-а. Его соулмейт устало вздыхает. Сокджину очень хочется узнать его имя, но его друг, как нарочно, не называет его. - Я в порядке, Сок-а, не волнуйся. - Я бы с радостью, но ты не облегчаешь мне задачу, - недовольно хмыкает рыжеволосый. – Мы оба знаем, что когда ты так говоришь, это ничего не значит. - Так и есть, - соглашается парень совершенно спокойно. – А еще мы оба знаем, что этот разговор бесполезен, но мы все равно ведем его, потому что после него тебе станет спокойнее, и ты не будешь меня доставать недели две. - Аргх! Ты невыносим, хен! – кричит парень, и соулмейт Сокджина неожиданно смеется тихим хриплым смехом, от которого у Сокджина подгибаются метафорические коленки, а сердце начинает биться быстрее. Что за черт. Это ведь всего лишь смех, он не должен вызывать у Сокджина так много эмоций. – Кстати о невыносимых тупицах, - продолжает неожиданно этот Сок. – Видел…? - Ага, - отрывисто отвечает соулмейт, Сокджин отмечает нечто похожее на раздражение и презрение в его усталом голосе и невольно напрягается. – Он уже подходил ко мне. «Поздороваться», - Сокджин отчетливо слышит кавычки вокруг последнего слова. - Черт, - шипит рыжеволосый, Сокджин видит размытые очертания его рук, которыми он эмоционально всплескивает в воздухе. – Если этот ублюдок опять сказал какое-то дерьмо… - Ничего особенного, или того, чего он еще мне не говорил, - перебивают его, на первый взгляд, небрежным голосом, но Сокджин отчетливо слышит в нем напряжение. Сокджин не знает, о ком идет речь, но этот парень ему уже не нравится. – Опять проехался по моей бисексуальности и назвал конченным фриком и бездарем, которому нужно было сидеть в своей каморке в Тэгу и не высовываться. Ничего нового. Сокджин замирает. Его соулмейт из Тэгу, это уже что-то. А затем он чувствует, как постепенно наполняется возмущением, потому что… что этот неизвестный придурок себе позволяет? И, видимо, не он один так думает, Сок рядом очень витиевато выругивается сквозь зубы. - Я начищу ему морду, серьезно… - предупреждает он, хриплым от гнева голосом, половину Сокджин вновь не слышит, но он уже к этому привык. Вообще голос парня становится все тише и тише, и Сокджину не кажется это хорошим знаком. – Как у этой ошибки природы вообще… его рэпом можно только… тогда как ты, хен… - Это верно, и я это знаю, так что тебе не нужно его бить, - неожиданно сурово произносит его соулмейт, даже у Сокджина мурашки бегут по коже от того, как твердо и подавляюще это звучит. Весь гнев из него тут же испаряется и по непонятной причине он чувствует себя провинившимся школьником перед учителем. – Мы не можем из-за какого-то идиота потерять возможность здесь выступать. Я прав, или прав? – с нажимом спрашивает он. Сокджин предполагает, что Сок кивает, потому что его соулмейт удовлетворенно выдыхает. - Если бы он про меня или Джуна что-нибудь сказал, ты бы первый ему вмазал, - обиженно бормочет Сок. Его собеседник хмыкает. - Естественно. Но сделал бы я это за клубом, в каком-нибудь темном переулке, а не при полном танцполе свидетелей. Сок еще что-то недовольно бурчит, но Сокджин это уже не слышит, его резко вышвыривает из сна, он распахивает глаза и ошалело оглядывается. Вокруг темнота, но он отчетливо видит очертания своей комнаты и предметов в ней: полку с коллекционными фигурками Марио, огромную белую плюшевую альпаку в углу, стул, на котором висят его вещи, прикроватная тумбочка с телефоном и электронными часами, синие цифры которых показывают 2:15. Сокджин проводит рукой по лицу, касается пальцами груди, где часто стучит сердце, и медленно выдыхает. Он осторожно встает и идет на кухню, где включает свет и ставит греться чайник. Сам он в каком-то странном изнеможении падает на стул и отсутствующим взглядом буравит стену. Он мысленно прокручивает в голове только что услышанный разговор, и невольно улыбается. Его соулмейт – рэпер (предположительно) из Тэгу, выступает в каком-то ночном клубе, его друга зовут Сок или как-то похоже. Это уже что-то.***
Сокджин раньше не сильно интересовался рэпом, вообще не увлекался, на самом деле, возможно, поэтому его удивляет количество рэперов из Тэгу, что выдает ему поиск. А когда Тэхен охотно рассказывает, об андеграундной сцене и куче новичков, что появляются на ней каждый год, Сокджин расстраивается еще сильнее. Тогда он пытается найти этого Сока, но и тут заходит в тупик. Сок – может быть сокращением от тысячи имен, которых в Корее слишком много. - Хен, скорее всего, он использует псевдоним для сцены, так же как и твой соулмейт, - говорит ему Тэхен, отбирая ноутбук, который Сокджин уже как несколько часов не выпускает из рук, пытаясь найти того самого Сока. Они все, как обычно, собрались в квартире Сокджина, хотя Сокджин не помнит, чтобы кого-то звал. Джин недовольно хмурится, но заявление младшего привлекает его внимание. - И как тогда мне его найти? – спрашивает он немного раздраженно. Тэхен сочувственно поджимает губы, но ноутбук не отдает, а наоборот отставляет подальше. Сокджин обиженно дует губы. - Мы что-нибудь придумаем, - уверенно заверяет Чимин из соседнего кресла. Он звучит уверенно, но на Сокджина не смотрит, что уже о многом говорит. – Можем обойти все клубы, где устраивают рэп-сходки и поспрашивать там, - предлагает Чонгук через мгновение. Глаза его загораются от одной только перспективы устроить рейд по клубам. - А если он не в Сеуле? Хен, ты вообще уверен, что твой соулмейт в Сеуле? – спрашивает Чимин. Сокджин поджимает губы и неопределенно покачивает головой. - Мне так кажется? – наконец, признается он. Чимин разочарованно стонет, запрокинув голову. - Нам нужно больше деталей, хен. И с этим, пожалуй, Сокджин был более чем согласен. Ему нужно знать больше. Что-то более личное и не настолько обобщенное. Поэтому Сокджин пытается повторить эксперимент, но, странное дело - у него не выходит. Сокджин не знает, почему, и это его расстраивает. Сокджин пробует медитировать дольше, пить снотворное, больше уставать и дымить ароматическими свечами по всей спальне, но это не помогает, и от расстройства он готов на стену лезть. Он пытается неделю, две, три, но ничего не выходит. Лишь один раз он видит во сне смазанное очертание какого-то помещения, он не может разглядеть точно, но предполагает, что перед его глазами экран компьютера. Однако Сокджина почти сразу же выкидывает из сна, что заставляет Джина несколько минут в бессильной ярости бить подушку и едва ли не выть в голос, когда он чувствует привычную волну растерянного утешения от своего соулмейта. Они действительно тратят несколько недель, ошиваясь в клубах и посещая андеграундные тусовки, к искреннему восторгу Чонгука. Тэхен самоотверженно достает расспросами всех своих знакомых из этой сферы, Сокджин вообще не удивлен, что у Тэхена есть такие знакомые, потому что у Тэ есть знакомые абсолютно везде, но даже это не приносит внятных результатов. Рэперов, в чьем имени есть частица «Сок», в самом деле, слишком много, а так как Сокджин даже не видел его лица… Поэтому несколько дней после всех этих попыток и бесплодных поисков он подавлен настолько, что почти ничего не замечает вокруг. Его друзья сочувствующе переглядываются, пока он, уткнувшись в свою тарелку, катает по ней еду, что, как известно, является высшим выражением горя для Сокджина. Ким Сокджин слишком любит вкусную еду, и если даже она не может его порадовать, то ничего уже не сможет. Сокджин так поглощен своим разочарованием, так часто воспроизводит в голове голос своего соулмейта, что просто не может ни на чем больше сосредоточиться. Это становится похожим на наваждение, и Сокджин знает, что это не хорошо, что он должен взять себя в руки и начать нормально функционировать, но ничего не может с собой поделать. Даже советы и разговоры с Мунбёль не помогают ему. Сокджин почти в отчаянии. И поэтому когда в один день он возвращается домой с подработки и его окликает у подъезда какой-то мужчина, он лишь успевает рассеянно обернуться, прежде чем чувствует резкий удар по затылку. Сокджин падает на колени и изумленно хватается за голову, он даже не успевает почувствовать боли, он слишком потрясен случившимся. Перед собой он видит неприметного мужчину, одетого сплошь в серое в обычной маске на лице, какую носят все вокруг, Сокджин уверен, что этот человек ему не знаком. Он открывает рот, чтобы закричать и позвать на помощь, честно говоря, он даже не успевает испугаться, когда чувствует болезненный укол в шею и замирает. Ах, точно, его же ударили по голове, значит, сзади кто-то был. Сокджин оседает на грязный асфальт, скребет по нему пальцами, пытается хоть что-нибудь прохрипеть, но горло сжимает спазмом, а перед глазами все темнеет. Он лишь видит, как медленно и размеренно к нему подходит этот мужчина в сером, и открывается задняя дверь черного минивэна позади него. А потом он теряет сознание.